Северус фыркнул и покачал головой. Однако же ответил.

— Для меня не меньше, мисс Визмор.

Он неожиданно дрогнул, когда она вытянула руку, но принудил себя к спокойствию. Адиа смахнула волосы со лба.

— Обещай мне, что будешь заботиться о Гермионе.

— Так и будет.

Сжав губы, она откупорила пробирку, поймала его взгляд и осушила её одним глотком.

Глава 28. Потеря контроля

Северус заставил себя выдержать её взгляд. Краем глаза он видел, как бешено стучал её пульс, а его сердце колотилось в этот момент примерно так же. Даже руки у него повлажнели. Это взволнованное состояние он однако отнёс к тому, что ему не терпелось увидеть действие зелья.

Мучительно долгие минуты Северус просидел перед Адией, неотрывно смотря в её тёмные глаза. Его ноги затекли, и в какой-то момент она нахмурила лоб.

— Это нормально, что всё длиться так долго?

Северус поднялся и склонил голову. Она ни капли не изменилась.

— Нет, не нормально, — прорычал он и отвернулся.

По привычке он сконцентрировался на том, чтобы взять под контроль своё разочарование и поднимающуюся изнутри ярость при помощи магического потенциала, пока не осознал, что такой возможности у него больше не было. То немногое, что осталось в нём от магии, не хватало даже на то, чтобы прогнать хаос, творившийся у него в голове. Как капля воды на разгорячённом камне.

Он беспокойно двигался по комнате, не решаясь, однако, покинуть её. Может быть, действие наступит с опозданием, а он должен быть на месте, когда это произойдёт. Он должен был знать, как Гермиона перенесёт всё это.

С этой мыслью он резко развернулся к Адии, и по взгляду его было видно, как недалеко он был от того, чтобы утратить контроль.

— Ты чувствуешь Гермиону?

Она бессознательно отпрянула назад.

— Да, она на месте. — Её голос слегка дрожал, когда она добавила, — но ей плохо.

Этого ей говорить не следовало. Осознание того, что зелье не действовало и стресс от нехватки времени привели к тому, что его с таким трудом удерживаемый контроль над собой рассыпался на части. Он сжал руки в кулаки и несколько секунд просто стоял на месте, дрожа всем телом. Затем он вдруг так внезапно схватил стул и отшвырнул его, что Адиа испуганно вскрикнула.

Явно довольный собой он скривил рот, рассматривая остатки стула у себя под ногами. Стол постигла та же участь, и пол у них под ногами завибрировал, когда его массивная крышка с грохотом приземлилась на него.

— Северус! — Попыталась Адия, но слова её не проникали в его сознание.

Северус устал от недель, переполненных напряжением, концентрацией, отчаянием и, в конце концов, даже страхом. Страх, которого он прежде никогда не испытывал в таких вариациях, и уже это раздражало его. Он с силой схватился за ручку следующего стула и поднял его над головой, прежде чем, утробно зарычав, обрушить на пол.

В следующий момент кто-то грубо схватил его за плечо и развернул к себе. Чёрные глаза Адии возникли в его поле зрения.

— Северус, прекрати! — Приказала она громко. На её лбу пролегла глубокая складка.

Зельевар с лёгкостью высвободился и направился к полке с книгами. То, что он всё это время пытался сохранить комнату Гермионы в первозданном виде до её возвращения, было ему теперь совершенно безразлично.

Но прежде чем он добрался до полки, Адиа вновь развернула его к себе. Где-то в сознании промелькнуло удивление от того, сколько сил у неё было, но он не остановился на этой мысли.

— Да успокойся ты, чёрт возьми! — Почти кричала она.

В следующий момент он с силой схватил её за предплечье и притянул к себе.

— Не смей указывать мне, что я должен делать, а что нет! — Хотя голос его был спокоен и не громок, в нём вибрировала вся сила его ярости, будоражащей его кровь.

— Меня это тоже касается! Меня и Гермионы. Если ты сейчас не возьмёшь себя в руки, всё будет потеряно! — Она вызывающе сверкнула на него глазами.

— Всё уже и так потеряно! — Он сжал руку чуть сильнее, даже не замечая этого. На лице Адии отразились первые признаки боли, и она попыталась высвободиться из его хватки.

— Отпусти меня, Северус!

Её голос звучал для него так, как будто между ними была толстая стена из воды. Приглушённо и как-то искажённо. Он почувствовал, что открылась та часть его сознания, которая была наглухо закрыта уже двадцать лет, с того самого момента, как он поменял стороны. У него не было сил, чтобы контролировать себя, и эта ошибка была самой большой, какую он совершил за последнее время. В своей готовности пожертвовать всем он не подумал, что зелье могло оказаться бездейственным.

— Отпусти меня! — Прозвучал повторный приказ, но совсем другим голосом.