Глава 4. Двадцать пи дюймов 1 страница

 

Гермиона ошарашенно уставилась на запись в тетради. Первым порывом было отбросить опасную вещь подальше, чтобы не повторять ошибку Джинни — Гермиона точно помнила, что ничего подобного не писала. Может, Джордж вспомнил детство и не слишком удачно пошутил? Больше никто так шутить не стал бы. А если не он, то... Но когда Снейп умудрился сотворить подобное?! Стоило ему очнуться, как Гарри нацепил на него наручники, а потом и сдерживающий магию браслет. Наколдовать такое без палочки да еще и на расстоянии... быть такого не может!

Она глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. Так, предположим, это сделал Снейп. Тогда тут, по всей вероятности, была задействована неизвестная ей темная магия. Если же это шуточки Джорджа, то тоже без магии не обошлось, только вряд ли Уизли использовал темную. Значит, перво-наперво надо проверить тетрадь на следы магии.

Гермиона достала палочку и произнесла несколько заклинаний. Результат всякий раз был одним и тем же — магию к этой тетради не применяли. Ни при ее создании, ни при написании записей. Даже писали, и то, обычной гелевой ручкой, которую тоже никогда не касалась и тень магии.

Стал бы Джордж возиться с немагической подделкой? Снейп точно такое провернуть не успел бы...

Гермиона начала с любопытством листать тетрадь — раз уж следов магии нет, то и опасности никакой. Вернее, почти никакой. Всегда лучше учитывать вероятность того, что знаешь далеко не все на свете.

С каждой минутой Гермиона все больше убеждалась, что это не подделка. По крайней мере, Джордж такое сотворить точно не смог. Для этого потребовалось бы вломиться в ее память, причем в самые потайные, личные уголки. В тетради она — или все же кто-то другой?! - описывала ее воспоминания о радостных моментах в жизни. О родителях и детстве, об их возвращении из Австралии и размеренной жизни после, о маленьком и когда-то таком смешном Косолапусе, о том, что когда-то у них с Роном была именно любовь, а не дружба, о шумных посиделках с Джинни, об уютных вечерах у Луны, о дружбе с Гарри, снова о родителях и детстве... Гермиона увлеклась своими воспоминаниями настолько, что стала уже не проглядывать записи, а подробно читать их, стараясь растянуть удовольствие. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Несколько страниц в конце тетради оказались пустыми, а на самой последней странице была запись, вернувшая ее к прежним вопросам:

«Точку на всякий случай поставлю заранее. Сейчас исписана лишь треть тетради, но я наверняка вспомню еще что-то из тех радостных моментов в жизни, что мне было бы больнее всего забыть. Почему-то мне кажется, что обряд их и отнимет — то, что для меня в моей памяти дороже всего, то, что для меня важнее. Но я уже решила заплатить эту цену. Как ни печалься о памяти, человеческая жизнь все равно дороже. И мне очень хочется, чтобы у нас все получилось. Удачи нам всем, а С.С. - особенно.
Г.Г.
25 мая 2010 г.»

Если это не подделка, то... В мае она придумала, как провести обряд. Поняла, что они что-то забудут. Все это она помнила и сейчас. Но почему-то начисто забыла, что сделала эти записи, а ведь это очень в ее духе — попытаться сохранить хоть что-то, что может отобрать магия, старым добрым маггловским способом. Так что все в этой подозрительно-зеленой тетради наверняка писала она сама. Причем желала удачи некому С.С., и явно же речь о Северусе Снейпе. Но не похоже, чтобы она язвила. Нет, тут вполне искреннее пожелание удачи. Такие слова об Упивающемся, которого жаждешь отдать дементорам, писать она бы не стала. Но как же...

Гермиона еще раз пролистала начало тетради, которое прочла не слишком внимательно. Между страниц была вложена записка — той же гелевой ручкой, но по бледно-желтому листику-наклейке. И снова ее собственным почерком:

«Гермиона, посмотри на этот милый маггловский напоминатор и улыбнись. Забудь на секунду о дрянном характере С.С. Улыбнись еще раз. Вспомни, что все это продлится лишь несколько недель. Улыбнись и этому. А сейчас иди к С.С. И попытайся его вытерпеть. Не отходи на много часов дальше чем на двадцать пи дюймов от Его Слизеринства и ты избавишь его от мучительных головных болей и прочих побочных эффектов энергетической связи. И постарайся не треснуть его по голове. Или, хотя бы, треснуть не слишком сильно. В конце концов, тяжелое детство, высокий подоконник, летающие под потолком игрушки... Ну, ты себя поняла.
Ты.
20.06.2010»

Юмор был точно ее. Но почему она так пеклась о Снейпе? И о каких двадцати пи дюймов идет речь? Чуть больше полутора метров? Какие головные боли? Какая энергетическая связь?..

Гермионе показалось, что воздух в комнате стал градусов на десять холоднее. Она стала лихорадочно перебирать свои записи по обряду. Нужный лист, как всегда, по закону подлости, обнаружился в самом низу стопки. Гермиона пробежала текст глазами и тихо охнула. Не было у сыворотки ни снотворных свойств, ни зависимости от адреналина и давления. А Гермиона проглядела очевидное - Снейпу становилось лучше в ее присутствии. Причем он сам это наверняка прекрасно осознавал. А она, как назло, почти все время старалась держаться от него подальше. И...

Стоп, эту мысль можно додумать и после. Сначала надо проверить, как там Снейп. И сесть где-нибудь поблизости от него. Издеваться над ним это как-то... не по-гриффиндорски. Тем более, не выяснив все причины, по которым они решили этот обряд провести.

Гермиона поспешила в гостиную, и тихо охнула от увиденной картины. Снейп был без сознания, он скатился с кушетки и лежал бы сейчас на полу, если бы наручники не были закреплены в изголовье. Наверное головная боль была слишком силной - его вырвало желчью. Гермиона отсоединила наручники заклинанием, усадила Снейпа на полу и попыталась привести в чувство. Руки подрагивали, и она не сразу смогла призвать из ванной стакан с водой — ей было жутко от мысли, что Снейп чуть ли не чудом не захлебнулся собственной рвотой. По ее вине.

Снейп судорожно вздохнул и закашлялся, Гермиона заставила его выпить пару глотков, плеснула остатки воды ему на лицо и призвала еще один стакан. Снейп окончательно пришел в себя и попытался что-то сказать, судя по кривой усмешке, наверняка очень язвительное, но только сильнее закашлялся.

- Помолчите. И постарайтесь выпить воды. Давайте я помогу вам сесть на кушетку.

Снейп не сопротивлялся и даже не спорил, и это напугало Гермиону еще больше — если он ведет себя так, то ему совсем уж плохо и лучше не становится. Он позволил усадить себя на кушетку, но стоило Гермионе отвлечься лишь на секунду, чтобы убрать заклинанием лужицу на полу, как Снейп завалился на бок и почти мгновенно уснул. Ей только и оставалось, что попытаться уложить его поудобнее, левитировать от камина к кушетке большое кресло и устроиться в нем самой. Уходить даже на несколько шагов, когда Снейп в таком состоянии, Гермионе было страшно. Но ведь думать можно было и здесь. Она обязательно придумает, как узнать правду. Только вот раскрывать все карты перед Снейпом пока рано. Мало ли, что еще она упустила и какой сложной ловушкой могла оказаться зеленая тетрадь.

Рваное дыхание Снейпа постепенно выровнялось, цвет лица снова стал более-менее живым. Гермиона успокоилась и не заметила, как заснула.

Проснулась она от того, что ее разглядывали, пристально и изучающе, как особо любопытный экземпляр лягушки перед препарированием. Снейп не пытался напасть, отобрать палочку или сбежать, а просто лежал и смотрел. Наблюдал. Предположим, на нападение и драку с молодой здоровой тридцатилетней женщиной у него еще слишком мало сил. Палочка ему сейчас ничем не поможет — благодаря Гарри. Но почему Снейп даже не попытался бежать? Неужели... Гермиона поежилась: ее вчерашние опасения, что Снейп уже все сообразил насчет энергетической связи, оправдывались. Она кашлянула, чтобы прочистить горло и сказала как могла уверенно:

- Как вы себя чувствуете, мистер Снейп?

- И вам доброе утро, миссис Грейнджер, - Снейп скривился в усмешке, - как вы и сами понимаете, чувствую я себя более чем нормально.

Гермиона кивнула в ответ, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Извиниться, что оставляла его одного так на долго? Он только съязвит в ответ. Хотя и за дело. Сказать, что начисто забыла про энергетическую связь? Обзовет бездумной гриффиндоркой. Тоже за дело. Сказать, что обнаружила свои записи, о которых не помнит, как их писала, и не понимает, почему...

- Мисс Грейнджер, - прервал ее мысленные метания Снейп, - ответьте мне пожалуйста на один вопрос: мистер Поттер выкинул мои воспоминания или не поверил им? Если не поверил, то как он это обосновал? Ведь воспоминания невозможно подделать.

- Какие воспоминания? - удивилась Гермиона.

- Мои. Которые я дал Поттеру в Визжащей хижине.

- Вы дали Гарри какие-то воспоминания? В Визжащей хижине? Когда?

Гермиона старалась выглядеть спокойной, но каждый новый вопрос, пришедший в голову, настораживал ее все больше. В какую игру втягивает ее Снейп? Есть ли тут какой-то подвох? Ведь первое, что он хотел узнать у Гарри, это именно о своих воспоминаниях.

- Второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, - ответил Снейп сдержанно, но взгляд его стал еще более тяжелым. В нем больше не было ни насмешки, ни ехидства, только напряжение и настороженность. - После того, как на меня напала Нагини, после того, как ушел Волдеморт. Вы протянули Поттеру какую-то фляжку, и он собрал воспоминания в нее. Что стало с фляжкой?

- Я протянула ему фляжку? И Гарри при мне собрал ваши воспоминания? Но ведь это беспалочковый вариант думосброса, я бы запомнила. Я никогда не видела, чтобы при мне использовали такую сложную магию... Тем более, что она не перекладывает воспоминания из разума в другой сосуд, а как бы создает копию...

- Мисс Грейнджер, - тон Снейпа снал привычно-насмешливым, - я рад, что вы в курсе этого вида магии, но избавьте меня от ваших лекций на тему. Я правильно понимаю, что вы ничего не помните о событиях в Хижине?

Гермиона пожала плечами:
- Мы видели, как Волдеморт приказал Нагини убить вас. Потом мы ушли — надо было спешить в Хогвартс.

Глаза Снейпа зло сощурились, он хотел было сказать что-то, но промолчал. Через пару мгновений он взял себя в руки и задал следующий вопрос:
- Как Поттер умудрился выжить? Убил ли он Волдеморта?

- Вы... вы знали про то, что в Гарри — один из хоркруксов?

- Знал. Последний год знал. Это было и в тех воспоминаниях, что я дал Поттеру. При вас, - Снейп поморщился.

Гермиона опешила. Не столько от того, что Снейп снова упомянул какие-то таинственные воспоминания, сколько от мысли, что тот не сказал ничего Волдеморту. Неужели они в чем-то ошиблись и Снейп до конца оставался на стороне Дамблдора? Но...

- Мисс Грейнджер, как Поттер умудрился выжить? И уничтожен ли Волдеморт? По крайней мере, по мнению магического мира.

Гермиона кивнула и стала рассказывать о Битве. О том, как Гарри добровольно вернулся к Волдеморту, но так и не умер от его Авады, схватился с ним в очередной раз и победил.

Снейп слушал и мрачнел с каждым словом, а когда она закончила резюмировал фразой, прозвучавшей для Гермионы как пощечина:
- То есть, мисс Грейнджер, не исключен вариант, что Волдеморт не уничтожен, но переселился в вашего ненаглядного Поттера. Авада против Экспеллиамуса...

- Да как вы смеете!.. - Гермиона задохнулась от негодования и вскочила на ноги. - Как вы смеете обвинять его?! Вы...

- Что, мисс Грейнджер, оставите меня часов на пять-шесть, чтобы я подумал над своим поведением?

Ехидный голос. Презрительная усмешка. А во взгляде что-то нечитаемое, отдаленно напоминающее жалость. Мерлин, неужели он и вправду думает, что ее околдовали и используют? Неужели он и вправду думает, что Гарри — это Волдеморт?! Но это же чушь несусветная! Но из-за ее ошибки Снейп вполне мог надумать невесть чего и... Ох, а ведь он ведет разговор так, словно действительно был за Дамблдора. Которого убил.

- Вы ошибаетесь. Мы заметили бы, завладей Водлеморт телом Гарри. Почувствовали бы. Узнали. Да и финал Битвы был бы совершенно иным, - Гермиона уже окончательно взяла себя в руки и добавила с ехидцей: - Может, это лучше вам рассказать об убийстве Дамблдора? Рассказать, как вы осмелились убить одного из тех немногих людей, которые защищали вас и надеялись, что вы не предатель?

Снейп медленно, стараясь не делать резких движений, сел на кушетке и потер лицо ладонями. От того, что руки были наручниках, движения были скованы и неуклюжи.

- Мисс Грейнджер, я прекрасно понимаю, что словам вы не поверите. Единственное мое доказательство — воспоминания. Их, по крайней мере, нельзя подделать. Я так же понимаю, что воспользоваться думосбросом вы мне не позволите — свою палочку мне дать не рискнете. Но если снимете с меня этот чертов браслет хотя бы на время, я мог бы воспользоваться беспалочковой магией. О которой вы только что пытались меня просветить. Обещаю, что не попытаюсь напасть на вас, завладеть вашей палочкой или сделать нечто подобное.

Гермиона растерялась. Воспоминания, действительно, подделать невозможно. И там наверняка может оказаться что-то важное, раз Снейп так упорно о них твердит. И если это единственный его шанс оправдаться, то надо ему этот шанс дать. Да, сейчас он вполне может лгать и использовать ее доверчивость и любопытство, но... Интуиция твердит об обратном.

- Не бойтесь, какими бы ни были цели Поттера, он не узнает, что вы снимали с меня этот чертов браслет. Только если просмотрит ваши воспоминания. Или если вы сами ему сознаетесь.

- Да как вы смеете... - снова вспыхнула Гермиона и тут же осеклась: если Снейп и вправду опасается, что Гарри это не Гарри, если он меряет действия Гарри мерками Волдеморта, то слова его не лишены смысла. Она глубоко вздохнула и сменила тему:
- Мистер Снейп, насколько я знаю, воспоминания сначала удобнее помещать в чашу. Лучше всего было бы воспользоваться думосбросом, но я обещала директору Макгонагалл, что не буду уносить ничего из ее кабинета, а если мне потребуется какая-то из книг, я просмотрю ее на месте. Полагаю, это касается и думосброса.

Снейп безразлично пожал плечами. Она принесла из лаборатории широкую деревянную миску и протянула Снейпу:
- Это подойдет?

- Вполне.

Снейп протянул ей руки, чтобы она сняла браслет, и Гермиона впервые заметила, что кожа у него на запястьях содрана и покрыта корочкой засохшей крови. Наверняка это после вчерашнего падения с кушетки.

- Надо бы залечить это... Я принесу заживляющую мазь.

- Постойте. Не надо. После. Давайте закончим с главным.

Гермиона пожала плечами, сняла оловянный браслет с руки Снейпа, сделала пару шагов назад и лихорадочно вцепилась в свою палочку, готовясь обороняться, если Снейп ее все-таки обманул.

- Успокойтесь, мисс Грейнджер. Я свои обещания не нарушаю.

Снейп криво усмехнулся, прикрыл глаза и замер. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из его рта, глаз и ушей хлынуло что-то серебристо-голубое, сияющее. Гермиона, словно зачарованная наблюдала, как наполняется деревянная миска, и едва успела подхватить ее, когда руки Снейпа разжались. Гермиона быстро поставила миску на столик и повернулась к Снейпу, бледному до синевы, словно в нем не осталось ни капли крови. Дыхание его снова стало прерывистым и слабым, поэтому Гермиона поспешила в лабораторию за укрепляющим зельем — какая же она идиотка, что позволила Снейпу воспользоваться этим видом магии именно сейчас, когда он едва оправился после укуса змеи и ее собственной ошибки со связью! Ведь знала же, что эта магия отнимает очень, очень много сил!

- Стойте.

Голос Снейпа звучал слабо, но уверенно. Он не просил, а приказывал. Требовал. Гермиона остановилась и удивленно обернулась.

- Мисс Грейнджер, вы забыли про Поттеровский браслет. Я не хочу, чтобы вы потом попытались обвинить меня в подделке и сослались на то, что оставляли меня на какое-то время одного рядом с выделенными воспоминаниями.

Гермиона вернулась к нему и почти что с сожалением надела браслет на его руку. Он прав, если там что-то действительно важное, то... Она сходила за зельем и помогла Снейпу его выпить. Усталость от беспалочковой магии взяла свое, и Снейп почти сразу же уснул. Гермиона решила, что пара минут ничего не изменят, сходила в лабораторию за заживляющей мазью и осторожно нанесла ее на запястья Снейпа — он спал настолько крепко, что даже не пошевелился во сне в ответ на ее прикосновения.

Здравый смысл подсказывал, что надежней было бы пристегнуть наручники Снейпа к изголовью кушетки, но Гермиона не могла отделаться от мысли, что это нечестно. Кем бы ни был Снейп, сейчас он слишком вымотан и заслужил хоть немного отдыха. Нормального отдыха, в удобной позе. Тем более, что вымотан он именно из-за попытки доказать свою невиновность. Честнее будет проигнорировать здравый смысл, но довериться интуиции.

Гермиона осторожно взяла миску, и поспешила в кабинет директора, стараясь не расплескать серебристую субстанцию. Но двери в бывшие комнаты Снейпа она все же перед уходом заперла заклинанием. Так спокойнее. Даже если она постарается вернуться сюда как можно быстрее — про двадцать пи дюймов она теперь уж точно не забудет.

Глава 5. Воспоминания

 

Я только малость объясню в стихе —
На всё я не имею полномочий...
Вл. Высоцкий „Мой Гамлет“

 

Думосброс стоял на своем месте, в шкафу, рядом с Сортировочной шляпой. Широкая каменная чаша, испещренная руническими письменами, древняя, как и сам Хогвартс. Гермиона переставила думосброс на стол и вылила в него содержимое деревянной миски. Она еще ни разу не погружалась в чужой разум, поэтому нырнуть в воспоминания Снейпа было страшно вдвойне. Но ведь не мог же он подстроить какую-то ловушку? Со стороны все выглядело именно так, как этот вид беспалочковой магии описывают в книгах, но одно дело — теория, а другое...

Гермиона глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и погрузила лицо в бурлящие в думсбросе серебристые нити.

Теплый солнечный свет, нагретая летним солнцем земля, девочки на качелях и подглядывающий за ними мальчик. Гермиона наблюдала за знакомством Лили Эванс со Снейпом, и впервые по-настоящему сопереживала ему. И злилась на такую несообразительную и нелюбопытную Лили.
Изображение расплылось, и Гермиона вдруг оказалась в небольшой роще. Маленький Снейп сидел рядом с Лили и рассказывал ей о волшебном мире. Гермионе на какое-то мгновение даже стало завидно — ей двадцать лет назад было бы очень интересно, если бы кто-то вот так сидел рядом и рассказывал. Но у Минервы Макгонагалл не было столько времени, чтобы беседовать с детьми часами. Оставались только учебники. Прекрасные, с шевелящимися картинками, чарующими неизведанным и зовущими в новый волшебный мир. Но все-таки учебники, а не живые люди, стремящиеся рассказать тебе все, что знают сами. Но в одном Лили не повезло — сестра. Гермиона подумала, что надо будет потом, когда все закончится, позвонить маме с папой, а лучше заехать к ним в какой-нибудь выходной. И сказать, что вот теперь, оглядываясь назад, она очень рада, что была единственным ребенком в семье. Будь у нее такая сестра как Петунья, Гермиона бы... она и сама не знала, что сделала бы, но в одном была уверена точно — на мальчишку, который искренне пытался бы с ней дружить и рассказывал столько всего интересного, она из-за вредины-сестры злиться не стала бы.
Первая встреча с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком до странного напомнила Гермионе ее первую встречу с Гарри и Роном. Мальчишки показались ей вначале слишком заносчивыми. Она поймала себя на мысли, что поставила Снейпа на место потерявшего жабу Невилла, и мысленно рассмеялась. А воспоминания продолжали сменять друг друга.

Спор Лили и Снейпа о слизеринцах, которые потом стали Упивающимися. И снова Гермиона попробовала поставить себя на место Лили. Не получалось. Она бы долбила свое долго и упорно, возвращалась бы к возмущающей ее теме снова и снова. Как когда Гарри с Роном не хотели готовиться к экзаменам. Она либо заставила бы согласиться с ней, либо рассорилась бы надолго. И сейчас, глядя на разговаривающих подростков, ей собственная точка зрения казалась как никогда верной.

Издевательство Мародеров над Снейпом заставило Гермиону поежиться и удивиться, зачем, почему Снейп показывает ей такое. Она бы ни за что не захотела делиться подобными воспоминаниями. Особенно... особенно с человеком другого пола. Но чуть погодя все встало на свои места: Снейп оправдывался. Пояснял, почему он так грубо и глупо сорвался на Лили. Пояснял, что искал примирения любой ценой. Гермионе было грустно наблюдать за всем этим, особенно потому, что она не могла с уверенностью сказать, что сумела бы поступить совершенно иначе, чем поступила Лили. В ее возрасте тоже фыркнула бы и ушла. Наверняка. А ведь можно было бы если и не простить, то и не отталкивать окончательно. Потребуй Лили в тот момент, чтобы Снейп перестал общаться с будущими Упивающимися, скажи она «или дружба со мной, или общение с ними»...

Разговор с Дамблдором о Пророчестве снова удивил Гермиону именно тем, что Снейп рискует показывать себя в настолько неприглядном виде. Он же мог как-то сократить воспоминание о той встрече, показать лишь конец беседы. А может это попытка играть с открытыми картами?

И снова разговоры с Дамблдором — о смерти Лили, о маленьком Гарри. А ведь Снейпу в 1991 было всего-навсего тридцать один. Почти как ей сейчас. Позади — десять лет ожидания возвращения Волдеморта, впереди — попытка защитить сына любимой женщины и ненавистного мужчины. И пустота.

Не дать Поттеру разбиться во время матча. Попытаться защитить от оборотня. И от Амбридж. Попытаться не удавить его голыми руками во время уроков окклюменции — за то, что редкий балбес и весь в своего отца. Попытаться...

Спешный, почти лихорадочный разговор с Сириусом, чтобы предупредить о видении Гарри. Разговор с Хмури, Тонкс, Ремусом и Шелкболтом о том, что Гарри пропал. Попытки найти его в Запретном лесу. Значит... Значит хотя бы в смерти Сириуса он не виноват? Значит, хотя бы тогда он действительно был на стороне Ордена?

Разговор с Дамблдором о кольце и о необходимости убийства Гермиона слушала затаив дыхание. Мерлин, неужели... Но ведь воспоминания нельзя подделать!!! Снейп невиновен и в смерти Дамблдора. Даже в тот момент Снейп был на его стороне. И на стороне Ордена. И, Мерлин, ведь выходит, что Снейп действительно узнал всю правду о хоркруксах незадолго до смерти Дамблдора. И искренне переживал за Гарри. Просто потому, что это сын Лили, которую он любил до конца. Просто потому, что считал себя обязанным защищать ее сына, даже если это и сын Джеймса Поттера.

Когда дело дошло до того, что именно Дамблдор дал Снейпу задание частично рассекретить тайну переезда Гарри из теткиного дома, Гермиону уже мутило от мысли, что она с ребятами едва не натворила. Разговор с Флетчером Гермина уже не смотрела, а только слушала, пытаясь заставить себя не выскочить из думосброса раньше времени. Но даже с закрытыми глазами она ухватила главное — идея с двойниками Гарри принадлежала именно Снейпу.

Стоило Гермионе открыть глаза, как она едва не зажмурилась снова: воспоминание Снейпа о том, как он ранил Джорджа. Промахнулся, пытаясь защитить ненавистного оборотня. И очень злился на свою неуклюжесть. Хотя как там сориентироваться-то, в воздухе, на метлах, в темноте.

Мерлин, а ведь это именно Снейп подбросил им меч Гриффиндора! И... Гермионе было очень стыдно, но лукавить перед самой собой она не стала: куда больше, чем правда о мече, ее впечатлила несущественная, в общем-то, деталь. Как Снейп оборвал Найджелуса, обозвавшего ее грязнокровкой. Отгородиться от эмоций Снейпа, наблюдая все со стороны, удавалось все хуже и хуже.

Разговор с Волдемортом и надежда на то, что тот никак не почувствует, что Гарри уже тут, рядом, в Хижине. Надежда на то, что успеет передать Поттеру свои воспоминания, успеет подготовить к тому, к чему никогда не бываешь готов абсолютно — к смерти. Хотя действия Волдеморта не лишены своеобразного черного юмора — убить его символом Слизерина. Символом факультета, которому он отдал столько лет жизни. Говорить уже нет ни сил, ни возможности — мерзкая змея порвала горло слишком сильно. А этот болван стоит и смотрит на вытекающие воспоминания как баран на новые ворота. Хорошо еще, что Грейнджер хоть что-то соображает и протягивает фляжку. Болвану хватило мозгов все собрать. Хотя ему бы как раз лучше и не знать всей правды. Но выбора нет. А глаза у него — как у Лили. Словно она сама пришла позвать в мир мертвых. Где уже никогда...

Темнота сдавила холодом и вышвырнула Гермиону на ковер в кабинете директора, придавив мыслью, что и Фред, и Люпин с Тонкс погибли, когда Снейп наверняка был в Хижине. Живой или мертвый.

Вставать с ковра не хотелось. Хотелось свернуться на нем калачиком, закрыть глаза и не думать. Не думать об увиденном. Не думать о том, что надо связаться с ребятами и сказать им об увиденном. Не думать о том, как она теперь будет смотреть в глаза Снейпа, которого...

Гермиона подскочила и стала лихорадочно искать порошок для каминной связи — если она будет тут рассиживаться, Снейпу снова станет плохо. А это уже подлость.

Первые две горсти ушли впустую — Гарри с Джинни в их гостиничном номере не было, камин Джорджа тоже не отвечал, поэтому пришлось постучаться к Рону.

- Добрый день, Гермиона! - попыталась улыбнуться Фанни.

Гермиона растерянно кивнула в ответ — она меньше всего ожидала увидеть сейчас хаффлпаффку.

- Ты... Гермиона, ты говорила зимой, что не против, если я буду встречаться с Роном. Вот я и... Я думала, ему будет приятно, если я сюда приеду, - Фанни пожала плечами и добавила неуверенно: - Мне показалось, он обрадовался. Ты злишься?

- Нет, конечно же, нет! - выдавила из себя нервную улыбку Гермиона. - Просто я очень спешу и хотела поговорить с Роном об одном важном деле.

- А его тут сейчас нет. Сегодня с утра была подготовка к состязаниям, а потом Рон с Гарри и Джорджем пошли в какой-то из местных пабов. Джинни пошла по магазинам, а я решила вернуться в гостиницу. Отсюда с балкона вид чудесный, с сейчас как раз дождь проливной зарядил — есть на что полюбоваться. А вчера был солнечно и ни облачка — еще красивее было. Может, мне что-то ему передать? Или это личное?

- Нет, только скажи, чтобы со мной поскорее связался. Это не личное, но.. Или пусть Гарри, Джинни или Джордж свяжутся — это неважно, кто из них.

- Конечно передам! - Фанни улыбнулась уже более естественно. - А может я тоже могу тебе чем-то помочь?

Гермиона хотела отказаться от помощи, но Фанни вся светилась желанием быть полезной, и Гермионе пришла в голову мысль проверить на всякий случай те воспоминания Снейпа, что он дал ей сегодня.

- Да, пожалуй, можешь... Слушай, Фанни, считай это небольшим экспериментом — расскажи мне все, что тебе первым вспоминается о Северусе Снейпе. Только факты и только важные детали. Буквально пару предложений.

Фанни удивленно моргнула:
- Ну... Профессор Зельеваренья, очень грозный. Я его боялась. Год был директором в Хогвартсе. Убил Дамблдора по его же собственному приказу — Дамблдор и так бы умер из-за опытов с хоркрустами. В молодости был Упивающимся Смертью, но после нападения на родителей Лонгботтома перешел на сторону Дамблдора, пытаясь защитить мать Гарри. Был членом Ордена, а после возвращения Волдеморды был у него шпионом. Волдеморда раскусил его в самый последний день и убил. То есть, змею свою натравил, которую потом Лонгботтом убил. Снейп только и успел, что передать Гарри свои воспоминания и предупредить, что к чему с Волдемордой. Обидно, он ведь всего несколько часов до победы над этой сифилитичной рожей не дожил. И что вся правда о нем только посмертно и была обнародована. Что-то из тех воспоминаний, что-то после всплыло... - Фанни нахмурилась, пытаясь вспомнить еще что-нибудь важное. - Гарри лет пять назад, когда очередная информация всплыла, добился, чтобы Снейпу орден Мерлина дали. Не помню какой степени... А когда второй ребенок у него родиться должен был, колдомедики ошиблись, сказали, что мальчик будет, так Гарри его Альбус-Северус назвать собирался, но родилась девочка, поэтому назвали Лили-Луна. Но если будет еще сын, Гарри хотел назвать его именно так - в честь Снейпа и Дамблдора.

Фанни запнулась, видя выражение лица Гермионы, и спросила неуверенно:
- А что, это разве шутка была? Я думала, Рон это серьезно рассказывает... Он это при миссис Уизли говорил, она кивала. А она шутит редко, тем более, на такие темы. Она считает, что имена детей — это очень важно. Ой, извини, я опять отвлеклась.

Фанни покраснела и окончательно смутилась. Гермиона хватала ртом воздух, а когда она наконец обрела способность говорить, выдавила:
- Послушай, Фанни. Пообещай, что никому ничего не скажешь. Пока Рон не разрешит. Это... Это наша тайна — Рона, Гарри, Джинни, Джорджа и моя.

- Клянусь! - ответила Фанни неожиданно серьезно, и Гермиона в очередной раз вспомнила, что перед ней хаффлпаффка, у которой верность и преданность в крови.

- Как только ребята вернутся, ты должна рассказать им все то, что рассказала мне сейчас. Ну, или почти все. Если вспомнишь что-то еще — тоже здорово. Главное, расскажи. Поясни, что я тебя попросила и... Понимаешь, мы тут затеяли один эксперимент... с магией, которая на границе с Темной.

«Или уже далеко за ней», - мысленно поправила себя Гермиона.

- Фанни, мы пытались спасти Снейпа — вытащить его из того момента времени, когда он только что умер, и вколоть ему мою сыворотку от змеиного яда.

Фанни восхищенно охнула.

- Понимаешь, мы знали, что этот эксперимент отнимет у нас какие-то воспоминания, но я думала, что это будут воспоминания о чем-то радостном — как дементоры отнимают. И мы все написали самим себе письма о том, что нам важно было не забыть. Но я ошиблась, забыли мы совершенно другое. Мы забыли всю ту правду о Снейпе, что узнали из его воспоминаний и после его смерти.