Она сморгнула, в растерянности взглянула вниз на свои руки и затем кивнула.

— Один глоток перед сном, и ещё один по необходимости, но, ни в коем случае, не чаще двух раз в день. Если вы почувствуете, что вам необходимо больше, придите сначала ко мне. Принимайте две недели, потом я вам объясню, как медленно закончить приём.

Северус взял сосуд из её рук и стал изучающе рассматривать его содержимое на свет.

— Великолепная работа, — сказал он серьёзно, при этом внимательно следя за её лицом. На какой-то момент ему показалось, что она сейчас набросится на него. Но затем её лицо разгладилось.

— Спасибо, — приняла Грейнджер его похвалу.

Северус склонил голову.

— Но этого не хватит на две недели, — вставил он.

— В подвале хранится запас. Зелье не должно более недели находиться на свету. Этой пробирки должно хватить на шесть дней. После этого — придите ко мне.

Шесть дней, чтобы зелье ещё полностью функционировало. Он усмехнулся её невероятной аккуратности.

— Так я и сделаю, мисс Грейнджер.

Она довольно кивнула, затем развернулась и исчезла за дверью. Северус проследил за ней взглядом и задумчиво склонил голову набок. Не хватало ли ей тоже свободы, как и ему?

Зелье хорошо действовало, насколько он мог оценить. Он больше не просыпался в холодном поту и со скачущим пульсом. Картины стали яснее и более упорядоченными. Не смотря на это, сон теперь превратился в напряжённую работу, и Северус молился, чтобы его подсознание поскорее управилось с этой "уборкой".

Последние два дня он засыпал в неподходящее время, в неподходящих местах. Один раз — сразу после обеда, в гостиной. Когда он проснулся, то первым делом увидел сидящую на диване Грейнджер, которая, задумавшись, пялилась в потолок. Северус заметил, что его рот был слегка приоткрыт и быстро закрыл его. Грейнджер ещё не заметила, что он проснулся.

Он хотел было уже дать о себе знать, когда увидел, что по её щеке катится слеза. Она никак на это не отреагировала, как будто это было обычнейшим делом. Капля медленно скатилась по её виску, мимо уха, и побежала по подбородку. Затем она стала слишком маленькой, чтобы одной продолжить движение и, сверкая, замерла.

Но за ней последовала следующая, пробежав намеченной дорожкой первой слезы, сметая её за собой. Грейнджер тихо всхлипнула и вытерла лицо рукой.

Северус закрыл глаза и сделал вид, что всё ещё спит. С закрытым ртом.

— Я бы хотела, чтобы сегодняшнюю ночь вы спали под присмотром, — сообщила она ему на следующий вечер, когда они вместе сидели на кухне.

Северус с интересом посмотрел на неё.

— И как вы это объясните? Представив, что она будет рассматривать его спящего, ему стало не просто неприятно, а казалось совершенно невозможным. И вообще он часто страдал бессонницей, просыпался, вставал, чтобы немного почитать или побродить по дому (хотя ему катастрофически не хватало места для таких прогулок).

— Я хочу знать, разговариваете ли вы всё ещё во сне или спите спокойно. — Грейнджер взяла банку варенья и намазала кусок хлеба липкой сладкой массой.

— И только поэтому вы хотите мучиться всю ночь?

То обстоятельство, что она покраснела и пожала плечами, говорило о том, что у неё самой тоже были проблемы со сном. Лишь несколько секунд спустя она подобрала подходящий ответ:

— Это моя работа.

Северус кивнул.

— Ну, раз вы считаете это необходимым... Но не думайте, что я специально для вас буду надевать пижаму.

Грейнджер покраснела ещё сильнее и пробормотала что-то неразборчивое себе под нос.

— Вы же надеваете ночную рубашку! — возразила она, наконец.

На её возмущённое выражение лица Северус ответил улыбкой, которая уже давно пробивалась.

— Возможно, — он решил немного протянуть эту игру. Вообще-то ему не очень нравилось то, что он перешёл с ней на шутки сексуального характера. Но иначе её просто нельзя было задеть ничем, и как он недавно уже заметил, секс был единственной темой, помогающей хоть немного вывести её из себя.