Храбро сражался командир эскадрильи 257-го истребительного авиаполка капитан Н. Н. Кононенко. Прикрывая во главе десятки Ла-5 наземные войска в районе Лозовой, советские летчики встретили около 80 бомбардировщиков и истребителей врага. Несмотря на количественное превосходство противника, они смело вступили в схватку. Бой был длительным и жарким. Лично Кононенко уничтожил 1 самолет и 8 — в группе. А всего на фронтах Великой Отечественной войны он совершил 169 боевых вылетов, провел 52 воздушных боя, в которых сбил лично 15 самолетов противника.
Мастерами бомбовых ударов по врагу показали себя летчики бомбардировочной авиации командир эскадрильи 81-го гвардейского бомбардировочного авиаполка гвардии капитан П. Я. Гусенко и заместитель командира эскадрильи 80-го гвардейского бомбардировочного авиаполка гвардии старший лейтенант Е. С. Белявин. Эскадрилья Гусенко с двух заходов с пикирования нанесла бомбовый удар по позициям противника южнее Белгорода. Прямым попаданием было взорвано хранилище боеприпасов и обеспечен успех наземным войскам в овладении сильным оборонительным узлом сопротивления.
В этот же день две группы пикирующих бомбардировщиков во главе-с командиром 81-го гвардейского авиаполка гвардии подполковником В. Я. Гавриловым и гвардии подполковником Н. С. Зайцевым с пикирования и горизонтального полета бомбили скопление живой силы и артиллерийско-минометные батареи в районе Таврово, Бродок. Насколько эффективны были эти удары, видно из телеграммы командующего 7-й гвардейской армией командиру авиакорпуса полковнику И. С. Полбину: “Ваши бомбардировщики в первый вылет действовали исключительно хорошо. Благодаря этому был взят пункт Таврово, а после бомбометания Бродок наземные части заняли северную окраину пункта и ведут бои за овладение Бродок. Шумилов”{17}. Силу бомбардировочных ударов корпуса в этой операции в полной мере испытали немецкие солдаты и офицеры. Захваченный в плен в районе Бродка [74] обер-ефрейтор 107-го артполка 106-й пехотной дивизии показал: “107-й полк потерял свыше 75 проц. личного состава и материальной части в результате обработки его русскими бомбардировщиками”{18}.
В начале Белгородско-Харьковской операции противник пытался мелкими группами бомбардировочной и истребительной авиации систематическими и непрерывными ударами с воздуха помогать своим наземным войскам вести сдерживающие бои. Но советская авиация активными действиями заставила гитлеровцев отказаться от этого.
С первых дней наступления партийно-политическая работа, ее формы и методы претерпели большие изменения: стало больше конкретности, деловитости. Политорганы и партийные организации много внимания уделяли пропаганде подвигов воздушных бойцов. Каждый случай самоотверженности и героизма становился достоянием всех частей и подразделений, получал отражение в листовках-молниях, боевых листках и газете “Советский пилот”, беседах агитаторов. О характерных воздушных боях и метких ударах по врагу рассказывали и сами участники. Об отличившихся летчиках, штурманах, стрелках-радистах, техниках и механиках сообщали родителям, на предприятия, в колхозы, школы.
Исключительное мужество в воздушных боях на белгородско-харьковском направлении проявили заместители командиров авиационных полков по политической части майоры М. Т. Вергун, Я. И. Зак, В. А. Константинов, С. Ф. Мельников. Эти замечательные политработники хорошо понимали силу личного примера, умели не только произнести речь, по и на деле показать, как нужно громить фашистов. Одним из храбрейших летчиков, пламенным политическим бойцом был заместитель командира 270-го истребительного авиаполка, майор Иван Федорович Кузьмичев. На его боевом счету к этому времени было десять сбитых вражеских самолетов. О последней уничтоженной машине следует рассказать более подробно.
...Это было в районе Сталинграда, под Котельниковом, 2 августа 1942 года. В свободное от вылетов время, когда летчики отдыхали, а комиссар готовился к очередной политической информации, над аэродромом появились два вражеских истребителя. Они прошли на бреющем полете. Наши летчики бросились к машинам, но взлететь не успели. [75] “Мессеры”, не сделав ни одного выстрела, сбросили вымпел и, круто взмыв вверх, ушли.
Вымпел подобрали, в нем нашли записку. Крупными русскими буквами было написано: “Завтра, в 8 часов утра, четыре самолета появятся над вашим аэродромом на высоте три тысячи метров. К атому времени и на такую высоту должны подняться четыре ваши машины. От вашей группы должен отделиться один летчик, но только комиссар Кузьмичев, а от нас пилот 152-й эскадры. Они проведут в воздухе единоборство”.
В полку знали, что батальонный комиссар Кузьмичев — смелый, отважный и мужественный летчик, совершивший не один десяток вылетов. После окончания Качинской военной школы летчиков он в течение четырех лет работал инструктором. Затем окончил курсы летчиков-комиссаров и был назначен комиссаром эскадрильи. В 1939 году, когда империалистическая Япония развязала военную авантюру в районе реки Халхин-Гол, авиационная часть, в который служил Иван Кузьмичев, приняла участие в разгроме врага. По нескольку раз в день Кузьмичев вылетал на выполнение боевых заданий. За мужество и отвагу он был награжден орденом Красного Знамени.
С первых дней Великой Отечественной войны Кузьмичев, теперь уже комиссар полка, в групповых боях сбил несколько вражеских самолетов. Оп водил своих товарищей на сопровождение бомбардировщиков, прикрывал с воздуха наземные войска, доставлял командованию важные разведывательные данные, везде показывая пример доблести и храбрости, образцы высокого летного мастерства. Правдивым словом партии и личным примером воодушевлял подчиненных на ратные дела. И за это время ни одной раны, ни одной царапины!
...На следующее утро Кузьмичев поднял в воздух звено “яков”. С комиссаром вылетели лучшие летчики полка: командир эскадрильи С. Луганский, впоследствии дважды Герой Советского Союза, И. Корниенко, впоследствии Герой Советского Союза, и молодой Володя Дрембач.
Вот что рассказал Иван Федорович об этом бое:
— К назначенному времени появились четыре фашистских истребителя. Три из них стали виражить в стороне, а один отделился и пошел нам навстречу. Я передал своему звену: “Держитесь вблизи”, а сам пошел в лобовую на противника. А в голове одна мысль: “Что за [76] птицу выпустили на меня?” Быстро рос в кольце моего прицела силуэт вражеского самолета. Гитлеровец принял лобовую атаку. “Может, решил пойти на таран? — подумал я.—Ну что же, посмотрим, у кого нервы крепче!” Решил: погибну, но не сверну. И вдруг на фонаре появились пробоины. “Ага, раз стреляешь, выходит, сдаешь! Сейчас отвернешь, и тут тебе верный конец”.
Только подумал я об этом, как нос “мессершмитта” полез вверх и вправо. Трассирующие пули прошили брюхо фашистской машины. Она задымилась и начала падать, показалось пламя. В стороне забелел парашют. “Все же ты, гад, везучий”,—отметил я про себя и осмотрелся. Дрались уже наши “секунданты”. Гитлеровцы не приняли серьезного боя и ушли.
Вскоре я был на своем аэродроме. Помятый, жалкий, стоял передо мной фашистский летчик. На ломаном русском языке он просил об одном — сохранить ему жизнь. Он уже не думал ни о тысячах марок, ни о Железном кресте, которые были обещаны ему в том случае, если собьет “красного комиссара”.
Войска Степного фронта, преодолев упорное сопротивление противника, прорвали внешний оборонительный обвод, находившийся в 8—14 км от Харькова. Немецкое командование бросило для обороны все, что было под рукой, и в течение четырех дней соединениям Степного фронта пришлось вести упорные бои на достигнутых рубежах, отражая ожесточенные контратаки. Враг был измотан. К исходу 1.7 августа части и соединения генерала И. С. Конева вышли на северную окраину города, стремясь окружить врага с запади, востока и юга. В распоряжении гитлеровцев оставалась лишь одна дорога на Полтаву, но и она подвергалась непрерывным ударам советской авиации.
Несмотря на удержание советскими авиаторами господства в воздухе, противник имел немало самолетов. Чтобы окончательно сломить его сопротивление, у генерала С. К. Горюнова возникла мысль нанести бомбо— штурмовой удар по вражеским аэродромам Сокольники, Померки и Основа. Командующий фронтом И. С. Конев одобрил замысел командарма, но потребовал, чтобы план-график авиационной поддержки наступления наземных войск при этом строго соблюдался.
Офицерам штаба воздушной армии пришлось немало потрудиться, чтобы перегруппировать силы без ущерба для поддержки боевых действий танков и пехоты. В итоге [77] решили ударить не по трем, а только по двум аэродромам: Сокольники и Померки. Ведущими штурмовых групп были назначены штурман 800-го авиаполка капитан М. И. Степанов и командир звена 673-го авиаполка старший лейтенант В. А. Богров. Штурмовиков прикрывали истребители во главе с капитаном С. Д. Луганским и старшим лейтенантом Н. В. Буряком.
В Померках базировалось 20 “мессершмиттов”. Пять из них в результате налета сгорели, несколько машин было повреждено огнем из пушек. Штурмовой налет на аэродром Сокольники оказался еще более удачным: там было подожжено 22 бомбардировщика, повреждено 5 сборных ангаров, взорван склад боеприпасов{19}.
15 августа 1943 года начальником штаба 5-й воздушной армии был назначен генерал-майор авиации Н. Г. Селезнев. Николай Георгиевич Селезнев в шестнадцать лет начал службу в Красной Армии, где вступил в ряды ВКП(б), окончил Военно-воздушную академию. Он принимал участие в боевых действиях против финской военщины. В 5-ю воздушную армию прибыл с должности начальника штаба 17-й воздушной армии.
В эти дни, с 18 по 22 августа, фашисты пытались разгромить основные силы ударной группировки Воронежского фронта в районе Богодухова, чтобы добиться решительного изменения обстановки в свою пользу на всем белгородско-харьковском плацдарме. Активизировалась и вражеская авиация. По данным только воздушной разведки, противник перебросил из тыла и других участков фронта на аэродромы Полтавского и Харьковского аэроузлов более 500 самолетов. Особенно много бомбардировщиков и истребителей было обнаружено на аэродромах Полтавы, Миргорода, Кайдаки, Карловки, Лебедина. Для истребителей полевые аэродромы и площадки были оборудованы ближе к линии фронта, в пригородах Харькова.
Однако ничто не могло изменить ход сражения за Харьков.
Утром 18 августа 53-я и 57-я армии продолжали наступление, стремясь более плотно охватить Харьков с запада и юго-запада. Части и соединения 5-й воздушной армии непрерывно находились над полем боя. Могучие разрывы авиабомб сливались с мощным гулом огня артиллерии. [78] Успешно действовали в этот день летчики-штурмовики 667-го авиаполка. 18 Ил-2 во главе с командиром полка майором Д. К. Рымшиным вылетели на штурмовку войск противника в районе Ржавец, Бабаи, Яковлев-ка. До цели дошли благополучно. Встали в “круг”, сделали четыре захода. Вниз полетели реактивные снаряды, бомбы, гулко стучали пушки. При пятом заходе над нолем боя появились “мессершмитты”, которые с ходу попытались вклиниться в боевой порядок штурмовиков. Однако их маневр но удался. Ведомые надежно прикрывали ведущих. Меткий огонь вели воздушные стрелки, а истребители прикрытия разогнали вражеские самолеты.
В этом вылете отличился лейтенант И. X. Михайличенко. При выходе из пятой атаки он заметил впереди себя Ме-109, довернул штурмовик в его сторону и дал залп из пушек и пулеметов. “Мессер” загорелся и врезался в землю. И тут же Михайличенко почувствовал, как его “ильюшин” вздрогнул от удара сверху и резко накренился вправо. На плоскости зияла огромная дыра, штурмовик начал падать. Только попробовал летчик увеличить скорость, с крыла полетели клочья обшивки. И все-таки самолет летел — летел в сторону линии фронта. Ценой больших усилий Иван Михайличенко довел штурмовик до своего аэродрома. Вскоре “ил” заботливыми руками техников и механиков был отремонтирован, экипаж снова поднялся в воздух.
19 августа при выполнении боевого задания по штурмовке войск и техники противника в районе Гавриловка, Песочин группа из девяти Ил-2 под командованием старшего лейтенанта И. Г. Газизулина после выхода из первой атаки над Коротичами была встречена четырьмя фашистскими истребителями. Ведущий организовал групповую оборону в боевом порядке “круг” и вступил в воздушный бой с противником. В завязавшейся схватке было сбито два самолета врага. Остальные фашистские истребители, видя безрезультатность своих атак, скрылись. Поставленные задачи были выполнены успешно. Группа штурмовыми действиями уничтожила шесть автомашин с грузами и две батареи зенитной артиллерии.
22 августа группа из 18 Ил-2 во главе с капитаном А. П. Компанийцем штурмовала живую силу и технику противника в лесу восточнее Люботина. В районе цели она подверглась сильному обстрелу зенитной артиллерии и атакам 12 ФВ-190 и Ме-109. Советские штурмовики заняли боевой порядок “оборонительный круг” и вступили [79] в воздушный бой с истребителями противника. Летчики и воздушные стрелки ъ этом бою проявили исключительное мужество и героизм. Они прицельными очередями отражали одну за другой атаки немецких истребителей и в ходе воздушного боя сбили один Ме-109. Задание по штурмовке было выполнено.
Дерзко дрался с врагом старший летчик 667-го штурмового авиаполка лейтенант И. А. Антипин, экипаж которого за два дня уничтожил орудие с прислугой, танк, батарею зенитной артиллерии, сбил истребитель врага. За отличное выполнение боевых заданий командования на белгородско-харьковском направлении он был награжден двумя орденами Красного Знамени. Командование части посылало отважного штурмовика на самые ответственные задания. В любую погоду он вылетал на разведку, приносил исчерпывающие данные о противнике. Однажды, возвращаясь из полета в паре с младшим лейтенантом И. Т. Гулькиным, Антипин увидел на встречном курсе вражеский бомбардировщик Ю-87, атаковал и меткой очередью сбил его. За боевые подвиги 1 июля 1944 года Ивану Алексеевичу Антипину было присвоено звание Героя Советского Союза.
На харьковском направлении успешно включилась в боевую работу 312-я авиационная дивизия ночных легких бомбардировщиков (командир полковник П. Н. Кузнецов) в составе 392, 930 и 992-го авиаполков. Дивизия обеспечивала операцию наземных войск по освобождению Харькова, наносила ночью удары по скоплению войск противника, находившихся в движении и в местах сосредоточения. Объектами бомбардировок были артиллерийские и минометные позиции в районе Люботина, шоссейная и железная дороги, связывающие Харьков, Мерефу и Новую Водолагу. Удары наносились одиночными самолетами с небольшим интервалом беспрерывно в течение ночи, что подвергало гитлеровцев постоянному моральному воздействию, изматывало и изнуряло их.
В боях за Харьков особенно отличились экипажи капитанов А. А. Дорошенко и П. П. Закревского, лейтенантов М. А. Николаева и И. Н. Чернышова из 930-го Комсомольского авиаполка. Эта часть была создана по ходатайству Центрального Комитета комсомола в июне 1942 года. Командиром полка был назначен член ЦК ВЛКСМ майор М. Д. Еренков, военкомом — батальонный комиссар А. Д. Шрамко. Через месяц после формирования личный состав вступил в бой с врагом на Калининском [80] фронте. Авиаторы-комсомольцы летали в ближайшие тылы гитлеровцев, уничтожали эшелоны с войсками и грузами противника, срывали его движение по железнодорожным и шоссейным дорогам, сметали мосты и переправы. За ночь каждому экипажу приходилось делать по 8—10 вылетов.
Узнав о боевых делах летчиков-комсомольцев, молодежь Татарии, где формировалась часть, решила шефствовать над полком. В августе 1942 года шефы прислали свой первый подарок — 6 новых самолетов По-2, построенных на личные сбережения комсомольцев и молодежи Татарской АССР. Спустя несколько месяцев, накануне Белгородско-Харьковской операции, в полк прибыла делегация комсомольцев автономной республики. На торжественном митинге гости передали авиаторам еще 20 самолетов По-2, на фюзеляжах которых красовались надписи: “Кзыл Татарстан”, “Комсомол Татарстана”, “Казанский комсомолец”, “Зеленодольский комсомолец”, “Пионер Татарии”. Полку было передано Красное знамя обкома комсомола. Летчики и штурманы заверили шефов, что они на подаренных самолетах будут беспощадно уничтожать фашистских захватчиков и с честью пронесут Красное знамя сквозь суровые годы войны до полной победы над ненавистным врагом. И слово свое они держали крепко.
За 21 и 22 августа авиасоединения 5-й воздушной армии совершили только на дорогу Харьков — Полтава 1300 самолето-вылетов, где уничтожили 57 танков, 291 автомашину, до 130 орудий, а также рассеяли до 1 тыс. вражеских солдат и офицеров{20}.
С каждым днем положение харьковской группировки противника все более осложнялось. Во второй половине дня 22 августа немецко-фашистские войска стали отходить из района Харькова. Вспоминая события тех дней, И. С. Конев писал: “Чтобы не дать возможности противнику уйти из-под ударов, вечером 22 августа я отдал приказ о ночном штурме Харькова.
Всю ночь на 23 августа в городе шли уличные бои, полыхали пожары, слышались сильные взрывы. Воины 53-й, 69-й, 7-й гвардейской, 57-й армий и 5-й гвардейской танковой армии, проявляя мужество и отвагу, умело обходили опорные пункты врага, просачиваясь в его оборону, нападали на его гарнизоны с тыла. Шаг за шагом [81] советские воины очищали Харьков от фашистских захватчиков”{21}.
23 августа Харьков был полностью освобожден от захватчиков. Большая часть группировки противника была уничтожена, а остатки ее, побросав оружие и снаряжение, в панике бежали на юго-запад. В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось: “Сегодня, 23 августа, войска Степного фронта при активном содействии с флангов войск Воронежского и Юго-Западного фронтов в результате ожесточенных боев сломили сопротивление противника и штурмом взяли город Харьков.
Таким образом, вторая столица Украины — наш родной Харьков освобожден от гнета немецко-фашистских мерзавцев.
В наступательных боях за овладение городом Харьков наши войска показали высокую боевую выучку, отвагу и умение маневрировать.
В боях за город Харьков отличились войска генерал-майора И. М. Манагарова, генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина, генерал-лейтенанта М. С. Шумилова, генерал-лейтенанта Н. А. Гагена, генерал-лейтенанта танковых войск П. А. Ротмистрова и летчики генерал-лейтенанта авиации С. К. Горюнова”.
В ходе Белгородско-Харьковской операции соединения и части 5-й воздушной армии совершили 14668 боевых самолето-вылетов, из них 6443 — на бомбардировку и штурмовку живой силы и боевой техники противника{22}. В результате боевых действий части воздушной армии уничтожили 570 танков, 3657 автомашин с грузами и войсками, 118 батарей полевой и 171 батарею зенитной артиллерии, 20 минометных батарей, 34 пулеметные точки, взорвали 115 складов с боеприпасами, 9 — с горючим, уничтожили и вывели из строя более 10 тыс. гитлеровцев{23}.
Фашистская авиация, по данным ПВО Степного фронта, произвела в ходе операции 8280 самолето-пролетов. Особую активность бомбардировочная авиация противника проявила во время наступления советских войск на подступах к Харькову. Действия ее в этот период характеризовались массированностью. Группы из 30—40 бомбардировщиков следовали одна за другой. Только 17 августа [82] из общего числа отмеченных 800 самолето-пролетов 700 было произведено бомбардировщиками{24}.
При выполнении боевых задач в 412 воздушных боях советские летчики уничтожили 409 самолетов противника, но и сами потеряли 90 машин{25}.
Многие самолеты были подбиты, не дошли до аэродромов, сели на фюзеляж. В первые дни операции летчики некоторых истребительных авиаполков увлекались воздушными боями с вражескими истребителями и подчас оставляли без прикрытия штурмовики и бомбардировщики. По этой причине было потеряно 5 Пе-2 и 25 Ил-2{26}.
Командир 1-го штурмового авиакорпуса генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов был недоволен действиями летчиков 203-й истребительной авиадивизии генерала К. Г. Баранчука. На разборе полетов в 247-м истребительном авиаполку этой дивизии он предупредил летчиков:
— За тех, кого собьет враг с земли, я с вас спрашивать не стану. Если же потери у штурмовиков появятся от фашистских истребителей, буду рассматривать это как невыполнение приказа. Не гонитесь за числом сбитых самолетов. Для вас герой не тот, кто обивает чужие,. а тот, кто двоих штурмовиков не дает в обиду. Прикрыть штурмовики, дать им работать спокойно — вот задача летчиков истребительной авиадивизии, входящей в состав штурмового корпуса, вот ваше главное дело.
В ходе операции были и другие недочеты. Группы истребительных патрулей не эшелонировались по высоте, дежурили на сноси территории. Не всегда хорошо было организовано оповещение о приближении воздушного противника. Это вынудило прикрывать наземные войска непрерывным патрулированием в воздухе, что приводило к большому расходу сил.
Много труда в обеспечение победы вложили техники, механики и мотористы авиационных полков, где инженерно-техническим составом руководили инженер-майоры С. И. Бабий и В. И. Виноградов, инженер-капитаны В. И. Катилевский, С. Б. Некротин, С. И. Лобанков, Е. Л. Фраинт. Например, группе технического состава 240-го истребительного авиаполка необходимо было [83] срочно ввести в строй три поврежденных в бою самолета с заменой на одном из них мотора. Согласно существующим нормам на это требовалось четыре дня, но техник звена техник-лейтенант Д. А. Качагин, механик самолета старший сержант П. Е. Козлов, мотористы младшие сержанты А. 3. Хаплийчук и Б. 3. Хаплийчук и другие специалисты сумели за двое суток выполнить все работы.
Напряженно работали техники звеньев техники-лейтенанты II. М. Бондарев, П. И. Золотев и И. В. Шушин, младший техник-лойтенант И. А. Кузнецов, механики самолетов старший сержант Д. И. Беседин, сержант В. С. Нюнин, механики по вооружению старшины А. Д. Асканов и А. А. Бабацов, сержанты Ф. С. Бондаренко и М. И. Коган. Многие из механиков настойчиво просились заменить воздушного стрелка, и некоторым из них удалось совершить по нескольку вылетов. Так, сержант Коган совершил 40 боевых вылетов и был награжден орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды. Младшим авиационным специалистам для заправки, например, “илов” горючим, маслом, сжатым воздухом и зарядки боеприпасами отводились считанные минуты. При этом надо учесть, что на каждый штурмовик оружейникам приходилось подвешивать бомбы и реактивные снаряды, заряжать пушки и пулеметы.
Самоотверженно выполняли свое дело, не отставая от мужчин, механики по вооружению Екатерина Кубышки-па, Валентина Медведева, Мария Маслова, Эмма Узалевская, механики по приборам Анна Сорокина, Нина Шарапова, парашютоукладчица Мария Раздорская. Девушки делали все возможное, а порой и невозможное, чтобы самолеты всегда были в готовности к вылету.
Подвижная авиаремонтная сеть за период операции отремонтировала 2712 самолетов, 14 моторов, в том числе полевая ремсеть — 2649 самолетов. Инженерно-авиационная служба армии во главе с генерал-майором ИТС А. Г. Руденко добилась оперативного снабжения частей необходимыми материалами и запасными частями. По оценке начальника штаба ВВС генерал-полковника авиации С. А. Худякова, ИАС армии работала четко, обеспечила максимальное количество исправных самолетов, добилась отсутствия отказов техники по вине личного соcтава{27}. [84] Хорошо трудились солдаты, сержанты и офицеры частей авиационного тыла на обеспечении боевых вылетов и подготовке аэродромной сети. Например, личным составом 85 раб (начальник полковник И. А. Добрынин) было подвезено 1902 т авиабомб, более 25 млн. снарядов и патронов, 83 авиационных мотора. За этот период построено 18 командных пунктов, 17 летных полей, 95 укрытий для самолетов и 107 других специальных сооружений{28}.
С честью справлялись со своими задачами водители автотранспортных батальонов и батальонов аэродромного обслуживания. Ефрейтор И. А. Лавриненко заправил водой и маслом 965 самолетов. Не раз Иван Лавриненко находился в различных переделках, попадая под обстрел вражеской авиации. Однако он сумел сберечь и себя, и машину. Однажды ему поручили снять пушки и пулеметы с самолета Ил-2, находившегося у линии фронта. Лавриненко, несмотря на ожесточенный огонь гитлеровцев, блестяще выполнил задание. По нему равнялись многие другие водители. Младший сержант В. М. Тришкин, прибывший в действующую армию в начале августа 1943 года, обслужил 135 самолетов. Добросовестно трудился водитель автостартера рядовой И. Ф. Жуков. За операцию он произвел 1450 самолето-запусков, наездил 5170 км, не имея ни одной поломки. Круглые сутки заправлял топливом самолеты Ил-2 водитель бензозаправщика ефрейтор А. С. Иванченко. Все они были награждены орденами и медалями.
Мужественно и храбро действовали команды солдат и сержантов, которые обслуживали ложные аэродромы. Не зная страха перед врагом, они различными средствами привлекали внимание противника, заставляли его сбрасывать смертоносный груз на ложные объекты. Отважно действовала команда, возглавляемая рядовым С. А. Федоровым, на ложном аэродроме Ромахов. В один из августовских дней, вечером, на аэродроме был включен ночной старт. Гитлеровцы, приняв его за действующий, нанесли бомбовый удар. После разрыва первых бомб загорелись макеты самолетов и специальных машин. Команда советских воинов, имитировавшая жизнедеятельность ложного аэродрома, открыла огонь из нескольких зенитных пулеметов. Это еще больше убедило фашистских летчиков в том, что они нанесли удар по действующему [85] аэродрому. Появилось много очагов пожара,. искусно имитируемых маскировщиками. На ложный аэродром было сброшено более 50 бомб различного калибра.
В воздушной армии в июле — августе было оборудовано 6 ложных аэродромов, на которых установили около 100 макетов самолетов и спецавтотранспорта, построили более 50 ложных укрытий, складов горючего и боеприпасов. Противник принимал их за действительные и неоднократно подвергал бомбардировкам. Только в августе на ложные аэродромы было произведено 9 вражеских самолето-налетов и сброшено 759 бомб различного калибра{29}.
Свои боевые задачи по поддержке войск Степного фропта в контрнаступлении на белгородско-харьковском направлении 5-я воздушная армия выполнила успешно. Активно воздействуя с воздуха на противника, авиасоединения помогли войскам разгромить крупную группировку немцев. В Белгородско-Харьковской операции в полном объеме было осуществлено авиационное наступление, что явилось дальнейшим шагом в развитии оперативного искусства ВВС. Оно началось с мощной авиационной подготовки, после которой бомбардировщики и штурмовики 5-й воздушной армии немедленно переключились на поддержку наступавших наземных войск. Усилия авиации сосредоточивались на узких участках фронта. Массированным ударам подвергались наиболее важные объекты — танки и артиллерия, которые препятствовали успешному продвижению войск Степного фронта. Обеспечивая непрерывное воздействие на войска противника, воздушная армия тем самым снижала способность гитлеровцев к сопротивлению, наносила им большие потери, способствовала успеху прорыва наземными войсками оборонительных позиций врага. С вводом в сражение подвижных соединений полки и дивизии воздушной армии переключили свои главные усилия на подавление средств противотанковой обороны противника, изолировали район боевых действий от подхода резервов, обеспечили прикрытие с воздуха танковых и механизированных корпусов. С самого начала отхода вражеских войск советские авиаторы принимали активное участие в их преследовании. Для подавления фашистской авиации наносились удары по ее аэродромам. [86] Дальнейшее развитие получили способы взаимодействия воздушной армии с наземными войсками и организация управления авиационными частями и соединениями. Чтобы обеспечить более четкое управление авиацией, было создано несколько радиосетей. В частности, выделялась отдельная радиосеть для управления и наведення экипажей 1-го штурмового авиакорпуса на поле боя.
Боевые действия на белгородско-харьковском направлении отличались напряженной борьбой за господство в воздухе. На выполнение этой задачи 5-й воздушной армией было затрачено до 35 проц. всех самолето-вылетов. Борьба с авиацией противника увенчалась разгромом ее основных сил.
В боях под Белгородом и Харьковом совершенствовалась тактика родов авиации. Получили развитие действия штурмовой авиации как крупными группами самолетов, так и небольшими подразделениями. Для лучшего управления штурмовиками и наблюдения за их действиями над полем боя командные пункты командира 1-го штурмового авиакорпуса генерал-лейтенанта авиации В. Г. Рязанова и командиров 266-й и 292-й штурмовых авиадивизий полковника Ф. Г. Родякина и генерал-майора авиации Ф. А. Агальцова были размещены вблизи наблюдательных пунктов командующих наземными армиями.
Экипажи 1-го бомбардировочного авиакорпуса И. С. Полбина широко 'применяли способ нанесения сосредоточенных ударов в составе до дивизии включительно, часто практикуя бомбометание с пикирования. Летчики 4-го истребительного авиакорпуса генерал-майора И. Д. Подгорного получили ценный опыт ведения групповых воздушных боев с применением маневра в вертикальной плоскости. Для 294-й и 302-й истребительных авиадивизий, прикрывавших наземные войска, назначались полосы, в которых они уничтожали самолеты противника. Для дальнего обнаружения вражеских самолетов применялись самолеты-разведчики, которые патрулировали в районе аэродромов противника на вероятных маршрутах его полета и передавали по радио данные о всех появившихся группах самолетов. Это позволяло своевременно наращивать усилия патрулирующих пар, звеньев и эскадрилий и осуществлять перехват вражеских самолетов на дальних подступах. [87] При сопровождении бомбардировщиков и штурмовиков истребители образовывали несколько групп различного тактического назначения. В боевых порядках истребителей сопровождения в отличие от прежнего построения, состоявшего обычно из одной группы, создавались ударные группы и группы прикрытия, а в ряде случаев и передовые группы. Помимо сопровождения истребители прикрывали бомбардировщики и штурмовики в районе цели. Это намного повысило надежность прикрытия и свидетельствовало о значительном совершенствовании тактики истребительной авиации.
