Наиболее влиятельным направлением юридического неопозитивизма является нормативизм Ганса Кельзена (1881-1973). Его основной работой была «Чистая теория права».
Смысл «чистоты» учения о праве, по Кельзену, состоит в том, что оно занимается одним только правом и «очищает» изучаемый предмет от всего того, что не есть право. Правоведение необходимо освободить от всех чуждых ему элементов, т.к. оно «расширилось» за счет психологии, социологии, этики и политической теории. Кельзеновская концепция правоведения по сути своей отвергает не только разного рода естественноправовые доктрины, но и вообще философию права (с присущим ей различением права и закона) как метафизические и идеологизированные учения, не соответствующие позитивистским критериям «строго научного» понимания права.
«Очищение» предмета правоведения как нормативной науки осуществляется Кельзеном с помощью специфического нормологического (нормативистского) метода изучения и описания права как особой системы норм.
Право трактуется как нормативный порядок человеческого поведения, т. е. как система норм, регулирующих человеческое поведение. В иерархии норм последующая норма выступает как «более высокая» норма, а вся система норм в целом восходит, в конечном счете, к основной норме. Основная норма составляет основание действительности нормативного порядка, т. е. системы норм.
Основная норма выступает как исходный пункт процедуры создания позитивного права. «Основная норма, — пишет Кельзен, — определяет основной фактор правотворчества, так что ее можно назвать конституцией в смысле правовой логики, в отличие от конституции в смысле позитивного права».
Логическая необходимость восхождения всей системы норм к основной норме обусловлена тем, что должное (норма) может быть выведено лишь из другого должного (более высокой нормы), а вся система позитивных норм нуждается в постулате (допущении) основной нормы. Правопорядок можно описать посредством не противоречащих друг другу правовых высказываний (суждений).
Основная норма непосредственно связана с конституцией, принятой в государстве, и может быть представлена в виде следующего высказывания: «Должно вести себя так, как предписывает конституция». «Согласно основной норме … эффективное правительство, которое на основании действенной конституции создает действенные общие и индивидуальные нормы, есть легитимное правительство этого государства», — писал Кельзен.
«Право, — подчеркивает Кельзен, — отличается от других социальных порядков тем, что это принудительный порядок. Его отличительный признак - использование принуждения; это означает, что акт, предусмотренный порядком в качестве последствия социально вредного действия, должен осуществляться также и против воли его адресата, а в случае сопротивления с его стороны — и с применением физической силы».
Права вне норм, естественного права просто не существует. Это утверждение доказывается Кельзеном на следующем примере. Он рассматривает 2 ситуации: требование грабителя выдать ему определенную сумму денег и требование сделать то же самое, исходящее от налогового инспектора. Очевидно, что требование налогового инспектора имеет смысл обязывающей адресата нормы, а требование грабителя не является правовой нормой. Причиной этого является то, что акт передачи денег налоговому инспектору предусмотрен налоговым законодательством, а точно такое же действие в отношении грабителя, понятное дело, ни на каком писаном законе не основано. Так же и с естественным правом. Раз оно нигде не записано и не является официальным, то у каждого имеются индивидуальные представления о нем, ему нельзя дать четкого определения, а значит, оно не существует.
Чтобы признать соответствующую норму как правовую, она, согласно Кельзену, должна быть не только действительной, но и действенной. Если действительность нормы означает, что должно вести себя так, как предписывает норма, то действенность нормы выражает факт, что люди в самом деле так себя ведут.
У Августина, которого критикует Кельзен, справедливость является необходимым свойством права и выступает в качестве критерия того, чтобы отличить право от неправа и насилия, государство — от банды разбойников. Кельзен отвергает такое правопонимание. Это обусловлено тем, что справедливость (и иные объективные свойства права в его различении с законом) он относит к морали и при этом придерживается представлений о нравственном релятивизме, об относительности различных моральных ценностей. А такой подход абсолютизирует относительные нравственные ценности и неприемлем для позитивистской науки о праве.
