Оккупация Кубы американскими войсками

Первого января 1899 г. Испания окончательно передала Кубу США, и на остров были введены американские оккупационные войска. Казалось, что желанный «плод» наконец-то созрел. Но Соединенным Штатам так и не удалось «сорвать» его. Во-первых, потому что на Кубе оставалась Освободительная армия во главе с М. Гомесом, в силе которой американские генералы имели возможность убедиться самолично. Во-вторых, насаждение штыками «цивилизации» на Филиппинах затянулось на три с половиной года. Филиппинцы вели героическую борьбу против новых, американских колонизаторов. При попытке аннексии Кубы одновременное ведение боевых действий на двух столь отдаленных фронтах (Филиппины и Куба) оказалось в тот период непосильно даже для США. В-третьих, Вашингтон опасался, что возможная война на Кубе осложнит его отношения с латиноамериканскими странами и станет серьезным препятствием для экономической экспансии США в этом регионе, что позволит Англии еще более укрепить свою гегемонию в Западном полушарии.

Тем нее вопрос об аннексии Кубы отнюдь не снимался с повестки дня. «Наша миссия, ради выполнения которой мы объявили войну Испании – заявил У. Мак-Кинли в послании к конгрессу от 5 декабря 1899 г., - не ограничивается тем, чтобы плохо организованное общество (т.е. кубинское – Авт.) было предоставлено самому себе, сталкиваясь со всеми недостатками, присущими слабым государствам». Еще более откровенен был военный губернатор Кубы американский генерал Л. Вуд, писавший военному министру США Э. Руту: «Все американцы и все кубинцы, смотрящие в будущее, знают, что остров (Куба – Авт.) станет составной частью Соединенных Штатов, и поэтому как для нас, так и для них имеет столь важное значение подготовка для этого прочной основы[A57]».

США вели такую подготовку в двух направлениях. Прежде всего было образовано так называемое Военное правительство острова, острова, во главе которого с 1899 г. по 1902 г. последовательно находились американские генералы Дж. Брук и Л. Вуд, располагавшие практически неограниченными полномочиями. В состав правительства входили 58 высокопоставленных офицеров американской армии. Весь остров был разделен на 7 военных департаментов (6 провинциальных и 1 столичный), которые также возглавляли американские генералы. В такой обстановке, когда, по мнению кубинского историка О. Пино-Сантоса, на острове была установлена американская военная диктатура, каждое ее постановление фактически являлось военным приказом для кубинских гражданских «властей[A58]».

Еще до начала оккупации Кубы Вашингтон начал борьбу против патриотических сил острова, и прежде всего против Кубинской революционной партии и Освободительной армии. При этом США опирались на плантаторов, сахарозаводчиков, коммерсантов, всех тех представителей имущих классов острова, кто, предав национальные и защищая узкоклассовые интересы, начал оказывать поддержку новоявленному хозяину. Непосредственным проводником проамериканской политики стал Эстрада Пальма, более 20 лет проживший в США и даже принявший американское гражданство. В декабре 1898 г. Кубинская революционная партия, якобы выполнившая свою историческую роль в борьбе за независимость Кубы, благодаря усилиям Эстрады Пальмы прекратила свое существование. Интригуя, прибегая то к полуугрозам, то к полуобещаниям, оккупационные власти добились того, что 12 марта 1899 г. М. Гомес был смещен с поста главнокомандующего Освободительной армии, которую 4 апреля распустили.

Гибель выдающихся деятелей кубинского национально-освободительного движения Х. Марти и

А. Масео, ликвидация Кубинской революционной партии и роспуск Освободительной армии привели к разобщенности и деморализации патриотических сил Кубы. Это позволило США стать полновластным хозяином острова.

Военные губернаторы Кубы генералы Дж. Брук и Л. Вуд максимально использовали свои неограниченные полномочия. Все самое ценное, чем располагали недра острова – цветные металлы, марганец, свинец, цинк, графит и т.д., - контролировал американский капитал[A59]. В период военной оккупации почти весь экспортируемый Кубой сахар направлялся в США: в 1900 г. – из 286 917 т. – 286 856, в 1901 г. – из 589 159 т. – 581 116, в 1902 г. – из 795 278 т. – 795 055[A60]. По существу, Куба оказалась более ущемленной в своих правах, чем в последние годы испанского колониального режима.

Американцы хозяйничали во всех сферах экономической и культурной жизни острова, включая даже народное образование. Аннексионистский угар, периодически охватывавший правительственные учреждения и деловые круги США, проник в конце XIX в. и на страницы школьных учебников, подготавливаемых в Соединенных Штатах для Кубы. В вышедшей в 1899 г. в этой серии книге Монтгомери «Начальные познания по истории Америки» Куба была окрашена в одинаковый цвет с США, что вызвало многочисленные протесты кубинской общественности. Американские идеологи явно стремились внушить кубинцам мысль о том, что вскоре остров станет еще одним штатом США.

Между тем вирусом аннексионизма была поражена лишь незначительная часть кубинского общества. Полковник Жилинский писал в 1899 г.: «Партия, желающая полного присоединения острова к Соединенным Штатам, невелика и состоит преимущественно из коммерсантов и фабрикантов-американцев или других наций, но не кубинцев. Громадное большинство этих последних стремится к образованию независимой кубинской республики[A61]». Принимая во внимание все «за» и «против», Вашингтон решил подготовить почву для прихода к власти своей креатуры – Томаса Эстрада Пальмы.

В июне 1900 г. на Кубе состоялись муниципальные выборы, широко разрекламированные американской пропагандой как начало системы представительной демократии. Избирательный закон был разработан назначенной Л. Вудом комиссией и предусматривал высокий имущественный ценз,

не позволивший принять участие в выборах абсолютному большинству кубинцев, в том числе и ветеранам национально-освободительной борьбы. После выборов в Учредительное собрание была разработана в феврале 1901 г. Конституция Кубы, включавшая в себя традиционный набор буржуазно-демократических свобод. Казалось бы, игра в представительную демократию полностью удалась, но Белый дом такая конституция явно не устраивала, ибо в ней, с точки зрения американских правящих кругов, не было главного – не отражен характер будущих отношений между Кубой и США.

Основные принципы этих отношений были продиктованы Учредительному собранию Кубы

не иначе, как с позиции силы, ведь они исходили от военного министра США Э. Рута. 9 февраля 1901 г. в письме к Л. Вуду он настаивал на принятии следующих принципов, которые должны быть заложены в основу в основу кубино-американских отношений: «1. Признание за США права на вмешательство

во внутренние дела Кубы; 2. ограничение прав Кубы на заключение договоров и соглашение с иностранными державами либо на предоставление им каких бы ни было привилегий без предварительного согласия США; 3. Ограничение прав Кубы в получении иностранных займов; 4. Признание за США права на приобретение земель и пользование морскими базами на Кубе; 5. Признание и соблюдение Кубой всех законов и обусловленных ими прав, изданных американскими военными властями[A62].

Учредительное собрание отвергло предложения Э. Рута как полностью ущемляющие независимость Кубы, но вскоре под давлением оккупационных властей вынуждено было принять, «но не как дополнение к конституции, а как «мнение», причем вопрос о праве США на интервенцию и пользование военно-морскими базами был опущен[A63]».

Очевидно, ожидая подобного исхода, сенат США в тот же день (27 февраля 1901 г.) принял поправк председателя Комиссии конгресса США по делам Кубы сенатора Орвиля Платта к законопроекту о предоставлении кредитов американских войск на Кубе. Поправка обусловливала вывод войск США с острова принятием и включением Кубой в свою конституцию восьми условий, куда входили пять требований Э. Рута и три новых: «1. О санитарных мероприятиях с целью избежать распространения эпидемических и инфекционных заболеваний и защитить таким образом народ и торговлю Кубы, а также торговлю и население южных штатов США; 2. Остров Пинос исключается из пределов границ Кубы, определенных конституцией, вопрос о его принадлежности остается открытым до будущего договора; 3. Правительство Кубы включит предыдущие статьи (т.е. требования Э. Рута и О. Платта – Авт.) в Постоянный договор с Соединенными Штатами[A64]».

После долгих дебатов 12 июня 1901 г. эта поправка была принята Учредительным собранием и включена как дополнение к конституции. Когда были объявлены результаты голосования, депутат Учредительного собрания генерал Лакре воскликнул: «В истории Кубы есть три даты: 10 октября 1868 г. мы научились умирать за Родину, 24 февраля 1895 г. мы научились убивать ради независимости, сегодня для меня день траура: мы навсегда обрекли себя на рабство с тяжелыми стальными цепями[A65]».

Так «дипломатия штыка» позволила Вашингтону, разыграв фарс с предоставлением Кубе формальной независимости, по существу, превратить ее в свой протекторат. Спустя несколько дней после принятия «поправки Платта» Л. Вуд откровенно писал Т. Рузвельту, теперь уже вице-президенту США: «Очевидно, что поправкой Платта» мы оставили Кубе очень малую толику независимости, или вообще ее

не оставили. На очереди вопрос о практическом осуществлении аннексии. С этим необходимо немного повременить. Контроль, имеющийся у нас над Кубой, которая вскоре, без сомнения, станет нашей, поможет нам в недалеком будущем держать в своих руках всю мировую торговлю сахаром. Я считаю, что Куба – это самое желанное приобретение для США. Остров постепенно будет американизироваться, и настанет час, когда мы получим одно из самых богатых и долгожданных владений мира[A66].

 

ГЛАВА II

КУБА В 1902 – 1917 гг.

 

Господство без аннексии

Для осуществления своей политики на Кубе Белый дом выбрал Т. Эстраду Пальму, справедливо названного соотечественниками кубинским отцом «поправки Платта». Став кандидатом на пост президента Кубы, он отказался от американского гражданства, но эта метаморфоза совершенно не изменила его раболепия перед Вашингтоном. Не случайно именно ему была поручена роль марионетки. Т. Эстрада Пальма иногда фрондировал, но не стал борцом против испанского колониального господства, более того, не скрывал своей иронии по вопросу о независимости Кубы. Еще до Десятилетней войны он заявлял: «Живые примеры, которые являют собой латиноамериканские республики, не оставляют сомнения всем людям доброй воли относительно того, какое зловещее будущее будет ожидать нашу любимую родину, если она… когда-либо образует независимое государство». Решение К. Мануэля де Сеспедеса начать Десятилетнюю войну он квалифицировал как «величайшее безумство», затем, как уже отмечалось, сделал все возможное, чтобы распустить Кубинскую революционную партию[A67].

Трудно найти в истории латиноамериканских стран более жалкий фарс, чем первые президентские выборы на Кубе 3 декабря 1901 г. Только 24 февраля 1902 г. было объявлено, что президентом избран

Т. Эстрада Пальма, все еще проживавший в США. В мае того же года американские войска были выведены с Кубы.

С 20 мая 1902 г., со дня вступления на пост президента Т. Эстрады Пальмы, принято начинать историю Кубинской республики. Но эта республика не имела ничего общего с идеалами Х. Марти,

А. Масео, М. Гомеса, К. Гарсии и сотен тысяч кубинских патриотов борющихся за независимость, с многовековым стремлением к свободе всего кубинского народа. Это так называемая «псевдореспублика», или «половинчатая республика», отвечала прежде всего интересам правящих кругов США и американского монополистического капитала.

Эстрада Пальма, заняв президентское кресло (1902 – 1906), превратил Кубу в огромный аукцион, на котором могущественному северному соседу продавалось все: земли, рудники, сахарные и табачные плантации, месторождения полезных ископаемых. Это был самый настоящий бесстыдный грабеж американскими монополиями только что образовавшегося государства. Так, например, в начале века «Юнайтед фрут компани» приобрела на Кубе 80 тыс. га, заплатив за каждый гектар всего лишь по 6 сентаво[A68]. За первое десятилетие ХХ века (1900-1909) американские компании вывезли с острова почти 90 % добытого и подлежащего экспорту минерального сырья, главным образом, железа, марганца и меди[A69]. В течение первых двадцати лет ХХ в. более 911 тыс. га плодородных земель острова стали собственностью иностранных, прежде всего американских предпринимателей и компаний.

В свое время формы и методы проникновения американского капитала генеральный секретарь компартии США Гэс Холл метко назвал «вирусным методом», заключавшимся в том, что «подобно вирусу, он проникает в чужую клетку, питается за счет чужого организма, высасывает его соки, стремясь в конце концов, занять место в его экономической структуре[A70]». Наиболее отчетливо «вирусный метод» прослеживается на примере истории Кубы. Не решившись на политическую аннексию, Вашингтон в конце XIX – в начале ХХ в. сделал все возможное, чтобы добиться экономической аннексии острова. Во время военной оккупации Кубы и правления Т. Эстрады Пальмы инвестиции США в кубинскую экономику увеличились в четыре раза и достигли 200 млн. долл[A71]. Как известно, вирусы вездесущи. В полной мере этим качеством обладает и американский капитал. К 1906 г. он уже проник и в сахарную, и в табачную, и в горную промышленность страны, подчинил себе телефонную и трамвайную сеть Гаваны, начал контролировать кубинские финансы и значительную часть железных дорог, овладел крупнейшими верфями.

Еще в конце XIX в. английский капитал казался недосягаемым конкурентом, но к 1914 г. инвестиции США и Великобритании на Кубе практически сравнялись (соответственно 215 и 216 млн. долл.). Однако если британские капиталовложения приходились в основном на железные дороги и сферу обслуживания, то капитал США, сумев взять под свой контроль ключевые отрасли кубинской экономики, уже во второй половине 10-х годов значительно опередил своего основного конкурента. Кроме того, инвестиции Франции составляли 13 млн. долл., а Германии – 5 млн. долл[A72].

В период правления Т. Эстрады Пальмы Соединенным Штатам удалось опутать Кубу паутиной кабальных договоров, определявших последующую ее тотальную зависимость вплоть до 1959 г.

11 декабря 1902 г. был подписан Договор о взаимном благоприятствовании, который давал односторонние был подписан Договор о взаимном благоприятствовании, который давал односторонние преимущества Соединенным Штатам, устанавливал их полное господство на кубинском рынке и вытеснял с него европейских конкурентов.

16-23 февраля 1903 г. было подписано соглашение об аренде США части бухты Гуантанамо и прилегающей к ней территории для создания военно-морской базы, а также территории в районе Баия-Оида для строительства угольных складов. За аренду этих территорий Вашингтон обязывался выплачивать Кубе ежегодно… - 2 тыс. песо[A73] – нищенская подачка. В 1912 г. США формально отказались Баия-Оида (Кубе эта территория была возвращена только в 1934 г.), потребовав взамен расширение военно-морской базы Гуантанамо. С тех пор и по настоящее время территория базы составляет 110 кв. км., из них 75 км. – суша и 35 кв. км. – водное пространство (реки и море).

22 мая 1903 г. был подписан Постоянный договор о кубино-американских отношениях. В него вошли все статьи «поправки Платта», из которых в дальнейшем особенно широко использовалась Белым домом статья 3, предусматривавшая право США на военную интервенцию.

Контроль, установленный иностранными монополиями, полная финансовая зависимость от американского и английского капитала (в 1914 г. истинно кубинские инвестиции в экономику острова составляли лишь 10 млн. долл[A74].), вышеупомянутые неравноправные договоры, «поправка Платта» привела к тому, что кубинская буржуазия оказалась экономически неконкурентоспособной и, лишь формально имея политическую власть, вынуждена была играть жалкую роль посредника иностранных монополий в ограблении собственной страны.

Антинациональная политика Эстрады Пальма вызвала многочисленные протесты передовой кубинской общественности. Прогрессивные деятели Кубы М. Сангили, Энрике Хосе Варона, Х. Гуальберто Гомес и другие выступили в защиту национальных интересов. Сангили вид в продолжении такой политики «приближение критического часа кубинской истории, часа агонии и презренного, позорного угасания[A75]», 3 марта 1903 г. предложил сенату проект закона, в первой статье которого выдвигалось требование о запрещении продажи иностранцам всего того, что составляет национальное достояние. Сенат отклонил проект М. Сангили.

Характер кубино-американских отношений в период правления Т. Эстрады Пальма устраивал США, поэтому на новых президентских выборах на Кубе Белый дом вновь сделал ставку на него. Обострившаяся в 1905 г. предвыборная борьба между либералами, выставившими своим кандидатом в президенты генерала Хосе Мигеля Гомеса, и консервативными силами страны, группировавшимися вокруг Умеренной партии, в которую перешел Эстрада Пальма, предвещала победу либералам. Стремясь не допустить ее, президент Кубы пошел на самие крайние меры: были уволены многие чиновники государственного аппарата, выступавшие против его переизбрания, были пущены в ход подкуп, подлог и насилие. Либералы, понимая, что главным арбитром на предстоящих выборах будет мошенничество, решили не принимать в них участия и бороться за власть вооруженным путем.

20 мая 1906 г. начался новый четырехлетний период правления Т. Эстрады Пальмы. Лидеры либералов, генералы Х. Мигель Гомес и Хосе де Монтеагудо, а также Х. Гуальберто Гомес, Альфредо Сайас и другие, в мае 1906 г. создали так называемый революционный комитет, разработавший план захвата президентского дворца и арест президента и вице-президента.

Летом в провинциях Пинар-дель-Рио, Лас-Вильяс и Гавана прошли выступления, возглавляемые либералами. Все они были жестоко подавлены правительственными войсками, но, несмотря на неудачи, главный лозунг либералов «Долой правительство Т.Эстрады Пальмы» пользовался популярностью во всех уголках острова. Один из сотрудников американского посольства, сообщая в это время в госдепартамент о внутриполитическом положении на Кубе, писал, что причины вооруженных выступлений «кроется прежде всего в выборах», но, бесспорно, он был более близок к истине в той части своей аналитической записки, где говорилось, что эти выступления могли бы и не произойти, «если бы не было (на Кубе – Авт.) подлинной несправедливости и произвола по отношению к самым бедным и малообразованным слоям[A76]».

Действительно, «независимое» кубинское государство ни на йоту не улучшило положение народных масс. Практически не имели никаких прав бывшие рабы, процветала расовая дискриминация, абсолютное большинство кубинского народа продолжало жить в условиях крайней нищеты. Ключевые позиции в кубинской экономике, помимо американцев и англичан, по-прежнему занимали испанцы (особенно в торговле, табачной и сахарной промышленности), которых в 1907 г. проживало на Кубе 185 тыс. человек[A77]. Весь этот комплекс причин и способствовал тому, что часть народных масс стихийно, неосознанно пошла за либералами, считая их сторонниками радикальных изменений в социально-экономической жизни Кубы.

Оппозиция Т. Эстраде Пальме особенно широкий размах после того, как Максимо Гомес, выступая на совещании ее лидеров, призвал «покончить с олигархией, представленной правительством». По некоторым, очевидно, завышенным, данным, либералам удалось сформировать 15-тысячную армию[A78]. Возглавляемое ими движение могло бы стать еще более грозной политической силой, если бы не непоследовательность его руководства, обратившегося за помощью к США, что дезориентировало и заставило покинуть ряды оппозиции многих сторонников либералов. Тем не менее, обстановка продолжала оставаться напряженной. После так называемой «августовской войны», когда вооруженные столкновения имели место в столице республики, Т. Эстрада Пальма 8 сентября 1906 г. обратился к президенту США Т. Рузвельту с просьбой об интервенции американских войск на Кубу. 28 сентября того же года Эстрада Пальма снял с себя полномочия президента и передал власть американским генералам.

Военный министр США У. Тафт, прибывший на остров во главе морских пехотинцев, действовал там как в своей вотчине. Прежде всего он распустил правительственные войска и вооруженные отряды либералов и провозгласил себя временным военным губернатором на Кубе. «Наведя порядок», У. Тафт передал «скипетр» военного губернатора американскому генералу Ч. Мэгуну.

В то же время пресса США затрубила о «беспомощности» кубинцев и о цивилизаторской миссии «великой демократии Севера». 13 мая 1908 г. посол Кубы в Вашингтоне Гонсало де Кесада писал лидеру либералов Х. Мигелю Гомесу: «В настоящее время в США раздувается наша неспособность к существованию без помощи иностранцев. Делается упор на наших ошибках, и высмеиваются наши люди… Сотни миллионов песо, вложенных на Кубе, в их глазах большая ценность, чем наше культурное и моральное будущее. Золото требует стабильности, спокойствия и… мира, хотя бы даже и кладбищенского[A79]».

Однако кубинский народ был против подобной стабильности и подобного мира. В 1907-1908 гг. по всему острову прошла невиданная ранее на Кубе волна забастовок. Среди бастующих были рабочие сахарных плантаций, принадлежавших американским владельцам, каменщики, портовики, железнодорожники. Главными требованиями рабочих были вывод оккупационных сил США и предоставление Кубе немедленной и полной независимости. Даже сам Ч. Мэгун в одном из своих отчетов вынужден был признать крайнюю непопулярность среди кубинцев американского оккупационного режима. «Несомненно, - подчеркивал он, - желание оказаться под юрисдикцией и управлением правительства Соединенных Штатов продолжает жить среди большого количества иностранных граждан (согласно переписи 1907 г., их на Кубе проживало 229 тыс. – Авт.) и немногих состоятельных кубинцев, боящихся повторения беспорядков. Абсолютное же большинство кубинцев не желает отказываться от независимости и суверенитета[A80]».

Рост антиамериканских настроений и усиление антиимпериалистической борьбы кубинского народа заставили Вашингтон прекратить оккупацию острова. 14 октября 1908 г. на Кубе состоялись президентские выборы, на которых борьба шла между Либеральной партией во главе с Хосе Мигелем Гомесом и образовавшейся в марте 1907 г. Консервативной партией (на основе самораспустившейся Умеренной партии). Либералы праздновали безоговорочную победу. 28 января 1909 г. Х. Мигель Гомес вступил на пост президента, а Ч. Мэгун вместе с американскими войсками покинул остров. «Североамериканский губернатор, - писал кубинский историк Оскар Пино-Сантос, - оставил «неизгладимый» след в памяти кубинцев. Во-первых, потому, что он ввел в стране административную коррупцию, бесстыдное разворовывание общественных фондов и политический подкуп как систему управления. Во-вторых, потому, что он оставил стране долг более 16 млн. долл. одной из ростовщических контор янки[A81].

Безграничное хозяйничанье Ч. Мэгуна было использовано американскими компаниями для дальнейшего захвата важнейших отраслей кубинской экономики. Не отставали от бизнесменов и американские официальные лица, например, генеральный консул США в Гаване Ф. Штейнгарт сумел прибрать к своим рукам трамвайную сеть и электроосвещение столицы, а также две большие судоверфи в гаванском порту.

«На свете нет ничего больше похожего, чем консерватор на либерала, и наоборот», - гласит кубинская пословица. Правительство либералов (1909-1913) во главе с Х. Мигелем Гомесом, так же как и правительство Т. Эстрады Пальмы, не сумело разрешить не сумело разрешить ни одной стоявших перед молодым государством проблем. Продолжали процветать кумовство и коррупция. После 30-летней борьбы за независимость ключевые посты в правительстве и в администрации провинций заняли представители буржуазно-латифундистских кругов, находившиеся ранее на стороне Испании, а затем активно сотрудничавшие с оккупационными властями США. Ветераны кубинского национально-освободительного движения потребовали от Х. Мигеля Гомеса удаления их из государственного аппарата. Длительные переговоры между правительством и Ассоциацией ветеранов зашли в тупик. Политическая обстановка в стране все более обострялась.

В борьбе патриотических сил Кубы против антинациональных элементов Вашингтон усмотрел ущемление прав собственных интересов. В ноте от 16 января 1912 г. правительство США предупредило

Х. Мигеля Гомеса, что внутриполитическое положение на острове вызывает беспокойство Белого дома.

В последовавшем затем послании президента США У. Тафта Гомесу бывший военный губернатор Кубы недвусмысленно предупредил: «Постарайтесь ликвидировать столь угрожающую ситуацию, которая может заставить правительство Соединенных Штатов вопреки его воле, рассматривать меры, которые оно должно принять в соответствии с обязательствами, вытекающими из отношений между США и Кубой[A82]».

Вскоре Х. Мигель Гомес и Ассоциация ветеранов пришли к соглашению, в последней статье которого отмечалось, что «нет никакого оправдания вмешательству США в наши внутренние дела[A83]». Однако это заявление было проигнорировано американскими правящими кругами. Использовав в качестве предлога начавшееся на Кубе движение негров и мулатов против расовой дискриминации, Вашингтон, объявив, что интересы американских граждан находятся под угрозой, в мае-июне 1912 г. вновь направил на Кубу свои канонерки и морских пехотинцев. У. Тафт поспешил заверить всех и вся, что это не интервенция, а «предосторожность». В июне очаги выступления на Кубе были ликвидированы, и американские войска покинули остров. Столь поспешный вывод американской морской пехоты был в немалой степени связан с обострением отношений между империалистическими странами накануне Первой мировой войны и озабоченностью Белого дома ходом Мексиканской революции (1910-1917).

США перешли на Кубе к так называемой «превентивной политике», суть которой, по мнению кубинского историка Х. Ле Риверенда, заключалась в том, чтобы «вмешиваться ежедневно, но объявить миру о том, что это делается во избежание военных десантов и оккупации[A84]». Для проведения подобной политики в жизнь на Кубе создалась весьма благоприятная ситуация: на очередных президентских выборах победили консерваторы, которые по отношению к США не позволяли себе даже невинной фронды либералов.

Новый президент Кубы Марио Гарсия Менокаль прошел выучку у американского генерала Л. Вуда, занимая пост начальника полиции в период его правления на острове. Затем Менокаль был управляющим имуществом американской компании «Кьюбэн-Америкэн компани» и, будучи тесно связанным с монополистическим капиталом США, не скрывал своих аннексионистских взглядов.

Политическая рептильность правительства Менокаля позволило США еще более укрепить позиции своего капитала на Кубе, особенно в сахарной промышленности. На острове фактически стали образовываться американские «сверхкорпорации», пользовавшиеся финансовой поддержкой банков и влиятельных промышленных кругов США.

Большой спрос и высокие цены на сахар в годы Первой мировой войны могли дать молодому государству огромные доходы, но значительная часть валютных поступлений от продажи кубинского сахара оседала в сейфах США. О том, сколь высоки были прибыли американских сахарных магнатов на Кубе, свидетельствует следующий пример. В 1916 г. была создана американская компания «Кьюбэн кэйн шугар», купившая на острове сразу шесть сахарных заводов и в последующие два года вернувшая вложенный капитал[A85].

Естественно, что на очередных президентских выборах на Кубе (ноябрь 1916 г.) Вашингтон был заинтересован в избрании Менокаля на новый срок, но открытая проамериканская политика последнего оттолкнула от консерваторов кубинских избирателей. Результаты выборов свидетельствуют о бесспорной победе кандидата либералов А. Сайаса, но находившиеся у власти консерваторы пошли на всевозможные подлоги и махинации. Через шесть недель было объявлено, что президентом Кубы избран М. Гарсия Менокаль. Либералы заявили протест в Верховный суд республики, который удовлетворил его. Правительство, ссылаясь на то, что в провинциях Лас-Вильяс и Ориенте избирательные бюллетени… таинственным образом исчезли, предложило провести там дополнительные выборы. Но либералы отказались участвовать в еще одном избирательном фарсе и, как и в 1906 г., взялись за оружие.

Вашингтон вновь использовал эту междоусобицу для бесцеремонного вмешательства во внутренние дела Кубы. Когда вооруженные отряды либералов захватили несколько городов и среди них Сантьяго, посол США на Кубе Вильям Е. Гонсалес обратился к ним с ультиматумом, угрожая от имени американского правительства всевозможными карами, если мятежники не сложат оружие. Он напомнил либералам исповедуемую президентом США В. Вильсоном доктрину, согласно которой ни одно правительство, пришедшее к власти революционным путем, не будет признано Соединенными Штатами Америки[A86]. Грозный окрик американского посла стал прелюдией новой военной интервенции США на Кубу.

13 февраля 1917 г., американское правительство, заявив о своих обязательствах, по «наведению порядка» на Кубе, вытекающих якобы из «поправки Платта», направило на остров несколько военных судов, а через пять дней квалифицировало движение либералов как «незаконный, антиконституционный акт». Дело дошло до того, что государственный секретарь США Лансинг фактически объявил кубинских либералов врагами Соединенных Штатов. «Так как союзники и США должны в большой степени зависеть от кубинского сахара, - отмечал он 15 мая 1917 г., - то беспорядки, наносящие ущерб его производству, должны объявляться враждебными актами. Правительство США вынуждено предупредить, что все, кто выступает против правительства с оружием в руках, должны немедленно сложить его, в противном случае Соединенные Штаты будут рассматривать их как своих собственных врагов и действовать со всеми вытекающими отсюда последствиями[A87]».

Белый дом не только угрожал, но и действовал. На Кубу было послано свыше 2 тыс. морских пехотинцев[A88]. Слабо вооруженные, неподготовленные в военном отношении отряды либералов оказались лицом к лицу с частями американской регулярной армии. После ряда неравных схваток интервенты вынудили либералов, возглавляемых экс-президентом Х. Мигелем Гомесом, оставить Сантьяго и другие контролировавшиеся ими населенные пункты. Так американский штык обеспечил «переизбрание

Г. Менокаля президентом Кубы, но на сей раз Вашингтон не торопился с выводом своих войск; они покинули остров только в 1922 г.

Таким образом, США, не решившись в конце XIX в. на аннексию острова, сумели фактически поставить под свой контроль как экономику, так и общественно-политическую жизнь молодой республики. Это стало возможным благодаря целому комплексу причин: 1) расколу национально-патриотических сил, участвовавших в борьбе против испанского колониального господства; 2) всесторонней зависимости кубинской буржуазии от иностранного, прежде всего, американского капитала; 3) наличию среди буржуазии острова двух диаметрально противоположных по своим интересам и политической ориентации группировок: в то время как буржуазия восточных провинций в колониальную эпоху традиционного антииспанского центра, выступала за развитие капитализма на национальной основе, в защиту национальных интересов, буржуазия западных провинций, и особенно Гаваны, превратилась в союзника и пособника иностранных монополий в ограблении своей страны; 4) своеобразию складывавшегося на тот период на Кубе олигархического блока, важнейшей составной частью которого стали владельцы американских компаний и филиалов крупнейших американских банков, оттеснивших на второстепенные роли представителей крупной кубинской буржуазии и во многом определявшие внутри- и внешнеполитический курс первых кубинских правительств; 5) идейной и организационной слабости кубинского пролетариата в конце XIX – в начале ХХ в.; 6) разорению войнами и особенно экономическим проникновением американского империализма в среду кубинской мелкой буржуазии. Приток на остров товаров из США после 1898 г. привел к банкротству многих мелких предприятий на Кубе. Их владельцы пополняли ряды пролетариата, а мелкая буржуазия в целом оказалась нейтрализованной как политическая сила.