умай что хочешь, но действуй как все.

Если вы желаете показать, что опережаете свое время и противостоите эпохе, щеголяя оригинальными идеями и неортодоксальными путями, люди могут подумать, что вы просто хотите привлечь внимание, а на них смотрите свысока. Они найдут способ наказать вас за то, что заставили их почувствовать ваше превосходство. Куда- безопаснее смешаться с ними и быть как все. Свою оригинальность приоткрывайте только терпимым к этому друзьям и тем, о ком вы точно знаете, что им понравится ваша уникальность.

лет, и испанцы обнаружили нечто, что глубоко поразило их: многие из обращенных внешне вели жизнь католиков, но параллельно им каким-то образом удалось сохранить иудейскую веру, тайно соблюдать ее обычаи. Многие из этих так называемых марранов (первоначально — уничижительная кличка, происходящая от испанского слова «свинья») добились высокого положения на государственной службе, породнились со знатными родами, заключая браки, демонстрировали совершенно христианское благочестие — и вдруг выяснилось, что они были соблюдающими «Закон» иудеями. (Испанская инквизииия получила специальное задание очистить от них страну.) С годами они в совершенстве овладели искусством маскировки, мимикрии, добровольно выставляя на видные места распятия, делая щедрые пожертвования церквям, порой даже демонстрируя антисемитские взгляды, — всё это во имя сохранения своей внутренней свободы и веры.

Марраны знали, что в обществе имеют значение внешние проявления. И в наши дни ничего не изменилось. Стратегия проста: так же, как делал Кампанелла, когда писал свой «Побежденный атеизм», притворяйтесь, смешивайтесь с большинством, даже выступайте как ярый защитник господствующей идеологии. Если вы будете так вести себя на людях, никому не придет в голову, что наедине с собой вы исповедуете иные взгляды.

Не будьте наивны — не воображайте, будто в наше просвещенное время ортодоксальности более не существует. Ажонас Салк, например, считал, что с развитием науки отомрет политика и уйдут в прошлое условности. И вот, работая над вакциной против полиомиелита, он нарушил все правила научного этикета — обнародовал свое открытие, прежде чем доложить о нем научному миру, присвоил себе честь разработки вакиины, не упомянув с благодарностью о тех ученых, которые вымостили ему дорогу к успеху, — словом, сам себя произвел в светила. Общественность, возможно, приняла бы это благоприятно, но на него обрушились ученые. Его неуважение к канонам поведения, традиционно принятым в научном сообществе, привело к его полной изоляции, бойкоту. Он потратил много лет, чтобы ликвидировать образовавшуюся трещину и поправить отношения с коллегами.

Бертольд Брехт подвергался преследованию современной инквизиции — Комиссии американского конгресса по расследованию антиамериканской деятельности — и подошел к этому с хитроумием, заслуживающим внимания. Напомним, Брехта, который во время Второй мировой войны работал в Голливуде, в 1947 году вызвали в Комиссию для дачи показаний по поводу его предполагаемых симпатий к коммунистам. Прочие писатели, вызванные туда, избрали тактику конфронтации с членами Комиссии и вели себя как можно более вызывающе с целью привлечь к себе симпатии. Брехт, однако, повел противоположную игру: он отвечал на вопросы с околичностями и экивоками, что невероятно затрудняло интерпретацию. Назовем это стратегией Кампанеллы. Брехт даже надел костюм — что было для него почти невероятно — и курил сигару, зная, что сигары являются слабостью одного из членов Комиссии. Дело кончилось тем, что он буквально очаровал членов Комиссии и был отпущен.

Брехт переехал в Восточную Германию, где на него напала другая инквизиция. Там у власти были коммунисты, они подвергли творчество Брехта критике, обвиняя его пьесы в упадочничестве и пессимизме. Он и с ними не стал спорить и объясняться, а, чтобы успокоить голодных псов, кинул им кость — сделал несколько мизерных поправок в текстах пьес, которые готовились к постановке. Между тем ему удалось сохранить без изменения печатные тексты произведений. Его внешний конформизм в обоих случаях принес ему свободу писать без помех, по большому счету не изменяя своим убеждениям. Брехт жил в опасные времена в различных странах, но ему удалось выжить с помощью небольших уступок общепринятому и доказать, что он сильнее преследований и репрессий.

Люди, обладающие истинной властью, не только не ведут себя с окружающими оскорбительно, в отличие от Павсания и Салка они также научаются быть хитрыми лисами и изображать чувство коллективизма. На протяжении столетий именно такое поведение было и остается характерным для авантюристов, мошенников и политиков. Лидеры — такие, как Юлий Цезарь и Франклин Д. Рузвельт, — преодолевали свой природный аристократизм ради того, чтобы продемонстрировать близость к простому народу. Они проявляли это в мелочах, в поступках и жестах, порой символических, призванных показать людям, что вожди разделяют их ценности, несмотря на разницу в положении.

Логическое продолжение такой практики — бесценная способность быть всем для каждого. Вступая в социум, не берите с собой собственных идеалов и воззрений, наденьте маску, которая лучше всего подходит для той группы, в какой вы находитесь. Бисмарку очень удавалась эта игра — правда, находились люди, прекрасно понимавшие, чего он добивается на самом деле, но их было незначительное меньшинство. Большинство заглатывало наживку, людям было лестно думать, что такой авторитетный деятель, как Бисмарк, разделяет их идеалы. Вас не сочтут лицемером, если вы будете соблюдать осторожность, — ибо можно ли обвинить в лицемерии того, кто просто не дает понять, за что же он выступает? Никто не сможет и упрекнуть вас в цинизме и отсутствии идеалов и ценностей. Разумеется, они у вас есть — вы разделяете идеалы окружающих ровно до тех пор, пока находитесь в их обществе.

Авторитетное мнение. «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Евангелие от Матфея, 7:6).

Образ:

черная овца. Стадо избегает черную овцу, не зная наверное, принадлежит ли она к ним. Поэтому она плетется позади или блуждает в стороне от отары, представляя лакомый кусочек и легкую добычу для волков. Оставайтесь в стаде — это безопаснее. Отличайтесь от него мыслями, а не цветом руна.

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

Есть единственный случай, в котором стоит выделиться из толпы, — это если вы уже из нее выделились. Добившись непоколебимо устойчивого положения и власти, вы можете демонстрировать ваше отличие, чтобы тем самым подчеркнуть дистанцию, отделяющую вас от толпы. Линдон Джонсон в бытность свою президентом США время от времени проводил совещания, сидя в туалете. Поскольку никто не мог и не решался осудить его за такую «привилегию», Джонсон тем самым показывал, что ему необязательно соблюдать протокол и быть любезным с окружающими. Римский император Калигула тоже пользовался этим приемом: он принимал важных посетителей в женском нижнем платье или в домашней одежде. Он также настоял, чтобы его конь был избран на пост консула. Но это не прошло для императора даром: Калигулу ненавидели, и эти выходки в конце концов привели к его свержению. Даже тем, кто достиг вершины власти, не следует оскорблять людей, идя наперекор общественному мнению, — ведь рано или поздно им может потребоваться поддержка народа.

Наконец, общество бывает благосклонно к «оводам» — обличителям, бунтарям, которые нарочито отвергают привычное и традиционное, эпатируя обывателей, высмеивая отжившие, косные элементы культуры. Например, Оскар Уайльд достиг значительного общественного влияния именно таким образом: он демонстрировал неприятие общепринятых норм, и слушатели, собиравшиеся на его публичные чтения, не только ожидали, что их чувства будут оскорблены, но и приветствовали это. Заметим, впрочем, что такая эксцентричная роль имела для него дурные последствия. Не нужно забывать, что Уайльд был обладателем незаурядного и необычного дара: люди могли бы счесть его колкости заурядным хамством, не будь они столь талантливы и очаровательны.