Четвертый поворотный пункт

 

«Долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте.

И не отвечал народ ему ни слова» (3Цар. 18:21)

 

Я плакал безудержно и горько. Слезы текли по лицу, и я не знал, как долго это продолжалось. Салли проснулась и спросила: «Дорогой, почему ты плачешь?»

«С чего я должен начать? — спрашивал я себя. — Начать с до­клада в выходные? Как я должен это объяснить, если Салли сама с самого начала играла во всем этом большую роль?»

В конце концов я решил начать с самого начала! Глубоко вздох­нув, я стал рассказывать ей о четвертом поворотном пункте. И то утро, вместе с Салли, я принял решение, которое действительно заслуживает того, чтобы сказать о нем. Оно напрямую связано с одним из поворотных пунктов в моей жизни.

Первый поворотный пункт имел место в моей жизни, когда я впервые познакомился со Словом Божьим и понял, что речь тут идет не только о притчах и молитвах. Если я признаю Его Слово моим единственным путеводителем в жизни, а содержащиеся в нем истины хочу серьезно применять на практике, тогда в моей жизни произойдут очевидные изменения. Готов ли я позволить Богу властвовать моей судьбой? Да, я решился на такие измене­ния, я признаю волю Божью в моей жизни. Я замечаю, что из­менил свои взгляды на самого себя и моих ближних. Я перестал курить и пить, потому что стал относиться к своему телу как к храму Духа Божьего. Христос умер за меня, искупив ценой соб­ственной жизни, поэтому я не принадлежу больше самому себе и не могу делать то, что хочу. Чем больше я изучал Библию, тем больше пытался делиться узнанным с другими, и мое усердие — какие бы добрые мотивы ни лежали в его основе — вызывало непонимание между мной и моими близкими. Сделанный мною выбор — следовать Слову Божьему — драматически изменил направление моей жизни. Поэтому подчинение Писанию как аб­солютному авторитету в жизни стало моим первым поворотным пунктом.

Второй такой пункт наступил, когда мое понимание Слова возросло и, таким образом, привело меня к тому, что я покинул церковь, в которой вырос, и стал посещать другую. Есть люди, меняющие конфессию так часто, как меняют рубашки, но для меня это был шаг, потрясший мой мир. И все же мне трудно было понять и принять факт, что ни моя вера, ни мое хорошее воспитание не делают религию силой, изменяющей жизнь.

Третий поворотный пункт случился тогда, когда Бог убедил меня в том, что мы должны переехать в провинцию и обратить­ся по-настоящему. Это была борьба, ведь многие, кого мы знали как искренних христиан, водимых Духом, восстали против на­ших планов и всеми силами пытались убедить нас в том, что мы ошибаемся. Сегодня у нас нет никаких сомнений относительно того, что тогда мы приняли верное решение.

Можно сказать, что всякий раз, когда необходимо принимать решение, мы подходим к решающему моменту. Но решающие моменты в моей жизни, о которых я рассказываю, истинно по­воротные, потому что они основательно изменили всю мою жизнь-Моисей послал в Ханаан двенадцать соглядатаев: десять из них решили сообщить своему народу удручающие известия, и только двое были полны надежды.

Нация находилась на перепутье! Пессимистический рассказ большинства уничтожил надежду всего поколения насладиться обетованной страной.

Спустя много лет жизни вдали от цивилизации я вдруг вновь оказался в критической точке. Действительно, здесь мы наш­ли почти все то, чего сами себе желали до переезда: мы по-настоящему узнали Бога и стали намного ближе к Нему. Нау­чившись управлять своим «я» и смирять его перед Богом, мы увидели потрясающие результаты этого.

Наша совместная жизнь преобразилась в истинное супруже­ство, и мы стали настоящей семьей! Моя торговля усадьбами и участками земли в этой глуши шла просто исключительно и да­вала семье предостаточный доход. У нас не было долгов, и я ра­ботал лишь три дня в неделю. Мы смогли снизить влияние мира до минимума, и даже в город по делам мы выезжали не чаще, чем два раза в месяц.

Мы со всем справились и осуществили свою мечту!

Но в момент кульминации Господь обратился ко мне: Джим, Я хотел бы, чтобы ты оставил свой бизнес и в свободное время ра­ботал для Меня. В основе твоей работы должна лежать весть о преобразовании жизни и восстановлении супружеских и семейных отношений.

Помню, тогда я сказал Господу: «Господи, этого я не смогу!» И это было верно, потому что своими собственными силами я не смог бы осуществить такую работу, но это было не все. Ведь, от­вечая Богу подобным образом, я выдал свои истинные чувства и мысли: «Я достиг цели моей жизни, и то, чего Ты сейчас ожида­ешь от меня, это уже слишком!»

В то же время, если меня приглашали в какую-нибудь церковь, я охотно выступал со своими проповедями, преуспевал в своем бизнесе, хорошо зарабатывал, и у меня было достаточно свобод­ного времени. Время, отведенное для подготовки проповедей, можно было не считать. Поэтому мне представлялось, что Бог действительно ждет от меня слишком многого.

Размышляя над всем этим и принимая решение, я переживал внутреннюю борьбу. Перед моими глазами была жизнь Моисея, наследника египетского престола, когда Бог предложил ему все это оставить; жизнь Петра и других рыбаков, которых Иисус позвал идти с Ним, и они должны были решиться пойти за бед­ным и непризнанным проповедником. Эти решения стали судь­боносными. Какой бы выбор они тогда ни сделали, уже ничто не могло быть так, как было до этого. И я понял, что также стою перед определяющим мою жизнь решением.

Дорогие читатели, наверняка и у вас есть нерешенные про­блемы в жизни. Я не знаю, с какой просьбой обращается Бог к вам, но вы знаете это, знает об этом и Дух Божий.

Трудность возникает тогда, когда Бог просит нас о чем-то, а мы не уверены, хотим ли мы этого тоже. В таком случае между нами и Богом появляется некая завеса. Перед многими эта за­веса настолько прочна, что основательно убивает любовь к Богу. Каждый из нас хотя бы однажды имел такое критическое поло­жение в своей жизни. Поэтому я могу с уверенностью утверж­дать, что и вы однажды переживали это. Есть нечто, чем вы долж­ны заняться, и Бог желает, чтобы в своей жизни вы решились бы стать ближе к Нему. Я молюсь о том, чтобы Дух Божий побудил вас принять такое решение, когда вы будете читать эти строки. Я молюсь также и о том, чтобы Господь не давал вам мира и покоя до тех пор, пока вы полностью не смиритесь перед Ним. Могу сказать, что сам я не имел покоя, пока обдумывал неожиданный Божий призыв на духовное служение.

Я живу в провинции, наслаждаясь плодами такой жизни. Раз­ве не к этому призвал нас Господь? Но теперь я должен решить, как отреагировать на Божий призыв. Богатый юноша из библей­ской истории тоже оказался перед лицом решающего момента, и это стоило ему всего. Теперь и я должен был сделать выбор — работать для Бога или просто наслаждаться хорошей жизнью, которую мы тут обрели.

Если все мое время я посвящу духовному служению, то как я смогу прокормить семью? Конечно же, я знал, что Бог может все устроить, но станет ли Он делать это? Действительно ли Он предусмотрел это для меня? Был ли я по-настоящему готов до­вериться Ему и не задаваться вопросом, откуда придут средства для содержания семьи? Я нуждался в срочном подтверждении Божьего призыва и вспомнил о Гедеоне, который использовал для этого овечье руно. Моя молитва была такой: «Боже, для уве­ренности в призыве на духовную службу мне необходимо знаме­ние, но я не знаю, о чем я должен просить Тебя».

Вскоре мне позвонила одна знакомая и попросила меня вы­ступить в ее церкви. «Джим, — сказала она извиняясь, — мы действительно хотели бы, чтобы ты приехал, но единственный свободный день выпадает как раз на выходные, на четвертое июля, это, как ты знаешь, национальный праздник. И поэтому, вероятно, придут не более двадцати человек. Мы поймем, если ты не захочешь приехать из-за того, что будет мало слушателей».

Пока я ее слушал, меня пронзила мысль от Бога: Вот твое руно, если ты этого так желаешь, Джим.

И я ответил: «Естественно, я приеду».

Затем я обратился к Богу с молитвой: «Господи, если Ты и в самом деле призываешь меня оставить мою профессию и пропо­ведовать людям, то я бы очень хотел, чтобы там собрались те, кому

мне есть что сказать. Я не думаю, что будет чудом, если придут тридцать или сорок человек, поэтому прошу Тебя — пусть при­дут пятьдесят, в два с половиной раза больше, чем ожидается».

В тот день я появился в церкви первым и горел желанием ви­деть, как Бог ответит на мою молитву. Действительно ли Он призывает меня на служение Ему? Салли и я сидели впереди, а люди заходили в церковь. Встав, чтобы начать проповедь, я уви­дел, что в помещении сидят восемь слушателей. «Итак, Госпо­ди, — сказал я сам себе, — я получил ответ».

В этот момент открылась дверь и вошла семья из четырех че­ловек. «Но это только двенадцать, Господи». Вошли еще три человека. «Пятнадцать». Затем вошли еще двое, и еще одна семья из четырех человек дополнила число присутствующих до двадцати одного. Вскоре их стало уже двадцать восемь, потом тридцать четыре, сорок и, наконец, сорок три.

Я говорил, а внутри меня бушевали чувства; я пытался следо­вать моим записям, но было очень трудно одновременно гово­рить и считать. Я уверен, что люди спрашивали себя: «Что это с ним?» — так как я постоянно отвлекался. У меня была лишь одна мысль: этого не может быть! Число слушателей все возрастало: сорок восемь, пятьдесят один, шестьдесят. Я все еще говорил и считал, а люди все приходили. В течение короткого времени их стало семьдесят три, потом семьдесят восемь. Перестав считать, я закричал мысленно: «Господь, я сдаюсь! Я получил ответ!»

Церковь была полна. Все лучшее я вложил в эту проповедь, я просто «горел» для Господа, будучи уверен теперь, что Он при­звал меня!

После проповеди я пытался расспросить как можно больше людей о том, почему они пришли в этот день. «Вообще-то, мы не собирались идти именно сегодня — ответил один. — Но со­вершенно неожиданно у нас пропало настроение устраивать за­планированный пикник».

«Я не знаю, — сказал другой. — Мы просто подумали, что сегодня мы должны быть здесь».

Одна супружеская пара выразилась так: «У нас были другие планы. Потом нам позвонили и сообщили, что на этой неделе в церкви будет один брат — они слушали его кассету, и она им очень понравилась! Они сказали: „Он живет за две тысячи километров отсюда и будет здесь только один день. Измените свои планы и обязательно приходите!" Мы так и сделали, по­этому мы здесь».

Многие рассказывали о неожиданных телефонных звонках, об отмене своих планов и встреч. И только я знал настоящую причину всему. Бог обращался ко мне через поведение людей: Джим, ты просил Меня о пятидесяти слушателях, Я дал тебе на­много больше. Я желал бы, чтобы ты работал для Меня!

Прощаясь с людьми, я снова думал о том, какому любящему Богу я служу! «Господи, Ты просишь меня выйти в мир и стать „ловцом человеков". Посмотри на меня. Я получил образование не в институтах этого мира, но Дух Твой просветил меня в глухой провинции. Господи, о чем же я должен рассказывать людям?»

Джим, Я хотел бы, чтобы ты поделился с ними практическим Евангелием, тем, как жить в вере, как быть едиными со Мной, как пользоваться милостью и как применять Евангелие на практи­ке — в супружеской жизни, в церкви и в контактах с людьми мира сего. Поделись с ними пониманием основ Евангелия — живым опы­том отношений со Мной. Пусть они поймут, что также минуту за минутой, час за часом, день за днем могут стать причастниками этих удивительных отношений со Мной.

В Откр. 12:11 сказано: «Они победили его кровию Агнца и сло­вом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смер­ти». Проповеди твои не должны быть привычными, которые лю­бят сегодня в церквах. Ты должен рассказывать о своих опытах и переживаниях, о силе Христа в тебе и о славной надежде в каждом начинании. Таким образом, кровь Агнца будет представлена людям, слушающим твои проповеди.

Джим, ты не должен привязываться к этой прекрасной жизни, которую ты обрел со Мной в горах. Вместо этого Я хотел бы, что­бы ты пожертвовал ею для пользы, других. Я призываю тебя про­водить твое время вдалеке от твоего убежища в провинции, с тем чтобы ты делился с людьми своим свидетельством. Пусть и они по­знают практическое Евангелие, и пусть это познание изменит их жизнь таким же образом, как оно изменило твою.

Ложась в тот вечер спать, я уже знал, что Бог хочет, чтобы я оставил прибыльный бизнес, которым Он меня одарил. И все же, проснувшись утром в половине пятого, я сидел в постели с Библией на коленях и дрожал. Пережитые чувства восторга, когда Бог замечательным образом ответил на мою молитву, ис­чезли, и теперь я должен был посмотреть в глаза действитель­ности. Сделаю ли я это на самом деле — смогу ли оставить свою успешную работу?

В конце концов я сказал: «Господи, а у Гедеона было второе руно. И у меня тоже, чтобы в будущем не было сомнений. Если я не должен сожалеть о принятом решении, то мне нужно второе знамение. Призвание на служение Тебе Ты должен подтвердить Твоим Словом. Боже, я помню, что я сказал, что стану работать для Тебя, если Ты соберешь людей послушать мою проповедь. Но ведь Гедеон тоже сказал, что пойдет, а потом просил о вторичном подтверждении Твоих слов. Господи, это нелегкий выбор, ведь решение, которое я принимаю, нельзя будет больше изменить. Речь идет о моей оставшейся жизни, когда я не стану делать ни­чего другого, кроме того, о чем Ты просишь меня. Никогда еще я не делал ничего подобного, — сказал я Богу. — Я хотел бы, чтобы Ты Словом Своим подтвердил мое призвание на служение».

Это очень тяжелое задание, ведь нигде в Библии не написано, что Джим Хонбергер должен стать проповедником Евангелия. Я сидел с Библией в руках, молился, исследовал свое сердце, чтобы убедиться в том, что ничто не стоит между мною и Богом. По­сле этого в течение часа страницу за страницей я листал Библию, пока не дошел до третьей главы Послания к Ефесянам. Это было так, будто Дух Божий вдруг встряхнул меня и сказал: Вот здесь нужное тебе место.

«Господи, я думаю, что я должен читать здесь».

Начни с правой колонки, Джим.

Глаза мои остановились на шестом и седьмом стихах: «Чтобы быть сонаследниками... и сопричастниками обетования Его... посредством благовествования, которого служителем сделался я по дару благодати Божией, данной мне действием силы Его». Я дрожал всем телом. Это ли не подтверждение?! Так я узнал, что Бог призвал меня и что милость Его будет меня поддерживать. Я сидел в постели, слезы текли по лицу, и от моего плача про­снулась Салли. Я рассказал ей о том, что случилось, и она при­соединилась ко мне, хотя на тот момент она ничего не понимала.

Зачастую никто не догадывается о том, что Бог обращался к нам, и только мы знаем, о чем в этот момент Он просит нас. Даже супруг или супруга могут не знать о центральном вопро­се нашей жизни, но мы знаем об этом. И как бы там ни было, но на призыв мы должны отозваться. Сегодня, читая эти строки, вы также должны будете принять решение — даже если его осу­ществление придется отложить на неопределенное время. Мы обязаны понять, что отклоняем просьбу Бога, если принимаем решение не делать никакого выбора.

«Салли, — сказал я, — когда мы вернемся домой, я уже боль­ше не буду маклером. И я не продам мой бизнес по торговле не­движимостью, потому что Бог просил меня, чтобы я отдал его другому». Этот другой — христианин, переехавший в нашу местность со своей семьей из Калифорнии. Они не были богаты, и теперь он пытался стать на ноги.

Я мог бы продать мой бизнес со всеми предложениями за ты­сячи долларов. Но Бог послал мне мысль передать его этой се­мье и обязал меня в течение года каждую неделю работать с муж­чиной, чтобы он мог предложить своим ближним те же шансы, какие Бог дал тогда мне. Я спорил: «Господь, за мой бизнес мне заплатят пятьдесят или шестьдесят тысяч долларов. Ведь это мо­жет стать моим запасом на черный день, и на эти деньги я смо­гу содержать семью в течение двух лет, пока Ты все устроишь в моем духовном служении».

Но Господь ответил: Нет, Джим. Ты должен положиться на Меня, а не на деньги в банке.

Итак, я рассказал другим семьям мою историю. Они стали молиться за меня, а я через неделю начал обучать мужчину про­давать недвижимость. Примерно через два месяца он освоился в работе, и моя помощь требовалась лишь в основных сделках один раз в неделю. В сентябре я уже мог спросить: «Господи, что я должен делать? Вот я, пошли меня!»

Однажды позвонили из Калифорнии и спросили, не смог бы я поработать с пятью или шестью семьями, имевшими трудно­сти. Господь послал мне мысль: Это твое первое задание, Джим. Я охотно отправился туда, и мы общались с этими семьями. До­мой я вернулся счастливым, ведь люди впервые в своей жизни поняли практическое Евангелие и начали применять его. Не принимая кардинальных решений, они смогли увидеть чудесные результаты, которые утвердили в них верность принципам со­вместной работы с Богом.

Потом меня пригласил мой друг, чтобы я поговорил с одним мужчиной, гостившим у него. Этот мужчина был проповедни­ком, но в то время я не знал о том, что он будет руководить со­бранием более чем пятидесяти служителей, которые прибудут со всего мира. Мы говорили о проблемах в церквах и о возмож­ных решениях этих проблем.

Я был совершенно противоположного мнения и сказал, что проблемы в вопросах учения и применения его на практике счи­таю лишь симптомами настоящей трудности, которая состоит в том, что церкви совершенно упустили из виду практическое Евангелие — только оно имеет силу изменить жизнь! Неожи­данно для меня проповедник дал мне информацию о предстоя­щем семинаре и предложил обратиться к присутствующим в начале и в конце. Я никогда не забуду мою проповедь там, кото­рая называлась «Кто я?». Я сказал собравшимся пасторам, что их способностей и умений совершенно недостаточно для того, чтобы заниматься делом, к которому они призваны, и что они постоянно должны полагаться на Бога. Закончив свою речь в на­чале семинара, я видел, что у многих слезы стояли в глазах, а моя проповедь изменила направление темы семинара.

После этого я получал приглашения проповедовать в Европе, в Новой Зеландии, в Англии и в Америке. А я еще спрашивал себя, кому мне проповедовать?! Бог знал, кому. Благодаря про­поведникам мое имя стало известным во всем мире. После этого я смог принять только часть поступивших приглашений, и мы побывали в четырнадцати различных странах и в сорока пяти американских штатах. Я печатался в христианских журналах и получил возможность проповедовать Евангелие по спутниково­му телевидению. Вот так я посвятил себя этой работе и занима­юсь ею и по сей день.

А вы, дорогой читатель? Чему вы посвятили себя? Есть ли в вашей жизни то, о чем Бог просит вас и на что вы должны ре­шиться? Не откладывайте больше! Однажды вы вынуждены бу­дете посмотреть в глаза каждой своей проблеме. Почему бы не сделать это сегодня?

Часто, заканчивая проповедь, я спрашиваю слушателей о том, как они собираются применить услышанное. Вопрос здесь не только в степени доверия услышанному. Ведь действия — это всегда результат истинной веры. Я ощущаю радость и бываю тронут до слез, когда слышу о том, как семьи обязуются сде­лать Евангелие в своей жизни практической действительно­стью. Свой вопрос я задаю всегда открыто, потому что откры­тые высказывания и ответы воодушевляют и ободряют других и утверждают в правильности уже принятых в сердце решений.

Сейчас я прошу также и вас — запишите вопрос, который вас волнует и решить который вы хотели бы с помощью Господа. Вы можете записать его в этой книге или взять чистый лист бумаги. В любом случае, решитесь уже сегодня, потому что вот теперь час спасения, потому что голос Духа Божьего никогда не станет громче.

Мой поворотный пункт:

Господи, я знаю, что это мешает мне следовать за Тобой. Сегодня я отдаю это в Твои милосердные руки!

 

 

ГЛАВА 12

НЕРЕШИТЕЛЬНЫЙ

 

«Ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином» (Деян. 26:28)

 

Я знал, что остров, который принадлежал Полу, был очень краси­вым местечком. И все же, когда я увидел его, от радости мой пульс стал биться чаще. Ритмичные движения вёсел и тихий шум сте­кающей с них воды был в совершенном единстве со спокойствием окружающего мира. Остров напоминал вулкан, так как круто под­нимался из воды. Иногда за ветвями деревьев мы могли разглядеть дом, и это усиливало радость. Уже задолго до путешествия мы очень радовались, и теперь до следующего понедельника остров должен был стать местом нашего отдыха.

Моя семья нуждалась в этом времени. Напряжение от постоян­ных разъездов в связи со служением подтолкнуло меня задуматься о необходимости отдохнуть, но осуществить это дома становилось все труднее. Конечно, если мы нуждались в отдыхе, то могли отключить телефон, что мы и делали. Но даже если сознательно отложить до­машнюю работу и переписку, они все равно довлеют над нами.

В конце концов я заговорил с Полом об его острове. Пол был моим другом и советчиком в бизнесе, но никогда до этого я не просил его ни о чем подобном.

«Пол, моя семья пребывает в стрессовом состоянии! Нам нужно место, где бы мы могли расслабиться и отдохнуть, место, где никто не мог бы нас найти. Можно нам отправиться на твой остров? Возможно, у тебя запланирована какая-нибудь рабо­та — что-нибудь починить или навести порядок, мы с радостью ее выполним, пока будем там отдыхать? В этом случае не только нам, но и тебе будет выгодно».

Было видно, как Пол обрадовался: «По правде говоря, еще ни разу никто не изъявлял готовность что-то сделать для меня на острове — все хотели только отдохнуть там! Джим, я охотно предоставлю остров в пользование тебе и твоей семье, и думаю, что там найдется и работа для вас».

На этом мысли мои оборвались, потому что лодка причалила. После того, как мы отнесли наши вещи на пригорок перед кра­сивым домом, я и Салли вновь спустились к берегу. «Ребята, — сказал я, — приготовьте что-нибудь поесть и позовите нас. Мы посидим тут на солнышке».

Может показаться непривычным, что такое поручение отец дает сыновьям десяти и двенадцати лет, но мы научились распре­делять обязанности и по кухне. Во многих семьях мать — своего рода прислуга своим детям. Ни один муж не должен позволять такое. Вся семья должна помогать матери, чтобы облегчить ее домашний труд. Когда это произойдет, семья убедится, что не только дети научатся важным домашним делам, но что в резуль­тате у матери появится больше времени для детей, а муж полу­чит в подарок отдохнувшую жену. Ведь теперь у нее будет доста­точно времени для всех.

Попытайтесь помочь вашей жене или матери нести груз за­бот, и вы заметите ее благодарность за ваши старания, прояв­ляющуюся во внимательном отношении к вам и к остальным. Если семья бережет силы, ежедневно затрачиваемые на домаш­нюю работу, то от этого выигрывают все. Мне очень хорошо

известно, что жена и мать олицетворяет собой сердце дома, и секрет счастливой семьи заключается в том, чтобы женщина, играющая такую важную роль, была полна сил и жизненной ра­дости исполнять данную ей Богом обязанность.

И как обычно, мои мальчики приготовили хорошую еду, а до обеденного времени они еще успели обследовать остров. Так при­ятно было расслабиться на бугорке в этом красивом месте — кро­шечной бухте, где в изумрудной воде отражалось солнце, и это выглядело так, будто каждая волна была украшена сверкающими алмазами! Мы ощущали покой и довольство, тихо разговаривали, наслаждаясь общением друг с другом. Вдруг вниз по лестнице, спускающейся от дома по склону, раздались шаги — это были Мэ­тью и Эндрю, восторженно разговаривавшие между собой.

— Мама, папа, вы должны это видеть!

— Что мы должны видеть?

— Вышки!

Понадобилось время, чтобы узнать от восторженных ребят, что на западной стороне острова возвышаются пара утесов и на них сооружены вышки для прыжков в воду. Одна из них была вы­сотой с одноэтажный дом, а другая — с двухэтажный. Конечно же, они бы очень хотели прыгнуть в воду именно там, но были еще достаточно малы, чтобы сделать это без отца.

— Папа, можешь прыгнуть?

— Конечно, могу, — ответил я, не сильно задумываясь о сво­их словах.

— Тогда пошли!

— Эй, подождите-ка! — прервал я детей. — Думаю, снача­ла мы должны пообедать, а потом уж пойти на другую сторону острова посмотреть на эти вышки.

На самом деле я тянул время. Я знал, что смогу прыгнуть — раньше я прыгал с больших высот; я также знал, что не поранюсь при прыжке, и не сомневался, что Пол добротно соорудил эти вышки и что уже многие прыгали с них. Также можно было не опасаться того, что глубина воды там была небольшой. Маль­чики мои хотели видеть, как я спрыгну, и я хотел доставить им это удовольствие, но все же я медлил, будучи не уверен, хочу ли я этого вообще.

После обеда они с рекордной быстротой вымыли посуду, и глаза их светились от предвкушения радости, ведь ожидалось большое событие. Подойдя ко мне, они спросили:

— Папа, ты готов спрыгнуть с вышки?

Я все еще не решался и попытался выиграть немного времени.

— Когда я был маленьким, — сказал я, — мне всегда говори­ли, что плавать можно только спустя час после еды, чтобы не слу­чились спазмы или судороги. Я пойду через час.

Должен признаться, что я понятия не имею — верно ли это утверждение, и очень сомневаюсь в том, что сам я придерживался этого правила, когда хотел прыгать в воду. При теперешних же об­стоятельствах это был только повод, позволявший мне отложить принятие решения. Сыновья были разочарованы, но по проше­ствии часа они вновь стояли передо мной все с тем же вопросом.

— Теперь ты идешь с нами, папа?

— Хорошо, — сказал я, — идем!

Вихрем унеслись они на другую сторону острова, тогда как я и Салли шли медленнее наших восторженных сыновей. И где же они стояли, когда мы подошли к вышкам? На нижней? Нет! На

верхней.

— Иди сюда, папа! — кричали они.

— Все ясно, я иду.

Я вскарабкался наверх, подошел к краю доски и еще раз взгля­нул на прекрасное горное озеро с его чудесной зеленой водой. Когда стоишь на краю вышки, то высота кажется гораздо боль­ше, чем если глядеть на нее снизу. Посмотрев сверху вниз, я уви­дел моих мальчиков, выкрикивавших ценные указания: — Прыгай! Прыгай! Прыгай! Почему ты не прыгаешь?

— Дайте мне минуту осмотреть отсюда место. Я буду считать до десяти, — сказал я, — и тогда прыгну.

Ребята были согласны, но уже в ускоренном темпе считали сами, чтобы поторопить меня:

— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь...

— Эй, эй, я и сам умею считать, — прокричал я им.

И вот я стоял тут, разрываемый на части двумя различными желаниями. С одной стороны, я люблю моих мальчиков, хочу им нравиться, оправдать их ожидания, быть их героем. С другой — моя воля неохотно отодвигала прочь страх, чтобы сделать необ­ходимый шаг. И я находился между небом надо мной и зеленой водой подо мной.

Мне было совершенно ясно, что другие до меня уже сделали этот шаг, и я также в состоянии совершить то же самое. Я хотел спрыгнуть — не только для себя самого, но и чтобы подбодрить сыновей. Борьба завершалась, потому что я должен был добро­вольно принять решение спрыгнуть!

Как раз в этом и состоит тот конфликт, перед которым мы сто­им, когда Бог призывает нас подчиниться Его воле. Каждый раз, выбирая между стремлением нашей воли и известным нам жела­нием Бога, мы стоим перед конфликтом, и нормальная реакция на этот конфликт — нерешительность. Мы знаем, что Бог при­зывает нас полностью подчиниться Ему, и все же мы не решаем­ся сделать это. Нам известно, что другие выбрали полную зави­симость от Него, и мы знаем, что Бог никогда не оставит тех, кто доверился Ему, и все же мы медлим и не решаемся.

Во многих отношениях мы поступаем, как израильтяне. По­сле того, как они вышли из Египта, они оставили позади рабскую жизнь, но еще не вступили в чудесный Ханаан. Точно так же и нам предстоит еще долгий путь преобразования в истинных по­следователей Христа. Возможно, мы уже преодолели скверные привычки и оставили плохие компании. Возможно, мы уже в состоянии различать ложные учения и признать фальшивыми традиционные понятия. И возможно, что мы уже отреклись от мирских разговоров, музыки и моды, оставили позади себя наше прошлое, но при этом мы все еще не сделали шаг в будущее — в жизнь, которая «сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3:3).

Оглядываясь назад на мою жизнь, я вижу, что мой путь к цели — полной самоотдаче в служении Богу — начинался с ма­леньких шагов не потому, что Господь так хотел, а потому, что я так реагировал.

Часто моя жизнь была созвучной гимну:

 

Сколько горьких раскаяний

Приношу теперь за то,

Что сказал Христу я гордо:

«Все я сам, а Ты — ничто».

Но смирился понемногу

Дух греховной суеты,

И сказало сердце Богу:

«Частью я и частью Ты».

Час за часом познавая

Дар великой полноты,

Сердце трепетно шептало:

«Меньше я и больше Ты».

Выше всех высот небесных,

Глубже моря глубины.

Дар любви Христа чудесный —

«Я — ничто, и все — лишь Ты».

 

Я не хотел бы произвести впечатление человека, утверждаю­щего, что этот последний шаг сделан мной, но я могу видеть про­движение вперед и поэтому полон надежды, зная, что Тот, Кто начал во мне эту добрую работу, станет продолжать ее и до дня Господнего (см. Флп. 1:6).

Что говорит вам Господь, когда вы стоите в преддверии прыж­ка? Я знаю, что по каким-то причинам вы медлите. Может быть, это как-то связано с обещанием, которое вы записали в предыду­щей главе. Возможно, это очень ответственный момент, возмож­но, вы боитесь доверить проблему Богу или самому себе при­знаться в этом. Вы бы охотно вверили Господу эту трудность, но вам нелегко поверить в то, что вы обретете радость, сделав это, не так ли? Вот это и есть великая ложь сатаны. Он всех нас заста­вил поверить в то, что мы можем быть счастливы, только полага­ясь на свою волю. Не доверяйте вашим чувствам. Вместо этого поступайте согласно принципам. Вы должны принять решение не руководствоваться больше чувствами и эмоциями.

Сделав это, вы убедитесь, что нашли ключ к счастливой хри­стианской жизни. Так же, как и я, вы заметите, что шаг, который вы не хотели делать, — это шаг, ведущий к покою и счастью.

Это и было как раз то, в чем я убедился, прыгнув с вышки! Это было потрясающе! Я кричал и ликовал, пока не достиг воды. Погрузившись в чистую, прохладную воду, я почувствовал себя намного бодрее, чем был до этого. Выйдя же из воды, я снова и снова прыгал в нее!

Подойдя ко мне, Мэтью осторожно спросил:

— Как ты думаешь, папа, — смогу ли я спрыгнуть?

— Конечно, сможешь! — ответил я ему.

Итак, он встал на доску и пережил свой собственный момент нерешительности. Я видел, что он боялся, но держался муже­ственно и стрелой вошел в воду.

Потом подошел Эндрю и произнес:

— Папа, я тоже очень хочу спрыгнуть вниз, но я боюсь. Ты пойдешь со мной?

— Конечно, пойду! Дай мне руку, я буду с тобой все время

Он испытывал смертельный страх! Я не подталкивал его, а стоял рядом, пока он постепенно преодолевал свой страх. Затем я велел ему считать, и мы прыгнули. Я хотел бы, чтобы вы тоже увидели эту улыбку на лице сына! Можно было подумать, что он только что завоевал мир!

Потом мы все вернулись к Салли, и она преподала нам урок мужества:

— То, что можете вы, могу и я!

И она тоже прыгнула в воду!

В тот день мы все смогли победить страх и обрести победу над чувствами и эмоциями, которые сдерживают нас. Истинная хри­стианская жизнь похожа на прыжок с высоты. Часто нам прихо­дится делать настоящие прыжки в вере — принимать решение не возвращаться назад. Ведь мы приняли решение раз и навсег­да! Бог ожидает этого от каждого из нас.

Сделайте это!

Прыгните, преодолев свой страх!

 

 

ГЛАВА 13

ПОСЛЕДНИЙ РЕШАЮЩИЙ ШАГ

 

«Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится

Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28)

 

Я внимательно осмотрел скалу, планируя следующую фазу подъема. Тихие слова Мэтью прервали мои размышления. По­глядев вниз, я тотчас же понял, что у него трудности. Мы взбира­лись на вершину горы Айсберг Пик в Национальном парке Глейшер; это была одна из вылазок отца с сыном. Такие прогулки я совершаю с каждым из моих сыновей, так как верю, что как отцу мне очень важно посвящать время каждому из них отдельно. Это связывает нас друг с другом и дает достаточно возможно­стей для разговоров. Мэтью выбрал подъем на гору, и вот мы за­нимались скалолазанием в местности, где нам были необходимы канат и скалолазные крючки.

Мэтью прочно застрял! При подъеме он следовал за мной до тех пор, пока не достиг утеса внизу, откуда не мог двигать­ся дальше. Я был достаточно высок, чтобы удержаться на сле­дующем навесе и подняться выше, но Мэтью в то время был еще ниже меня ростом и поэтому не мог дотянуться и ухватиться за выступ. Я быстро спустился и протянул ему руку:

— Крепко держись за мою руку, я потяну тебя наверх.

На его лице можно было прочесть страх, сомнение и вну­треннюю борьбу: «Действительно ли папа сможет сделать это? Достаточно ли он силен? Что будет со мной, если он не сможет меня удержать?»

— Держись за мою руку, Мэтью! У меня хватит силы выта­щить тебя из этой ловушки! — ободрял я его.

Он посмотрел вниз. Под нами была страшная высота, и на лице мальчика все еще отражалась внутренняя борьба. Проявит ли он достаточно доверия и поверит ли тому, что я смогу сделать то, что обещал?

Его рука коснулась моей, и мы крепко ухватились друг за друга. Минутой позже все было уже позади, и он стоял рядом со мной на выступе. Передохнув пару минут, мы стали взбираться выше. В тот день мы достигли вершины, но если бы Мэтью не принял решение довериться своему отцу, этот успех был бы невозможен.

Мы всегда призваны сделать шаг полного доверия. В глубине своего сердца вы знаете об этом, также знаю об этом и я. Нам известно, что Господь призывает нас к такому доверию и само­пожертвованию, и все же мы сдерживаем себя. Вероятно, даже словами нам трудно выразить причину, по которой мы страшим­ся этого шага.

Совершенное доверие Богу и готовность безвозвратно от­речься от своего «эго» придает христианской жизни практич­ность, изменяя ее навсегда. Первый урок в жизни христианина, который нужно основательно усвоить, — это полное и совер­шенное доверие Христу. Ведь только доверившись и полностью отдавшись Ему, мы можем называть себя христианами. Для мно­гих из нас, даже для тех, кто считают себя таковыми, это остает­ся недосягаемой мечтой и неосуществимым опытом.

Охотно желая быть настоящими христианами, мы подме­няем этот опыт другими вещами — только чтобы не зависеть полностью от Бога. Почти с нечеловеческим напряжением мы изучаем пункты вероучения и учим этому других. Мы благо-вествуем; посещаем праздничные богослужения и библейские уроки в свободное время; участвуем в семинарах, посвященных вопросам семьи, и занимаем церковные посты. Мы сами соз­даем нашу религию. Мы находим время для личного изучения Библии и посвящаем наше время другим, тем самым формиру­ем хорошее мнение о себе. Мы совершаем так много добрых дел, что сами удивляемся этому, но это действительно так. Мы и впрямь сделали все, кроме последнего решающего шага, един­ственного поступка, способного изменить нас внутренне, а также и внешне.

Этот последний шаг на пути к истинному христианству есть отчетливо выраженное недоверие к самому себе и так же отчет­ливо проявленное доверие Господу. Мы можем проявлять все видимые христианские качества, но можем не иметь власти над своим «я», власти, которая наделит нашу жизнь духом смире­ния. Ведь это не видно никому, об этом знаем только мы.

Слава Богу, что для всех нас еще не поздно сделать этот по­следний шаг к совершенной зависимости от Бога.

После многих лет моей христианской жизни Господь удивил меня, отчетливо объяснив эту идею: если я хочу стать настоя­щим христианином, то должен сделать этот шаг. Я честно ви­дел и понимал, что означает истинное христианство и, должен признаться, страшился этого. «Нет, Господи, этого я не смо­гу, — молился я. — Позволить Тебе контролировать все, не вы­нашивать больше плотских мыслей и не произносить больше плотских слов — нет, Боже, я буду чувствовать себя ужасно!» Верите ли вы в то, что все это я сказал Богу? А хотите знать, что Он мне на это ответил?

На самом деле, Джим? Ты думаешь, что все ангелы на небе так­же раздосадованы или унылы? Они находятся со Мной в таких же отношениях, о которых Я прошу тебя. Они исполняют Мою волю, а не свою, но тем не менее они нравственно свободны. Они послушны Мне, потому что желают этого, и послушание это дает им счастье и свободу намного большую, чем могут дать тебе твои мирские мыс­ли и слова.

«Да, Господи, это было мое не совсем умное высказывание, не так ли?»

Да, Джим. Это было от сатаны. Такого же рода мысли привели совершеннейших ангелов на небесах к восстанию против Меня.

Итак, мне предстояла совершенная самоотдача и полная за­висимость от Бога. Таким образом Он призвал меня сделать по­следний шаг к истинному христианству.

Никогда не забуду борьбу с моей собственной волей. Сидя од­нажды дома, я прочел более чем сотню мест в Библии, и все они в принципе говорили об одном — что сила Божья дается нам здесь и сейчас! Я должен лишь смиренно положиться на Бога, чтобы получить доступ к этой силе. Мне не нужно глубокое по­нимание богословия и не нужно стараться совершать еще боль­ше добрых дел. Я не обязан расти, чтобы получить силу Божью. Как христианин я только тогда и смогу возрастать, когда буду готов сделать этот последний шаг.

«Хорошо, Господи, — сказал я, — с завтрашнего дня я начи­наю жить, полностью положившись на Тебя. Завтра утром моя жизнь станет другой, утром она начнется сначала!»

Я не знаю, как Господь это устраивает, но часто я просыпаюсь рано утром и чувствую Его присутствие. Это не видимое или слышимое присутствие. Скорее всего, я ощущаю зов Его Духа в моем сердце — проснуться и провести время наедине с Ним. Я не могу объяснить, как Бог может быть со мной и одновременно со многими другими людьми, но Он может и делает это. И если вы готовы и желаете этого, то Он будет стремиться поддержи­вать глубокие отношения и с вами. В то первое утро моей новой жизни я проснулся около четырех часов. Сидя в постели, я слышал зов Божий, напомнивший мне о том, что я обещал принадлежать сегодня Ему, и я сказал: «Доброе утро, Господи!» Так началось в то утро драгоценное время с Богом. Он хотел подготовить меня к предстоящему дню, и я молился, пока спящая рядом жена не открыла глаза, спросив меня:

— Отчего это ты так сияешь, мой дорогой?

— Ты знаешь, сегодня я не отпущу Господа от себя. Я совер­шенно смирюсь перед Ним и буду жить под полным Его руко­водством.

— Действительно?! -Да-

— Да ты и сам в это не веришь! — неодобрительно выкрик­нула она.

И это уже было первым испытанием наступившего дня — моя жена насмехалась над моим намерением. Если честно, то это меня не удивило, потому что она хорошо знала упрямого и тем­пераментного немца, за которым была замужем. Мои прежние обещания быть верным Богу были мыльными пузырями, мгно­венно лопавшимися при первом же раздражении. Еще ни разу я не ощутил силы, способной защитить меня от самого себя.

— Мои намерения серьезны, дорогая,— продолжал я. — Мне надоело мое непостоянное, в зависимости от настроения, отношение к Богу. Мне надоело половинчатое христианство!

Вот так начался первый день моего истинного христианства. Как желал бы я показать вам видеофильм о моем первом дне на­стоящего христианина! Но фильм никогда не сможет выразить мою мысленную борьбу, ведь как раз в мыслях-то и совершаются победы. Прежде чем я совершу верный поступок, я должен сна­чала в мыслях принять верное решение. И если бы я рассказал обо всем, что случилось в тот день, то можно было бы написать об этом толстую книгу, но я расскажу лишь о двух опытах.

Я сидел за письменным столом и работал, как вдруг услышал ссору моих мальчиков в другой комнате. Им уже было «тыся­чу раз сказано», чтобы они этого не делали! Поспешив к ним, я чувствовал, как во мне поднимается гнев, и я немедленно хотел высказать им мое мнение. Это же так легко — вызвать в роди­телях гнев, ведь им было сказано уже много раз, чтобы они не делали того или этого, но все же они снова и снова поступают по-прежнему. Если бы мы могли видеть эти сцены в небесной перспективе, то наверняка заметили бы, что не столько дети нуждаются в нагоняе и выговоре, сколько сами родители.

Джим, ты только тогда сможешь правильно обращаться с деть­ми, когда совершенно подчинишь Мне твою плоть, чувства и эмоции.

Я знал, что Господь прав. Но это так трудно — отказаться от того, что мы считаем правильным, чтобы затем поступить в со­ответствии с волей Божьей. Я зашел в ванную и оставался там до тех пор, пока не убедился в том, что плоть моя под контролем и что я могу разговаривать с детьми мудро, спокойно и вежливо.

— Ребята, — обратился я к сыновьям, — когда я намеревался идти к вам для разговора о ваших ссорах, Бог сказал мне, что я должен сделать. Я уверен, что до ваших «разборок» и вы слыша­ли нежный голос Божий, обращенный к вашей совести, который сказал вам о том, как вы должны были поступить. Мы все долж­ны научиться чувствительнее реагировать на тихий голос Бога и быть послушными Ему. Ваш отец не может всю жизнь быть с вами, чтобы воспитывать и руководить, но ваш Небесный Отец будет сопровождать вас всю жизнь, если вы будете готовы Его слушать. Пожалуйста, прошу вас, не привыкайте отвергать Бо­жье руководство!

После такого разговора с детьми я был глубоко благодарен Богу, что решился подчинить Ему мою волю. Ведь я дал детям мудрый совет и преподал им урок, вместо того чтобы отругать их за про­ступок. Я исправил их поведение, доверившись Богу, так что они увидели разницу и отреагировали совсем по-другому, не так, как они раньше отзывались на мои попытки их воспитывать.

Позже, после обеда, у меня появилось желание вымыть посу­ду. Вообще-то, это обязанность сыновей, а не моя. Но сегодня я обещал Богу делать все то, о чем Он меня станет просить. И я ответил Ему мысленно: «Само собой разумеется, Господи. Если Ты хочешь, чтобы посуду вымыл я, то я это сделаю охотно».

Взяв свою тарелку и глубокие чашки, я направился к мойке, достал большую миску и стал наполнять ее горячей водой. Моим сыновьям понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что я собираюсь делать. Используя возможность, они быстро и добровольно привели в порядок стол, сложили для меня горкой тарелки и исчезли.

И я стоял, мыл посуду и наслаждался днем с Господом. А Салли делала то, чего я до этого еще никогда не видел. Моя жена никог­да не отдыхает, и вечером мы с трудом можем уговорить ее пре­кратить свои дела и посвятить время нам. Но в этот день было по-другому. Она села в кресло и смотрела, как я мыл посуду!

Чтобы вы могли понять, что произошло далее, вероятно, нуж­но кое-что объяснить. Жизнь в лесной глуши круто меняет образ жизни. Одно из таких изменений — приготовление еды на пли­те дровяной печки. Я очень люблю пищу, приготовленную та­ким образом,— такая еда намного вкуснее! Но, с другой сторо­ны, трудно контролировать подачу тепла для варки. Пару блюд для сегодняшнего обеда Салли поставила в духовку, и среди них была банка с яблочным муссом. Теперь пустая банка лежала в мойке, и, начав ее мыть, я заметил, что немного мусса снаружи банки запеклось. Я стал тереть это место, но оно было так запе­чено, как будто лак пригорел.

Я и Салли мыли посуду совершенно по-разному — я мыл, ру­ководствуясь чувством долга, а Салли мыла, чтобы посуда была совершенно чистой. Говорю это не для своего оправдания, но чтобы пояснить слабость моего характера. Будучи движим этой слабостью, я и привел аргумент: «Зачем мне весь день возить­ся с этой крепко запеченной ерундой? В конце концов, внутри банка чистая, а это и требуется при мытье». С этой мыслью я сполоснул ее и поставил на подставку для стекания воды.

Вдруг Салли вскочила, как будто приведенная в движение огромной величины и силы пружиной. Подойдя ко мне, она уставилась на банку, затем высоко подняла ее, держа перед мои­ми глазами. Я не мог в это поверить! Это было так, будто моя кроткая жена намеренно хотела меня спровоцировать! Чувства во мне просто взыграли.

— Джим, Джим, когда ты наконец этому научишься? — за­стонала Салли, качая при этом головой. Мы и раньше уже дис­кутировали на тему, как я мою посуду, и я привычно возражал:

— Будь рада, что я вообще мою, — тебя не должно раздра­жать то, как я это делаю.

Всем моим существом я желал бы снова возразить такими же словами, но сегодня я обязался быть Божьим человеком, и Бог призвал меня доверить Ему мои чувства. Я принял решение вве­рить Господу эмоции и сразу почувствовал покой.

Все случилось в доли секунды: я и оглянуться не успел, как банка выскользнула из рук Салли и упала прямо в мойку. Волна воды и пены ударила мне в лицо, и я вновь ощутил поднимаю­щийся во мне гнев — я хотел отомстить жене. Мы так и поступа­ем, когда Бог не контролирует нашу жизнь! Мы быстро наносим ответный удар и защищаем наши чувства и права. Я очень благо­дарен Господу, что Он не оставил меня, потому что когда во мне поднялось плотское чувство гнева, тогда Творец всякой плоти был на моей стороне и просил меня прекратить сопротивление.

Это было очень сурово — подавить мое больное самолюбие, забыть задетые чувства и обиду. Бог не только хотел, чтобы я доверил Ему мои негативные эмоции, но чтобы я отказался и от права вновь вспомнить о них в следующий раз, когда Салли сделает что-то, что вновь эмоционально ранит меня. Наш Не­бесный Отец совершает в нашей жизни основательную работу, окончательно освобождая нас от того, что мы Ему отдаем, если мы этого захотим.

Я выудил банку из воды и с сияющим лицом обратился к Салли:

— Ты права! Вероятно, банку нужно еще немного потереть. Эта победа досталась мне лишь милостью Божьей.

Салли недоверчиво поглядела на меня. Она знала, как обычно реагирует ее вспыльчивый муж, которого она любила, но на этот раз все было иначе.

— Это действует! — закричала она.

— Да, — подтвердил я с улыбкой, вспомнив наш утренний разговор и ее сомнения.

— И как часто обращается к тебе Господь? — спросила Салли.

— Я не знаю, — ответил я. — Я же не сижу и не считаю.

На следующий день я посчитал для Салли, сколько раз ко мне обращался Господь, и в десять часов утра я сказал ей:

— Сегодня, до этого времени, восемнадцать раз я осознал, что Бог побуждал меня подчинить Ему мои мысли. Теперь я пре­кращаю считать.

Итак, последний серьезный шаг требует полной самоотда­чи Богу и готовности пожертвовать Ему все. Очень наглядно Христос описал это в притче о драгоценной жемчужине. Чтобы заполучить ее, человек должен был отдать все, чем владел. Чтобы Иисус Христос стал неотъемлемой и живой частью нашей жиз­ни, мы должны принести жертву — доверить Его контролю все, из чего состоим мы. Такое доверие — осмысленный и решаю­щий шаг веры.

Во многих отношениях это похоже на прыжок с вышки, опи­санный в предыдущей главе. В момент, когда мы шагнули с до­ски, мы не можем вернуть назад принятое нами решение сделать этот прыжок. Такой же цели служил и обряд обрезания — если этот шаг был сделан, то назад пути уже не было.

После обеда я планировал допилить оставшиеся дрова на зиму. Я уже упоминал, что охотно занимаюсь заготовкой дров и что эта работа мне по душе. Конечно же, когда я нагрузил дровами при­цеп до половины, я не был готов к мысли, которую ниспослал мне Господь: Джим, Я хотел бы, чтобы ты отвез эти дрова Митчу.

Митч был моим другом и жил в другой долине. Мне нравится Митч, но мне и в голову не приходило отвезти ему дров; Митч сам был в состоянии наколоть себе дров — он не был тяжело бо­лен. И к тому же было поздно отправляться в такой дальний путь после обеда. Это заняло бы почти три часа, не считая времени на разгрузку. «Господи, я должен отвезти дров Митчу?»

Да, Джим, это подбодрит его.

Неохотно признаюсь, но во мне шла борьба: мои планы, моя воля — все я должен был подчинить Богу, Наконец я решил по­слушаться, догрузил прицеп и отправился к дому Митча.

Джим, произнес знакомый голос, когда ты везешь дрова себе, то как ты нагружаешь прицеп?

Я посмотрел на прицеп: в нем было достаточно дров, хорошо уложенных вровень с бортами. Но я тотчас же понял, что имел в виду Бог. Нагружая прицеп для себя, я накладывал дров до самого верха так, что невозможно было больше добавить ни одного по­лена! Я молился: «Да, Боже, я понимаю, что ты непременно же­лаешь, чтобы я обошелся с братом так же, как я сделал бы себе».

Итак, снова достав пилу, я напилил еще поленьев и уложил их в прицеп так, что уже нельзя было положить ни одного полена. Затем я позвонил моему другу, чтобы убедиться в том, что он дома. Одна из его дочерей сообщила, что дома никого нет.

— Может им что-то передать? — спросила она.

— Нет, нет, все хорошо. И не говори, что я звонил, — сказал я ребенку.

«Вот, Господи, видишь, его нет дома, чтобы забрать эти дро­ва. Нет никого, кто смог бы помочь мне при разгрузке, а потом похвалил бы меня и сказал, какой я добрый христианин».

Джим, и все же я хотел бы, чтобы ты поехал туда.

«Но зачем, Господи?..»

Да, верно, Джим, я хотел бы, чтобы ты поехал туда, хотя тебе от этого не будет никакой пользы и это идет вразрез с твоими на­мерениями. Я хотел бы, чтобы ты исполнил Мою волю и доверился Мне, потому что Я знаю это лучше.

Девяносто минут я ехал к моему другу, где, как сказала его дочка, никого не было дома. Я сам разгрузил дрова и сложил их у стены. Возвращаясь домой, я встретил Митча и его близких. Мы притормозили, опустили оконные стекла, и первые слова, сказанные им, были: «Что ты тут делаешь, Джим?»

Плоть моя хотела похвалы, и во мне росло желание сказать: «Я только что привез тебе дров». Но, конечно же, Божий голос, голос моего Отца, голос Аввы, как называет Его Библия, с неж­ной строгостью обратился ко мне: Джим!..

В истинной христианской жизни речь всегда идет не о чем ином, как о самоотречении и покорности, а именно этому я и решил посвятить себя.

«Я еду домой», — быстро ответил я, стараясь при этом вы­глядеть как можно естественнее.

«Рад был тебя видеть», — сказал Митч, когда машины наши уже тронулись с места.

Однажды я рассказал об этом случае в одной церкви Далла­са, в штате Техас. Я призывал людей сделать «этот последний решающий шаг» к смиренной жизни во Христе Иисусе, и тут произошло нечто совершенно удивительное. Я закончил свою проповедь и сел на место. Пастор церкви прошел к кафедре, что­бы объявить заключительное пение псалма и помолиться, как вдруг молодой мужчина медленно поднялся со своего места и по среднему проходу направился вперед. Пастор, ничего не говоря, стоял за кафедрой, и в церкви воцарилась полная тишина.

Мужчина в смиренной простоте опустился на колени. По его одежде я догадался, что этот молодой человек не был членом церкви, точнее сказать, он выглядел так, будто только что вошел сюда прямо с улицы. Руки его были изранены, а лицо обезображено шрамами.

Пастор понял, что в этот момент бедный молодой человек отважился сделать последний решающий шаг, то, о чем я гово­рил только что членам церкви. Было очевидно, как Дух Божий боролся за людские сердца в то время, когда зазвучал чудесный голос пастора:

 

Все Иисусу отдаю я,

Весь Ему принадлежу;

В упованье и смиренье

Пред лицом Его хожу.

Все Иисусу отдаю я,

Все кладу к Его ногам.

Суету отверг земную,

Направляюсь к небесам.

Все Иисусу отдаю я,

Весь хочу Христовым быть.

Дух предвечный да научит

Знать Христа, Христа любить.

Все Иисусу отдаю я.

Боже, храм во мне создай!

Благодатью и любовью

Ум и сердце наполняй.

Все Иисусу отдаю я.

Чудо Он во мне свершил:

Мир и радость дал святую.

Слава, слава Богу сил!

 

Все произошло совершенно произвольно и непредсказуемо. Не было призыва, не было произнесено ни единого слова эмо­ционального обращения, но зов Духа слышался громче, чем лю­бой человеческий голос! Почти треть присутствующих вышли вперед и преклонили колени рядом с молодым мужчиной. У меня мороз пошел по коже. Я должен был непременно поговорить с этим человеком и узнать его историю.

Я отвел этого молодого человека в сторону для разговора и узнал, что его зовут Кристофер. Медленно и заикаясь, он нере­шительно начал свой рассказ и поведал о том, как еще в детстве мать в гневе плеснула на него кипяток. Раны от ожогов были немыми свидетелями этой истории. Затем уже решительнее он продолжал: «Иногда на день или на два она запирала меня в шкафу, а выпуская оттуда, заставляла моих братьев бить меня палками. Когда я стал подростком, я не мог больше этого выно­сить. Я ушел из дому и присоединился к уличной банде».

Часто я спрашивал себя, что побуждает молодых людей ста­новиться членами бандитских группировок? Теперь Кристофер объяснил мне это. В банде, впервые в своей несчастной жизни, он получил признание и нашел верность «до смерти, пока она не разлучит». К несчастью, банды были не менее жестокими, чем его бывший дом.

— Два раза меня пыряли ножом и один раз в меня стреляли, — поделился Кристофер. — В тюрьме я тоже был. После того, как меня выпустили, я встретил людей из этой церкви, которые рас­сказали мне об Иисусе. Они сказали, что я могу довериться Ему так, как еще никому и никогда в моей жизни. Я заинтересовался этим больше, чем сам того ожидал, но во мне был также и страх. Каждый, кому я до этого доверял, предавал меня и оставлял. И я сказал этим людям: «Если когда-нибудь этот Иисус меня обма­нет, я убью Его!» Но они заверили меня, что Он никогда не врет. Потом они рассказали мне о своих собраниях здесь и о том, что тут люди учатся тому, как жить с Иисусом. Сэр Хонбергер, в эти выходные вы рассказывали о том, как свою жизнь всецело дове­рить Иисусу — это и означает быть христианином?

— Да, Кристофер.

— Тогда я хочу быть христианином.

Я спросил его адрес, чтобы поддерживать с ним связь, но он не захотел мне его назвать. Тогда я спросил номер его телефона, но не получил и его.

— Как я смогу поддерживать с вами связь? — спросил я на­конец.

— Ну, я живу... под мостом.

Его ответ сразил меня. Я говорил проповедь в церкви, на­полненной людьми, которые наслаждаются всеми благами этой жизни, но, тем не менее, именно этот молодой человек был пер­вым, кто посвятил и вручил свою жизнь Иисусу Христу! До этого дня я еще не встречал никого с такой горькой историей жизни, как у Кристофера, но как раз он-то и не использовал свое прошлое и свое настоящее как повод для того, чтобы отказаться от последнего решающего шага. Именно он первым отважился на чистосердечные отношения с Богом.

К сожалению, мы, имея великий свет и благословения Божьи, отказываемся ответить на призыв Его милости. Почему медлил я сам? Теперь я очень стыжусь моего гордого упрямства.

Зная о Кристофере, можем ли мы медлить и не делать послед­него решительного шага навстречу Богу? Я знаю, что вы хотели бы отважиться на этот опыт. Я знаю также, что Бог призывает вас принять это решение. Но одного желания недостаточно — вы должны решиться сделать это. И этот последний решающий шаг вы должны сделать в одиночку.

Можете себе представить, с какой печалью Господь наблюдает за тем, как мы медлим и, в конце концов остаемся во тьме, так как мы не в состоянии увидеть разницу между жизнью и смертью. Прислушайтесь к Его словам, обращенным ко мне и к вам, призывающим сделать последний решающий шаг и вернуться к Богу, обретя в Нем прибежище: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и по­томство твое» (Втор. 30:19).

 

 

Эпилог

 

Больше семнадцати лет прошло с тех пор, как мы переехали в лесную провинцию. Наши малыши стали мальчиками, потом под­ростками, а теперь они уже молодые мужчины. Сейчас я могу ре­троспективным взглядом окинуть два прошлых десятилетия моей жизни, описанные в этой книге. Когда мы начинали говорить о наших планах переехать в лес, были люди, убеждавшие нас в том, что это практически неосуществимо. И когда мы объясняли, что хотим дать нашим детям лучшее и защитить их от остального, они говорили, что это невозможно и что мы слишком завысили нашу цель, — она неосуществима!

Сейчас я могу заверить вас в том, что это вполне осуществи­мо! Программа поиска Бога и план объединения семьи, кото­рым мы следовали, действуют! Я не стал бы говорить о том, что не удалось. Люди постоянно говорили нам: «Подождите, как только ваши мальчики станут подростками, они восстанут про­тив вашего образа жизни».

Позднее, когда они увидели, что подростковый период бла­гополучно миновал, они изменили свои прогнозы: «Подо­ждите, пока они станут взрослыми». Сегодня наши сыновья взрослые, и мы перестали прислушиваться к неблагоприят­ным прогнозам, потому что мы знаем, что поступили верно! У вас тоже все получится, если вы желаете осуществить эти принципы, независимо от того, живете ли вы в лесу или просто хотите переехать в деревню.

Сегодня Мэтью и Эндрю — успешные маклеры. Они про­дают недвижимость в сельской и лесной местностях. Их харак­теры, заботливо сформированные провинциальной жизнью, привлекли внимание различных клиентов, и некоторые из них спрашивали меня о том, как нам удалось воспитать таких ис­ключительных молодых людей. Секрет этого очень прост. Не Салли и я воспитывали их, но мы позволили Господу воспи­тывать их. Мы работали с Ним сообща. Несказанно радуясь успехам наших сыновей, мы со всей кротостью осознаем, что подобных результатов мы смогли достичь только благодаря ми­лости Божьей.

Когда я писал эту книгу, мы все еще жили в маленьком блоч­ном домике в Национальном парке Глейшер. Сыновья работали как дома, так и в городском бюро. Они охотно проводили время с нами. Теперь они женились, создали свои собственные семьи и переселились в свои дома неподалеку от нас. Мы не огорчились. Моя царица Салли и я всегда готовы ободрить и поддержать их в любой момент их жизни.

После того, как Господь призвал меня посвятить все свое время Ему на служение, совместно с другой семьей, также ре­шившей беззаветно следовать за Богом, мы создали сначала ор­ганизацию «Обновление всему миру», а затем мы с Салли орга­низовали еще и «Жизнь от источника вечной силы».

Эти общественные, некоммерческие организации стремятся рассказать другим, как прийти к практическому Евангелию, вне­дрить его в свою повседневную жизнь и с его помощью оздоро­вить супружеские отношения и отношения с детьми так, как это смогли сделать мы. Мы действительно убеждены в том, что за­дача Евангелия — восстановить в человеке образ Божий и освя­тить его жизнь во славу Господа.

А что же в будущем? Достигли ли мы всего того, чего желали в нашем совместном пути с Богом и в нашей семейной жизни, ко­торая должна была стать уникальной? Да, и мы также воспитали наших сыновей истинными христианами.

Но все это только подобие славного будущего. Подростком Мэтью мечтал открыть неизвестное озеро в лесах Канады. Эту мечту он лелеял годами. Наконец он осуществил ее, а когда мы вернулись домой, ему не давали покоя уже новые приключения первооткрывателя.

Точно так же я и Салли видим наше будущее: исполнение одной мечты не затуманивает собой следующую С покоренной высоты одной горной вершины открывается прекрасный вид на другую, которая манит к себе! И в нас горит желание увидеть, что скрывается за следующим холмом.

Опыты, переживаемые христианином, становятся все богаче и полнее. Мы переживем новые высоты самоотречения и откро­ем новые глубины падения собственного «я». Каждое новое переживание несет с собой увеличение обязательств и много­кратно умножает радость сотрудничества со Христом, нашим верным Путеводителем.

Мое сердечное желание и моя молитва о том, чтобы также и вы ощутили потребность прибегнуть к Богу и следовать Его воле. Аминь.

 

РАЗГОВОР С ДЖИМОМ ХОНБЕРГЕРОМ

 

Вопрос: Когда вы поняли, что ваша духовная жизнь не удо­влетворяет вас? И что привело вас к выводу, что, сделав про­ще свой быт, вы решите вашу проблему?

 

Хонбергер: Я вырос не в той конфессии, к которой принад­лежу теперь. После того как мы стали очень активными членами христианской церкви последнего времени, то начали делиться с другими учениями этой церкви. Я заметил, что большая часть моих религиозных опытов имеет отношение к внешней стороне жизни, то есть я посещаю членов общины, преподаю библейские уроки и так далее. Меня выбрали пресвитером церкви; я говорил проповеди три года. Но однажды, вернувшись вечером домой, я сильно поссорился с Салли. Мои сыновья трех и пяти лет плакали, не понимая, что случилось; они были слишком малы, чтобы это понять. Салли вышла освежиться на улицу, а когда она вернулась, я просто спросил ее: «Дорогая, что с нами случилось?»

Позднее я позвонил в бюро, в то время я владел страховым агент­ством, и сообщил моим подчиненным, что уезжаю на десять дней, что­бы немного отдохнуть. На машине мы отправились к озеру Имп, рас­положенному на Верхнем полуострове штата Мичиган, неподалеку от Уотерсмид, и провели там десять дней, переоценивая нашу жизнь.

До того, как мы поженились, мы были сильно влюблены друг в друга, и все было так чудесно и романтично. А после свадьбы мы вскочили на карусель нашего общества, и она «понесла» нас. Мы думали, что быть счастливыми означает иметь большой дом, — и мы переезжали три раза. Мы жили в доме общей пло­щадью 278 квадратных метров, в деревянном доме из кедра, сто­ящем на участке земли в 16 гектаров, где даже было озеро. У нас были шикарные машины, и мы зарабатывали много денег.

Я был очень активным пресвитером нашей церкви, но мы стано­вились чужими друг для друга. Что-то медленно, но верно разделя­ло нас и подрывало наши отношения. Чего нам не хватало, — это времени друг для друга. Мы владели всем, что, по мнению людей, было нужно для жизни, но мы были на грани срыва. Пересматри­вая в течение этих десяти дней нашу жизнь, мы анализировали так­же и жизнь других людей: жизнь моих сотрудников, жизнь людей из церкви, но мы делали это не с тем, чтобы судить их, а чтобы уви­деть — чему мы могли бы у них научиться. Однако нам не понра­вилось то, что мы при этом обнаружили. Мы пришли к выводу, что успех находится совсем не в том направлении, куда мы движемся. Мы должны отвоевать назад свое время — единственное, чего нам недоставало! Его нужно было потратить на то, чтобы действитель­но научиться ходить с Богом, а не только познавать истину и быть членом церкви. Мы хотели наш брак и наших детей поставить на первое место. И нам стало совершенно ясно, что мы должны бе­жать от быстрой жизни и успешной карьеры, столь популярных у нас в Соединенных Штатах. Конечно же, эта проблема существует и в Европе, Австралии и Канаде — не только в США.

 

Вопрос: Суетная жизнь многих людей, однако, не похожа на ту, которую вели вы. Люди живут в пригородах или в городах на очень маленьких участках земли. Вы сказали, что хотели осво­бодиться от этой суматошной жизни, хотя она, на мой взгляд,

была идиллией. Ведь у вас был прекрасный деревянный дом на огромном, обособленном участке земли. Думается также, что ваша жизнь там была намного раскрепощением, чем жить лю­дей в городах, работающих по 50-80 часов в неделю.