Современные западные геополитические концепции.

Геополитическая мысль в Западной Европе и США после Второй мировой войны развивалась в русле классических построений. В отсутствие оригинальных фундаментальных исследований господствующим стало прикладное направление геополитики, стоявшее на службе интересов Запада в идеологической битве «холодной войны» (школа атлантизма). Наиболее крупными представителями этого направления являются Д. Мэйниг, У. Кирк, С.Коэн. Основываясь на теоретических построениях Николаса Спайкмена, эти авторы рассматривали противостояние СССР и США как противоборство атлантического и евразийского миров. В отличие от англо-американского направления в геополитике, континентальное имеет свою четко выраженную региональную и духовную специфику. Так, французский геополитик Ж. Готтман, основатель коммуникационной теории, считает, что только в процессе коммуникаций происходит дифференциация политического пространства. Центрами этого дифференцирования выступают города, государства, цивилизации. Однако, этот процесс не был однонаправленным — на смену империям приходила региональная обособленность, сменявшаяся затем новыми формами политических объединений. Этот процесс объединения и разъединения непосредственно отражает динамику развития геополитического пространства. Понятно, что пространство для французской традиции несет больше культурологическую, чем географическую нагрузку.

Альтернативные, большие пространства на территории Евразии предполагают сохранение относительного политического суверенитета, этнокультурной самобытности, свободы в определении идейной и мировоззренческой доминанты. Именно в этом, по мнению авторов данного направления и состоит сг^ысл вклада России как «сердца евразийского острова» в судьбу Европы. В ее противостоянии наступлению «однородного состояния человечества», которое они связывают с концом истории.

Для Германии были более характерными интеграционные позиции. Их важным элементом выступает идея «общеевропейского дома» вплоть до отказа от национального суверенитета через создание наднациональных структур, в рамках которых модифицируется стремление государств к завоеванию пространства.

Этот процесс, по мнению немецкого исследователя А. Грабовского, соответствует ходу мирового развития и мог бы привести к образовании всемирного союза. В значительной мере данному процессу способствует Германия, благодаря своему выгодному геополитическому положению связующего звена между западной и восточной частями Европы.

Другим аспектом данного направления выступает концепция «качества жизни» Ф. Фрида, который считает, что борьба за пространство становится борьбой за более высокий уровень социального развития и качества жизни. Кому удастся в этом отношении захватить лидерство, тому завтра будет принадлежать весь мир.

Характерным для немецкой геополитики этого этапа развития выступает значение понятия «господствующая держава», выдвинутое в рамках этого направления генералом Гудерианом (1888-1954). Согласно его взглядам, это государство по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению, и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а потому и претендующее на право считаться естественным источником власти.

Геополитические последствия практического развития данной категории могут быть сопоставимы с последствиями реализации понятия «жизненное пространство». Особенно в исторический период, когда Соединенные Штаты получили невиданную раньше возможность вклиниться в евразийский геостратегический регион с целью оказания решающего воздействия на ход событий. Определяющей целью США выступает задача окончательного разрушения континентального монолита и недопущения доминирования там России.

Коренным изменением геостратегической картины мира ознаменовалось начало третьего этапа в развитии геополитики. Он характеризуется двумя главными направлениями. Первое— это продолжение классических, глобальных геополитических схем в условиях «однополюсного мира» и второе — так называемые «основные геополитические парадигмы», делающие акцент на феноменах иного порядка.

Анализ ситуации в рамках первого направления англо-американской геополитики фиксирует, что исчезновение Российской империи означает прекращение геополитического вызова. Центральная Европа теперь может стремиться к постепенному слиянию с Западной Европой, Украина и Беларусь тоже.

На Дальнем Востоке прекращение существования империи избавляет Южную Корею, Японию и Китай от тревоги в связи с присутствием на границе огромной военной мощи России. На юге Турция, Иран и Пакистан неожиданно обрели защиту благодаря появлению ряда новых «буферных государств». Это укрепило, отделяющий Россию, барьер от теплых южных портов, к которым она стремилась, а следовательно, и от положения «сверхдержавы».

В книге 3. Бжезинского «Без контроля. Глобальный беспорядок на пороге XXI века», опубликованной в 1993 году, он дает прогноз развития геополитических связей после окончания «холодной войны». Он так же утверждает, что распад Советского Союза привел к геополитическому вакууму в сердцевине Евразии.

Это является главной причиной повышенной конфликтности по всему периметру всего постсоветского геополитического пространства. Активизация ислама и неспособностью США обеспечить контроль над ситуацией в регионе Среднего Востока ведет к появлению огромной зоны нестабильности, которая может охватить часть Юго-Восточной Европы, Средний Восток, район Персидского залива, и с неизбежностью территории бывших Советских республик Средней Азии. Внутри этой зоны существует множество узлов потенциальных конфликтов, несущих угрозу всему миру. Положение осложняется возрастающими возможностями вовлечения в конфликт других стран и особенно опасна возможная роль Китая.

Главную геополитическую угрозу американский политолог, известный в прошлом своими антисоветскими взглядами, продолжает видеть в неизбежности возвращения к имперской политике России. Подобная ориентация российской внешней политики, по мнению 3. Бжезинского, крайне опасна для Соединенных Штатов, ей необходимо всячески противодействовать.

Основным инструментом этого противодействия он считает Украину, которая выступает как естественный геополитический противовес России. Поэтому задача оторвать Украину от России на максимальное расстояние и является, по его убеждению, основной геополитической задачей на данном континенте.

Показательным для данного геополитического типа мышления является подход профессора Пенсильванского университета Э. Рубинстайна опубликованный в 1993 г. в книге «Россия и Америка: от соперничества к примирению».

Главной методологической посылкой его концепции выступает положение о том, что США остались единственной страной, которая способна проецировать свое влияние во всех четырех формах (военное, экономическое, культурно-идеологическое и политическое) на весь мир.

Профессор Э. Рубинстайн выделяет шесть основных геополитических регионов:

1. Северная Америка, во главе с США. Это будет самое мощное региональное объединение в мире и, если интеграционные процессы не затухнут, возможно образование Североамериканской конфедерации. В зоне полной зависимости от нее неизбежно будет находится все Западное полушарие.

2. Европа, политическое единство которой будет значительно отставать от экономической интеграции.

3. Восточная Азия, в которой господствующие экономические позиции будет занимать Япония. В результате отсутствия системы безопасности возможно возрастание внутренней напряженности, особенно при активизации Китая. Зависящей от этого региона зоной будет: российский Дальний Восток, Юго-восточная Азия, Австралия, Новая Зеландия.

4. Южная Азия. В этом регионе будет доминировать Индия, но возможно обострение отношений с окружающими ее исламскими государствами.

5. Мусульманский полумесяц, в который входят страны Северной Африки, Ближнего Востока, возможно, Турция, государства Персидского залива, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, государства Средней Азии.

6. Сохраняется вероятность продолжения существования «евразийской грозди», но пока это «геополитическая черная дыра».

Существует возможность, что господствующее положение здесь займет РОССИЯ.:

Крушение СССР, отмечает Э. Рубинстайн, превратило «сердце» Евразии в геополитический вакуум, его будущее под вопросом.

Наиболее дестабилизирующим фактором для мира он считает Китай, поскольку он будет играть наиболее глобальную и активную роль. С его точки зрения, неизбежна будущая коалиция Китай, Россия, Иран, которая будет противостоять Америке — Европе — Японии. Но фактор неопределенности — огромная творческая сила, которая позволяет любой стране по-новому реорганизовать окружающее ее геополитическое пространство.

Вышеизложенные концепции помогают уловить новые направления развития, а именно, возрастание взаимозависимости и снижение роли силового фактора в международной политике, проявляет себя действием ряда объективных факторов в мировом общественном развитии, приводящим к расширению возможностей небольших государств по сравнению с возможностями великих держав. Прежде всего, это связано с развитием транспорта и массовых коммуникаций. Этот процесс привел к быстрому росту транснациональных корпораций при одновременном ослаблении правительственного контроля над их действиями. Международная торговля стала первенствовать в структуре мирового хозяйства, а это еще больше сделало взаимозависимость между странами более сложной и интенсивной.

Другая тенденция определяется процессами модернизации и развитием многочисленных информационных систем в странах «третьего мира». Следствием этих процессов стал значительный рост национализма в этих странах, а это препятствует осуществлению военных интервенций и иных традиционных средств обеспечения господства со стороны стран «первого мира». Так, серьезным фактором поражения США во Вьетнаме и Советского Союза в Афганистане явилось то, что обеим сверхдержавам не удалось навязать свою волю националистически настроенному населению этих более бедных и отсталых стран. В подобных случаях, мы наблюдаем перераспределение власти в международных масштабах от правительств к частным субъектам, в данном случае национально-освободительным движениям.

Следующая тенденция также ведет к перераспределению геополитической мощи в пользу небольших и слабых государств. В результате широкого распространения новых технологий, в том числе и военных, отсталые страны способны укреплять свой военный потенциал даже без сколько-нибудь серьезного экономического и социального прогресса. Поэтому военные методы воздействия на эти страны становятся все менее эффективными и действенными расходы же значительно возрастают, следовательно происходит значительное снижение способности влиять на ситуацию в «третьем мире».

И, наконец, последняя, ограничивающая тенденция геополитической эффективности заключается в сокращении возможностей ведущих государств мира контролировать состояние окружающей среды. Неспособность даже наиболее крупных и могущественных государств справиться с ними показывает, что эти проблемы по своей природе являются транснациональными. Решение глобальных проблем возможно только в рамках коллективных действий и сотрудничества всех государств, поэтому понятно стремление рассматривать весь мир как глобальное гражданское общество, которое требует и единого мирового правительства. В геополитике данное направление получило название — мондиализм.

Современная геополитика имеет в своем арсенале несколько парадигм, пришедших на смену «логике двух блоков».

Первая — обращает внимание на пространственное различие между центром и периферией, причем последняя противопоставляется центру, Юг — Северу, развивающиеся страны —развитым. При этом, как считает французский исследователь А. Глюксман, один фундаментализм приходит на смену другому — на смену политической религии приходит политизация религий, которая, по его мнению, неизбежно приведет к новым кризисам.

Во второй парадигме акцент переносится на различие между тремя поколениями войн. Операция «Буря в пустыне» продемонстрировала конец стратегического искусства в традиционном понимании. Моральное устаревание обычных вооружений является следствием примата войн коммуникационных над войнами на разрушение. Разрабатываются теории войн с «нулевым результатом человеческих потерь».

В третьей — основа национальная, предусматривающая ренационализацию политики. Крушение многонациональных империй вызвало к жизни проблему национальной идентичности. Этические, классовые, религиозные противоречия подчинены динамизму становления «государства-нации».

Четвертая парадигма — предопределяет и основывается на различиях между региональными системами, в центре каждой из которых находится государство, оказывающее влияние на развитие событий в регионе — «Великий Иран», «Великий Пакистан» или «Великий Китай» и т. д. Г. Киссинджер полагает, что международная система в XXI веке будет состоять, по крайней мере, из шести основных центров силы: США, Европы, Китая, Японии, России и, вероятно, Индии, а также множества средних и малых государств. «Шесть основных центров силы» Киссинджера принадлежат к пяти разным цивилизациям, поэтому он считает, что международная система в XXI веке будет обусловлена взаимодействием различных цивилизаций.

Пятая— цивилизационная. Директор Центра стратегических исследований Гарвардского университета С. Хантингтон считает, что не существует «человечества вообще», а есть определенные цивилизации: иудео-христианская; мусульманская; цивилизация, в основе которой лежит буддизм, и т. д. И наибольшую опасность будут представлять линии вооруженных конфликтов, совпадающие с линиями разломов между цивилизациями.

В своей статье «Столкновение цивилизаций?» (которая появилась как резюме большого геополитического проекта «Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы) он определяет цивилизации как социокультурные общности самого высшего ранга и как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Для каждой цивилизации характерно наличие некоторых объективных признаков: общности истории, религии, языка, обычаев, особенностей функционирования социальных институтов, а также субъективной самоидентификации человека. С его точки зрения, цивилизационный фактор в международных отношениях будет постоянно усиливаться. Этот вывод обосновывается таким образом.

Во-первых, различия между цивилизациями, основу которых составляют религии, наиболее существенны, эти различия складывались столетиями и они сильнее, нежели между политическими режимами.

Во-вторых, усиливается взаимодействие между народами разной цивилизационной принадлежности, что ведет как к росту самосознания, так и к пониманию единичного и общего в рамках своей цивилизации.

В-третьих, возрастает роль религии, причем последняя проявляется нередко в форме фундаменталистских движений.

В-четвертых, ослабевает влияние Запада в незападных странах, что находит выражение в процессах девестернизации местных элит и усиленном поиске собственных цивилизационных корней.