Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 10 страница

Лэсситер посмотрел на сады и удивился, насколько они были близки к возрождению; все еще сухие и голые, они вот-вот должны были взорваться и запеть для весны.

— Она не в Забвении!

Что-то схватило его, развернуло и с такой силой врезало в стену, что если бы у Лэсситера были крылья, то они непременно бы отвалились.

— Она не там!

На искаженном лице Тора отпечатались все обуревавшие его эмоции; и когда рука сжала его горло, для Лэсситера настал момент истины. Брат мог прикончить его — прямо здесь и сейчас.

Возможно, именно так ему и предстоит снова оказаться в промежуточной. Пара пуль в голове, перерезанная глотка — и пиздец! Ты потерпел неудачу. Бесконечное ничто приветствует вас!

Забавно, но он никогда не рассчитывал вернуться туда, а вероятно должен был бы.

— Тебе лучше открыть свой гребаный рот, ангел, — прорычал Тор.

Внимательно вглядываясь в это лицо, Лэсситер видел, что Тор купается во власти обжигающей ярости и гнев топит его.

— Ты слишком сильно ее любишь.

— Она моя шеллан...

— Была. Твою мать, она была твоею шеллан.

Молчание пульсировало от невысказанного. И вдруг — треск удара, мгновенная вспышка и ослепляющая боль. У него даже подогнулись колени, как это ни странно было признать.

Говнюк его вырубил.

Лэсситер оттолкнул парня, и, отхаркиваясь кровью на ковер подумывал об ответном ударе. А, в пизду эту драку. Если Творец решит прибрать его обратно, то все, что ему для этого нужно — это просто придти и забрать. Тор — не тот, кто может отправить его туда авиапочтой.

Пора выметаться к чертям из этой комнаты.

Он двинулся к выходу, не обращая внимания на прозвучавшее за его спиной проклятие. Это было нетрудно, особенно учитывая, что в этот момент он задавался вопросом: не болтается ли его глаз на зрительном нерве?

— Лэсситер, твою мать, Лэсситер — я сожалею.

Ангел повернулся.

— Хочешь знать, в чем проблема? — Он ткнул пальцем прямо в морду парня. — В тебе. Я сожалею, что ты потерял свою женщину. Извини, но это — не повод для самоубийства. Мне жаль, что тебе не для кого вставать с постели, и не с кем туда ложится. Мне, блядь, чертовки жаль, что тебе нечем почесать свою жопу, и нечем, твою мать, унять зубную боль, и ты нихуя не слышишь из-за ебучих пробок у тебя в ушах. Ты — жив. Она — нет. И твоя зацикленность на прошлом засасывает вас обоих в место, под названием «Где-то Между».

Удерживая его взгляд, он подошел вплотную к уебку.

— Тебе нужны подробности? Так, блядь, получай. Она постепенно безвозвратно истаивает, а не перейдет в Забвение. И ты — гребаная причина того, что так происходит. Вот из-за этого, — он обвел рукой жилистое тело мужчины, его перевязанную ногу и руки, — она там и застряла. Чем больше ты цепляешься за нее, за свою прежнюю жизнь и за все, что утратил, тем меньше у нее шансов на освобождение. Ты здесь главный, не она, и не я; так что в следующий раз отсоси у себя сам, мудак.

Тор провел трясущейся рукой по своему лицу, словно стирая песок с каждой черты. Затем судорожно сжал рубашку, прижимая ее к груди, прямо над сердцем.

— Я не могу перестать... она всегда была моей...

— Но ты ведешь себя так, словно это случилось только вчера, и что-то мне подсказывает, это так и останется. — Лэсситер подошел к кровати, на которой лежало платье для церемонии соединения. Сжав в кулаке атлас, он сдернул платье за пышную юбку и потряс им. — Эта вещь — не ее. Твой гнев — не из-за нее. Твои мечты, твоя гребаная боль... не касается ее. Ее больше нет.

— Я знаю, — огрызнулся в ответ Тор. — Считаешь, я еще не допер?

Лэсситер выставил платье вперед. Атлас стек кровавым дождем.

— Тогда скажи это!

Молчание.

— Тор, скажи это. Дай мне это услышать.

— Ее...

— Ну.

— Ее...

Когда Тор так ничего и не произнес, Лэсситер покачал головой и бросил платье на кровать. Бормоча себе под нос, он снова направился к двери.

— Это ничего не меняет. К сожалению, как и для нее.

 

ГЛАВА 17

 

Переводчики: lorielle, Stinky, Светуська, Lover_mine, zarink

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Надвигался рассвет; Хекс отлично провела эту ночь в своей «старой обувке». Время пролетело незаметно, как при игре в пинг-понг: хренова туча народу в замкнутом пространстве и под шафе не давала скучать. И как же здорово снова нацепить привычную маску начальника службы охраны Алекс Хесс, даже если, используемое ею среди людей имя было поддельным.

И как же чертовски потрясающе, когда Братство не дышало тебе в затылок.

Вот что остужало, так это тот факт, что все ощущалось ровным и гладким, словно жизнь, готовясь к будущему, снесла все рамки своими бульдозерами.

Ей еще никогда не доводилось слышать, что женщины делают с этой связующей хренотенью, и это не означало, что Хекс была чужда в этом вопросе. Потому что в итоге, без Джона, окружающее казалось огромной, кричащей бессмыслицей.

Мельком взглянув на часы, она отметила, что истинной темноты остался всего час. Черт, ей хотелось оседлать свой байк и ползти на смешной скорости наблюдая, как тени танцуют фар-н-ролл. Однако «дукатти» был заперт в ее гараже.

Она задалась вопросом, не существовало ли какого правила, запрещающего поездки шеллан без сопровождения.

Наверное, нет... пока она не уселась бы на дамскую седушку, облаченная с ног до головы в броню, и в шлеме, изготовленном из армированного, противоскользящего кевлара; ну, тогда так и быть, они, пожалуй, отпустят ее навернуть пару кружочков вокруг фонтана, что перед домом.

Дрынь-дынь-дынь. Полный ништяк.

Покидая свой офис, она силой мысли заперла за собой дверь, чтобы не заморачиваться с ключами...

— Эй, Трез, — окликнула она только что появившегося из женской раздевалки босса. — Вот, решила заскочить, проведать тебя.

Заправляя белую рубашку в черные слаксы, Тень выглядел расслабленнее обычного. Секундой спустя, из той же двери выпорхнула одна из работающих девиц, сияя, словно ее только что отполировали вручную.

Что, скорее всего, не далеко было от истины.

По крайней мере, ее туповатое выражение лица подсказало Хекс, что Трез поработал и над ее разумом тоже. И все же... никогда не стоит кормиться там, где работаешь. А то не дай бог, возникнут какие проблемы.

— Увидимся завтра вечером, — промурлыкала дамочка и скривила губы в ухмылке. — А то я уже опаздываю. На встречу друзей.

Когда девушка скрылась из виду, Хекс посмотрела на Треза.

— Тебе стоит использовать другие источники.

— Зато удобно и я осмотрителен.

— Это не безопасно. Ты может спутать у нее все в голове.

— Я никогда не использую одних и тех же дважды. — Трез приобнял ее. — Ну, хватит обо мне. Ты уже все?

— Ага.

Они прошли к двери, через которую уже выбежала девушка. Боже... как в старые добрые времена, словно ничего и не случилось после того, как они последний раз закрывали клуб вместе. И все же случился Лэш. Джон. Церемония соединения....

— Не буду оскорблять тебя предложением проводить до дома…, — пробормотал Трез.

— Ха, так тебе же нравится, где сейчас находятся твои ноги.

— Ага. Они классно смотрятся с моими штанами. — Он приоткрыл для нее дверь, а когда в помещение ворвался холодный порыв ветра, попытался ее собой прикрыть. — Что мне ему передать, если встречу?

—Что я в порядке.

— Хорошо, что соврать для меня, как два пальца обоссать. — Она попыталась было начать спорить, но Тень только закатил глаза. — Отправляйся домой и выспись как следует. Может, завтра все образумится.

В ответ она коротко обняла его и шагнула в темноту.

Вместо того, чтобы дематериализоваться на север, Хекс побрела по Торговой улице. Все заведения уже закрывались: из клубов выходили последние посетители, которые выглядели также привлекательно, как разжеванная жвачка; тату-салон выключил свою неоновую вывеску; ресторан техасско-мексиканской кухни уже закрыл свои двери.

Чем дальше она заходила, тем дерьмовее, захудалее и мрачнее становилась окружающая обстановка, пока она не дошла до квартала с давно пустующими зданиями. Со спадом в экономике фирмы дохли быстрее бродячих собак под колесами, и чем дальше в лес, тем меньше встречалось арендаторов...

Хекс остановилась, принюхалась и взглянула влево.

Судя по усиливающемуся запаху, по пустынной улице двигался вампир мужской особи.

ДВБ или До Выходки Братства, она бы проследила за этим запахом: отправилась бы по его следу, чтобы проверить не нуждается ли кто в помощи, поразнюхав все, как это делали Братья.

Сейчас же она просто продолжила идти вперед, высоко задрав нос. Они не хотели ее помощи... хотя, возможно, это не совсем так. Казалось, для Братства было в порядке вещей, что она с ними, пока у Джона не появились с этим проблемы. Скорее они больше не чувствовали себя с ней комфортно...

Впереди, через два здания, ей преградила путь массивная фигура.

Хекс остановилась. Сделала глубокий вдох. И почувствовала покалывание в глазах.

Ветерок, темной специей донес до нее четкий связующий аромат Джона, перебивший зловоние города и ядовитую муку ее горя.

Она пошла к нему. Быстро. Быстрее...

И вот она уже побежала.

Джон встретил ее на полпути, перейдя на бег, как только увидел, что она ускорила шаг, и они с размаху врезались друг в друга.

Трудно понять, чей рот первым обрушился на другой, чьи объятия были теснее или кто оказался отчаяннее.

В этом они были равны.

Разорвав поцелуй, она простонала:

— Моя хижина.

В ту же секунду, как Джон кивнул, она дематериализовалась, он последовал за ней... и они приняли форму у ее домика.

Не дожидаясь входа внутрь, он овладел ею прямо там, на холоде.

Все произошло стремительно и неистово, она разорвала свои кожаные штаны, освободив одну ногу, пуговицы с его ширинки полетели во все стороны, затем широко разведя ноги она крепко обхватила его бедра и он до самого основания погрузился в ее сердцевину.

Джон с такой жестокостью вколачивался в нее, что Хекс ударялась головой о дверь, словно пыталась пробиться в собственный дом. А затем он всадил зубы ее в шею — не для кормления, а просто, чтобы удержать ее голову в одном положении. Он ощущался таким огромным внутри нее, растягивая ее до такой степени, чтобы она полностью могла вбирать его в себя. Хекс нуждалась в этом. В этот момент, в эту ночь она нуждалась в дикости, раскованности и в незначительном количестве боли.

Черт, да, именно в этом она и нуждалась, и получала то, что хотела.

Он кончил, сильнее прижимаясь к ее нижним губам, и его извержение пробудило внутри нее бурю, стимулируя ее собственное высвобождение.

А затем они оказались в ее хижине. На полу. Ее ноги были разведены в стороны, а его рот пировал на ее лоне.

Его руки с силой сжимали ее бедра, по-прежнему эрегированный член жадно вздымался из расстегнутых штанов, а язык, словно плеть, неистово хлестал по ней, проникал в нее, забирая все то, что он ей только что дал.

Удовольствие было невыносимым, своего рода пыткой, от которой она запрокинула голову и извивалась на полу. Ее ладони скрипели по линолеуму, когда Хекс безуспешно пыталась не откатываться назад...

Накрывший ее оргазм, оказался столь неистовым, что когда Хекс выкрикнула его имя, перед ее глазами вспыхнули яркие звезды. Возбуждение Джона не ослабло ни в малейшей степени. Когда он продолжил свой натиск, Хекс была чертовски уверена, что в какой-то момент он укусил ее во внутреннюю часть бедра в том месте, где толстая артерия снабжала кровью ее нижнюю часть тела. Но было так много посасываний, так много высвобождений, так много... всего, чтобы хоть что-то соображать или вообще о чем-то заботиться.

Когда Джон, наконец, остановился и поднял голову, они уже находились в дальнем углу рядом с гостиной. Вот это картина. Лицо ее пары раскраснелось, губы были припухшими и блестящими, клыки настолько удлинились, что Джон не мог сомкнуть челюсть. А сама Хекс была измождена: дыхание рваное, лоно пульсировало в такт биению ее сердца.

Он все еще был возбужден.

Жаль, что у нее едва хватало сил на то, чтобы хотя бы моргнуть — он определенно заслужил еще немного внимания.

Кроме того, Джон, казалось, точно знал, о чем она думала. Поднявшись между ее разведенных ног, он ухватился за свой член и начал его ласкать.

Со стоном, Хекс выгнулась в спине и толкнулась вперед бедрами.

— Кончи на меня, — прошипела она сквозь зубы.

Джон ласкал себя, обвив ладонью толстый ствол. Когда он проводил по всей длине, раздавался характерный звук. Его массивные бедра оказались широко разведены, когда он для равновесия еще шире расставил колени; мышцы предплечья резко выделялись, когда он жестче и быстрее задвигал рукой. А затем Джон что-то безмолвно выкрикнул, его тело напряглось, и горячие струи семени выплеснулись на ее лоно.

Одна мысль о том, что она влажная и липкая почти подвело Хекс к грани. Но вид его, заставляющего это произойти? отправил ее за эту грань еще раз...

***

— Она требует две сотни сверху, если он хочет, чтобы она занялись им.

Во время обсуждения условий договора со шлюхами, Кор стоял в стороне, убедившись, что скрыт темнотой, особенно, теперь, когда Тро перешел к самой сложной его части — распределению. Нет причин напоминать, что вид Кора повышал цену.

В этом заброшенном доме на Торговой улице показались лишь две девушки, но видимо третья была еще в пути — хотя платой за ее опоздание стала короткая спичка, означающая, что ей достанется он.

Хотя ее подружки и позаботились о ней, если принять во внимание, что запросили большую сумму. В конце концов, хорошие шлюхи, как хорошие солдаты, как правило, всегда заботились друг о друге.

Зайфер резко подошел к женщине, ведущей переговоры, очевидно, готовый применить свои физические активы для сохранения финансовых. Когда вампир провел кончиком пальца по ее ключице, девушка, казалось, впала в транс.

Игры с разумом не входили в особенности Зайфера. Женщины обеих рас и без того теряли голову рядом с ним.

Вампир что-то прошептал, наклонившись к уху женщины. Потом лизнул ее шею. Позади него стоял Тро — тихий, осторожный, терпеливый. Ждал своей очереди.

Всегда джентльмен.

— Ладно, — произнесла женщина, задыхаясь. — Еще всего пятьдесят...

В этот момент распахнулась дверь.

Кор и его солдаты протянули руки под плащи, отыскав оружие, готовые к убийству, но это оказалась опоздавшая проститутка.

— Привет, девчонки, приве-е-ет! — поприветствовала она своих подруг.

Она остановилась в дверях, едва держась на ногах от количества выпитого. Тесный жакет и вся остальная одежда выдавали в ней шлюху. Очевидно, она плотно подсела на что-то — на лице ее расплывалась блаженная улыбка кайфа, от недавно принятой дозы.

Отлично. Договориться с этой будет не трудно.

Зайфер хлопнул в ладоши.

— Ну-с приступим.

Женщина рядом с ним захихикала.

— Мне нравится твой акцент.

— Тогда ты можешь заполучить меня.

— Секундочку, и мне! — хихикнула еще одна женщина. — Мне тоже нравится твой акцент!

— Ты позаботишься о моем товарище солдате и друге. Который, вам сейчас и заплатит.

Тро вышел вперед с наличными и когда он скупо раздал купюры в ожидающие ладони, шлюхи сосредоточились на этих двух мужчинах, а не на деньгах.

Профессиональная смена ролей, которая — Кор готов был поставить на это — происходила не так уж и часто.

А затем они выбрали партнеров, Тро и Зайфер растащили свою добычу по углам, в то время как Кор остался с обдолбанной проституткой.

— Так мы собираемся чем-то заняться? — с заученной улыбкой спросила она. Выражение глаз, смягченное наркотиками, сделало ее почти нормальной.

— Иди ко мне.

Он протянул руку из темноты.

— О, мне это нравится! — Она подвинулась бочком, раскачивая бедрами. — Ты говоришь как... даже не знаю.

Когда она вложила свою ладонь в его, он притянул ее к себе... но затем она дернулась назад.

— О... э-э... гм... ладно.

Отвернувшись, она потерла свой нос, а потом ущипнула его, словно не могла вынести исходившей от него вони. Логично. Потребовалось бы гораздо больше воды, чтобы хоть немного смыть всю эту кровь. Естественно, Тро и Зайфер улучили момент дематериализоваться домой и отмыться. Он же продолжал драться.

Хлыщи. Оба. С другой стороны, их женщины не пытаются от них смыться.

— Все нормально, — сказала она с покорностью. — Но без поцелуев.

— Не знал, что предлагал это занятие.

— Ну, раз мы это выяснили…

Стоны становились все громче, и Кор уставился на женщину. Ее разметавшиеся по плечам волосы, выглядели спутанными и неживыми. Лицо было покрыто толстым слоем косметики, помада размазалась в углу рта, тушь потекла. От нее пахло дешевыми духами вперемешку с потом и...

Кор нахмурился, уловив неприятный запах.

— Слушай, — сказала она, — не смотри так на меня. Такова моя политика и ты можешь...

Он отпустил ее, протянул руку и сдвинул с одной стороны светлые волосы женщины, обнажая горло... и ничего, кроме гладкой кожи. А с другой стороны...

Ага, вот они. Две ранки от укуса прямо на яремной вене.

Она уже использовалась сегодня кем-то из его вида. Что объясняло ее опьянение и шибанувший в его нос пряный запах.

Кор вернул волосы на место и отступил.

— Поверить не могу, что ты так разозлился, — насупилась она. — И только потому, что я отказалась тебя целовать... я не верну деньги. Сделка есть сделка.

Кого-то накрыло оргазмом. Звуки наслаждения — такие богатые и насыщенные — на короткое время превратились в симфонию, которая может раздаваться только из комнат в публичном доме.

— Конечно же, ты можешь оставить деньги себе, — пробормотал он.

— Знаешь что, можешь забрать их обратно. — Она швырнула в него пачку. — От тебя несет, как из помойки, и ты уродлив, как смертный грех.

От удара о его грудь купюры рассыпались; он склонил голову и коротко бросил:

— Как пожелаешь.

— Да пошел ты.

Скорость, с которой она превратилась из милашки в суку, доказывала, что такие перепады настроения для нее в норме. Еще один довод в пользу сохранения дистанции между собой и женским полом...

Когда он наклонился, чтобы поднять деньги, она попыталась ударить его ногой по голове.

Ой, зря. Годы тренировок и боевого опыта дали возможность его телу защитить себя без команды рассудка; шлюха была поймана за лодыжку, лишена равновесия и брошена на пол. И прежде чем он сам осознал свое движение, он уже прижимал ее к полу, а его рука держала хрупкую шейку в мертвой хватке.

Готовый ее сломать.

Никакой больше агрессии. Теперь она хныкала и умоляла.

Он тут же успокоился, вскочил на ноги, освобождая ее и помогая ей опереться на стену. В приступе гипервентиляции ее грудная клетка судорожно вздымалась и опускалась, а фальшивая грудь норовила выскочить из чашечек бюстгальтера.

Наблюдая за ней он думал, как бы в этой ситуации поступил Бладлеттер. Вряд ли бы он позволил ей хоть заикнуться о нежелании его целовать — он взял бы то, что желал, на своих условиях, и срать он хотел на причиненную ей боль. Или на ее смерть.

— Посмотри на меня, — приказал Кор.

Она подняла на него широко открытые растерянные глаза и он стер ее память, отправив в транс. Она сразу же успокоилась, тело обмякло, руки перестали трястись как при лихорадке.

Кор собрал деньги и положил ей на колени. Бедняга заслужила их за все те синяки, что проявятся у нее поутру.

Со стоном Кор опустился у стены и устроился рядом с ней, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Ему нужно было забрать мешок с трофеями и косу с небоскреба, но в этот момент он был слишком вымотан, чтобы дематериализоваться.

Кормления ему сегодня не видать. Даже с гипнозом.

Если он возьмет вену сидящей рядом с ним женщины, то точно ее убьет. Он был зверски голоден, и не знал, насколько она истощена предыдущим укусом. Но был уверен, что ее кровяное давление и так слишком низкое.

Кор наблюдал, как у противоположной стены его солдаты трахают шлюх, и должен был признать, что движения тел выглядели весьма эротично. Он предположил, что при других обстоятельствах Зайфер объединил бы эти две пары в один большой клубок рук, ног, грудей, членов и скользких щелей. Но, конечно же, не здесь. Комната была слишком грязной, холодной и небезопасной.

Прислонив голову к стене, Кор закрыл глаза и продолжал слушать.

Если он уснет, а его солдаты зададутся вопросом о его кормлении, дабы развеять их сомнения он сможет использовать метки, оставленные на шее девушки каким-то другим вампиром.

А погрузить клыки в другой источник пищи время еще найдется.

По правде говоря, он ненавидел кормиться. В отличие от Бладлеттера, он не получал удовольствия от принуждения женщин, а женщины, видит Бог, никогда не приходили к нему добровольно.

Вероятно, что появлением на свет он также обязан проститутке.

Кто-то снова приближался к оргазму, на этот раз один из его солдат — скорее всего Тро; и Кор представил себя с другим лицом, красивым, привлекательным лицом, которое бы нравилось женщинам, а не заставляло их вопить от отвращения.

Возможно, ему следовало бы вырвать свой собственный хребет.

Хорошо, что это были сокровенные мысли. Никто не должен знать о твоих слабостях.

И как только прекращаешь на них зацикливаться, ты спокойно можешь выбросить их в мусорный бак в своей голове, где им и самое место.

 

ГЛАВА 18

 

Переводчики: lorielle, Stinky

Вычитка: guff, Светуська

 

Куин никогда, особо, не был из терпеливых. А так хорошо все начиналось. Ну да, если не учитывать, что он уже дважды навешал лапши о местонахождении Джона Мэтью.

М-да.

Он слонялся у потайной двери под парадной лестницей — чтобы в случае чего, если кого завидит, тут же нырнуть в тоннель — к тому же оттуда открывался отличный обзор вестибюля, что в переводе: когда открылась дверь, он получил полную картинку своей безгранично обожаемой парочки: Блэя с Сакстоном.

А как же, с его везением иначе и быть не могло.

Блэй как настоящий джентльмен, кем он собственно и являлся, придержал дверь и когда вошел Сакстон, ублюдок через плечо бросил на него, из-под полуопущенных век, затянувшийся взгляд.

Чуваки, этот взгляд был похуже того, как если бы они просто засосались при всех.

Стопудово, они провели отличную трапезу, после чего вернулись на сакстонскую хату для милых игрищ, которые трудновато было осуществить в этом особняке. Полное уединение — да в этом месте?!..

Блэй снял пальто от Барберри, воротник его шелковой рубашки был широко распахнут, демонстрируя укус на шее... и на его ключице.

Один Бог знал, где еще он его....

Внезапно Сакстон сказал нечто такое, от чего Блэй покраснел, а последовавший за этим немного застенчивый сдержанный смешок, заставил Куина захотеть въебать во что-нибудь кулаком.

Превосходно, так шлюшка еще и комиком на полставки, а Блэй, похоже, в восторге от его шуточек.

Просто фантастика.

Ни чего не скажешь.

На этой ноте Сакстон пошел вверх по лестнице, а Блэй повернул в другую сторону...

Дерьмо. Куин отскочил и бросился обратно к двери, дрожащими руками пытаясь сдвинуть щеколду.

— Привет.

Руки Куина замерли. Его тело застыло. Сердце… да, тоже остановилось.

Этот голос... этот мягкий, глубокий голос, что он слышал практически всю свою жизнь.

Выпрямившись, он решил послать к хуям собачьим идею смыться по-тихому, и повернулся к своему бывшему лучшему другу, пытаясь вести себя как мужчина, которым он был.

— Здорово. Хорошо провел ночь?

Дерьмо, он тут же захотел забрать эти слова обратно. Разве ему нужно это знать?

— Да, а ты?

— Угу. Что ж, мы тут выходили с Джоном, а теперь он вернулся обратно и мы вроде как собирались с ним пойти потягать железо. Если он еще не передумал.

Трудно понять, ложь или боль в груди прорывали в нем словесный понос.

— Не пойдешь на Последнюю Трапезу?

— Нет.

Стрекот сверчков на заднем фоне. Сигнал «The Jeopardy!» [27]Да что там эти звуки, сбрось сейчас ядерную бомбу — Куин не заметил бы, и атомный гриб, выросший прямо в этом месте.

Боже, у Блэя были такие охренительно голубые глаза. И... святое дерьмо, оба истинно одинаковые.

Когда это было в последний раз?

А-а, да. Сразу после того, как Блэй с его кузеном в первый раз... съякшался.

— Итак, смотрю, ты снял весь свой пирсинг, — заметил Блэй.

— Не весь

— С чего вдруг? Я имею в виду... он всегда был частью тебя, понимаешь?

— Думаю, я больше не хочу самовыражаться таким образом.

Когда брови Блэя взметнулись вверх, часть Куина захотела сделать то же самое. Он ожидал, что что-то еще вылетит из его рта. Что-то вроде: «Ай» или «Да пофигу» или «Не волнуйся, кое-где у меня пока еще навешан».

После чего его, скорее всего, вывернуло бы в пакет, а затем он отшутился бы о яйцах размером с его репу.

Неудивительно, что Сакстон оказался привлекательнее.

— Ну, как-то так, — повторил он. Потом откашлялся. — А как дела у... вас?

От этой реплики рыжие брови начали свое второе путешествие наверх.

— Я... хорошо, мы... э, тоже в порядке.

— О'кей. Гм…

Через мгновение Блэй оглянулся через плечо на дверь в столовую. Ну конечно, в поисках путей отступления.

«А, не парься, — хотел сказать Куин. — Сделай мне одолжение. Там на полу валяется осколок моего сердца, не наступи на него, когда будешь уходить. Огроменное. Спасибо».

— Ты в порядке? — спросил Блэй.

— Угу. Пойду, поработаю с Джоном. — Что-то он повторяется. Твою мать. Прям, как крушение поезда. — А ты куда направляешься?

— Пойду... возьму чего перекусить для нас с Саксом.

— Тоже пропускаете Последнюю трапезу, парни? Угадай, что у нас с вами общего. — Команда поддержки машет помпонами и приветствует игроков. Вау. — Что ж, ну, наслаждайтесь. Я, я имею в виду...

Напротив, в холле широко распахнулась входная дверь и валился Джон Мэтью.

— Сукин ты сын, — прошипел Куин. — наконец приперся, ублюдок.

— Мне показалось, ты сказал, что он...

— Я его прикрывал. То есть, нас обоих.

— Вы были не вместе? Погоди, если тебя поймают, когда ты не с ним...

— Не по собственной воле. Уж поверь.

Когда Куин сократил расстояние между собой и Мистером Независимость, Блэй пошел с ним. Джон взглянул на парочку и его довольное выражение лица испарилось, словно кто-то вогнал в его задницу девятый номер металлической клюшки для гольфа.

— А ну-ка на пару слов, — проскрежетал Куин.

Джон огляделся вокруг, словно искал укрытие. Ага, дохлый номер — холл был совершенно пуст от мебели, и у немого сучонка кишка тонка, отскочить настолько далеко, чтобы оказаться в столовой.

«Куин, я собирался брякнуть...»

Куин схватил парня за горло, и толкнул его в сторону Бухлопопкорн Лэнда. Переступив порог, Джон вырвался из хватки и направился к бару. Достав бутылку Джека, он сорвал крышку.

— Решил, это все смехуечки? — Куин ткнул пальцем в слезу, вытатуированную у него под глазом. — Я должен находиться с тобой каждую секунду ночи и дня, мудак. Я врал из-за тебя последние сорок минут...

— Ага. Так и было.

Когда позади подал голос Блэй — это стало сюрпризом. И каким же приятным.

«Да ладно, я пошел проведать Хекс. Сейчас, она мой приоритет».

Куин вскинул руки.

— Отлично. Поэтому, когда Ви приколет к моей груди розовый листочек с уведомлением об увольнении, можешь все так же не напрягаться. Спасибо.

— Джон, ты не можешь так легкомысленно к этому относиться. — Блэй подошел и взял стакан, будто опасался, что их приятель высосет всю бутылку в одно рыло. — Дай-ка мне это.

Он взял выпивку, налил добрую порцию и...

Выпил залпом.

— Что? — пробормотал он, когда оба парня уставились на него. — Да, подавитесь.

Джон сделал глоток и уставился в пространство. Помолчав, он толкнул бутылку Джека в сторону Куина.

Закатив глаза, Куин проговорил:

— Смахивает на извинение, и, так и быть, я его принимаю.

Взяв бутылку, его вдруг осенило, что их троица существует уже на протяжении нескольких лет. Еще до своего перехода они каждый вечер после тренировок зависали в прежней комнате Блэя в доме его предков, забывая о времени, рубясь в видеоигры, распивая пивасик и разглагольствуя о будущем.

А теперь, когда они, наконец, там, где всегда и хотели быть? Каждый идет своей дорогой, в разных направлениях.

С другой стороны, Джон был прав. Парень сейчас был связан по всем правилам, так что, конечно, центр его внимания был сосредоточен в другом месте. И Блэй имел полное право отлично провести время с шлюховатым Сакстоном.

Только один Куин был позабыт богами.

— Ебать чертей в жопу, — обратился он к Джону. — Давай просто забудем об этом.

— Нет, — вклинился в разговор Блэй. — Это не нормально. Джон, кончай вести себя как идиот... ты должен был позволить ему пойти с тобой. Мне плевать, намылился ли ты к Хекс или нет. Он обязан быть рядом с тобой.

Куин перестал дышать, сосредоточившись на парне, что был его лучшим другом, который никогда не был его любовником... и никогда им не станет.