Он наморщил нос. — Не думаю, что мне это интересно.

— О, напротив. Очень даже интересно. — Она насмешливо приподняла брови. — Он владелец и директор одной из успешнейших волшебных аптек в Лондоне. Зелья он, кстати, варит сам.

Из уст Северуса вырвался вымученный рык. — Сколько жалоб из-за непригодного противозачаточного зелья он уже получил?

— Ни одной за все время работы. Совсем наоборот, он как раз известен своими первоклассными зельями. — Было видно, что ей доставляет удовольствие рассказывать об этом.

— Невероятно, как мало внимания сегодня обращают на хорошие рекомендации — ответил он, неодобрительно покачав головой.

— О, он получил хорошие рекомендации. Мастер Рутерфорт поручился за него, когда распознал талант Невилла в области зельеварения. Он считал недопустимым, что Невилл каждый раз испуганно отскакивал при виде ингредиентов. Как будто обжигался о горячую плиту. — Глаза Грейнджер воинственно сверкнули.

— Для всех было бы лучше, если бы эта плита осталась. Лонгботом может быть, и преуспел в зельеварении, но у него никогда не будет достаточно уверенности в себе, чтобы выстоять в критических ситуациях.

— Как посмотреть, — возразила она. По её взгляду он заметил, что на десерт она припасла кое-что ещё. — Вам нужно принять ещё одно зелье. Они, видимо, идут вам на пользу.

Он неохотно кивнул. — Зелья на самом деле очень действенные. — Она усмехнулась. Проклятье! Этой фразой он ступил в лужу размером с хорошую ванну. Грейнджер выглядела слишком уверенно.

— Их приготовил Невилл. Перед нашим... путешествием у меня не было времени, а вы знаете, как быстро такого рода зелье портится. — Довольная собой она подняла одну из стопок книг. — Он будет рад услышать, что его зелья соответствуют вашим стандартам.

— Я сказал, что они довольно действенные, мисс Грейнджер. Это ещё далеко не соответствие моим стандартам.

— Если из высказывания "довольно действенные" вычесть вашу обычную манеру всё принижать, то они очень даже соответствуют вашим стандартам, сэр. — Несколько мгновений Грейнджер наслаждалась его упрямым выражением лица. Затем взгляд её снова стал серьёзным. — Не смейте трогать мои вещи, — напомнила она ему ещё раз и вышла из комнаты.

В последующие два дня Северус напряжённо пытался выяснить, что означает эта "ледяная вода". Без сомнения, Грейнджер работала над каким-то зельем, и он мог бы помочь в исследовании, но его злило, что она полностью игнорировала его.

Когда бы он ни сталкивался с ней, она сидела над книгами и что-то напряжённо искала, возможно, что-то, что он мог с лёгкостью объяснить ей. Она всегда была очень талантлива в зельеварении, но из-за войны ей пришлось отказаться от специализированного образования и уделить внимание навыкам, необходимым в военное время. То, что она умела сегодня и близко не соответствовало ее потенциальным способностям. И он чувствовал непреодолимое желание раскрыть её талант, который сам по себе уже пустил такие корни. В конце концов, времени у них было достаточно.

Но, выучившись на врача, Грейнджер, по-видимому, также научилась исключать других из своей жизни. Он не ожидал, что она станет такой закрытой и недоверчивой. Теперь она была скептиком и замкнулась в себе больше, чем он сам.

Как бы ему это не нравилось, но он должен был признать, что во время их совместной работы он видел в ней полноценного партнёра, и, со всё растущим доверием, больше, чем кому-либо открывался ей. Он никогда бы не позволил понять ей это, но он спускал ей больше, чем другим вместе взятым. В нём росло понимание и признание её личности и характера и, поэтому ему было легко переносить и трудности с ними связанные. Северус не мог отрицать, что чувствовал себя с ней хорошо.

Теперь же ему казалось, что он стоит перед абсолютно чужим человеком. Как будто ему вновь надо было узнавать её. Не обладая в этой области особым талантом, он чрезмерно злился на эту ситуацию. Вероятно, доверия, завоеванного в совместной работе, было недостаточно, чтобы пережить два года.

От этой мысли мороз прошёлся по его коже, и Северус поднялся из кресла, чтобы надеть свитер. Его спина всё ещё неприятно болела, в отличие от других ран на теле. Шрамы с каждым днём, что он наносил на них мазь, становились всё слабее и незаметнее. На спине же они и не думали заживать. Однако он был слишком упрям, чтобы попросить Грейнджер о помощи.

Он не знал злиться ли на это обстоятельство или же гордиться за свою бывшую ученицу. Мазь была великолепна, и он был уверен, что это было делом рук не Лонгботтома. Грейнджер приготовила её сама, когда он уснул в первую ночь, так как мазь была совсем свежей.

На этой мысли он нахмурился. Замерев, он стоял посреди комнаты и прислушивался. Что-то было не так. Наконец, он бросил взгляд к окну и заметил, что на нём образовываются ледяные узоры, сверкающие в слабом свете солнца из реального мира. Температура в доме стала падать, выдыхаемый воздух превращался в белый пар.

— Грейнджер! — зарычал Северус, подозревая самое худшее и, рванув на себя дверь комнаты, громко топая, помчался вниз. — Мисс Грейнджер! Что, чёрт побери, вы опять натворили? — Его голос прозвучал в пустом доме почти с той же силой, как и прежде, но оказался бездейственным, когда Северус поскользнувшись на последней ступеньке замолчал, в последний момент схватившись руками за перила и едва избежав падения. Тонкий слой льда образовался на деревянном полу.

Крепко выругавшись по этому поводу, он ощутил ужасную боль в спине. Он с такой силой всем телом пытался избежать падения, что раны, скорее всего, открылись. Но гневная тирада не успела сорваться с его языка — из подвальной лаборатории раздался громкий крик.

Северус помчался по коридору, на ходу благодаря того, кто постелил здесь дорожку. Когда он распахнул дверь, в лицо ему полетело целое облако снежинок, которые тут же опустились на его чёрные волосы. Он попятился немного назад, когда ледяной ветер скользнул в открывшуюся дверь мимо него. Северус, изо всех сил сопротивляясь ветру, скатился вниз по ступеням в подвал.

— Мисс Грейнджер! Что здесь происходит? — тут же потребовал он оправданий. Вопрос его закончился мучительным вскриком, когда он увидел все масштабы разрушения. Вся лаборатория лежала под толстым слоем снега, с потолка, не прекращая, сыпались хлопья, а температура была явно ниже тридцати градусов по Цельсию.

И всё это ещё было бы не так ужасно. Но на столе прямо перед ним дико скакали несколько пингвинов. Один из этих животным прижимал к животу большое яйцо, защищая его своим телом. Они агрессивно поглядывали на Северуса. Тот поднял руки в знак капитуляции. Без волшебной палочки он чувствовал себя почти голым.

— Мисс Грейнджер, вы не будете так добры объяснить мне, что вы намерены делать со всем этим зоопарком?

В ответ послышался очередной крик, и Северус, наконец, оторвал взгляд от птиц перед своим носом. В дальнем конце лаборатории, вжалась в угол Грейнджер, перед которой в нескольких шагах на задних лапах стоял белый медведь. — Мне жаль, но сейчас не самое подходящее время для объяснений, — выругалась она и указала на волшебную палочку, которая, видимо, выпала из её рук.

Северус фыркнул. — Вы могли хотя бы отделить северный полюс от южного, — сказал он спокойно, что опредёлённо должно было служить местью за Лонгботтома. Он увидел, как она закатила глаза и схватилась за метлу, размахивая ею перед медведем, который между тем потерял всяческий интерес к ящикам и коробкам и смотрел на Грейнджер явно голодными глазами.

— Сделайте же что-нибудь!

Северус нагнулся, чтобы поднять палочку, при этом как никогда чётко ощущая раны на спине. Он зашипел и скривился, видя, что Грейнджер заметила его реакцию. На мгновение взгляды их встретились, и на лице её была написана такая искренняя озабоченность, что он нервно сглотнул.

В следующий момент она тихо выругалась. — Тихо, — прошептал Северус и незаметным движением приноровился к палочке (она была маленькой, лёгкой и намного тоньше, чем его собственная, и всё же он знал, какая сила содержится в ней). После этого он направил её на весь творящийся в лаборатории хаос и чётко выговорил: — Finite Incantatem!

Снег, лёд, пингвины и медведь исчезли, сопровождаемые тихим хлопком, и Грейнджер выглядела довольно глупо, всё ещё размахивая метлой в углу лаборатории. С её волос стекала вода, и она тяжело дышала. Наконец, она опомнилась и отбросила своё оружие в сторону.

Северус тут же протянул ей волшебную палочку, которую она грубо выхватила у него из рук. — Простите великодушно, но в этих условиях не было никакой возможности не прикасаться к вашим вещам, — сказал он сладким голосом, оперевшись одной рукой о стол. Спину что-то щекотало, и он предполагал, что это была кровь.

— Замолчите и снимайте свитер и рубашку, — велела ему Грейнджер, не намереваясь, видимо, объяснять ледяную пустыню в лаборатории. Мимоходом она столкнула с огня котёл и убрала в сторону пару вещей, пока Северус с неохотой следовал её указанию.

Наконец, он разделся и ожидающе взглянул на Грейнджер. — Чего вы ждёте? Повернитесь! — Он исполнил и это, побеждено прикрыв глаза, когда она увидела его повреждения. Она, к его удивлению ничего не сказала, лишь положила руки ему на плечи и надавила, заставляя тем самым опуститься на приготовленный ею табурет.

— Что за эксперимент вы здесь только что проводили? — попытался он завести разговор, чтобы понять, в каком она настроении. Это было первым, что нужно было знать в общении с ней. Это он знал давно. Почти всегда им удавалось мирно сосуществовать. Лишь изредка они оба были в таком плохом настроении, чтобы кидаться друг на друга.

— Это вас не касается. Сидите спокойно!