II. Различные типы различий между различными типами иллокутивных актов

Дж. Р. Серль

КЛАССИФИКАЦИЯ ИЛЛОКУТИВНЫХ АКТОВ

(Ключевые слова: Речевые акты, таксономия Остина, функции речи, выводы для этнографии и этнологии, английский язык.)

 

John R. Searle. A classification of illocutionary acts.—«Language in So­ciety», 1976, № 5, p. 1—23.

© Cambridge University Press, London, 1976.

 

Существует не менее двенадцати лингвистически значимых параметров, по которым могут различаться иллокутивные акты. Из них наиболее существенны­ми являются: иллокутивная цель (illocutionary point), направление приспособле­ния (direction of fit) и выраженное психологическое состояние. Эти три понятия образуют основу для таксономии главных классов иллокутивных актов. Базис­ными видами иллокутивных актов являются следующие пять: репрезентативы (или ассертивы), директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации. Каждое из этих понятий получает свое определение в данной статье. Предшествующая по­пытка построения таксономии, предпринятая Остином, несовершенна по ряду причин, главная из которых — отсутствие четких критериев для отграничения одного вида иллокутивной силы (illocutionary force) от других. Перформативные глаголы, составляющие своего рода парадигму в каждом из названных пяти классов, обладают разными синтаксическими свойствами (в статье эти свойства получают объяснение).

I.ВВЕДЕНИЕ

При изучении функционирования языка в обществе одним из самых главных вопросов является следующий: «Сколько суще­ствует способов использования языка?» Большинство попыток ответить на этот вопрос неудовлетворительны прежде всего из-за отсутствия ясного определения самого понятия «способ исполь­зования языка». Если же принять, как предлагается в данной работе, что основной 'единицей языкового общения между людьми является иллокутивный акт, то наиболее важной формой поста­новки нашего исходного вопроса будет такая: «Сколько суще­ствует категорий иллокутивных актов?» Настоящая статья и представляет собой попытку ответить на этот вопрос.

Главная цель данной работы поэтому состоит в том, чтобы получить обоснованную классификацию иллокутивных актов, сво­дящую всё их многообразие к базисным категориям, или типам. Поскольку каждая такая попытка должна учитывать результаты Остина, расклассифицировавшего иллокутивные акты на пять ка­тегорий (вердиктивы, экспозитивы, экзерситивы, бехабитивы и комиссивы), то второй целью данной работы является демонстра­ция того, в каких отношениях классификация Остина адекватна, а в каких—нет. Ну, а поскольку базисные семантические разли­чия обычно сказываются на синтактических свойствах, третья цель данной работы—показать, как эти различные базисные ил­локутивные типы реализуются в синтаксисе такого 'естественного языка, как английский.

В дальнейшем изложении будет предполагаться знакомство читателя с общей схемой анализа иллокутивных актов, предло­женной в таких работах, как Austin 1962; Searle 1969; Sear­le 1968. В частности, я исхожу из разграничения иллокутивной силы высказывания и его пропозиционального содержания, что символизируется следующим образом: F (р). Тогда задача данной работы — в том, чтобы получить классификацию различных ти­пов F.

II. РАЗЛИЧНЫЕ ТИПЫ РАЗЛИЧИЙ МЕЖДУ РАЗЛИЧНЫМИ ТИПАМИ ИЛЛОКУТИВНЫХ АКТОВ

Любая попытка получить такого рода таксономию предпола­гает наличие критериев отличия одного (вида) иллокутивного акта от другого. По каким же критериям можно было бы опреде­лить, что из трех заданных реальных высказываний одно пред­ставляет собой сообщение, другое—предсказание, а третье— обещание? Для того чтобы устанавливать классы более высокого, родового порядка, мы должны сначала знать, как отличаются друг от друга виды — обещание, предсказание, сообщение и т. п. Пы­таясь найти ответ на этот вопрос, мы сталкиваемся с тем, что существует несколько совершенно различных принципов разгра­ничения; то есть имеются несколько видов различий, позволяю­щих констатировать нетождественность сил двух высказываний. Поэтому метафора «сила» в выражении «иллокутивная сила» может ввести в заблуждение: ее можно понять так, будто раз­личные иллокутивные силы занимают различные места на одной и той же непрерывной шкале силы. Между тем как в действи­тельности мы имеем дело с несколькими различными пересекаю­щимися континуумами.

Другой источник заблуждений связан с нашей склонностью путать иллокутивные глаголы с типами иллокутивных актов. На­пример, когда имеется два несинонимичных иллокутивных глаго­ла, мы склонны считать, будто они непременно должны указывать на два различных вида иллокутивных актов. В дальнейшем я буду стараться придерживаться строгого разграничения иллокутивных глаголов и иллокутивных актов. Иллокуции—это часть языка вообще (а не конкретного языка). Иллокутивные глаголы— это всегда часть некоторого конкретного языка—французского, немецкого, английского и т. д. Различия между иллокутивными глаголами—хороший индикатор, но ни в коем случае не надеж­ный индикатор различий между иллокутивными актами.

По моему мнению, имеется (по меньшей мере) двенадцать значимых измерений, в которых происходит варьирование илло­кутивных актов. Пройдемся бегло по этим измерениям.

(1) Различия в цели данного (типа) акта

Так, смысл (point), или цель (purpose), приказа может быть охарактеризован как попытка добиться того, чтобы слушающий нечто сделал. Смысл, или цель, описания—в том, чтобы пред­ставить (правильно или неправильно, точно или неточно) некото­рое положение вещей. Смысл, или цель, обещания — в том, чтобы взять на себя обязательство совершить нечто. Эти различия со­ответствуют «существенным условиям» в моем анализе иллоку­тивных актов (см. Searle 1969, гл. 3). В конечном итоге, как я полагаю, существенные условия будут наилучшей основой для таксономии,—это я и попытаюсь показать. Важно иметь в виду, что термины типа «смысл» и «цель» не должны приводить к вы­воду о том, что каждый иллокутивный акт обладает некоторым перлокутивным намерением, закрепленным за этим актом по определению: наше употребление этих терминов не основывается на таком взгляде. У многих,—а возможно, и у большинства,— из главных иллокутивных актов нет никакого существенного перлокутивного намерения, ассоциированного с соответствующим глаголом в силу его словарного определения; так, утверждения и обещания не являются, по определению, попытками осуществить перлокутивное воздействие на слушающих.

Смысл, или цель, конкретного типа иллокуции я буду назы­вать иллокутивной целью этого типа. Иллокутивная цель—это только часть иллокутивной силы. Так, например, иллокутивная цель просьб—та же, что и у приказаний: и те, и другие пред­ставляют собой попытку побудить слушающего нечто сделать. Но иллокутивные силы — это явно нечто другое. Вообще говоря, понятие иллокутивной силы производно от нескольких элементов, из которых иллокутивная цель—только один, хотя, видимо, наи­более важный элемент.

(2) Различия в направлении приспособления между словами и миром

Некоторые иллокуции в качестве части своей иллокутивной цели имеют стремление сделать так, чтобы слова (а точнее— пропозициональное содержание речи) соответствовали миру;

другие иллокуции связаны с целью сделать так, чтобы мир со­ответствовал словам. Утверждения попадают в первую катего­рию, обещания и просьбы—во вторую. Наилучшей иллюстра­цией этого разграничения является, видимо, то, которое предло­жено в работе An scorn be 1957. Предположим, что некий че­ловек идет в универсам со списком, составленным его женой, где указано, что он должен купить; в этом списке содержатся слова:

"бобы, масло, бекон, хлеб". Предположим, далее, что по пятам за ним, все время, пока он ходит с тележкой по магазину и вы­бирает указанные товары, следует сыщик, который записывает все, что он берет. При выходе из магазина у покупателя и у сы­щика будут идентичные списки. Но функции этих двух списков будут совершенно различны. Цель того списка, который находит­ся у покупателя, состоит в том, чтобы, так сказать, «приспосо­бить» мир к словам; этот человек должен согласовывать свои действия со списком. Цель списка, находящегося у сыщика,— в том, чтобы «приспособить» слова к миру: сыщик должен со­гласовывать список с действиями покупателя. Это, в частности, сказывается на различной роли «ошибок» в этих двух случаях. Если сыщик, придя домой, неожиданно осознает, что тот человек купил свиные отбивные вместо бекона, то он сможет просто за­черкнуть слово «бекон» и записать «свиные отбивные». А вот если покупатель придет домой, и его жена укажет ему, что он купил свиные отбивные, хотя ему нужно было купить бекон, то он не сможет исправить свою ошибку, зачеркнув «бекон» и записав вместо этого «свиные отбивные».

В этих примерах список содержит пропозициональное содер­жание иллокуции, а иллокутивная сила определяет то, как это содержание должно соотноситься с миром. Я предлагаю назвать этот аспект различием по направлению приспособления. Список сыщика характеризуется направлением приспособления «слова к миру» (как в случае констатации, описаний, утверждений и объ­яснений); список же покупателя обладает направлением приспо­собления «мира к словам» (как в случае требований, приказа­ний, клятв, обещаний). Будем обозначать направление приспо­собления «слова—реальность» с помощью стрелки, направлен­ной вниз (^), а направленность приспособления «реальность— слова»—-с помощью стрелки, направленной вверх (f). Направ­ление приспособления всегда является следствием иллокутивной цели. Было бы очень элегантно построить всю нашу таксономию целиком на основе этого различия по направлению приспособле­ния, — но я не в состоянии положить это понятие в основу всех моих разграничений (при том что направление приспособления будет широко применяться в последующей таксономии). (3) Различия в выраженных психологических состояниях Человек, констатирующий, утверждающий, объясняющий или заявляющий, что р, выражает убеждение, что р; человек, который обещает, клянется, угрожает или ручается, что сделает а, выражает намерение сделать а; человек, который приказывает, коман­дует, просит, чтобы слушающий Н сделал А, выражает желание (пожелание, потребность), чтобы Н сделал А; человек, принося­щий извинения за совершение А, выражает сожаление по поводу совершения А, и т. д. В общем случае, производя любой илло­кутивный акт с некоторым пропозициональным содержанием, го­ворящий выражает некоторое свое отношение, состояние и т. п.» касающееся этого пропозиционального содержания. Заметим, что это имеет место, даже если говорящий неискренен, даже если он не имеет в действительности того убеждения, желания, намере­ния, не испытывает того сожаления или удовольствия, которое он выражает,—тем не менее в ходе совершения своего речевого акта он выражает некоторое убеждение, желание, намерение, со­жаление или удовольствие. Это обстоятельство находит свое языковое выражение в том, что с точки зрения языка неприем­лемым (хотя логически и не противоречивым) будет соединение эксплицитного перформативного глагола с отрицанием выражае­мого им психологического состояния. Так, нельзя сказать: "Я утверждаю, что р, но не думаю, что р", "Я обещаю, что р, но не намереваюсь р", и т. п. Отметим, что сказанное справедливо толь­ко для перформативного употребления глагола в первом лице настоящего времени. Ведь можно сказать: «Он утверждал, что р, но на самом деле не считал, что р", "Я обещал, что р, но на са­мом деле не намеревался совершить это" и т. д. Психологическое состояние, выраженное при совершении иллокутивного акта, — это условие искренности акта, в смысле моих «Речевых актов» (Searle 1969, гл. 3).

Если попытаться расклассифицировать иллокутивные акты,. основываясь исключительно на выражаемых психологических со­стояниях (на различиях по характеру условия искренности), то придется проделать очень большую работу. Так, убеждение объ­единяет не только утверждения, констатации, замечания и объяс­нения, но также постулирование, декларации, логическую дедук­цию и аргументацию. Намерение объединяет обещания, клятвы, угрозы и ручательства. Желание или потребность охватывает просьбы, приказы, команды, мольбы, ходатайства, прошения и упрашивания. Удовольствие же не объединяет так много иллоку­тивных актов: поздравления, пожелания удачи, приветствия и не­сколько других.

В дальнейшем выражаемые психологические состояния будут обозначаться через заглавную начальную букву соответствующе­го глагола: В для убеждения, W для желания^ I для намерения и т. д.

Эти три «измерения» речевого акта—иллокутивная цель, на­правление приспособления и условие искренности—мне пред­ставляются наиболее важными, и моя таксономия будет, в основном, построена на них; однако есть и несколько других факторов, заслуживающих упоминания.

(4) Различия в энергичности, или в силе, с которой подается иллокутивная цель

Предложения "Я предлагаю пойти в кино" и "Я настаиваю на том, чтобы мы пошли в кино" оба обладают одинаковой иллоку­тивной целью, но подаваемой с различной степенью энергичности (strength). To же самое относится и к паре предложений "Я тор­жественно клянусь, что это Билл украл деньги" и "Я думаю, деньги украл Билл". В рамках одной и той же иллокутивной це­ли, как мы видим, могут быть различные степени энергичности или ответственности.

(5) Различия в статусе или положении говорящего и слушаю­щего в той мере, в какой это связано с иллокутивной си­лой высказывания

Если генерал просит рядового убраться в комнате,—это, ко­нечно, команда или приказ. Если же рядовой просит генерала убраться в комнате, то это может быть советом, предложением или просьбой,—но не приказом или командой. Этот признак соответствует одному из подготовительных условий в концепции «Речевых актов» (Searle 1969, гл. 3).

(6) Различия в том способе, которым высказывание соотнесено с интересами говорящего и слушающего

Рассмотрим, например, различия между похвальбой и жало­бами, между поздравлениями и выражением сочувствия. В этих двух парах видно различие между тем, что в интересах, и тем, что не в интересах говорящего или слушающего, соответственно. Этот признак представляет собой еще один тип подготовительного условия (в рамках концепций моих «Речевых актов»).

(7) Различия в соотношении с остальной частью дискурса Некоторые перформативные выражения служат для соотнесе­ния высказывания с остальной частью дискурса (а также с непо­средственным контекстом). Рассмотрим, к примеру, фразы: "(Я) отвечаю", "(Я) вывожу", "Я заключаю" и "Я возражаю". Эти выражения служат для того, чтобы соотнести одни высказыва­ния с другими высказываниями и с непосредственным контекстом. Признаки, выражаемые им, обычно вовлекают высказывания в класс утверждений. В дополнение к простому утверждению неко­торого суждения, можно делать это утверждение в порядке воз­ражения но поводу того, что было кем-то ранее сказано, в поряд­ке ответа на ранее высказанное положение, в порядке вывода этого утверждения из некоторых очевидных предпосылок и т. п. Выражения "тем не менее", "более того", "таким образом" также выполняют указанные 41ункцпи соотнесения с дискурсом.

(8) Различия в пропозициональном содержании, определяе­мые на основании показателей иллокутивной силы.

Различие, скажем, между сообщением и предсказанием связа­но с тем обстоятельством, что предсказание должно делаться о будущем, а сообщение может быть о прошедшем или настоящем. Эти различия соответствуют расхождениям в рамках условий про­позиционального содержания (в концепции моих «Речевых актов»).

(9) Различия между теми актами, которые всегда должны, быть речевыми актами, и теми, которые могут осущест­вляться как речевыми, так и неречевыми средствами.

Например, можно расклассифицировать объекты, сказав "Я отношу это к классу А, а это— к классу В". Но вовсе не обязательно что-либо говорить, классифицируя предметы: можно просто сложить все предметы типа А в коробку для А и все пред­меты типа В в коробку для В. Аналогично—в случае оценки, диагноза и заключения. Я могу оценить нечто, сделать диагноз и вывод, сказав "Я оцениваю", "Я ставлю диагноз" и "Я делаю заключение",—но для того, чтобы оценить, поставить диагноз или сделать заключение, не обязательно что-либо говорить вообще. Я могу просто стоять перед зданием ' и оценивать его высоту, молча поставить вам диагноз «крайняя степень шизофрении» или сделать заключение, что человек, сидящий рядом со мной, совер­шенно пьян. В этих случаях нет необходимости в речевых ак­тах,—даже во внутренних речевых актах.

(10) Различия между теми актами, которые требуют для сво­его осуществления внеязыковых установлений, и теми, ко­торые их не требуют

Есть большое количество иллокутивных актов, требующих су­ществования некоторого внеязыкового установления (institution), а также, 'вообще говоря, некоторого специального положения говорящего и слушающего в рамках этого установления,—для того чтобы можно было осуществить данный речевой акт. Так, для того, чтобы благословить, отлучить (от церкви), окрестить, объявить виновным, объявить игрока вне игры, объявить игру «без козыря» (в картах) или объявить войну, — для всего этого недостаточно, чтобы произвольный говорящий сказал произвольному слушающе­му фразу "Благославляю", "Отлучаю" и т. п. Нужно еще, чтобы человек занимал некоторое положение в рамках некоторого уста­новления внеязыкового порядка. Остин иногда высказывается так, как если бы он считал, будто все иллокутивные акты обладают этим свойством,—однако, это не так. Для того чтобы сооб­щить, что идет дождь, или пообещать навестить вас, мне доста­точно только соблюдать правила языка. Никаких внеязыковых ус­тановлений не требуется. Это свойство некоторых речевых актов— необходимость привязки к внеязыковым установлениям — следует отличать от свойства (5) — связи определенных иллокутивных актов с определенным статусом говорящего, а возможно, и слуша­ющего. Внеязыковые установления часто действительно предписы­вают распределение статусов, существенных для иллокутивной си­лы, — однако не все различия в статусе являются следствием кон­кретных установлений. Так, вооруженный грабитель — в силу то­го, что у него есть оружие, — может приказывать, а не просить, не упрашивать, не умолять своих жертв поднять руки вверх. Но его статус, в данном случае следует не из его положения в рамках какого-либо установления, а из факта наличия у него оружия.

(11) Различия между теми актами, в которых соответствую­щий иллокутивный глагол употреблен перформативно, и теми, в которых перформативное употребление глагола отсутствует

Большинство иллокутивных глаголов может быть употреблено перформативно — например, "утверждать", "обещать", "приказы­вать", "заключать". Но нельзя совершить актов, скажем, похваль­бы или угрозы, сказав "Настоящим я хвалюсь" или "Настоящим я угрожаю". Не все иллокутивные глаголы являются перформа-тивными.

(12) Различия в стиле осуществления иллокутивных актов Некоторые иллокутивные глаголы служат для того, чтобы ука­зать на то, что можно назвать специальным стилем осуществле­ния иллокутивного акта. Так, различия между оглашением и со­общением по секрету не обязательно связано с каким-либо разли­чием в иллокутивной цели или в пропозициональном содержа­нии, — а только в стиле осуществления иллокутивного акта.