Проблема первостепенной важности 7 страница

— Думать. Что же нам еще остается? Как там го­ворится: «Раз нет денег, значит, надо думать».

На какое-то время оба умолкли. Асфальтиро­ванная дорожка сворачивала в сторону своеобраз­ным зигзагом, открывая взорам путников самые потаенные уголки. За одним из таких замыслова­тых поворотов среди кустов находилась лавочка. На ней отдыхала молодежь: парни спортивного те­лосложения с одинаково бритыми головами да их подружки — задорные, веселые хохотуньи. Одни попивали пиво, другие наблюдали, как двое ребят под счет друзей и при поддержке девчат отжима­лись на кулаках на скорость. Однако когда на ал­лее появился священник и мужчина в светской одежде, парни на время прервали свои своеобраз­ные соревнования и молча уступили дорогу, с лю­бопытством наблюдая за столь необычными посе­тителями парка.

Аллея уводила путников за очередной таинствен­ный поворот. Какого только люда не встретишь в этих удаленных уголках! Совсем недалеко от пер­вой компании на массивных поваленных стволах деревьев сидела другая компания человек из семи, своим видом резко отличавшаяся от первых ребят. Эти парни были одеты в черную кожу и с головы до ног обвешаны всевозможными цепями. На руках и шеях висели браслеты с шипами. Некоторые поиг­рывали довольно-таки внушительного вида кастетами. И вся эта экзотическая группа из сплошной кожи и металла тупо кивала в такт тяжелому року включенного на всю громкость магнитофона.

Когда на аллее показались двое странных прохо­жих, не спеша идущих прогулочным шагом и погру­женных в свои мысли, это вызвало немалое удивление у «кожаных» парней. Однако их взгляды больше при­ковались не к самим гуляющим, а к их вещам: сверка­ющим камням на серебряном кресте худощавого попа и заманчиво толстенькой барсетке в руках «бизнесме­на». Едва прохожие прошли немного в глубь парка, парни переглянулись, продолжая тупо кивать в такт музыке, оскалились, как волчата и, побрякивая цепя­ми, двинулись толпой за мужчинами, постепенно ус­коряя шаг.

Вано с Сэнсэем сразу заметили, как за ними уст­ремилась ватага поклонников кожи и «металлоло­ма», как трое из них побежали украдкой между дере­вьев в обход. Но друзья не придали этому особого значения. Они по-прежнему мирно, тихо шли, пере­бирая пришедшие на ум всевозможные варианты изыскания денежных средств.

Навстречу им из-за деревьев выбежали трое пар­ней. Они, словно стервятники, не сводили хиигных глаз с намеченных жертв. Расстояние неумолимо уменьшалось. И когда Сэнсэй с Вано подошли совсем близко, тройка демонстративно перегородила им до­рогу. К этому времени, гремя цепями, сзади подбежа­ли остальные четверо дружков. Отец Иоанн с Сэнсэ­ем остановились, прервав свою начатую беседу, и во­просительно глянули на стоящих перед ними парней.

— Слышь, мужик, дай закурить, — проговорил один из них, слегка запыхавшись от быстрого бега.

— Придумали бы уж чего-нибудь новень­кое, — спокойно произнес Сэнсэй, обращаясь то ли к Вано, то ли к парню, изъявившему подобное желание.

— Резкий свист цепей сзади рассек воздух. Вероят­но, подоспевшая четверка решила не церемониться с «бизнесменом», стремясь обездвижить его первым же ударом массивных цепей по правому плечу, как они делали это уже много раз с другими прохожими. Но того, что произошло в следующее мгновение, никто из нападающих явно не ожидал.

Как только в воздухе послышался характерный свист, Сэнсэй мгновенно сместился на пол-оборота влево. Пока цепь рассекала пустоту, он ловким дви­жением схватил за руку ее владельца, резко протя­нул вперед и тотчас дернул назад, совершив бросок. Парень даже не успел сообразить, в чем дело. Вне­запно он, увешанный «металлоломом», с необычной легкостью перевернулся в воздухе и с шумом грох­нулся об асфальт, распластавшись под ногами своих «единомышленников». Последнее, что он услышал, теряя сознание от жуткой боли, — гулкий звон бряк­нувшейся рядом его собственной цепи.

Сэнсэй же, не теряя времени, едва первый напа­давший начал совершать свой неповторимый куль­бит, с разворота нанес мощный удар «Маваши» ногой в область печени ближайшему противнику, который пытался подскочить сзади. И, совершенно не забо­тясь о его последующем свободном полете, момен­тально подсев в стойку «Зенкутсу-Дачи», провел клас­сический «Цки» в солнечное сплетение «стервятни­ку», стоявшему справа и кричавшему во все горло сплошные матерные угрозы. Коже-металлический субъект сложился пополам быстрее, чем успел поду­мать, что нужно нажать на кнопку складного ножа, который он достал из кармана в начале атаки. И для того, чтобы такая пакостная мысль не возникла у это­го типа как минимум в течение сорока минут, Сэнсэй тут же после «Цки» нанес ему сокрушительный «Мае» ногой в лицо. После серии этих ударов, так и не выпустив барсетки из левой руки во время всего скоротеч­ного боя Сэнсэй с невозмутимым видом отошел в сторону, наблюдая, как отец Иоанн заканчивает свои убедительные «наставления» на личном фланге.

Если на некоторое сопротивление «бизнесмена» компания, жаждущая чужого добра, все-таки рас­считывала, то подобной прыти от худощавого ба­тюшки явно никто из нападающих не ожидал. Практически одновременно с началом атаки Сэнсэя отец Иоанн, слегка повернув голову и по-прежнему прижимая священную книжицу к сердцу, как и по­ложено священнику, другой рукой ловко приподнял подол рясы и нанес левой ногой «Ура Маваши» в че­люсть находящемуся позади него крепкому парню. Удар хрупкого батюшки был настолько сильным, что парень улетел метра на три. Причем его мозг, не справившись с таким ошарашивающим потрясе­нием, еще в полете временно отключил все свои функции, погрузив сознание в непроглядную те­мень. Отец Иоанн, не опуская ноги, с не меньшей силой тут же влепил «Мае Гери» в лицо впереди сто­ящему. И пока очередной поклонник рока ощущал невесомость в пространстве, произошло нечто нео­бычное. Резкая смена ног — и правая нога Вано с разворота влетела пяткой в голову второго впереди стоящего, того самого, который просил закурить. То, что после такого классического удара у этого эк­зотического индивида явно пропадет желание в те­чение полугода не то чтобы попросить закурить, но и вообще открывать рот, было очевидным. В это время Сэнсэй уже стоял в стороне в гордом одино­честве. А Вано демонстративно, в грациозном прыжке, изящно описав дугу левой ногой, вырубил высоким «Тоби Маваше Гери» последнего из троицы впереди стоящих. Этому субъекту из стаи нападав­ших повезло больше всех. Наблюдение за виртуозными полетами корешей пошло ему на пользу. У не­го быстро сработал инстинкт самосохранения, и, развернувшись, парень собрался метнуться в спаси­тельные ближайшие кусты. Но в это время нога отца Иоанна, как Божий бич, настигла его затылок слева. Парень моментально отключился и благополучно приземлился на лежащего в глубоком забытьи свое­го строптивого подельника, решившего вначале раз­решить проблему одним ударом цепи. Отец Иоанн спокойно отряхнул подол, поправил крест и присоединился к ожидавшему его Сэнсэю, по-прежнему прижимая книжицу к сердцу.

Бой был настолько коротким, а движения атаку­ющих — молниеносны и незаметны, что со стороны все выглядело довольно странно. Создавалось впе­чатление, словно окружившая двоих мужчин толпа по непонятным причинам внезапно сама разлете­лась частями в разные стороны, точно кегли.

"Едва отец Иоанн с Сэнсэем сделали несколько шагов вперед, сзади вновь послышался топот ног. Друзья оглянулись одновременно. Из-за деревьев, пересекая просеку напрямик, выбежали те самые бритоголовые ребята спортивного телосложения, которые еще несколько минут назад спокойно раз­влекались со своими девчатами. Подскочив к месту побоища, они встали, как вкопанные, не веря своим глазам, переводя взгляд то на этих прохожих, то на разбросанные тела. И поскольку подобное зрелище, очевидно, не только произвело потрясающее впе­чатление, но и на короткое время лишило парнишек дара речи, инициативу проявил отец Иоанн.

— Ребятки, вам чаво? — спросил он своим из­любленным поповским тоном.

— Дамы...

— Это... Хм...

— Вот...

— Хотели тут...

— Помочь...— Последний из пятерки, наконец, прояснил причину столь внезапного визита.

Отец Иоанн, все так же сохраняя свой неповто­римый замысловато-заинтригованный облик, удив­ленно изрек:

— Помочь?! Кому? Им? — кивнул он на расплас­танные тела.

— Да нет, — робко произнес один из бритоголо­вых парней. — Вам... Думали... эти. А... а что здесь произошло?

— Да Бог его знает, — пожал плечами батюш­ка. — Мы сами подошли минуту назад.

И спокойно развернувшись, он побрел вместе с Сэнсэем тем же прогулочным шагом в глубь парка, оставив всех пятерых в полном недоумении и созерца­нии невероятной картины. Достаточно отдалившись от места битвы, отец Иоанн задумчиво произнес:

— Надо же, какое необычное поколение: одни спортом занимаются, другие в цепях, как в кандалах.

— А что ты хотел? Спорт усиливает не только кровообращение. Он помогает человеку стать силь­ной, думающей личностью... А те потому и в цепях, что сознание в кандалах. Ты слышал, какую они му­зыку слушают? Это же и есть самое настоящее «03».

— «03»? — удивленно спросил отец Ио­анн. — В смысле?

— Отравляющие звуки. Их активно используют заинтересованные лица, причем, в отличие от отрав­ляющих веществ, без объявления войны тому или иному государству. Ведь подобная музыка, «тяжелый металл», — это те же акустические удары, направлен­ные на максимальное увеличение разрушительно!! силы резонансных колебаний для организма. При­плюсуй к этому эффект наложения информацион­ной волны, текста на звуковую. Вот тебе и двойной удар — беспрепятственное поступление кодирован­ной информации в подсознание человека. А потом все удивляются, откуда у нас столько дебилов, суицидников, алкоголиков и наркоманов.

— А допустим, что дебилами рождаются, а не становятся. Знаешь ли, в наш век генетической мутации, Чернобыля...

— Рождаются дебилами всего один-два процента. А девяносто становятся ими вследствие всяких экс­периментальных программ по воздействию психо­тропного оружия и массового зомбирования. Людей превращают в стадо баранов, потому что бараны ту­пые, ими легче управлять. Ты посмотри на Америку, кого она взрастила своей «демократией», мнимой «свободой», которой фактически там никогда и не было? Тупых эгоистов с крайне ограниченными ду­ховными потребностями. Массам людей внушали пу­тем определенных программ, что они свободная на­ция. А в действительности, манипулируя идеей сво­боды, заковали их сознание в кандалы и определили им идола — деньги, на которые они молятся и рабски поклоняются и по сей день... Откуда пошла мода на рок-музыку, тяжелый рок? Все от той же «свободной» страны, где эти методы воздействия на массы уже идеально апробированы. И дело даже не в самой Америке или какой-либо другой стране, а в той кучке негативных людей, стоящих у власти, которые запус­кают подобные отрицательные программы.

— Да уж, тотальное уничтожение человеческой личности — это посерьезнее ядерных войн. — И, по­молчав немного, отец Иоанн добавил: — А вот ты говорил, что подобная музыка имеет разрушающее действие на организм. Что ты имел в виду?

— Ну, если объяснять на грубом-физическом уров­не, то это выглядит так. Любой звук раскладывается на частоты, обертоны, шумы. Человеческий организм, в свою очередь, — сложная акустическая систе­ма, где каждый орган работает на своей частоте. Так что при резонансе, то есть совпадении частот музы­кальной композиции и собственных частот организ­ма, происходит разрушение ткани. Ерли же в компо­зиции присутствуют диссонансы и резкий шум, то это вызывает увеличение частоты сердечных сокращений и, соответственно, повышение артериального давле­ния. Для гипертоников подобные воздействия могут Оказаться смертельными. Даже у тех, кто считает себя вполне здоровым, нарушается рефлекторная реакция, ухудшается работоспособность, то есть человек посте­пенно деградирует и, в итоге, теряет контроль над со­бой. А если частота звуковых колебаний совпадает хо­тя бы с одной из частот мозга и соответственно цент­ральной нервной системы, то это вообще чревато сложными психическими расстройствами, неконтро­лируемым поведением, вплоть до суицида.

— Ну, в общих чертах понятно. А конкретный пример?

— Ты что, решил вплотную заняться научным исследованием влияния звуковых колебаний на ор­ганизм человека? — усмехнулся Сэнсэй.

— А почему бы и нет, — подыграл отец Иоанн, а потом уже серьезнее добавил, делая свое любимое ударение на «о»: — Просто, я думаю, для моих при­хожан эта тема будет весьма актуальна и интересна. И вполне вероятно, она поможет остепенить чад мирских, во тьме заблудших.

— Ну, разве что ради чад, — добродушно улыбнул­ся Сэнсэй. — Значит, пример. — Он немного поду­мал. — Хорошо. Не будем далеко ходить. Возьмем из­вестные всему миру композиции более-менее агрес­сивного образца рок- и поп-музыки. Скажем, группа «Дип Пепл», их знаменитая «Smoke on the water». Ча­стота основного ритма этой композиции скачет от двух до четырех герц. При определенной громкости, в сорок-пятьдеcят децибел, создаваемые вибрации уже вызывают чрезмерное возбуждение, вплоть до временной потери самоконтроля, а также агрессию либо по отношению к окружающим людям, либо к себе, порождая волну негативных эмоций. Более того, у тех, кто предрасположен к нервным расстрой­ствам (а в основном, это подростки, глубоко пережи­вающие эмоциональное потрясение своего возраста), равно как и у тех, кто уже страдает психическими за­болеваниями, после неоднократного прослушивания подобной композиции начинаются нервные обостре­ния, вплоть до срыва. Особенно нервная система ре­агирует на шумовые призвуки, негармоничные обер­тоны. То есть у человека начинают дрожать руки, те­ряется острота слуха и зрения. В крови резко повышается выброс гормонов и других веществ.

Или, к примеру, возьмем композицию «Битлз» «Helter Skelter». — Вано при этих словах встрепенул­ся так, словно Сэнсэй замахнулся на самое доро­гое. — Так вот, даже у такой музыки, которая, несо­мненно, на первый взгляд кажется приятной и бла­гозвучной, частота основного ритма шесть целых четыре десятых герц. А подобная частота вибраций не менее опасна, поскольку может произойти резо­нанс частот грудной клетки и брюшной полости. Нарушается полноценное функционирование. Тка­ни, образно говоря, начинают «болеть». — Отец Ио­анн удивленно поднял брови. — И даже более того, -поскольку этот ритм по своей частоте близок к час­тоте семь герц, то есть одного из ритмов головного мозга, то существует вполне реальная угроза резо­нансного совпадения этих частот. А, следователь­но — определенные нарушения функций мозга с ча­стичным разрушением ткани, то есть формируется предрасположенность к клинической шизофрении.

Отец Иоанн при этих словах даже остановился, глядя на Сэнсэя, в упор. А тот, увидев его ступор, улыбнулся.

— Это шутка, да? — спросил Вано.

— Почему шутка? Истинная правда! Не веришь, сам покопайся в исследованиях акустиков.

— Издеваешься, да? Шизофрения, да? Знаешь ведь, что «Битлы» — моя любимая группа, и специ­ально разносишь в пух и прах их песню! Изверг!

Они оба рассмеялись.

— Ну, что поделать, если это факт! — развел ру­ками Сэнсэй.

— Нет, ну надо же, клиническая шизофре­ния! — никак не мог успокоиться отец Иоанн.

— Этот пример я привел лишь потому, чтобы ты, коль уже решил разобраться в данном вопросе серь­ёзно, учел все нюансы музыкальных вибраций. При­чем беспристрастно, без эмоций, невзирая на то, что тебе нравится подобная музыка. Хочешь разобраться в себе — стань на время истинным ученым.

— Удивить меня, конечно, чем-то сложно. Но ты меня просто заинтриговал своей «бесприст­растностью».

Сэнсэй вновь таинственно улыбнулся.

— Хорошо. А что ты скажешь по поводу распев­ного чтения молитв церковного хора в храме? Ведь не надо быть ученым, чтобы наглядно увидеть, как этот процесс усиливает благотворное воздействие на молящихся.

— Безусловно. Ты совершенно верно подметил. Эти звуки именно усиливают воздействие. То есть та же форма воздействия на подсознание, только используемая во имя добра, а не зла. И она, естествен­но, благотворно и успокаивающе действует на лю­дей, настроенных на эту волну, поскольку создает слабые резонансные колебания, которые стимулируют мозговую активность, «массируя» различные мозговые центры. И это относится к любой форме молитвы, какой бы то ни было веры, если эта молит­ва действительно имеет под собой основу искренне­го обращения к Богу, с настоящей любовью.

— А что, бывает и не так?

— К сожалению. Особенно сейчас. Сам знаешь, сколько в последнее время появилось новоявлен­ных сект и религий. А те из них, кто выполняют кон­кретно программу психотронного воздействия, в текст молитвы вписывают определенные кодовые слова, возбуждающие в человеке материальное на­чало, мелодию трансформируют в необходимые зву­ковые колебания, вызывающие торможение опреде­ленных зон головного мозга. Вот тебе и рабы, — и, помолчав, Сэнсэй с грустью произнес: — Да, все тот же камень преткновения. Все та же вечная, неуто­мимая жажда власти индивидов над толпами...

Из этого состояния задумчивости его вывел по­учительный тон отца Иоанна.

— Правильно. Поэтому люди и становятся раба­ми, так как истинную веру ищут в новых религиях, а не в традиционных. Настоящие молитвы и корни истинной веры надо искать в древности.

— Как сказать, — возразил Сэнсэй. — Корни ис­тинной веры надо искать, в первую очередь, внутри себя. А насчет древности и молитв, тут, понимаешь, тоже палка о двух концах. Древность описывали ис­торики, каждый из которых видел ее со своей «коло­кольни». Так же и с молитвами. Их сочиняли люди с разным внутренним миром и, соответственно, раз­ными точками зрения на жизнь. У тех, кто был чище и выше в любви к Богу, оказывались и лучше звуко­вые вибрации самого текста, значит, и сильнее сама молитва. Хотя, по сути, молитва, как и медита­ция, — это всего лишь инструмент, а чудо творит сила веры самого человека, поскольку все в этом мире, и человек в частности, есть не что иное, как волно­вые процессы. И все мироздание имеет единую вол­новую природу.

— Так-так-так, если можно, о «человеке в частности» поподробнее, — скороговоркой выпалил отец Иоанн, словно опасаясь, что Сэнсэй на этом предложении закончит интересующую его тему.

— Да пожалуйста! Человек — это Сфокусирован­ная волна...

— Слушай, я же тебе не академик физических на­ук, ты мне человеческим языком растолкуй, — пере­бил его отец Иоанн. — Чтобы, как говорится, «про­брало и дошло», — подчеркнул он шутливо свое «о».

— Ладно. Пункт первый. Что такое человеческий организм? Это природный механизм аккумулирова­ния внешних вибраций, который воспринимает зву­ковые волны любого происхождения. Пункт второй. Что такое головной мозг? Это своеобразное передающе-принимающее устройство, работающее на раз­личных частотах, как приемник. Пункт третий. Что представляет собой само строение человеческого те­ла? Это три большие акустические зоны — купол че­репной коробки, камера грудной клетки и брюшная полость, которые идеально соединены гибким по­звоночником. Кстати, такой своеобразной конст­рукцией человеческий скелет напоминает нечто вро­де лютневого музыкального инструмента, — Сэнсэй выжидающе посмотрел на Вано и слегка насмешли­во спросил: — Ну, как, дошло?

— С образами особенно, — в шутку многозначи­тельно подчеркнул тот.

— Прекрасно. Едем дальше. Человеческий орга­низм, как в музыкальном оркестре, каждую секунду исполняет собственную мелодию. В нем есть опре­деленный ритм дыхания, сердечных сокращений,

пульсаций при ходьбе, беге, сне и так далее. Все это порождение «мелодии» связано с шумами моз­га — биотоками альфа-, бета-, тета- и дельта-ритма­ми, а также с собственной частотой работы различ­ных органов. Причем каждому свойственно опреде­ленное число колебаний в секунду. Периодически чередуется доминирующий ритм. Организм в основ­ном работает в автономном режиме. Но любую его «симфонию» может откорректировать и задать соот­ветствующий тон («потухший» или «живой») глав­ный аранжировщик, музыкант и композитор — сам человек, точнее, сила его веры. Во что человек пове­рит, то и отразится в симфонии организма.

— А вот ты говорил, что слабые резонансные ко­лебания стимулируют мозговую активность. Почему именно слабые?

— Потому что организм воспринимает слабые колебания как информацию, как руководство к дей­ствию. При сильных он как бы блокируется, а от акустических ударов — «болеет»... Вот в Китае и Японии хорошо развито искусство музыкотерапии, которое заключается в умении вызвать нужный резонансный эффект в конкретном органе с помо­щью определенных отдельных звуков или специаль­но подобранной мелодии. В результате происходит оздоровление органа.

— Надо же! — восхищенно произнес отец Иоанн.

— Более того, при помощи гармоничной музыки можно не только оздоровить какой-то конкретный орган, но и улучшить общее самочувствие, поднять настроение, работоспособность, или, наоборот, расслабиться, снизить болевую чувствительность, нор­мализовать сон и многое другое. Кстати, подобными оздоровительными свойствами наделена любая на­родная, а также классическая музыка, которая в сво­ей совокупности позволяет обогатить внутренний мир человека и помогает задуматься о его духовной сущности.

— По поводу народной музыки... Недавно прочи­тал исследования, кажется, болгарских ученых, что, если в стране национальная музыка звучит меньше шестидесяти пяти процентов общего эфирного вре­мени, происходит размывание национального мента­литета. Так, даже во Франции, цивилизованном госу­дарстве, которое на сегодняшний день рьяно отстаи­вает в мире свою национальную самобытность, и то национальная музыка звучит в эфире не более сорока процентов времени. А что тогда говорить о нас!

— Все правильно. Опять же в китайской натур­философии — книге «Люйши чуньцю», написанной еще в III веке до нашей эры, музыка рассматривает­ся как символ цивилизации и порядка, привноси­мого в хаотичную среду для гармонизации общест­венной и внутренней жизни социума. По воззрению автора, дисбаланс в общественной жизни и природе вызывается различными аномалиями в двух видах жизненной энергии: «инь» и «ян». Их гармония до­стигается с помощью той же музыки, способной ус­транить хаос и установить космический порядок. А, например, у ученика Сократа, древнегреческого философа Платона, та же идея рассматривается не­много под другим углом: от того, какая, в каких ла­дах и ритмах звучит музыка в государстве, напрямую зависит его сила и мощь.

— Да уж, надо перечитать Платона, а то я на эти моменты как-то раньше не обращал внима­ния, — сказал отец Иоанн.

— Ладно. Что-то мы с тобой отвлеклись от на­шей насущной темы. Давай, спускайся на землю... Какие еще у нас есть варианты?

Отец Иоанн тяжко вздохнул.

— Кстати, твоя церковь часом, не богата?

— Церковь-то богата. Да мой храм, к сожале­нию, нет... Эх, дела наши тяжкие...

Отец Иоанн машинально открыл церковную книжицу карманного формата и, пробежав глазами первые попавшиеся строки, зачитал их вслух:

— «Когда Господь поразит тебя сильною скорбью, или болезнью, или бедою, тогда будь благонадежен,
что Он верно пошлет тебе и отраду, и соответственно твоим страданиям подаст тебе потом благодать мира,
силы и радости. Ибо щедр и милостив Господь, благотерпелив и многомилостив, по...» — Вано замолчал
на полуслове, взгляд его заметно оживился. — Слу­шай, есть у меня один прихожанин — богатый бизне­смен. Его коммерция связана с топливо-энергетиче­скими ресурсами — уголь, бензин. Неплохой чело­век. В свое время храм нам помогал строить да и на пожертвования не скупится... Так вот, в последнее
время у него начались серьезные проблемы. Он был у меня буквально позавчера. Представляешь, наехала
на него собственная «крыша» — начальник милиции нашего города. Ему мало стало тех процентов, которые он ему отстегивал. Мент скоро на пенсию соби­рается, так, видимо, решил стать хозяином его бизне­са. Я по своим каналам пробил, это уже не первый «развод» у мента, были и похлеще с «глухарями». Ко­зырная машина, квартира, дачка на Крымском побе­режье; как минимум на пол-лимона зелени, плюс яхта. Дети имеют по квартире в престижном районе столицы. Все это не просто так. Он в кумовьях у прокурора области ходит. Юридически напрячь тяжело. Я думаю, скорее всего, нашего бизнесмена в разрыв кидают... порвут его, как бобик тряпку. А пацан дей­ствительно неплохой. Придумать бы что-то стоящее. Я полагаю, на гонорар он не поскупится, и телегу смажем, — отец Иоанн отвел взгляд в сторону и тихо пробормотал, — да и алтарь обновить надо. Сэнсэй, глядя вдаль, медленно произнес:

— Алтарь... обновить... надо.

После непродолжительного молчания отец Ио­анн промолвил в своем излюбленном шутливо-цер­ковном тоне:

— Можно, конечно, решить проблему без лиш­ней житейской суеты, но это не изменит суть их промысла. А надобно бы преломить его в корне, да­бы грешные души узрели многоголовую гидру греха, пустоту суетного мира, дабы у них было долгое-дол­гое время на раздумье и очищение сердца своего от плевел всякого зла...

— Разумно, — усмехнулся Сэнсэй.— И я, кажет­ся, даже знаю, как это сделать.

— Ну? Глаголь, дитя мое, исповедуй свои помыслы.

— Певца надо подключать, батюшка. Певчий хор организовывать.

Отец Иоанн с удивлением глянул на Сэнсэя.

— Спецназ?! Это, чадо, становится интересным. Ну-ка, ну-ка, поведай подробнее помыслы свои
грешные святому отцу...

* * *

В небольшой балке с широкой поляной, скрытой холмами от посторонних любопытных глаз, стоял черный джип. Недалеко от него находилось два мик­роавтобуса, набитых братвой. Если не этот людской гомон и гоготанье, да работающие моторы с удушли­выми выхлопными газами, это место идеально подо­шло бы для размеренно-хлопотливой жизни по разве­дению потомства птиц небесных да всякой животной твари. Но человек беспардонно вторгся в этот чудес­ный уголок природы, нарушая его покой и безмятеж­ность ненасытными желаниями своей плоти и эго.

На дальней горке показался шестисотый «Мерсе­дес». Подъехав к поляне,- машина остановилась на некотором расстоянии от джипа, сохраняя опреде­ленную дистанцию. Из нее вышли трое прилично одетых мужчин. По внешнему виду их можно было отнести к группе бизнесменов. Хотя на самом деле бизнесмен там был только один. Остальные двое — Сэнсэй и Певец — лишь искусно разыгрыва­ли свою роль. Из джипа также вышли трое предста­вителей приглашенной стороны и двинулись им на­встречу нагло-размашистым шагом, подчеркиваю­щим свое превосходство в данной ситуации. Их упитанные физиономии ясно говорили, кого прислал на разборку местный начальник милиции. В джипе приехали обыкновенные бандиты, вольготно чувст­вующие себя под «крышей» оборотня в милицейских погонах. Тройки сошлись на середине поляны, точно в западном вестерне, глядя друг другу в глаза. Начал разговор главный «боец за права трудового народа».

— Ну, давайте, базарьте, какое там у вас предло­жение, от которого мы не откажемся?

— По беспределу вы идете, ребята, — спокойно ответил Сэнсэй.

— Чего-чего?!

— Я говорю, по беспределу вы идете, ребя­та, — повторил Сэнсэй нарочито громче.— Беспре­дел — это понятие есть такое, значит «выйти из пре­делов чего-то — из границ, из меры, нарушить поря­док, правила, обычаи», — разжевывал он для «особо одаренных». — Человек работает тихо, мирно, нико­го не трогает. Кушает свой кусочек хлеба. Труда сколько вложил, чтобы этот кусочек маслом нама­зать и семью свою им накормить! А вы приходите, хотите этот кусочек отобрать. Что задела?! Объясни­те мне причину вашего террора! Он что, украл что-то у вас, обманул вас? Нет. Так за что вы угрожаете расправиться с его семьей и убить его самого? Вы претендуете на процветающий бизнес, который он сам построил? На каком основании? На правах сильного? Так извините, ребята, на каждого Виджая найдется свой Раджа. Вы что, творите здесь беспре­дел втихую и думаете, что сверху этого не видно?

— А вы чьих будете? — спросил один «боец», склонив голову набок и не переставая жевать жвачку.

Сэнсэй демонстративно проигнорировал вопрос и продолжил свою речь:

— Вы себе не представляете, в каком вонючем бо­лоте уже погрязли по уши. Тем более, это ни по вашим понятиям, ни по нашим никуда не годится. А сейчас вы еще нажили себе дополнительный геморрой: суну­лись в чужую жизнь, а испортили ее себе...

— Да кто ты такой, барыга, чтобы нам предъяву подписывать?! — сплюнув, процедил сквозь зубы возглавлявший сопредельную сторону.

Певец, до сих пор хранивший молчание, цинич­но произнес:

— Ты тише рот открывай, а то своим соло весь хор перепоганишь.

При этих словах он слегка отвернул свой лиджак, показывая, что за поясом у него находится пистолет. Его движение вызвало наигранные ухмылки братвы.

— Ты кого на понт берешь, баклан? Ты че?! Ты ду­маешь, мы твоего ствола испугались?! —.главный «боец», не оборачиваясь, поднял руку. Двери микроавто­бусов резко распахнулись, и оттуда высыпала братва,
вооруженная автоматами. — Ну и че теперь делать бу­дем, родной? — с ехидством в голосе закончил он.

Певец, до сих пор спокойно наблюдавший за происходящим, изобразил на лице ослепительную голливудскую улыбку и пару раз провел рукой по своей голове, приглаживая волосы. После такого, казалось бы, абсолютно естественного жеста, как по команде послышался рев моторов. Одновременно земля на холмах вздыбилась, словно от сильного землетрясения, и из-под нее «выросли» вооружен­ные до зубов люди в защитных камуфляжах, по чис­ленности раз в пять превышающие количество брат­вы. В довершение всего этого кошмара для сопре­дельной стороны на холмы балки с разных сторон выехали три внушительные боевые машины пехоты.