– Беги ко мне! – звала она, заливаясь смехом.
Я стоял на берегу мелкой речной лагуны с копьем в руке. Тарларионов поблизости не было, никакая опасность не угрожала, но следовало сохранять бдительность.
Дженис плескалась в лагуне.
Мы отправились на охоту вдвоем. Иногда хочется остаться наедине с прелестной рабыней.
– Вымойся как следует, рабыня, – крикнул я в ответ, – чтобы мне было приятней.
– Да, господин! – рассмеялась она. – А ты?
– Кто из нас рабыня?
– Я, господин!
Мне показалось, что за моей спиной раздался какой-то шорох. Не громкое шуршание, каким сопровождается появление зверя или человека, а еле слышный шелест, точно налетевший ветерок пошевелил кроны деревьев. Но никакого ветра не было!
Я повернулся. Шорох смолк. Наверное, все-таки наверху дул легкий ветерок.
И тут раздался пронзительный крик Дженис. В несколько прыжков я оказался на берегу лагуны.
– Выходи на берег!
На краю лагуны, у пролива, соединявшего ее с рекой, я увидел то, что так напугало девушку. Из воды торчала блестящая спина с огромным плавником.
– Бегом на берег! – повторил я.
Рыба – судя по всему, это был гигантский гинт – плеснула хвостом и скрылась под водой.
– Ну же! – торопил я рабыню.
Дженис принялась отчаянно грести к берегу. Оглянувшись, она снова завопила: рыба гналась за ней! Спинной плавник с четырьмя шипами стремительно рассекал воду
– Скорее! – крикнул я.
Задыхаясь и увязая в прибрежном иле, девушка наконец ступила на траву.
– Какой ужас! – всхлипнула она и тут же опять издала душераздирающий вопль. Передвигаясь на огромных мясистых грудных плавниках, рыба выбиралась из воды на сушу.
Рабыня со всех ног кинулась в лес. Я ткнул чудище в морду рукоятью копья. Но рыбина не испугалась. Она приближалась, отталкиваясь от земли мощным хвостом, хватая ртом воздух, не сводя с меня круглых навыкате глаз. Я отступил на шаг и опять ударил ее. Рыба ухватила копье зубами и бросилась на меня. Я еще раз треснул ее древком и попятился к деревьям, рассудив, что она не станет уходить слишком далеко от воды. И верно: чудище добралось до кромки леса, помедлило и принялось отступать. Сначала в воду погрузился хвост, затем – туловище и наконец морда. Я снова приблизился к краю лагуны и увидел, как рыбина шевелит плавниками под водой. Затем она плеснула хвостом и неспешно поплыла прочь.
Айари и Кису называли таких чудищ гинтами. Что ж, я доверяю их мнению; но до чего все-таки не похожи эти огромные хищники на своих крохотных собратьев, обитающих к западу от здешних мест!
И тут раздался вопль Дженис:
– На помощь!
Я кинулся в глубь леса и замер, увидев нечто необычное. Небольшую поляну окружили маленькие человечки – пигмеи. Они были в набедренных повязках, опоясанные лозой, с копьями и сетями в руках; на поясах у пигмеев висели ножи и еще какие-то приспособления. Ростом эти человечки были не выше пяти футов, и весил каждый из них не больше восьмидесяти фунтов. Темная кожа отливала медью.
– Помогите! – донесся из ямы крик Дженис. Пигмеи смотрели на меня довольно дружелюбно.
– Тал, – приветствовал меня один.
– Тал, – ответил я. – Говорите по-гориански?
– Господин! – крикнула Дженис, услыхав мой голос.
Я подошел к краю ямы. В нескольких футах подо мной висела в огромной паутине Дженис. Она тщетно пыталась высвободиться; паутина раскачивалась и к тому же была липкой и скользкой.
Я обернулся к пигмеям. Они вели себя вполне миролюбиво, но ни один и пальцем не шевельнул, чтобы помочь девушке.
– Господин! – отчаянно вскрикнула она.
Я снова посмотрел вниз. К паутине стремительно приближался гигантский каменный паук – круглый, мохнатый и черный, с жемчужными глазами и темными створчатыми челюстями.
Дженис откинула голову и взвыла от отчаяния. Я осторожно спустился по склону к краю паутины и метнул в паука копье. Оно пронзило его едва ли не насквозь. Двумя передними лапами паук вытащил копье из своего тела. Несколько пигмеев тоже метнули в него копья. Паук растерянно застыл. Я спустился еще ниже, оскальзываясь на крутом склоне, и подобрал свое копье. С него стекала вязкая полупрозрачная жидкость. Паук двинулся в мою сторону. Я размахнулся и острием копья отсек ему часть членистой лапы, а затем, не давая опомниться, ткнул острием в голову. Пигмеи тем временем стали колотить паука пальмовыми листьями, чтобы отвлечь и разозлить его. Как только он отвлекся, я отрубил ему кусок другой лапы. Искалеченная тварь бросилась на меня. Я всадил копье прямо в головогрудь. Из раны хлынула жидкость; паук отчаянно забился, челюсти его смыкались и размыкались. Из боковой железы струей потекла паутина. Я нанес последний мощный удар. Пигмеи прыгали на паутину, спускались к пауку и добивали его ножами. Я вернулся на край лощинки и вытер копье влажными листьями. Пигмеи уже успели перевернуть тушу на бок и выбраться наверх.
– Тал, – с широкой улыбкой сказал мне их предводитель.
– Тал, – ответил я.
– Господин! – жалобно позвала Дженис. Обнаженная и дрожащая, она по-прежнему лежала на паутине. – Господин, я не могу выбраться отсюда!
Я протянул ей древко копья. В тот же миг пигмеи, все, как один, бросились ко мне, качая головами
– Нет, нет! – кричали они, оттаскивая меня от края лощины.
Я растерялся, вспомнив, как они спокойно глядели на мучения девушки, не сделав и малейшей попытки помочь, даже когда появился восьмилапый монстр. Однако, когда я стал сражаться с пауком, они без промедления поспешили мне на помощь и в конце концов прикончили эту тварь. Теперь, несмотря на все свое дружелюбие, они не позволяли мне освободить рабыню. По неизвестной причине они хотели, чтобы я бросил ее, беспомощную, в джунглях, обрек на верную смерть от голода и жажды или, скорее всего, от зубов и когтей очередного хищника.
– Прочь! – приказал я пигмеям.
Они нехотя отступили. Дженис свободной рукой ухватилась за древко моего копья, и я вытащил ее из западни.
Она стояла рядом со мной, все еще дрожа от пережитого ужаса. И тут, к моему изумлению, пигмеи опустились перед ней на колени, склонив головы к земле.
– Что это значит? – поразилась Дженис.
– Похоже, они выказывают тебе знаки почтения или покорности.
– Я не понимаю, – испуганно проговорила девушка.
– Ах, ну да! – воскликнул я. – Теперь ясно!
– Что, господин?
– Встаньте! – крикнул я пигмеям. – Ну, поднимайтесь, живо!
Они нерешительно поднялись с колен. Я сурово глянул на Дженис:
– Что должна делать рабыня перед свободными мужчинами?
– Прости, господин!
Она проворно опусилась на колени. Человечки со страхом взирали на нее.
– Ниже голову, – приказал я. – Целуй им ноги! Проси у них прощения за нанесенную обиду!
– Простите меня, господа! – залепетала Дженис и стала целовать пигмеям ноги.
Их изумлению не было предела
– Встань, – велел я девушке.
Пигмеи недоуменно наблюдали за тем, как я связывал ей руки за спиной.
– Это рабыня, – объяснил я.
Они принялись оживленно переговариваться на своем наречии.
– Мы – рабы талун, – сказал мне наконец их предводитель. Я кивнул. Я уже догадался об этом. Талуны и научили их горианскому языку.
– Мы охотимся для талун, ловим им рыбу, шьем одежду, прислуживаем, – пояснил один из пигмеев.
– Мужчинам не пристало прислуживать женщинам, – сказал я. – Это женщины должны быть рабынями мужчин.
– Мы маленькие, – возразил пигмей. – Талуны гораздо больше нас и сильней.
– Все равно их можно поработить. Они всего-навсего женщины.
– Помоги нам от них избавиться! – воскликнул предводитель пигмеев.
– Я спешу. У меня есть дела на реке.
Он понимающе кивнул.
Я повернулся и пошел обратно к лагуне. За мной шла моя рабыня Дженис. Пигмеи, к моему удивлению, гуськом двинулись следом. У самой воды я подобрал юбку и бусы девушки – она сбросила их, собираясь купаться. Я надел бусы ей на шею и тщательно обернул ее бедра алой тканью, не забыв одернуть одеяние ниже пупка. Я глянул на лес, затем на закатное солнце и, решив, что охотиться уже поздно, направился в сторону лагеря. Пигмеи, как ни странно, снова последовали за мной.
– Кису! – крикнул я. – Айари! Тенде! Элис!
Впервые за время нашего путешествия я встревожился не на шутку. На маленькой стоянке виднелись явные следы борьбы, на траве алели пятна крови.
– Их забрали люди мамба, – сказал предводитель пигмеев, – те, которые оттачивают себе зубы.
На речных диалектах мамбой называют вовсе не ядовитую змею, а хищных тарларионов. Значит, люди мамба – это все равно что люди-тарларионы. Ясно, откуда произошло такое прозвище. Как и тарларионы, они питаются человеческим мясом.
– Откуда ты знаешь, что это были люди мамба? – спросил я.
– Они прошли через лес пешком, – сказал предводитель пигмеев. – Явно хотели захватить вас врасплох.
– И все-таки откуда ты знаешь, что это были именно они?
– Мы видели их, – сказал один из пигмеев.
– Это наша земля, – добавил другой. – Мы знаем все, что здесь творится.
– Вы видели, как они напали на моих друзей?
– Мы не хотели подходить близко, – объяснил один из них.
– Мы боялись, – подтвердил другой. – Мы – маленький народ, а они большие, и их много.
– Но мы видели, как твоих людей уводили отсюда, – сказал третий.
– Значит, они живы! – воскликнул я.
– Да.
– Но почему вы не рассказали мне об этом раньше?
– Мы думали, ты знаешь. Мы думали, ты убежал и спасся.
– Нет. Я просто охотился.
– Если хочешь, мы поделимся с тобой мясом, – предложил пигмей. – У нас сегодня была удачная охота.
– Нет. Я должен спасти товарищей.
– Но людей мамба очень много! И они вооружены ножами и копьями!
– Все равно я попробую.
Человечки переглянулись и обменялись несколькими фразами на незнакомом мне языке, совершенно не похожем на наречия ушинди и укунгу.
Закончив совещаться, пигмеи обернулись ко мне.
– Услуга за услугу, – предложил их предводитель – Помоги нам избавиться от талун, а мы поможем тебе выручить твоих друзей.
– Вам придется проявить отвагу, – сказал я.
– Мы умеем быть отважными, когда необходимо.
– Вы прекрасно владеете копьями и сетями, – сказал я. – Это нам и нужно.
