Контингента, отнесенные ко второй категории, до особого на то распоряжения репрессии не подвергаются. 4 страница

Промежуточная инстанция в виде республиканского НКВД, ис­пользуя механизм дозированного распределения лимитов, оказывала существенное влияние на ход операции, либо охлаждая карательный энтузиазм чекистского руководства отдельных областей, либо акти­визируя медленно работающие областные управления путем допол­нительного выделения лимитов. Кроме этого, начальники област­ных УНКВД несли персональную ответственность за выполнение директив².

Таким образом, руководство НКВД УССР — благодаря хорошо организованному «мониторингу» подчиненных ему областей и с по­мощью заблаговременного систематического запрашивания новых лимитов, на выделении которых постоянно настаивало, — смогло не только избежать какого-либо замедления в выполнении приказа № 00447, но добиться ускорения и динамики.

Из-за дефицита источников мы не располагаем надежной инфор­мацией о механизме дальнейшего распределения предоставленных лимитов на краевом, областном или районном уровне. Докумен­

¹ См. шестую главу «Сводная таблица о проведении приказа № 00447 в Украине» во втором томе настоящего издания.

² Документы № 49 и 57 в настоящем издании.

ты, имеющиеся по Калининской (ныне — Тверской) области, сви­детельствуют о жестком контроле НКВД над их распределением. Для распределения лимита в количестве 1500 чел. по первой кате­гории и 500 — по второй, предоставленного Политбюро ЦК ВКП(б) 31 января 1938 г., управление НКВД по Калининской области под­готовило «Проект распределения лимита по "изъятию контрреволю­ционного элемента"» для девяти оперативных секторов, дорожно-транспортного отдела и УРКМ¹. Согласно проекту, Великолукский оперативный сектор, охватывавший девять районов, получил лимит в 200 чел. по первой и 50 чел. — по второй категории. Такое распреде­ление обосновывалось следующим: «На территории находятся стра­тегические объекты, имеется аэродром. В первую очередь необходимо изъятие контрреволюционного] элемента [~.]»². Опеческий опера­тивный сектор, также состоявший из 9 районов, получил лимит в ко­личестве 150 чел. по первой и 50 чел. — по второй категории. На этот раз указывалось на приграничное положение по отношению к Латвии и на необходимость изъятия «кулацко-белогвардейских элементов»³. Лимиты были выполнены, и, как обычно, последовал запрос на их увеличение с 2000 до 2550 чел.⁴ Но это ходатайство было отклонено руководством НКВД СССР⁵.

Что же касается участия областных (краевых) комитетов ВКП(б) в процедуре увеличения лимитов, то нами оно из-за отсутствия до­кументов не исследовано.

2.3. ПЕРВОЕ ПРОДЛЕНИЕ СРОКОВ И КРОВАВЫЙ ФИНАЛ

Как уже отмечалось, приказ № 00447 предусматривал четырехме­сячный срок проведения операции, т. е. она должна была закончиться до 15 декабря 1937 г. Нарком внутренних дел Н. И. Ежов в директиве

¹ «Проект распределения лимита в Калининской области» от [после 31 января] 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 296.

² Там же.

³ Там же.

⁴ «Справка к заседанию Особой тройки при УНКВД по Калининской об­ласти» от 21 марта 1938 г. // Там же. С. 317.

⁵ «Докладная записка наркому тов. Н. И. Ежову, заместителю нарко­ма тов. М. П. Фриновскому, начальнику ГУПВИ НКВД тов. Ковалеву» от 20 марта 1938 г. // От ЧК до ФСБ. 1918-1998. Документы и материалы по истории органов госбезопасности Тверской области / Сост. В. А. Смирнов и др. Тверь, 1998. С. 148-149.

№ 49721 от 3 ноября приказывал форсировать проведение всех кара­тельных акций, завершив их к 10 декабря 1937 г.¹

Нарком внутренних дел УССР И. М. Леплевский, поддерживаю­щий постоянную связь с Ежовым, телеграфировал 31 октября 1937 г. всем начальникам УНКВД о запланированном на 10 ноября сове­щании в Киеве, на котором будут подводиться итоги проделанной работы и обсуждаться возможности максимального использования оставшегося месяца².

Выполняя распоряжения Ежова, начальник Омского областного УНКВД К. Н. Валухин начал свой отчет, датированный 10 декабря 1937 г., с утверждения, что «операция [по] вашему приказу закончена сегодня»³.

Однако очевидно, план центра об окончании операции был в последнюю минуту изменен, и в соответствии с директивой Ежова № 50194 от 11 декабря 1937 г. проведение карательных акций прод­левалось до 1 января 1938 г.⁴

Эта телеграмма обеспечила кровавый финал операции. Ряд обла­стей и республик — Калининская, Куйбышевская и Казахстан — по­лучили из Москвы последние квоты на проведение казней и заклю­чение в лагеря⁵. Нарком внутренних дел УССР, получив директиву, в тот же день телеграфировал в Москву: «Я сообщаю, что установлен­ный Вами в соответствии с приказом № 00447 лимит для Украины, а именно 24 150 чел. по первой категории и 47 800 чел. по второй, исчерпан. Ссылаясь на Вашу телеграмму № 50194, прошу Вас до­полнительно предоставить лимит в 6 тыс. чел. по первой категории и 10 тыс. по второй для всех областных управлений НКВД Украины»⁶. Руководство НКВД СССР 17 декабря одобрило новую смертельную квоту⁷.

В декабре 1937 г. активность конвейерной юстиции троек достиг­ла апогея. Так, 21 декабря народный комиссар внутренних дел УССР

¹ Документ № 44 в настоящем издании.

² Документ № 69 в настоящем издании.

³ Гольдберг Р. Слово и дело по-советски. Последний из НКВД // Родина. 1998. № 9. С. 87.

⁴ Документ № 45 в настоящем издании.

⁵ «Из протокола № 55 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) об увеличении лимитов по Казахстану» // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 386.

⁶ Документ № 117 в настоящем издании.

⁷ См. разверстку полученного лимита: документ № 120 в настоящем издании.

И. М. Леплевский потребовал от всех областных управлений НКВД: «Форсируйте работу троек. Всемерно усильте следственную работу по латышам, грекам, полякам»¹.

Во многих областях тройки заседали через день, а количество осуж­денных впечатляло: в Татарской АССР тройка осудила 2561 чел.², в Карелии — 1419 чел.³, в Орловской области — 6574 чел.⁴ В Москов­ской области в рамках «кулацкой операции» и операции «по нацио­нальным линиям» было расстреляно 2376 чел.⁵ Никогда еще интер­вал между арестом, осуждением и казнью не был таким коротким.

В этот контекст органично вписывается директива НКВД СССР от 17 декабря 1937 г., направленная на поддержание дисциплины в лагерях⁶. Даже если принять во внимание, что общая численность бежавших из лагерей в 1937 г. держалась на уровне 1936 г. (соответ­ственно 58 264 и 58 313 заключенных, т. е. около 6,5 % «населения» ГУЛАГа), ситуация в лагерях на рубеже 1937-1938 гг. крайне беспо­коила правительство, руководство партии и НКВД.

Лагерная система оказалась неспособной принять вновь прибыв­ших в результате проведения массовых операций⁷, среди которых был высокий процент больных, нетрудоспособных и пожилых лю­дей, а также обеспечить им минимальные условия для существова­ния. Следствием этого стало быстрое ухудшение условий жизни в лагерях, вспышки болезней — например, пеллагры, тифа и сифилиса среди хронически недоедавших и плохо одетых заключенных (дефи­цит зимней одежды и особенно обуви), а также высокая смертность в переполненных концлагерях⁸. Результатом этого, по словам аме­риканского историка Ника Бэрона, стало «крушение дисциплины в лагерях на протяжении [1937] года»⁹, что в свою очередь поставило

¹ Документ № 72 в настоящем издании.

² Степанов А. Ф. Расстрел по лимиту: Из истории политических репрес­сий в ТАССР в годы «ежовщины»... С. 308-310.

³ Чухин И. И. Карелия — 37. Идеология и практика террора... С. 146.

⁴ Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине. Орел, 1996. Т. 3. С. 19-20.

⁵ См.: Бутовский полигон... Т. 1. С. 346-347.

⁶ Документ № 46 в настоящем издании.

⁷ По состоянию на 1 июля 1937 г. общее количество заключенных лаге­рей составило 786 595 чел., а на 1 февраля 1938 г. — 1 126 500 чел. См. об этом: Khlevniuk О. The History of the Gulag... P. 170-185.

⁸ Это обозначение исправительно-трудовых лагерей встречается еще в источниках 1937-1938 гг.

⁹ Baron N. Production and terror: The operation of the Karelian Gulag. 1933-1939 // Cahiers du Monde russe. 2002. № 1 (43). P. 160-161.

под угрозу выполнение честолюбивых экономических задач, возло­женных на НКВД в 1937-1938 гг. Ответом власти на сложившуюся ситуацию стало применение насилия: директива НКВД от 17 декабря 1937 г. быстро претворялась в жизнь.

Так, 16 января 1938 г. тройка УНКВД по Новосибирской области приговорила к расстрелу 29 беглецов в соответствии с 82-й статьей Уголовного кодекса РСФСР, несмотря даже на то, что в соответствии со статьей предусматривалось лишение свободы сроком на 3 года. Характер и длительность наказания, которое отбывали бежавшие из лагерей, теперь не имели никакого значения¹.

2.4. БЮРОКРАТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ И КОНТРОЛЬ

Важнейшей особенностью операции согласно приказу № 00447 по сравнению с другими массовыми операциями 1937-1938 гг., включая преследования элит, является перенос компетенций и полномочий центра на органы НКВД республиканского, краевого, областного или районного уровней². Обычные инструменты и механизмы государ­ственного контроля над деятельностью НКВД ограничивались или вообще не применялись³:

1. Процедура одобрения приговоров ограничивалась несколькими иерархическими инстанциями внутри одного учреждения. Руковод­ство НКВД СССР не информировалось о приведении приговоров в исполнение, а протоколы троек, дела и учетные карточки жертв вы­сылались в Москву для проверки зачастую задним числом⁴.

2. Параллельно прокуратура перестала осуществлять контроль над арестами, процедурами следствия и осуждения. В ходе операции по приказу № 00447 органы НКВД не находились под надзором про­куратуры и не должны были получать ее согласия на проведение аре­стов и вынесение приговоров.

¹ См.: АИЦ ГУВД по Кемеровской области. Ф. 10. Оп. 2. Д. 2-31.

² Необходимо исследовать, не касалось ли это структурно также и ми­лицейских троек, так как милиция играла в операции большую роль. См. четвертую главу «Социально-технологический аспект приказа № 00447» во втором томе настоящего издания.

³ Подробнее об этом см. седьмую главу «Конец операции» во втором томе настоящего издания.

⁴ См.: Юнге М., Бонвеч Б., Биннер Р. Тройка при УНКВД. Протоколы с буквой «у» // Массовые репрессии в Алтайском крае 1937-1938. М., 2010.

Но полной ликвидации инструментов контроля это все же не означало. Контроль, который ранее проводился с помощью различ­ных инстанций и при участии ряда учреждений, теперь осуществлял­ся в виде предоставления регулярных отчетов: раз в пять дней мест­ные органы должны были рапортовать о количестве арестованных и осужденных, приводя данные по каждой категории. Им также вме­нялось в обязанность время от времени направлять в НКВД СССР отчеты о политических настроениях населения в период проведения операции согласно приказу № 00447. Все управления НКВД УССР и МАССР регулярно готовили подробные статистические отчеты о том, в каких отраслях народного хозяйства производились аресты, каким был национальный состав арестованных, какого рода престу­пления вменялись им в вину, какие судимости имели арестованные ранее, каково количество и характер ликвидированных групп и орга­низаций. Дополнительно требовалось приводить статистику осужде­ний отдельно по городу и деревне, а также информировать 8-й отдел УГБ НКВД УССР о количестве и виде изъятого оружия. Начальник отдела Л. Г. Мунвез раз в четыре недели на основании этих сообще­ний готовил для наркома внутренних дел УССР И. М. Леплевского обширные статистические обзоры по всем областям и МАССР. Но своей кульминации «отчетный контроль» достиг в виде подробных рапортов, включавших в себя соответствующую статистику и приме­ры, которые готовились для Ежова или, как это было в случае с Украи­ной, для Ежова и Леплевского, в январе 1938 г. и в конце операции¹.

В отношении Украины (и Казахстана) этот тезис может быть сфор­мулирован таким образом, что наличие промежуточной структуры (народные комиссариаты внутренних дел УССР и Казахской ССР) придавало репрессиям более организованный, направленный и кон­тролируемый характер по сравнению с другими регионами СССР.

НКВД УССР действовал в качестве катализатора, ускоряя вы­полнение распоряжений Москвы, а также требований областных УНКВД, адресованных центру. В отличие от центрального аппарата НКВД, народный комиссариат внутренних дел УССР был гораздо лучше осведомлен и должен был контролировать всего лишь 12 об­ластей и Молдавскую АССР.

«Контролируемое обособление» НКВД дополнялось высокой сте­пенью организации операции и однозначно ведущей позицией НКВД

¹ См. главы: «Отчеты НКВД Украинской ССР за 1937 г.» и «Отчеты об­ластных управлений НКВД УССР за 1937 г.» в настоящем издании, а также вторую главу «Отчеты за 1938 г.» во втором томе.

в деле проведения карательных мероприятий. Участие партийных органов и государственного аппарата, а также «инициатива снизу»¹ координировались и контролировались самой госбезопасностью.

Московский центр сохранял свое влияние и контроль также за счет трех основных элементов управления операцией: издания при­казов, циркуляров и директив; ротации кадров НКВД и, самое важ­ное, за счет выделения лимитов. В отношении лимитов российские историки Л. Наумов и В. Данилов утверждают, что этот механизм был лишен реальных возможностей функций контроля. В этом смыс­ле они описывают лимиты не как сдерживающую репрессии верх­нюю границу, а как минимальные цифры контингентов, подлежащих репрессированию². Возможно, что именно так лимиты могли тракто­ваться некоторыми исполнителями, которые стремились поступать соответственно. Но анализируемые нами источники показывают, что порядок выделения лимитов был как средством контроля, так и раз­нообразно применявшимся инструментом управления, который на всех уровнях осуществления репрессий использовался для ориенти­рования, награждения, принуждения, стимулирования, наказания, регулирования и в конечном итоге для окончания операции.

В пользу этого тезиса свидетельствует тот факт, что дозирование лимитов расценивалось провинцией как серьезная преграда. Так, на­чальник НКВД Татарской АССР В. И. Михайлов в своем отчете от 14 января 1938 г. жаловался: «[..^Ограниченные в первом периоде операции [по приказу № 00447] лимиты на изъятие подлежавших репрессии элементов сдерживали разворот операции»³. В пылу кри­тики он даже заявил, что «ограниченные лимиты до последнего вре­мени отразились на более решительной очистке Татарии от активно действующих антисоветских элементов как на селе, так в промыш­ленности, советско-торговом аппарате и городе Казани»⁴.

Помимо осуществления функций контроля и управления, лимиты также выступали мерилом изменяющихся отношений между перифе­

¹ По этому поводу см.: Юнге М., Биннер Р. Справки сельсовета как фактор в осуждении крестьян // Сталинизм в советской провинции... С. 613-623.

² Данилов В. П. Советская деревня в годы «Большого террора» // Тра­гедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 45; Наумов Л. Сталин и НКВД. М., 2007. С. 326,355.

³ «Начальник НКВД Татарской АССР В. И. Михайлов наркому внутрен­них дел Н. И. Ежову "Об итогах массовых операций, проведенных по линии УГБ Татарской АССР"» от [не позднее января] 1938 г. // Юнге М., Бордю­гов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 231.

⁴ Там же.

рией и центром. Главным признаком этих отношений была общность устремлений. Приводимые обоснования ходатайств о повышении лимитов показывают, что периферия, выполняя приказ № 00447, ни в коем случае не сопротивлялась диктату сверху. Напротив, регионы открыто заявляли о своих карательных интересах, чтобы «быстро» и «окончательно», без какого-либо регламента решить проблемы, нако­пившиеся в зоне их компетенции, а также продемонстрировать «вер­хам» свою готовность к действию.

В заключение необходимо отметить, что описанные механизмы контроля и управления операцией могли видоизменяться до неузна­ваемости, но проблема осуществления эффективного контроля так и не была решена окончательно. В высшей степени централизованное управление операцией из центра содействовало, с одной стороны, ее успешному осуществлению и сделало возможным оперативное вме­шательство руководства в ход карательной акции на всех иерархи­ческих уровнях. С другой стороны, низведение жертв до состояния безликой массы или абстрактных чисел, которые легко поддавались манипуляции и интерпретации на местах, достигло здесь своей куль­минации. Политическое руководство в Москве действовало в унисон с карателями на местах и со своими приверженцами в провинции, по­зволив себе в отношении так называемой низовки операции осуще­ствить это циничное обхождение с обществом.

2.5. ДОКУМЕНТЫ № 35-137

2.5.1. Указы, меморандумы, директивы центра. Документы № 35-46

№35

Приказ наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова начальнику УНКВД по Красноярскому краю Ф. А. Леонюку и начальнику Норильского лагеря В. 3. Матвееву о проведении операции в лагерях согласно приказу № 00447

5 августа 1937 г.

[В] соответствии [с] моим приказом 00447 (разослан нач. УНКВД) - ПРИКАЗЫВАЮ:

1. С 10 августа начать и [в] двухмесячный срок закончить опе­рацию по репрессированию наиболее активных антисоветских эле­

ментов из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих контрреволюционеров, ведущих в лагерях активную антисоветскую подрывную работу. Репрессии под­лежат также и уголовные элементы, содержащиеся в лагерях и веду­щие там преступную деятельность.

2. Все перечисленные выше контингента после рассмотрения их дел на тройках, подлежат расстрелу.

3. Вам утверждается подлежащих расстрелу по Норильлагу 300(триста)человек.

4. Установить следующий порядок оформления дел репрессируе­мых: начальники третьих отделов¹ лагерей на основании имеющихся материалов оперативного учета составляют на каждого подлежащего репрессированию подробную справку, с указанием в ней фамилии, имени, отчества, за какие преступления, на какой срок и кем осужден, преступная деятельность подлежащего репрессированию в лагере, в том числе и побеги, если они имели место. Справки подписываются начальниками 3 отдела и начальником лагеря. Справка на каждого подлежащего репрессированию заключенного вместе с имеющим­ся на него в 3 отделе делом направляется на рассмотрение соответ­ствующей республиканской, краевой или областной тройки. Тройка по рассмотрении представленных ей этих материалов выносит при­говор, который и заносит в протокол. Выписка из протокола в отно­шении каждого осужденного приобщается к делу. Дела и протоколы направляются начальнику 3 отдела лагеря для приведения приговора в исполнение.

5. Приговора приводятся в исполнение специально отобранным начальствующим составом и стрелками военизированной охраны ла­геря под личным руководством начальника 3 отдела лагеря или его заместителя. Основанием для приведения приговора в исполнение является заверенная выписка из протокола заседания тройки, с изло­жением приговора в отношении каждого осужденного и специальное предписание за подписью начальника 3 отдела лагеря лицу, приво­дящему приговор в исполнение.

6. Документы о приведении приговора в исполнение приобщают­ся к делу осужденного.

¹ Начальники третьих (оперативно-чекистских, занимавшихся агентур­ной и следственной работой) отделов лагерей, как правило, подчинялись не начальникам лагерей, а непосредственно ГУЛАГу в Москве.

7. Протоколы троек, с приложением дел осужденных, по испол­нении приговоров немедленно направляются начальнику 8 отдела ГУГБ НКВД СССР.

8. О ходе операции доносить мне через ГУЛАГ НКВД ежедекад­ными сводками. В сводках сообщать количество репрессированных, с указанием, за какие преступления они отбывали наказание в лагере и за какие преступления подвергнуты расстрелу.

Чухин И. И. Карелия-37: Идеология и практика террора. Петро­заводск, 1999. С. 123, 160. Сверено с оригиналом в: РГАНИ. Оп. (Комис­сия Шверника). Д. 3. Л. 67-69.

№36

Приказ № 28 наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова, Прокурора СССР А. Я. Вышинского, наркома юстиции СССР Н. М. Рычкова -«О возвращении в органы НКВД рассмотренных дел о контрреволюционных преступлениях»

5 августа 1937 г.

ПРИКАЗ

НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, ПРОКУРАТУРЫ И НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ЮСТИЦИИ СОЮЗА ССР за 1937 год

СОДЕРЖАНИЕ: № 28/сс. «О возвращении в органы НКВД рассмотренных дел о к.р. преступлениях»

№ 28 сс. 5-го августа 1938 г., гор. Москва

В целях установления единой системы хранения оконченных про­изводством судебных дел, облегчения учета их и выдачи справок по ним, во изменение циркуляра № 62/01533 30/02516 от 21 августа 1934 года,

ПРИКАЗЫВАЕМ:

Все дела о контрреволюционных преступлениях, направляемые в прокуратуру, суды и военные трибуналы Главным управлением го-

сударственной безопасности НКВД и его местными органами, после рассмотрения дел и вступления приговора в силу подлежат возвра­щению в соответствующий орган ГУГБ НКВД для хранения в его архиве.

Дела об остальных преступлениях хранить в архиве прокуратуры или суда по принадлежности.

Нарком внутренних дел Союза ССР Прокурор Союза ССР Нарком юстиции Союза ССР

Н. И. Ежов А. Я. Вышинский Н. М. Рычков

ОБА СБУ. Ф.9.Д. 617. Л. 139. Оригинал. Типографский экземпляр.

№37

Шифротелеграмма Прокурора СССР А. Я. Вышинского всем прокурорам республик, краев, областей, военных округов и железных дорог СССР о выполнении приказа НКВД СССР № 00447

7 августа 1937 г. Строго секретно

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

№ 973/ш/19723 7 августа 1937 г.

Ознакомьтесь в НКВД [с] оперативным приказом товарища Ежо­ва [от] 30 июля 1937 г., номер 00447. [В] соответствии [с] пунктом вторым раздела пятого обязываю прокуроров присутствовать на за­седаниях Троек, где прокуроров [в] составе Троек нет. Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требу­ются. Решения троек окончательны, об исключительных обстоятель­ствах, связанных [с] рассмотрением дел, меня информируйте. Дела о контингентах, указанных в разделе первом, еще судом не рассмотрен­ных, передать в Тройки.

Лично секретно информируйте только прокуроров [по] спецде­лам, также окружных районных прокуроров. Требую активного со­действия успешному проведению операции. Возлагаю лично на Вас сохранение секретности в аппарате прокуратуры о проводимой опе­

рации. [О] ходе операции сообщайте лично мне шифром каждую пятидневку. Вышинский

Брюханов Б. Б., Шогиков Е. Н. Оправданию не подлежит. Ежов и ежовщина 1936-1938 гг. СПб., 1998. С. 76- 77. Сверено с копией: РГАНИ. Оп. (Комиссия Шверника). Д. 3. Л. 54.

№38

Циркуляр № 61 заместителя наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновского «Об усилении борьбы с грабителями и уголовниками-рецидивистами»

7 августа 1937 г.

Сов. секретно Копия с приложения 9 Экз. № 25

ЦИРКУЛЯР