Контингента, отнесенные ко второй категории, до особого на то распоряжения репрессии не подвергаются. 3 страница

⁴ Там же.

⁵ Реабилитация: как это было... С. 320.

⁶ См.: «Телеграмма начальника УНКВД по Орджоникидзевской обла­сти П. Ф. Булаха наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову» от 11 авгу-

Кроме этого, начальники УНКВД приводили сведения об актах саботажа в колхозах и на фабриках, запланированных терактах и на­ционалистических устремлениях¹.

Л. П. Газов, назначенный 23 июля 1937 г. начальником УНКВД по Кировской области, подкреплял свою просьбу о повышении лими­тов ссылкой на «вскрытие» «до сего времени не учтенных кулаков, членов сект и церквей» и запрашивал разрешение начать операцию в отношении «спецконтингента» по второй категории².

В Оренбурге и Казахстане основой для повышения лимитов ста­ло незапланированное включение в репрессируемый контингент «контрреволюционных элементов»³.

Запрос начальника УНКВД по Омской области Г. Ф. Горбача о по­вышении лимитов представляет интерес тем, что демонстрирует при­ведение в движение механизма «кулацкой операции». Этот процесс можно описать как усиление террора посредством отзыва руково­дителей, проявивших нерешительность. Персональный состав трой­ки УНКВД по Омской области, утвержденный Политбюро 9 июля 1937 г., уже 28 июля 1937 г. был полностью заменен другим⁴. Имеют­ся доказательства того, что инициатором отзыва первоначального со­става тройки выступил сам Сталин. Причиной явилось то, что омское партийное и чекистское руководство проявляло слишком слабую активность в борьбе с врагами и предоставило заниженные цифры репрессируемых в ходе «кулацкой операции». Новым руководите­лем УНКВД и председателем тройки стал Г. Ф. Горбач (1898-1939), один из наиболее безжалостных чекистов эпохи Большого террора. Он сразу же доказал свою «большевистскую бдительность», проведя

ста 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого терро­ра... С. 177-182; «Телеграмма начальника УНКВД по Московской области С. Ф. Реденса наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову "О ходе изъятия контрреволюционного кулацкого и уголовного элемента"» от [не ранее 15 ав­густа] 1937 г. // Там же. С. 182-186.

¹ Там же.

² «Телеграмма начальника УНКВД по Кировской области Л. П. Газова в ЦК ВКП(б) и НКВД СССР» от 1 сентября 1937 г. // Там же. С. 199.

³ «Телеграмма начальника УНКВД по Оренбургской области А. И. Успенского в ЦК ВКП(б) и НКВД СССР» от 27 августа 1937 г. // Там же. С. 197; «Телеграмма наркома внутренних дел Казахской ССР Л. М. За-лина наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову» от 6 сентября 1937 г. // Там же. С. 200.

⁴ «Телеграмма начальника УНКВД по Омской области Г. Ф. Горбача нар­кому внутренних дел СССР Н. И. Ежову» от 15 августа 1937 г. // Там же. С 189.

в Омске массовые аресты: «по состоянию на 1 августа с. г. арестовано по первой категории всего 3008 человек»¹. И это при том, что в при­казе № 00447 Омской области был утвержден лимит в 1 тыс. чел. по первой категории². Следовательно, лимит уже был исчерпан до на­чала «кулацкой операции». Интересно, что оперсекретарь на шиф-ротелеграмме председателя омской тройки сделал пометку: «Нарком одобряет действия Горбача»³.

15 августа Горбач направил еще одну телеграмму на имя Ежова, содержащую просьбу об увеличении лимита⁴. На левом поле ориги­нала этого письма Сталин поставил рукописную пометку: «т. Ежову, за увеличение лимита до 8 тысяч. И. Сталин»⁵.

Факт еще одного прямого вмешательства Сталина в процесс по­вышения лимитов, зафиксированный в документах, относится к на­чалу октября 1937 г. На ходатайство начальника УНКВД по Красно­ярскому краю Д. Д. Гречухина (1903-1939) об увеличении лимита по первой категории с 750 чел. до 6 тыс. незамедлительно последовало указание: «Дать дополнительно Красноярскому краю 6 тыс. чел. ли­мита по первой категории. За. И. Сталин, В. Молотов»⁶.

Следует отметить, что руководство НКВД и ЦК ВКП(б) было завалено ходатайствами о повышении лимитов, что наглядно де­монстрирует обзорная таблица о реализации приказа № 00447 в масштабах всего Советского Союза⁷. Центр почти всегда реагировал положительно, округляя испрашиваемые цифры в сторону увеличе­ния. В провинциях отношение к лимитам было таким же, как к пла­новым цифрам очередной партийно-хозяйственной кампании. По имеющимся сведениям, ни один из региональных руководителей не отважился остаться в рамках первоначально выделенной квоты, что вполне допускалось в тексте приказа № 00447.

¹ См.: Сталин и Главное управление госбезопасности... С. 644.

² См. документ № 31 в настоящем издании.

³ Петрушин А. А. «Мы не знаем пощады...» Известные, малоизвестные и неизвестные события из истории Тюменского края по материалам ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Тюмень, 1999. С. 137.

⁴ Феофанов Ю. Расстрел по 1-й категории // Известия. 1996. 3 апреля.

⁵ Там же.

⁶ «Шифротелеграмма УНКВД по Красноярскому краю № 442» от 6 октя­бря 1937 г. // Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 381-382; Вылцан М. Гарантируется высшая мера // Труд. 1997.2 августа. С. 5. Согласно Арчу Гет-ти, такого рода личные вмешательства со стороны Сталина не были единич­ным фактом. См.: Getty G. A. «Excesses are not permitted*... P. 113-139.

⁷ См.: Юнге M., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 519-598.

Еще не совсем ясно, как выглядел процесс принятия решений о повышении лимитов. Меньшая часть запросов обсуждалась Полит­бюро, решения последнего зафиксированы в его протоколах под за­головком «Об антисоветских элементах», или «Вопрос НКВД». Они широко публиковались в последние годы. Большинство же запросов направлялось начальниками УНКВД в служебном порядке Ежо­ву, как это предписывал приказ № 00447По данным М. Янсена и Н. Петрова, подобным образом было осуждено около 300 тыс. чел.² Очевидно, Ежов отвечал на запросы подчиненных после консульта­ции со Сталиным телеграммой, возможно, и по телефону. До сего дня опубликованы только некоторые из ответов Ежова, переданные теле­графом. Общее количество этих телеграмм, хранящихся в архивных фондах, неизвестно. Однако следует отметить, что, по мнению био­графов Ежова, вряд ли он брал на себя ответственность и без согла­сия Сталина произвольно увеличивал масштабы репрессий³.

На основании телеграммы первого секретаря республиканско­го комитета ВКП(б) Коми АССР А. А. Семичева в ЦК ВКП(б) от 26 августа 1937 г. можно констатировать, что процесс повышения лимитов нередко сопровождался борьбой компетенций⁴. Так, в теле­грамме Семичев сообщил, что Политбюро выделило 10 июля 1937 г. автономной республике лимит в размере 432 чел. (211 чел. — по пер­вой и 221 чел. — по второй категории), а НКВД СССР его уменьшил до 400 чел. (100 чел. — по первой и 300 чел. — по второй категории согласно приказу № 00447), в то время как «после окончательного выявления» потенциальных жертв необходимо было его увеличить до 1431 чел.⁵ Однако ответа на свою просьбу Семичев не получил, поэтому и просил хотя бы увеличить лимит до цифр, утвержденных Политбюро 10 июля. В результате 28 августа 1937 г. для Коми АССР постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) был утвержден первона­чальный лимит в размере 432 чел.⁶

¹ См. второй раздел, 3-й пункт в документе № 31 настоящего издания.

² Петров Н. В., Янсен М. «Сталинский питомец» Николай Ежов. М., 2008. С. 106. Пока неясно, почему партийные секретари также подписывали запро­сы о повышении лимитов.

³ Там же.

⁴ «Телеграмма первого секретаря РК ВКП(б) Коми АССР А. А. Семичева в ЦК ВКП(б), И. В. Сталину» от 26 августа 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 196.

⁵ Там же.

⁶ Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) № П 51/781 «Об антисовет­ских элементах» от 28 августа 1937 г. // РГАНИ. Ф. 89. Оп. 73. Д. 73. Л. 1.

Таким образом, Семичев, который мог и не знать, что Политбю­ро утвердило приказ № 00447, весьма удачно сыграл на противопо­ставлении авторитета высшего партийного органа и НКВД, выступая против корректировки лимитов руководством НКВД и одновременно настаивая на праве местных органов сортировать врагов по соответ­ствующим категориям или подвергать их более жестким репрессиям, отдавая предпочтение первой категории¹. В свою очередь, Политбю­ро продемонстрировало сдержанность, проигнорировав требования местного НКВД и партийного руководства о повышении лимита до 1431 чел. и вернувшись к старым цифрам. В результате руководство Коми АССР вплоть до конца операции не ходатайствовало больше о повышении лимитов, что в масштабах СССР являлось, скорее, ис­ключением из правил.

Интерес представляет также тесное сотрудничество партийного и чекистского руководства регионов. Упомянутый ранее Семичев сообщал, что начальник УНКВД отправил Ежову 12 августа 1937 г. телеграмму, в которой обосновывал «наши (курсив наш. — Авт.) мо­тивы о необходимости увеличения репрессий»². Первый секретарь Северо-Осетинского обкома ВКП(б) Ф. Г. Коков писал: «Ознако­мившись в НКВД со следственными делами по операции антисовет­ских элементов, прошу увеличить цифру подлежащих расстрелу еще на 200 человек. Тов. Ежову подробности почтой»³. В Алтайском крае первый секретарь крайкома ВКП(б) Л. Н. Гусев и начальник УНКВД С. П. Попов составили совместный отчет, в котором также запраши­вали об увеличении лимитов⁴. Доступные исследователям телеграм­мы показывают, что именно партийный глава региона, после много­численных безуспешных ходатайств своего начальника УНКВД, мог в конце концов получить согласие ЦК или Сталина на увеличение лимитов. В целом же просьбы о повышении лимитов как по партий­

¹ Феномен апелляции по вопросу размера лимитов в начале июля 1937 г. наблюдался во многих регионах СССР, в особенности если речь идет о по­пытке добиться выделения более высокого лимита.

² См.: «Телеграмма первого секретаря РК ВКП(б) Коми АССР А. А. Се-мичева в ЦК ВКП(б), И. В. Сталину» от 26 августа 1937 г. // Юнге М., Бордю­гов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 196.

³ «Телеграмма первого секретаря Северо-Осетинского обкома ВКП(б) Ф. Г. Кокова в ЦК ВКП(б), Сталину» от 6 сентября 1937 г. // Юнге М., Бор­дюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 201.

⁴ «Телеграмма первого секретаря Алтайского крайкома ВКП(б) Л. Н. Гу­сева и начальника УНКВД С. П. Попова в ЦК ВКП(б), Сталину» от 17 октя­бря 1937 г. // Там же. С. 215.

ной, так и по чекистской линии были стандартными¹. Участие в этой процедуре региональных партийных лидеров можно рассматривать как очередной инструмент контроля московского центра.

Что же касается Украины, то, как уже отмечалось ранее, лимиты выделялись централизованно, а их дальнейшее распределение по об­ластям отдавалось на откуп партийному и чекистскому руководству республики².

Используя обширную переписку НКВД УССР с НКВД СССР, с одной стороны, и НКВД УССР с областными УНКВД, с другой стороны, можно полностью реконструировать механизм выделения и повышения лимитов по линии НКВД, а также контроль над их

выполнением³

Семи областям и Молдавской АССР, входившим в состав УССР, из которых в течение 1930-1931 гг. было депортировано 63 720 ку­лацких семей, в приказе № 00447 был выделен лимит в размере 8 тыс. чел. по первой категории и 20 800 чел. — по второй⁴.

Согласно приказу в Украине на тройку сначала были переданы дела лиц, предназначенных к осуждению по первой категории. Че­рез месяц после начала операции восьмитысячный лимит был исчер­пан, поэтому 6 сентября 1937 г. народный комиссар внутренних дел Украины И. М. Леплевский вторично обратился к Н. И. Ежову с на­стойчивой просьбой о повышении лимита по первой категории более чем на 50 %, т. е. на 4200 чел.⁵ Однако руководство НКВД СССР удо­влетворило просьбу Леплевского только 15 сентября, отреагировав фактически на третий запрос⁶.

¹ См.: шифротелеграммы и «Сводную таблицу о преследованиях в мас­штабах СССР» под рубрикой «Лимиты» // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 199-200, 208, 519^623.

² См. также «Сводную таблицу о преследованиях в масштабах СССР» // Там же. С. 519-623.

³ См. документы № 73-121 в настоящем издании.

⁴ По подсчетам украинского историка И. И. Винниченко, на Север было депортировано 19 658 семей, на Дальний Восток — 323 семьи, на Урал — 32 127 семей, в Западную Сибирь — 6556 семей, в Восточную Сибирь — 5056 семей. См.: Винниченко 1.1. Украша 1920-1980-х: депортацй, заслання, вислання. К., 1994. С. 20-22; документ № 31 в настоящем издании.

⁵ Документ № 73 в настоящем издании. Первое ходатайство было дати­ровано 5 сентября. См. документ № 77 в настоящем издании.

⁶ Документ № 74 в настоящем издании; Шаповал Ю., Пристайко В., Золо-тарьов В. ЧК-ГПУ-НКВД в Украшь Особи, факти, документа. Кшв, 1997. С. 167-168; документ № 77 в настоящем издании.

Следует отметить, что лидерами по использованию лимита были Одесская, Винницкая и Киевская области. Так, Одесская тройка по состоянию на 9 сентября, т. е. за месяц проведения «кулацкой опера­ции», полностью исчерпала выделенный лимит по первой категории; Винницкая тройка осудила 966 чел. из запланированной 1 тыс. чел. по первой категории¹. Что касается Киевской тройки, то для выпол­нения двухтысячного лимита ей осталось осудить 422 чел. к высшей мере наказания².

Свою просьбу об увеличении лимита Леплевский сопроводил распределением квот по отдельным областям. Самые большие кво­ты — по 1 тыс. чел. — должны были получить Киевская, Одесская и Донецкая области, в то время как для Харьковской и Винницкой об­ластей указывался лимит по 500 чел., а для Черниговской — 200 чел.³ В отношении Днепропетровской области и Молдавской АССР выде­ления дополнительных квот не предусматривалось.

Запрос Леплевского Ежову о повышении лимита совпал по време­ни с просьбами начальников-стахановцев управлений НКВД по Ки­евской и Одесской областям. В частности, начальник УНКВД УССР по Киевской области Н. Д. Шаров 7 сентября ходатайствовал об уве­личении выделенного лимита по первой категории до 4 тыс. чел., а по второй — до 7500 чел.⁴

Обосновывал свою просьбу Шаров большим количеством про­веденных дополнительных арестов, приграничным положением об­ласти, ее «пораженностью» остатками ликвидированных полити­ческих банд и необходимостью уничтожения националистического подполья. Кроме этого, он акцентировал внимание Леплевского на необходимости очистить Киев от кулаков, уголовников и других контрреволюционных элементов⁵. Однако нарком не был впечатлен аргументацией Шарова, поэтому Киевская область получила лимит по первой категории в размере 900 чел.⁶

Начальник УНКВД УССР по Одесской области в телеграмме от 20 сентября заявил: «Намеченный для Одесской области лимит по 2-й категории в 3500 чел. совершенно недостаточен и уже исполь­зован. Между тем имеется ряд серьезнейших по своим показателям районов, по которым дела еще вовсе не рассматривались или же про­изведенное изъятие ни в какой мере не обеспечивает очистку этих

¹ Документ № 74 в настоящем издании.

² Там же.

³ Там же.

⁴ Документ № 185 в настоящем издании.

⁵ Там же.

⁶ Документ № 77 в настоящем издании.

районов от активно действующего контрреволюционного элемента»¹. В связи с этим Н. Н. Федоров просил Леплевского ходатайствовать об увеличении для Одесской области лимита по второй категории на 1 тыс. 500 чел.² Но просьба осталась без ответа, а по первой категории Федоров получил 900 чел. вместо затребованной 1 тыс. чел.³

До 29 сентября 1937 г. И. М. Леплевский занимался распределе­нием лимита по первой категории. Донецкой области наряду с Киев­ской и Одесской было выделено вместо запланированной 1 тыс. чел. только по 800 чел., «сэкономленные» для трех областей лимиты рас­пределились между Днепропетровской областью (300 чел.) и Мол­давской АССР (100 чел.)⁴.

В конце сентября 1937 г. руководство НКВД УССР обратилось с очередной просьбой к центру об увеличении лимитов. Увеличение лимита по первой категории еще на 4500 чел. Леплевский обосно­вывал созданием четырех новых областей, что, в свою очередь, уси­лит оперативный натиск на кулацкие и другие контрреволюционные элементы⁵.

Действительно, отчетный доклад УНКВД по Николаевской обла­сти за январь 1938 г. подтверждает, что количество арестов в новых областях резко увеличилось. Об этом свидетельствует тот факт, что в 41 районе за период работы «кулацкой тройки» с августа 1937 г. до образования Николаевской области 22 сентября 1937 г. были осуж­дены 1788 чел., а с момента образования Николаевской области до января 1938 г. было арестовано 6063 чел.⁶

Что касается второй категории, то Леплевский просил увеличить лимит для Украины на 15 200 чел., т. е. с 20 800 чел. до 36 ООО⁷.

Следует также отметить, что нарком детально расписал распреде­ление указанного дополнительного лимита⁸.

Первоначальная реакция Ежова нам неизвестна, до 13 октября ли­миты оставались без изменения. В качестве исключения Леплевский смог выделить 9 октября 1937 г. 250 чел. по второй категории для Киевской области⁹. По чьей инициативе был предоставлен этот ли­

¹ Документ № 75 в настоящем издании.

² Там же.

³ Документ № 77 в настоящем издании.

⁴ См. по этому поводу шестую главу «Сводная таблица о проведении приказа № 00447 в Украине» во втором томе настоящего издания.

⁵ Документ № 76 в настоящем издании.

⁶ Документ № 194 в настоящем издании.

⁷ Документ № 77 в настоящем издании.

⁸ Там же.

⁹ Документ № 78 в настоящем издании.

мит, произошло ли это с благословения Ежова — неизвестно. Но этот лимит был включен в список утвержденных лимитов, датированный 13 октября¹. Анализ данного документа показывает, что Леплевский мог распределять лимит по первой категории, исходя не из запрошен­ной цифры в 4500 чел., а располагая лимитом в размере 3 тыс. Кроме этого, он распределил лимит по второй категории в размере 5100 чел. вместо намеченных 15 200. В результате Киевское облуправление НКВД получило лимит в размере 300 чел. вместо запрашиваемых им 600 чел. по первой категории и 400 чел. вместо 2000 — по второй категории².

Телеграммы, в которых Леплевский сообщал регионам о выделе­нии соответствующих лимитов, датированы 17 октября 1937 г. В них содержится и специальное указание на то, что пока выделяется пред­варительный размер лимитов и только «через несколько дней» офи­циально будет сообщено о повышении лимитов³.

Обтекаемая формулировка может означать две вещи: или Леплев­ский надеялся добиться от центра утверждения новых цифр лими­тов, или народный комиссар внутренних дел УССР на тот момент по­лучил устное подтверждение того, что центр готов повысить размеры лимитов, а пока, до официального разрешения, следует начать с рас­пределения уже имеющихся.

Нами не найдено документа, подтверждающего утверждение цен­тром затребованных НКВД УССР высоких лимитов. И тем не ме­нее подсчеты на основе обзорной таблицы⁴ показывают, что Москва между 17-21 октября пошла на очередное повышение лимитов: по первой категории было выделено 5950 чел. вместо 4500, и по второй категории — 12 000 вместо 15 200 чел.⁵

¹ Документ № 79 в настоящем издании.

² Там же.

³ Документы № 80-82 в настоящем издании.

⁴ Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль большого террора... С. 519-598.

⁵ 1-я категория: 8000 (30 июля 1937 г.) + 4200 (6 сентября 1937 г.) + 2000 ([ранее 11 ноября] 1937 г.) + 2000 (11 ноября 1937 г.) = 16 200. Разница между 16 200 и 22 150 (27 ноября 1937 г.) составляет 5950. 2-я категория: 20 800 (30 июля 1937 г.) + 5000 ([ранее 11 ноября] 1937 г.) + 5000 (11 ноября 1937) = 30 800. Разница между 30 800 и 42 800 (27 ноября 1937 г.) составляет 12 000. Согласно Охотину и Рогинскому, 20 октября 1937 г. всем 58 респуб­ликам, краям и областям Советского Союза на основании решения Политбю­ро ЦК ВКП(б) от 15 октября 1937 г. в целях форсирования операции были выделены новые лимиты общей численностью 120 320 чел.: 63 120 — по 1-й и 57 200 — по 2-й категории. См.: Трагедия советской деревни... Т. 5. Кн. 1. С. 605, прим. 73. Однако сколько получили отдельные республики, края и области, Н. Г. Охотин и А. Б. Рогинский не указывают.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что руководство НКВД СССР поддерживало разворачивание репрессий по первой категории, одновременно «притормаживая» репрессии по второй категории.

Эту гипотезу подкрепляет следующая информация: московский центр имел очень серьезные проблемы с выделением республикам, краям и областям достаточного количества мест в лагерях и тюрьмах¹. То, что это обстоятельство могло сыграть свою решающую роль в процессе предоставления лимитов, доказывает указание Леплевско­го, содержащееся в телеграммах о предварительном повышении ли­митов от 17 октября 1937 г. В них он требует от начальников УНКВД пресечь практику, когда «Вы по Тройке осуждали в лагеря стариков, непригодных для работы»². Это означало приказ приговаривать по­жилых и неработоспособных людей к высшей мере наказания.

Данная установка исходила непосредственно от Н. И. Ежова. Со­гласно показаниям следующего наркома внутренних дел Украины А. И. Успенского, в начале 1938 г. «на оперативном совещании на­чальников УНКВД УССР, созванном Ежовым в Киеве, Ежов дал ди­рективу "громить направо и налево". На вопрос начальника УНКВД по Черниговской области [М. Б.] Корнева как быть с калеками и ста­риками, которые со всех областей свезены в Черниговскую тюрьму и лимитируют оперативную работу, т. к. некуда сажать новых аресто­ванных, Ежов буквально ответил следующее: "Эх вы, чекист, вывези­те их всех в лес и расстреляйте. Кому они нужны". Корнев усомнился в правильности этой директивы и с кем-то поделился своими мне­ниями после совещания. Об этом доложили Ежову, и он приказал не­медленно снять Корнева с работы»³. Если предположить, что указа­ние Леплевского последовало вслед за соответствующим выговором Ежова, то мотивы московского руководства становятся очевидными.

Данные по отдельным областям показывают, что Леплевский не­замедлительно отреагировал на перераспределение лимитов и на перемещение центра тяжести операции на первую категорию. В ре­зультате Киевская область получила по первой категории лимит в количестве 800 чел. вместо ранее выделенного в количестве 600 чел.⁴ Другие области также соразмерно их площади получили более высо­кие «расстрельные» лимиты⁵. Лимиты же по второй категории Ле­плевский соответственно сократил.

На примере Киевской области четко видно, насколько скрупу­лезно относился нарком к распределению лимитов. Он включил уже

Документ № 53 _в настоящем издании.

² Документы № 80-82 в настоящем издании.

³ См.: Тепляков А. Г. Опричники Сталина. М., 2009. С. 254-255.

⁴ Документ № 87 в настоящем издании.

^J См. документы № 83-86, 88 в настоящем издании.

упоминавшийся лимит в количестве 250 чел. по второй категории в новый скорректированный лимит. Таким образом, Киевская область получила 21 октября совокупный лимит по второй категории в коли­честве 5 400 чел.¹

Тенденция к увеличению приговоренных к высшей мере наказа­ния между тем получила свое дальнейшее развитие. Так, к началу опе­рации соотношение лимитов по первой и второй категориям состав­ляло 1:2,6 (8000:20 800). К концу декабря 1937 г. — к началу января 1938 г. это соотношение уменьшилось с 2,6 до 1,5 (32 750:50 407)².

Индивидуальным достижением Леплевского стало то, что он, с одной стороны, полностью поддержал тенденцию превалирования смертной казни, с другой — стремился не ослаблять репрессии по второй категории. Возможность для этого представилась, по мнению Леплевского, в начале ноября 1937 г., после того как Ежов своей ди­рективой № 49721 от 3 ноября 1937 г. призвал форсировать оконча­ние всех массовых операций³.

Воспользовавшись этим, Леплевский 11 ноября просил Ежова об очередном повышении лимитов: на 4 тыс. по первой категории и на 10 тыс. чел. по второй⁴. Москва в лице Фриновского отреагировала между 11 и 26 ноября повышением лимитов УССР, при этом сокра­тив запрашиваемые цифры наполовину⁵.

Спустя две недели, 26 ноября, Леплевский предпринял еще одну попытку. На этот раз ему удалось добиться выделения лимита, запро­шенного им 11 ноября⁶. Пять дней спустя, 1 декабря, начальник 8-го (учетно-статистического) отдела НКВД УССР Л. Г. Мунвез зафикси­ровал принятие к исполнению нового лимита в количестве 2 тыс. чел. по первой категории и 5 тыс. — по второй⁷. С этого момента динамику уже было не затормозить: запросы на новые лимиты и их выделение следовали один за одним. Уже 11 декабря Леплевский вновь обратил­ся к Ежову с просьбой о повышении лимита по первой категории на 6 тыс. чел., по второй — на 10 тыс. чел.⁸ Однако центр утвердил новый лимит только по первой категории⁹.

¹ Подсчитаем: 3750 (13 октября 1937 г.) + 1900 (21 октября 1937 г.) - 250 (9 октября 1937 г.) = 5400.

² См. шестую главу «Сводная таблица о проведении приказа № 00447 в Украине» во втором томе настоящего издания.

³ Документ № 44 в настоящем издании.

⁴ Документ № 89 в настоящем издании.

⁵ См. документ № 100 в настоящем издании.

⁶ Там же; документ № 155 в настоящем издании.

⁷ Документ № 109 в настоящем издании.

⁸ Документ № 117 в настоящем издании.

⁹ Документ № 120 в настоящем издании.

До конца декабря 1937 г. лимит по первой категории для Украи­ны был увеличен еще на 2500 чел., по второй — до 2607 чел. вместо 10 тыс. запрошенных Леплевским 11 декабря 1937 г.¹

Таким образом, в ходе активного диалога между Киевом и Мо­сквой, который велся с августа до конца декабря 1937 г., стороны опе­рировали прагматическими на свой чудовищный лад соображения­ми, в результате чего смертная казнь оказалась экономически более целесообразной, а увеличение численности контингентов репресси­рованных раскручивалось по спирали.

В итоге в течение пяти месяцев лимит для Украины по первой ка­тегории был увеличен в 4 раза — с 8 тыс. до 32 715 чел., а по второй соответственно в 2,4 раза — с 20 800 до 50 407 чел.² При этом фи­гурой умолчания диалога был упрек в потере «бдительности», кото­рый ни одна из сторон не хотела допустить по отношению к себе. Это также работало только на одну возможную тенденцию — усиление репрессий.

Изучить динамику увеличения лимитов для Украинской УССР за период с августа 1937 г. до апреля 1938 г. нам поможет диаграмма I³.

Диаграмма 1

Динамика увеличения лимита для УССР за период с августа 1937 г. до апреля 1938 г.

август сентябрь октябрь ноябрь декабрь январь февраль март апрель

¹ Документ № 120 в настоящем издании.

² Документ № 121 в настоящем издании.

з

67 715 51407

-1 категория

- 2 категория

- Всего

Диаграмма составлена на основе: документы № 73-74, 77, 89, 109, 117, 120 первого тома и № 66 второго тома настоящего издания; Решение Полит­бюро ЦК ВКП(б) № П 57/48 от 31 января 1938 г. // Известия. 1996.3 апреля. С 5; Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П 58/67 «Вопрос НКВД» об уве­личении лимита по репрессированию для НКВД УССР на 30 тыс. человек от 17 февраля 1938 г. // Там же.

Как показывает диаграмма, центр существенно увеличивал раз­меры выделенных лимитов для УССР в октябре и декабре 1937 г., а также в феврале 1938 г. При этом лимиты по первой категории, вы­деленные в феврале 1938 г., впервые превысили лимиты по второй.

Таким образом, ввиду фактического отсутствия мест в лагерях и тюрьмах, выделяя лимиты, центр подталкивал периферию к ради­кальным методам проведения операции согласно приказу № 00447¹.

Однако в случае с Украиной наличие промежуточного звена в виде республиканского НКВД привело при перемещении центра тяжести операции на первую категорию к синергетическому эффекту.

В обратном направлении (снизу вверх) НКВД УССР фокусирова­ло требования областных УНКВД о получении от Москвы больших лимитов также и по второй категории. Фиксация областного чекист­ского руководства на второй категории ни в коем случае не свидетель­ствует о либеральном духе, царящем в провинциях. Речь идет только о холодном расчете — выдворить в другие регионы Советского Союза как можно больше «нарушителей спокойствия», поскольку на терри­тории Украины не было лагерей. Очевидно, играло свою роль также нежелание проводить массовые дополнительные расстрелы и тайные погребения трупов.