Глава 2. Важные воспоминания или Немного теории о вороне и аконите

Приснившийся в библиотеке сон не давал Гермионе покоя — слишком много в нем было от реальности, и дело не только в том, что накануне она вспоминала Снейпа и школьные годы, нет. В одной из книг, которые она почти бездумно листала перед сном, говорилось о змеиных ядах и противоядиях. И в каком-то из противоядий пух с грудки черного ворона использовался вместе с порошком из аконита. А в другой говорилось что-то о свойствах хроноворота и воссоздании их с помощью отдельных заклинаний. Третья книга была об окклюменции и о фиксации разума и души на определенных событиях и воспоминаниях.

Гермионе показалось, что она нащупала ниточку к какой-то идее, которая еще и сформулироваться толком не успела. Это радовало — такие ощущения ее никогда прежде не подводили, напротив, они всегда были знаком того, что Гермиона была на верном пути. Такое же самое чувство было, когда она, наконец, определилась с темой диплома по трансфигурации — тема оказалась настолько увлекательной, что Гермиона и сама не заметила, когда дипломная работа успела разрастись до размера докторской на грани трансфигурации, зельеварения и маггловедения. Вот и сейчас у нее было ощущение, что она нашла загадку, предназначавшуюся ей лично. Как те Снейповские логические задачки на первом курсе.

Треллони говорила, что именно такое вот шестое чувство и должно вести волшебницу по ее жизни — какую профессию выбрать, какое направление, какое место работы, в каком доме поселиться и в какой комнате устроить спальню, какую одежду надеть в какой день и какими картами воспользоваться для какого гадания. Лет пятнадцать назад все это казалось Гермионе полной чушью, теперь же она сомневалась только насчет карт: какие не выбери, все будет слишком расплывчатым, чтобы быть полезным. Даже если видения Треллони были верные, трактовки почти всегда выходили ошибочные, и вины профессора Прорицания в этом не было — невозможно описать бесформенное, только больше запутаешь всех и себя в первую очередь. А вот общий принцип выбора того, что само легло в руку и ощущалось «своим» - это верно, причем не только для магов. Родители Гермионы, при всей их практичности, всегда выбирали вещи в свой дом именно по такому критерию. По интуиции.

Так что на следующий день, перед отъездом в Лондон, Гермиона снова отправилась в библиотеку — за теми книгами, что листала накануне. Директор Макгонагал не будет против, если Гермиона возьмет их с собой и вернет через пару недель, а этого времени как раз хватит, чтобы проштудировать книги от корки до корки и определиться, что же ей подсказывает шестое чувство. Пока что оно подсказывало, что лучше бы ей найти новую тему для исследований, чтобы перемены в жизни были полными — как бы долго она ни тянула с разводом и как бы ни вздыхала с облегчением, что теперь все позади и что от десяти лет брака с Роном у нее осталось множество прекрасных воспоминаний, а не только постоянное ощущение, что они друг другу совершенно не подходят... Гермионе хотелось перемен. Начала она с прически — копну длинных волос сменила короткая стрижка, от которой ощущение легкости и свободы было сильнее, чем от штампа развода. За прической последовали ремонт и перестановка в лондонской квартире, переход из одного отдела Министерства в другой, смена гардероба и, теперь, поиск новой темы. Осталось только завести кота. Гермиона очень скучала по умершему Живоглоту, но никак не могла решиться принести домой котенка - за ним пришлось бы много ухаживать, а она сейчас все время пропадала либо в лаборатории, либо встречалась с Джинни в кафе, либо ездила к Луне попить ее необыкновенно вкусный кофе со специями и послушать рассказы о животных и растениях, обнаруженных Луной во время очередной экспедиции.

Когда же несвязные обрывки идей слились в нечто целое, выяснилось, что темы на самом деле две, причем обе настолько явно вытекают из ее диссертации, что даже странно, как она прежде до такого приложения не додумалась, и определиться, какая же из них интереснее, будет очень нелегко. Хоть монетку кидай.

Трансфигурация некоторых веществ может изменить их свойства, особенно это заметно при анализе предметов из мира магглов: например, если превратить обычный магнит в лягушку, она будет притягивать к себе тину, но вот при обратном превращении вы получите тот же самый магнит, только гораздо более слабый. А ведь эту идею можно использовать и при создании противоядий, чтобы усилить их свойства и заглушить побочные эффекты. Ну почему она раньше не сообразила?! Причем если попытаться разобраться, почему все противоядия как одно делаются либо в виде питья, либо в виде мази, но никогда в виде инъекций. И если учесть, что у некоторых ядов помимо отравляющего есть и консервирующие свойства, то увеличится и время, в течение которого реанимация еще возможна.

Вторая тема манила не меньше. Хроноворотом нельзя переместиться в далекое прошлое, но если проанализировать заклинания, которые легли в основу создания этого прибора, выходило, что их теоретически можно было бы и видоизменить — переместить прошлое в настоящее, нестабильно и лишь на несколько секунд, но все же переместить. Якорь для такого перемещения можно было бы попытаться взять по принципу окклюменции — увязав с определенными событиями и воспоминаниями. И как раз именно в случае профессора Снейпа можно попытаться уцепиться за то, что смерть наступила в присутствии нескольких людей, и что душа его на тот момент не была спокойна — он не мог знать наверняка, что Гарри просмотрит его воспоминания и поверит ему, не мог знать наверняка, что его оправдают. Перспектив у этой темы поменьше — и сами выкладки были слишком теоретические, и побочные эффекты надо было еще просчитывать и просчитывать, так что Гермиона решила начать не с нее — отравления в магическом мире не так уж и редки, а если усовершенствовать противоядия, то можно спасти не одну человеческую жизнь.

Грант на исследования министерство дало неожиданно быстро. То ли помогло подписанное Гарри прошение, то ли и вправду поверили в перспективность этой затеи, но уже в конце июня Гермиона могла приступить к делу официально.
Прошло чуть меньше полугода, и старания, наконец, увенчались успехом — новая технология создания сывороток была готова и даже опробована в лабораторных условиях. Создание инъекции-противоядия от яда Нагайны было скорее приятным бонусом и эффектным примером применения идеи, но по-настоящему Гермиона обрадовалась, когда ее сыворотки стали использовать в Мунго. Получилось. Получилось! Чудесный подарок от мироздания к Рождеству! Теперь можно с чистой совестью радоваться запаху хвои, кружащемуся в фонарном свете снегу, терпкому глювейну, который никто лучше Луны никогда не сварит, сверкающим игрушкам на нарядной елке и новой, манящей своими вопросами и загадками, теме.

Афишировать вторую тему Гермиона пока не хотела — слишком многое там было на грани Темной магии, поэтому официально ее занятия обозначались как уточнение возможностей расширения свойств сывороток, созданных по новой технологии. Почти правда. Ведь, в конце концов, она хочет именно разобраться, нельзя ли ввести такую сыворотку, ну а то, что тело Снейпа нужно еще как-то умудриться протащить из прошлого сквозь десять с лишним лет... Детали. Занудные технические подробности, которые никому не интересны.

С главным — какие заклинания подойдут для задуманного - Гермиона определилась очень быстро. Решение пришло само — в виде смущенной хаффлпаффки Фанни, такой же огненно-рыжей, как Рон. Джинни уговаривала Гермиону отметить Рождество, как и год назад, — в Норе, вместе с семьей Уизли. Родители Гермионы уезжали на эти Рождественские каникулы к старым приятелям в Швейцарию, Луна с мужем собиралась в Египет, поэтому отговорка у Гермионы была лишь одна — очередной эксперимент, который невозможно оставить без присмотра. Если бы приглашение передал Гарри, все сложилось бы иначе, но Джинни не доверила этот разговор своему мужу. А с ней такое объяснение не прошло - миссис Поттер последнее время все больше напоминала характером свою мать. Джинни фыркнула и совсем Моллиным тоном заявила, что никакого эксперимента нет и в помине, если не считать опытов над собственным страхом окончательно разбить сердце Рональду Уизли. Но на этот счет можно перестать беспокоиться — Рон, наконец, перестал ходить мрачнее тучи и даже пригласил на Рождественский ужин вполне милую девушку. Фанни поступила в Хогвартс одновременно с Джинни, только попала не в Гриффиндор, а в Хаффлпафф, и работала теперь в министерстве магии в отделе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов, под началом Артура Уизли.

Гермиону эта новость обрадовала — меньше всего ей хотелось, чтобы Рон после развода замкнулся и не пытался устроить свою жизнь заново. А хаффлпаффка ему вполне могла бы и подойти — доброта, верность и честность это наверняка именно то, что сейчас Рону нужнее всего. Так что Фанни Гермионе понравилась уже заочно.

Фанни оказалась уютно-пухленькой, веселой и смешливой, но смущалась от каждой фразы, сказанной в ее адрес Гарри или Гермионой. А от того, с каким обожанием она смотрела на Рона, Гермионе то и дело хотелось скрестить под столом пальцы на удачу — чтобы у Рона с этой хаффлпаффкой все сложилось удачно.

После ужина все высыпали во двор, где была украшена разноцветными льдинками огромная елка. Гермиона замешкалась с непослушной застежкой новой куртки и оказалась в прихожей один на один с Фанни. Та смущенно уставилась на Гермиону, словно собиралась что-то сказать, но никак не могла решиться, покраснела до корней волос и наконец выпалила, словно подросток:
- АтынепротивеслиябудувстречатьсясРоном?

Гермиона от неожиданности справилась с упрямой застежкой куртки. Пока удалось расшифровать сказанную хаффлпаффкой фразу, Фанни продолжила, уже чуть спокойнее и гораздо тише, почти шепотом:
- Мне он еще в Хогвартсе очень нравился. Особенно, когда в квиддич играл. Он так здорово на метле держался и... ему было не до меня, но... Перед Битвой за Хогвартс я спряталась в замке, чтобы не увезли — хотела сражаться вместе с ним. Вместе со всеми вами. Но, наверное, от меня было больше хлопот, чем помощи. Под конец я только и помню, что мне очень хотелось домой, к маме и папе, а Джинни успокаивала меня и говорила, что все будет хорошо. А я тогда думала, что если бы то же самое сказал Рон, я бы поверила. Или если бы она сказала, что с Роном все будет в порядке. Или что пройдет лет двенадцать, и Рон меня к себе домой на семейный ужин пригласит. Ведь время и расстояние — все едино, не важно. А люди важны. И если что-то незакончено, то покоя не будет. Он тебя все еще любит, наверное. И если ты хочешь попробовать начать с ним все с начала... мне тогда лучше уйти. Но если у вас все и вправду закончилось, я...

Фанни нервничала и была готова расплакаться, Гермиона обняла ее, успокаивая и объясняя, что с Роном она хотела бы остаться просто друзьями, что она желает Фанни удачи и еще что-то из того, что хаффлпаффке было бы приятно услышать. Мысли же Гермионы были заняты совсем другим — словами о том, что время и расстояние, по сути, одно и то же.

Надо использовать заклинание, устанавливающее энергетическую связь между проводящим обряд волшебником и человеком, которого нужно переместить в пространстве! То самое, один из вариантов которого используется для создания порт-ключей. Попытаться соединить его с заклинанием, которое легло в основу хроноворота — и перемещение будет уже сквозь время! Было только одно «но» - для заклинания связи нужно было добровольное согласие человека, которого планировалось переместить. А Снейп это согласие дать не мог уже хотя бы потому, что был мертв. Гермиона и так и сяк прокручивала в памяти разговор с Фанни — хаффлпаффка, сама того не зная, сказала что-то еще очень важное, что-то про Снейпа. Ну, или почти про него. Так подсказывало Гермионе шестое чувство, а ему она доверяла. «И если что-то незакончено, то покоя не будет». Именно так! А что если сделать связующим звеном именно неупокоенность души?! На момент смерти Снейп не мог знать, что его оправдают, но для него это наверняка было важно. И если вплести в заклинания эту деталь... Все просто! Только вот заклинание связи наверняка придется как-то модифицировать, чтобы оно соединилось с двумя другими, но это уже зацепка!

Гермиона поделилась своими соображениями с Гарри, и он поддержал ее с таким энтузиазмом, что теперь ей было бы просто стыдно сдаваться, не найдя окончательного решения. Гарри предложил просчитать и вариант, где составленный из трех заклинаний обряд будет проводить не одна Гермиона. Ясно же, что магической силы для этого потребуется немало, так и сквибом недолго стать. Но если проводить обряд, скажем, впятером? Вписать заклинания в структуру петакля... Джинни и Рон вызвались участвовать в этой авантюре сразу, как только о ней узнали — не сказать им Гарри просто не смог. Пятым вызвался Джордж: он подслушал разговор Джинни и Рона, как потом утверждал — совершенно случайно, и сказал, что если решат взять пятым кого-то другого, он все расскажет матери. Этой угрозы все боялись больше, чем запрета от министерства магии, хотя все они уже давно не были подростками. Джордж был уверен — если им удастся вытащить с того света хоть одного из своих, убитого Волдемортом, это будет прекрасным ответным ударом по тем, кто убил Фреда. Гермиона была с этим полностью согласна.

К двенадцатой годовщине Битвы Гермионе стало ясно, что именно придется менять и какие могут быть побочные эффекты. Заклинание связи смешает на время энергию Снейпа с энергией Гермионы, вернее, передаст ей его энергию. Первые несколько недель ей придется провести поблизости от Зельевара: отойди она больше чем на двадцать пи дюймов, то есть на каких-то полтора метра с лишним, и через несколько часов у Снейпа начнутся сильнейшая мигрень и упадок сил, наступит состояние близкое к "ломке" наркомана со стажем, причем с каждым часом состояние будет ухудшаться, пока Гермиона не окажется рядом. Но как раз это казалось Гермионе ерундой. Несколько недель, пока связь не исчезнет, она сарказм Снейпа уж как-нибудь вытерпит, да и если что-то пойдет наперекосяк и все затянется на несколько месяцев — тоже. И вообще, из этого лимона вполне можно попытаться сделать заманчиво-вкусный лимонад, если профессор согласится на индивидуальные занятия по Зельям и Защите, а если вспомнить, что совесть у него все-таки есть...

Хуже другое, видоизмененное заклятие хроноворота наверняка уничтожит часть каких-то воспоминаний. Каких именно и за какой период, Гермиона вычислить так и не смогла. В древних манускриптах было что-то про важность воспоминаний и радость от них, но все формулировки были не четче, чем трактовки Треллони. В чем там может быть дело, Гермиону осенило в родительском доме, когда она листала вместе с мамой семейный альбом и ела привезенный из Швейцарии шоколад.

Шоколад нейтрализует последствия приближения к дементорам. Дементоры отнимают счастливые воспоминания. Люди без счастливых воспоминаний либо сходят с ума, либо не могут толком жить дальше. Значит, это заклятие хроноворота питает сила радостных воспоминаний...

Шоколад тут же показался пресным и невкусным: выходит, за эту затею им придется расплатиться памятью о чем-то хорошем? Забыть что-то радостное и важное? Вряд ли обряд отнимет все светлые воспоминания у всех пятерых, но... С какой именно частью себя придется расстаться?

Двенадцать с лишним лет назад она стерла, заблокировала у родителей все воспоминания о ней. Тогда ей казалось, что она поступает как лучше для них, на случай если ее убьют - родители не будут помнить, что у них была дочь, им будет легче. Потом, после Битвы, когда родители вернулись из Австралии, Гермиона не выдержала и рассказала им правду о своем поступке. Чтобы между ними не было тайн. По крайней мере, таких тайн. И она уже никогда не забудет, какие потрясенные у них были лица — папа даже не нашел, что ответить, а мама плакала и повторяла, - как же так, почему Гермиона решила отнять у них саму себя, все воспоминания о ней, уничтожить все хорошее, что было за эти годы. С родителями Гермиона помирилась, но ей еще долго было не по себе от мысли, что вдруг родители были правы. Она искала поддержки у Рона, чтобы он сказал ей, что она абсолютно права и иначе поступить было бы просто глупо, но... Рон замялся, долго не мог подобрать слова и в конце концов сказал вовсе не то, что ждала Гермиона:
- Я не знаю, что лучше для них. Я знаю, что для меня лучше. Я не хотел бы забыть тебя. Как встретились в поезде, как дружили с первого курса, как ссорились и мирились, как вместе нарушали правила и спасали Сириуса и Клювокрыла, как летели на тестралях, как... Это все — часть меня. И добровольно я ее не отдам, дудки. Даже этот вот разговор — что ты спрашиваешь мое мнение, что это тебе нужно и важно — я хочу все это помнить. Чтобы там потом ни было, у меня все это было. У меня это есть — мое. И на мое покушаться не советую, - закончил Рон шуточным тоном и устроил шумную возню со щекоткой, поцелуями и наглядными объяснениями на частях тела Гермионы, что еще и по каким именно причинам он считает своим тоже. Гермионе тогда было весело и щекотно, но мысли все время возвращались в серьезное русло. А ведь она сама тоже ни за что не хотела бы забыть Рона — что бы потом ни случилось. И, тем более, родителей. Но почему-то решила, что родителям будет легче, если они забудут. Глупо.

После того разговора прошло двенадцать лет, и ощущение это только усилилось — она не хотела бы забыть о близких ей людях. Лучше помнить. Но если на одной чаше весов ее личные, а не чьи-то, воспоминания, а на другой чаше — шанс спасти человеческую жизнь? Жизнь человека, который спас многих и умер даже не зная, узнают ли люди правду или будут помнить о нем, как о предателе и убийце. Уж лучше потерять память, чем этот шанс.

Остальные согласились едва дослушав Гермионины рассуждения.

- Тут даже думать не о чем! - отрезал Джордж, и все его поддержали. У Гермионы было только одно уточнение: думать больше не о чем, кроме как о том, как спасти хоть что-то из своих воспоминаний. Думосброс тут не помощник, его магия может помешать магии обряда. Значит, нужно что-то другое, более простое. Более маггловское. Единственный выход — написать самим себе письма, чтобы напомнить о самом важном.

Гермиона рассчитала наиболее удачное для обряда время заранее, еще в начале весны: двадцать первое июня, в одиннадцать тридцать восемь утра. Солнцестояние даст им достаточно энергии, чтобы провести обряд с наименьшими потерями. Плохо то, что в это время Хогвартс еще полон преподавателей и детей — экзамены. Конечно, обряд надо будет проводить на месте смерти Снейпа, в Визжащей хижине, но не сидеть же там потом до конца семестра?! Идти в Хогсмид с еще не пришедшим в себя Снейпом? Но их заметят, и все откроется до того, как он будет готов ко всем разговорам и встречам, которых Снейпу наверняка предстоит немало. Да, все они будут приятными, но... «Ночной рыцарь» - не выход по той же причине. Аппарировать или перемещаться по каминной сети Снейпу первое время будет нельзя — пока энергетическая связь не исчезнет. Вингардиум левиоса к нему применять тоже нежелательно. Значит, остаются обычные маггловские носилки и, максимум, волшебная мантия Гарри, чтобы скрыть носилки от чужих глаз. И то, лучше бы обойтись без нее.

Гермиона всю голову сломала, пытаясь найти решение, но все вышло само собой, словно все было на их стороне: Занятия в этом году было решено закончить на две недели раньше, чтобы вовремя успеть на Турнир Трех Волшебников, который на этот раз проводился в Дурмштранге. Так что оставалось только перечитать написанные самим себе послания и добавить туда как можно больше воспоминаний о радостных событиях. И ждать Солнцестояния.

Добирались они до Хогвартса по каминной сети. Макгонагал разрешила Гермионе использовать этим летом лабораторию Снейпа для своих экспериментов, так что ее присутствие в замке ни у кого удивления не вызвало бы. А то, что Гарри с тремя Уизли уехал на один день с Турнира навестить старую подругу, которой одиноко в пустом Хогвартсе — это ведь так естественно и так по-гриффиндорски!

Обряд не был ни завораживающим, ни красивым. Внешне. Не требовалось ни свечей, ни благовоний, ни особых одежд. Ни расчеты точного диаметра круга, который должны образовать их соединенные руки, ни вымеренный темп чтения заклинаний не меняли ощущения, что все это выглядит как-то слишком просто и обыденно. Но стоило им занять свои позиции вокруг того места, где Снейп в последний раз смотрел в глаза Гарри, стоило соединить руки и начать по очереди произносить слова заклинаний, как магия стала почти осязаемой. Воздух в круге стал как в полуденный зной — зыбкий и размытый, потусторонний. И вот на полу появилось распростертое тело, из рваной раны на горле которого все еще струилась кровь. Отсчет времени пошел.

Гарри с Роном в мгновение ока перетащили Снейпа в сторону от круга, Джинни и Джордж занялись раной на горле, а Гермиона вколола сыворотку. За их спиной раздался глухой треск и запахло озоном — межвременная связь оборвалась, убрав из круга следы крови. Обряд был завершен, оставалось только надеяться, что сыворотка сработает.

Гермиона нахмурилась, пытаясь понять, что же именно она забыла. Не получалось, и от этого было жутко и муторно. Не получалось даже сосредоточиться, потому что мысли все время возвращались к другому вопросу: зачем они решили спасать Снейпа? Зачем им этот предатель и убийца? Зачем они тратили столько сил, чтобы вернуть к жизни этого мерзавца? Он не раз пытался убить Гарри — с самого первого курса. Выдал предсказание Треллони Волдеморту и тем самым обрек на смерть родителей Гарри. И...

Первым заговорил Джордж. Голос у него был растерянный:
- Я... Я не помню, кто убил Фреда. Помню, как склонился над его телом, как... а кто — не помню.

Все вздрогнули, переглянулись и заговорили почти разом:
- Я не помню, кто убил Сириуса.
- И Черити Бэбидж, но я чувствую, что знала, кто убил нашу профессора маггловедения.
- И Люпина с Тонкс...
- И Шизоглаза...

- Может, я ошиблась в расшифровке, что именно мы забудем из-за этих заклинаний? - произнесла Гермиона в отчаянии. - Я только сейчас подумала, что возможна и совершенно противоположная трактовка: забвение принесет нам радость, мы забудем все ужасы, что сотворил этот человек.

- Не все... - перебил ее Джордж внезапно охрипшим голосом. - Я точно помню, что ухо мне оттяпал именно Снейп. Когда мы перевозили Гарри в Нору. Снейп тогда наверняка и выдал, что мы перевозку планируем. И... я уверен, что Фреда убил именно он. Иначе почему я забыл убийцу именно после обряда?!

Гермиона согласно кивнула.

Снейп судорожно вздохнул и пошевелился, но в себя еще не пришел — если все будет идти как и с другими пациентами, очнется он часа через три, не раньше.

Гермиона поморщилась и отвела взгляд, смотреть на Упивающегося было противно. Еще противней было знать, что через три часа она должна будет сделать ему еще одну инъекцию. Но вот к ране на горле она не прикоснется, и не уговаривайте. Ее и так от одного его вида мутит. Пусть лучше Джордж — он старший.

Гарри медленно обошел вокруг Снейпа и хмуро произнес:
- Да, наверное так и есть, Джордж. Я уверен, что все это мы затеяли, чтобы эта мразь не ушла от правосудия. Быстрая смерть от яда — это нечестно. Его должны судить и отправить в Азкабан. Или приговорить к поцелую дементора. Он... я помню. Я видел, как он убил Дамблдора. И больше мне никаких аргументов не требуется. Достаточно и этой памяти, раз уж остальное уничтожено обрядом.