Управлении в 1905—1906 гг.

Предпосылки преобразования государственного строя.

Изменения в государственном управлении в 1905—1906 гг.

Государственная дума и самодержавие — два центра управления.

Кризис государственной власти и начало конца дворянской управлен­ческой элиты

 

Предпосылки преобразования

Государственного строя

Период с 1900 до 1917 гг. изучался в нашей истории в основ­ном как этап революционной борьбы угнетенных масс. События этого времени не рассматривались как интегральный общенацио­нальный кризис.

При рассмотрении управленческих проблем этого периода центральной является категория раскола. Она методологически опирается на бинарный подход. Раскол — многозначное поня­тие. Это и разрыв коммуникаций внутри общества, разрыв еди­нения царя и народа, Временного правительства и Петросовета, а также раскол внутри народа, классов, между сознанием и са­мосознанием и др. Особенность раскола этого периода — в двой­ственности системы власти и управления, наличии явного или скрытого двоевластия, существовавшего в России на разных этапах кризиса, «двух центров принятия решений, в конечном итоге двух систем управления, дезорганизующих друг друга» (А.С. Ахиезер).

Каковы же предпосылки преобразования государственного управления в 1905—1907 гг.?

Во-первых, назрела необходимость допущения выборных представителей от народа к законосовещательной деятельнос­ти, о котором говорил М.М. Сперанский еще за 100 лет до избрания 27 апреля 1906 г. I Государственной думы. Эту же ли­нию продолжал С.Ю. Витте, обосновавший реформы П.А. Сто­лыпина и написавший Манифест 17 октября 1905 г. Реформато­ры видели объективную необходимость преобразований, отста­лость России от стран Западной Европы, где почти все монар­хии были конституционными, действовали представительные органы.

Во-вторых, в начале XX в. обострились «вечные» проблемы нашего отечества — аграрная, национальная, геополитическая. Самодержавие силами чиновников оказалось неспособным решить их, необходимо было привлечь к управлению не только талант­ливых государственных служащих старой России, но и новые силы общественных деятелей, преобразовать российскую государствен­ность.

В-третьих, варианты решения актуальных проблем госу­дарственного управления предлагались различными полити­ческими партиями. В период нарастания революционных со­бытий 1904—1905 гг. возникли конституционные проекты, вы­шедшие из недр «Союза освобождения» — предтечи партии кон­ституционных демократов (кадетов). «Проект Основного зако­на Российской империи» уже в первой статье декларировал принципы конституционной монархии в России: «Верховная власть Российской империи осуществляется императором при участии Государственной Думы». «Проект Основного закона» провозглашал: «Все русские граждане равны перед законом», «Свобода каждого обеспечена законом». Декларировалась не­прикосновенность жилища, право для всех «русских граждан», достигших совершеннолетия, свободно избирать и быть избран­ными, свободно выбирать и менять место жительства, приоб­ретать недвижимое имущество, перемещаться внутри государ­ства и выезжать за его пределы. Личность человека впервые в русской истории решительно встала в центр интересов законо­дательства[1].

Основным вопросом начавшейся революции стал вопрос о власти. До декабря 1905 г. революционными силами использо­вались исключительно мирные средства борьбы (митинг, де­монстрация, манифестация, стачка). Революция показала, что без изменения государственного управления страной не был возможен выход из кризиса.

Изменения в государственном

управлении в 1905—1906 гг.

В начале XX в. в России имелись элементы буржуазной государственности, конституционализма: выборные органы местно­го самоуправления, общероссийские партии, развивался процесс самоорганизации населения. Под влиянием революции правитель­ство начало обновлять монархию. Царский Манифест 17 октября 1905 г. даровал России общественные свободы — неприкосновен­ность личности, свободу слова, собраний, союзов; объявил о выборах в Государственную думу и их демократизации; придал Государственной думе характер законодательного учреждения, провозгласив принцип деления власти и перехода к конституци­онному строю.

Была проведена реформа Государственного совета, существо­вавшего с 1810 г. В высочайшем манифесте от 20 февраля 1906 г. «Об изменении учреждения Государственного совета и пересмотре учреждения Государственной думы» расширялись права законода­тельной деятельности названных государственных учреждений. Государственный совет, как и Государственная дума, наделялись уже не законовещательными, а законодательными полномочия­ми. Положения закона о том, что «законодательные предположе­ния рассматриваются в Государственной думе и, по одобрении ею, поступают в Государственный совет» и др., а также практика рабо­ты названных учреждений позволяют сделать вывод, что Государ­ственный совет превратился во вторую палату российского парламента, Дума стала первой палатой парламента.

Согласно Указу «О переустройстве учреждения Государствен­ного Совета» от 20 февраля 1906 г. были радикально изменены принципы формирования Госсовета. Ранее его члены назначались царем. По новому же закону преобразованный Госсовет состоял из двух категорий членов: назначаемых монархом и выборных. Названный указ содержит перечень пяти категорий выборных членов Госсовета: избираемые Синодом от православного духо­венства (6 членов), избираемые от Академии наук и университе­тов (6 членов); выборные от промышленности и торговли (12 членов); выборные от каждого губернского земского собрания (по одному члену); выборные от дворянских обществ (18 чле­нов).

Был принят новый демократический избирательный Закон от 11 декабря 1905 г. «Об изменении Положения о выборах в Го­сударственную думу». Он содержал нововведение: к существо­вавшим ранее трем избирательным куриям (земледельческой, городской и крестьянской) добавилась еще одна — рабочая курия[2]. Закон, однако, закреплял неравные представительства от каждой из четырех курий. Предусматривались многостепенные выборы, причем для каждой курии устанавливалось разное количество сту­пеней: двухстепенные выборы для крупных землевладельцев и буржуа, четырехстепенные — для крестьян и трехстепенные — для рабочих. Крестьянству России, насчитывавшему 100 млн. че­ловек, обеспечивалось значительное представительство в Госу­дарственной думе (45% мест). Авторы избирательного закона на­деялись на консервативные и монархические установки кресть­ян, но ошиблись. В I и II Государственных думах крестьяне тре­бовали ликвидации помещичьего землевладения.

23 апреля 1906 г. были опубликованы «Основные государствен­ные законы Российской Империи» в новой редакции (из них было изъято определение «неограниченное» самодержавие). В них уста­навливалось, что император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Думой. Прерогативами императора объявлялись: пересмотр основных законов, высшее го­сударственное управление, руководство внешней политикой, вер­ховное командование вооруженными силами; объявление войны и заключение мира, объявление местности на военном и исключи­тельном положении, право чеканки монеты, увольнение и назначе­ние министров, помилование осужденных и общая амнистия.

Однако и после появления Манифеста и основных законов многие важные вопросы оставались неразрешенными. Какова будет отныне роль самодержавия, о котором в Манифесте не го­ворилось ни слова? Как сочетать самодержавие и Думу? Почему в Манифесте не упоминается о конституции? Каковы будут пол­номочия новой Думы?

В советской историографии отмечалось, что акт 17 октября декларировал основные начала конституционного строя, однако это была юридическая, а не фактическая конституция. При этом авторы воспроизводили ленинскую точку зрения, согласно кото­рой Манифест 17 октября был шагом по пути превращения абсо­лютизма в буржуазную монархию.

Авторитетный эмигрантский исследователь профессор В.В. Леонтович наиболее четко охарактеризовал либеральную точку зрения: Манифест 17 октября — это «переход к конститу­ционному строю», а новые Основные законы — это дуалистичес­кая непарламентская конституция.

Давая оценку Манифесту от 17 октября и новым Основным законам, защитники либеральной точки зрения акцентировали внимание на следующих моментах:

1. По Основным законам 23 апреля 1906 г.никакой выработан­ный правительством законопроект не мог стать законом без одобрения Думы и Государственного совета. Тем самым власть российского императора утратила свой неограничен­ный характер. Согласно ст. 112 Основных законов, Дума имела право возвращаться к обсуждению законопроекта даже в случае отклонения его царем.

2. В гл. 8 новой редакции законов сформулированы принципы гражданской свободы: обязанности граждан (всеобщая воин­ская повинность — ст. 70 и всеобщая обязанность платить налоги); права подданных определены в соответствии со ста­тьями Декларации прав (ст. 72—74 касаются гарантий, пре­доставленных человеку в случае ареста или судебного пре­следования; ст. 75 гарантирует неприкосновенность жилища; ст. 77 — неприкосновенность частной собственности; в ст. 76 признается право подданных не только самим выбирать свое место жительства в России, но и беспрепятственно ездить за границу; ст. 78—80 посвящены свободе слова и печати, праву организовывать собрания, создавать союзы и объединения; ст. 81 признает свободу вероисповедания). Утверждение этих принципов зависело от законов, регули­рующих каждый отдельный случай из дарованных конституцией свобод, а также развития административной практики. Привести законодательство и административную практику в полное соот­ветствие с конституционными принципами не удалось, хотя некоторые шаги в этом направлении все же были сделаны. Были приняты Указ от 24 ноября 1905 г. «О печати», Указ от 4 марта 1906 г. «О союзах и объединениях» и Указ «О собраниях» (также от 4 марта 1906 г.). Окончательное урегулирование этих проблем оставалось за народным представительством, однако Дума так и не смогла провести изложенные в новых законодательных актах положения в жизнь.

3. Согласно новым законам избирательное право в городах ста­ло очень близким ко всеобщему. Было обеспечено предста­вительство не только крестьянства, но и рабочего класса[3].

В современной отечественной историографии стали приво­диться либеральные оценки процесса модернизации России. Одним из первых за пересмотр марксистских оценок Манифеста 17 октября и Основных законов от апреля 1906 г. выступил В.И. Старцев: «Пора признать, что Россия с 24 апреля 1906 г. стала уже конституционной монархией. Именно дарованной Нико­лаем II. Основные государственные законы и явились первой рус­ской конституцией»[4]. В 1997 г. В. Старцев вновь заявил, что Ма­нифест от 17 октября 1905 г. — это не «декларация о намерени­ях», не «обещания», а «закон прямого действия, который немед­ленно вводил режим прав и свобод»[5]. В современных исследова­ниях наблюдается переоценка степени зрелости конституционно­го порядка в России в период 1905—1907 гг. Однако появились и взвешенные оценки. Так, А.Н. Медушевский считает акт 17 ок­тября «типичным актом конституционализма», провозгласивше­го идею дуалистической монархии. Однако, по его мнению, Ос­новные законы усилили самодержавие, личную власть импера­тора. Новую систему правления автор определил как «монархи­ческий конституционализм»[6].

Какова же природа государственного строя Российской им­перии в 1906—1917 гг.? «...Неподконтрольная императору Госу­дарственная дума ограничивала (и юридически, и фактически) его власть в законодательных и финансовых вопросах и оказыва­ла некоторое влияние на осуществление исполнительной власти (особенно во время мировой войны). Поэтому после 1906 г. Рос­сийская империя представляла собой конституционную дуалистическую монархию, в которой законодательная власть принадлежала императору и двухпалатному парламенту, высшая исполнительная — императору и ответственным перед ним ми­нистрам, высшая судебная и контрольная — Правительствую­щему сенату. Это также представляется очевидным при сравне­нии Основных законов с конституциями других государств, осо­бенно Японии, Австрии, а также европейскими конституциями первой половины XIX в. Организация высших органов власти и их полномочия по всем этим законам были похожи[7].

Исследователи В. Чиркин, В. Демин, касаясь определения государственной формы России в 1906—1917 гг., отмечали, что Россия обладала сегментарной государственной формой, кото­рая предполагает определенное разделение ролей между различ­ными государственными институтами при осуществлении поли­тической власти, но при отсутствии системы сдержек и проти­вовесов и доминировании одного из органов власти (императо­ра), жесткой централизацией и преобладанием авторитарных методов управления при наличии ограниченных демократичес­ких свобод и самостоятельного местного самоуправления[8].

Государственная дума и самодержавие —

Два центра управления

27 апреля 1906 г. в России начала работать Государственная дума. Дума была учреждена как законодательный орган, без ее одобрения нельзя было принять ни одного закона, вводить но­вые налоги, новые расходные статьи в государственном бюдже­те. В ведении Думы были и другие вопросы, требующие законо­дательного закрепления: государственная роспись доходов и рас­ходов, отчеты государственного контроля по использованию го­сударственной росписи; дела об отчуждении имущества; дела о постройке железных дорог государством; дела об учреждениях компаний на акциях и ряд других не менее важных дел. Дума имела право направлять правительству запросы и не раз объявля­ла ему недоверие.

Организационное устройство Государственных дум всех че­тырех созывов определялось Законом «Учреждение Государствен­ной думы», по которому устанавливали срок деятельности Думы (5 лет). Однако царь мог досрочно распустить ее специальным указом и назначить выборы и сроки созыва новой Думы.

I Государственная дума действовала всего 72 дня — с 27 ап­реля по 8 июля 1906 г. Самой большой фракцией Думы была кадетская (179 человек из 478 депутатов Думы). Черносотенцы и октябристы составляли меньшинство — 44 депутата (9%). Председателем Думы был избран С.А. Муромцев (профессор, бывший проректор Московского университета, член ЦК партии кадетов, юрист по образованию). Руководящие посты заняли видные деятели партии кадетов: П.Д. Долгоруков и Н.А. Гредескул (товарищи председателя), Д.И. Шаховский (секретарь Думы). I Государственная дума поставила вопрос об отчуждении помещичьих земель, превратилась в революционную три­буну и поэтому 9 июля была распущена. В знак протеста 230 чле­нов Думы подписали Выборгское воззвание к населению, при­зывая к гражданскому неповиновению (отказу от уплаты нало­гов и от службы в армии). Это было первое в истории России обращение парламентариев к нации. 167 членов Думы предста­ли перед судом, который вынес приговор — тюремное заключе­ние на 3 месяца. Было объявлено о созыве II Думы. Председа­телем Совета министров стал П. А. Столыпин (1862—1911 гг.), а занимавший ранее этот пост И.Л. Горемыкин (1839—1917 гг.) был уволен в отставку.

II Государственная дума работала 103 дня — с 20 февраля по 2 июня 1907 г. Из 518 членов Думы фракцию правых составили лишь 54 члена. Кадеты потеряли почти половину мест (со 179 до 98). Численно возросли левые фракции: трудовики имели 104 места, социал-демократы — 66. Кадеты благодаря поддержке ав­тономистов (76 членов) и других партий сохранили руководство и во II Думе. Председателем ее был избран член ЦК партии каде­тов Ф.А. Головин (он же председатель бюро земских и городских съездов, участник крупных железнодорожных концессий).

Основным вопросом оставался аграрный. Каждая фракция предложила свой проект его решения. Кроме того, во II Думе рассматривались: продовольственный вопрос, роспись бюджета на 1907 г., исполнение государственной росписи, набор новобран­цев, отмена чрезвычайного указа о военно-полевых судах, реформа местного суда. П. А. Столыпин резко осудил левые фракции Думы за «поддержку бомбометателей», революционного террора, сфор­мулировав их позицию словами «руки вверх» и решительной фра­зой «не запугаете». Депутаты же при этом заметили, что Дума превращается в «департамент Министерства внутренних дел». Они указали на существующий государственный террор и потребова­ли отмены военно-полевых судов. Дума отказала в требовании П.А. Столыпина лишить неприкосновенности и выдать соци­ал-демократическую фракцию как готовящую ниспровержение го­сударственного строя. В ответ на это 3 июня 1907 г. был обнаро­дован Манифест и Указ о роспуске II Государственной думы и назначении выборов в III Думу. Одновременно был издан текст нового избирательного закона, утверждением этого закона фак­тически производился государственный переворот, так как по «Основным государственным законам» (ст. 86) этот закон дол­жен был рассматриваться Думой. Новый избирательный закон был реакционным. Он фактически возвращал страну к неограни­ченному самодержавию, сводил избирательные права широких масс населения к минимуму. Почти на 33% возросло число вы­борщиков от помещиков, а от крестьян уменьшилось на 56%. Значительно сократилось представительство национальных ок­раин (по Польше и Кавказу — в 25 раз, по Сибири — в 1,5 раза); население Средней Азии вообще лишалось права выбирать депу­татов в Государственную думу[9].

Завоевания революции 1905—1907 гг. были значительны, хотя ее революционные силы и потерпели поражение. В России мед­ленно развивалось гражданское общество — опора Государствен­ной думы как центра управления страной. Всероссийскую под­держку парламенту оказывали земские и городские съезды. Та­кая поддержка стала еще более эффективной с образованием в 1915 г. Всероссийского земского союза и Всероссийского город­ского союза и созданием их объединенного комитета Земгора под председательством Г.Е. Львова — будущего премьера Временного правительства.

Поддержку Государственной думе оказывали самоуправле­ния, военно-промышленные комитеты, различные творческие, научные, профессиональные, экономические и другие организа­ции. Общее представление о масштабах таких организаций дают данные об их названиях, времени возникновения и численности: благотворительные общества (1905 г.) — 4500; научные общества (1908 г.) — 300; торгово-промышленные общества (1913 г.) — 143; общества служащих частных предприятий (1914 г.) — свыше 150; фельдшерские общества — около 40; общества учителей (1914 г.) — свыше 100; сельскохозяйственные кооперативы (1908 г.) — 734; рабочие профсоюзы и др[10]. Дума была популярна в офицерском корпусе, среди послов держав Антанты, среди низших слоев на­селения (в сентябре 1915 г. часть бастующих в Москве и Петро­граде протестовала против прекращения сессии Думы)[11].

Таким образом, появление в России такого выборного центра власти и управления, как Государственная дума, которая действо­вала в условиях невиданной на Руси свободы союзов и объедине­ний, печати, собраний, народная поддержка ее свидетельствова­ли о невозможности дальнейшего управления страной без пред­ставительных учреждений. То обстоятельство, что Государствен­ная дума, органы самоуправления в России избирались, а самодержавная высшая власть назначалась царем, превращало Думу как представительное учреждение России в оппозиционный центр власти и управления. Думские запросы (и вопросы) депутатов о проблемах жизни народа, вскрывающие произвол, царящий в отдельных звеньях государственного аппарата России, обличи­тельные выступления думцев свидетельствовали об использова­нии думской трибуны для разоблачения политики царизма.

Царь, однако, не желал уступать Думе и стремился сохра­нить за собой полноту власти и управления. Работа Думы мог­ла быть в любое время прервана царем. Она не могла начинать сессию по своей инициативе, а созывалась указами царя. Цар­ское правительство опубликовало новое Положение о Государ­ственном совете от 20 февраля 1906 г., по которому последний преобразовался фактически во вторую палату, стоящую над Государственной думой. Это было нарушением Манифеста 17 ок­тября.

Что представлял собой аппарат государственного управления? Для управления огромной страной самовластному монарху тре­бовалось большое количество чиновников. За XIX в. аппарат уп­равления увеличился в 7 раз (с учетом роста населения), составив 385 тыс. человек. Чиновничество было связано сложной систе­мой регламентов и правил: оно делилось на 14 классов — от дей­ствительного тайного советника до коллежского регистратора. Каждый класс имел свой мундир, титул, ордена. К низшему чиновнику обращались со словами «Ваше благородие», к выс­шим — «Ваше высокопревосходительство».

Объединенного правительства в России не было: политичес­кий курс определял сам царь в ходе беседы с отдельными мини­страми. Министерства были главными органами управления. Министры назначались царем, были ответственны не перед Ду­мой, а только перед монархом. К началу XX в. существовало 11 министерств: военное, морское, финансов, торговли и промыш­ленности, юстиции, иностранных дел, народного просвещения и другие. Министры послушно скрепляли своими подписями ука­зы царя и не хотели сотрудничать с Думой, возглавляемой каде­тами, считали ее «пристанищем еврейского мракобесия», пола­гая, что она не имеет поддержки в обществе.

Сильнее всех было Министерство внутренних дел, ведавшее общей и секретной полицией, цензурой, православными испове­даниями и местной администрацией. Только за годы революции его бюджет возрос почти на 40%. Министру подчинялись губер­наторы и уездные чиновники; к концу XIX в. в России было 97 губерний по 10—15 уездов в каждой. В годы революции правительство усилило роль карательных органов, особенно полиции и жандармерии. В соответствии с утвержденным в феврале 1907 г. положением в стране была создана широкая сеть специальных охранных отделений, которые подчинялись департаменту поли­ции. Охранное отделение включало канцелярию, отдел наружно­го наблюдения и агентурный отдел.

Опорой самодержавия был Совет объединенного дворянства — постоянный орган съездов уполномоченных объединенных граж­данских обществ в России 1906—1917 гг. Последний отстаивал незыблемость самодержавия и помещичьего землевладения.

Император считался и верховным главой Православной цер­кви, властвуя над ней через собрание епископов — Святейший синод.

Почему не состоялся компромисс «исторической власти» с Государственной думой?

Вскоре после принятия Манифеста 17 октября начались пе­реговоры С.Ю. Витте с деятелями российской либеральной демо­кратии о формировании нового правительства. Сами кадеты на­метили из своей среды кандидатов: С. А. Муромцева — в мини­стры юстиции, И. И. Петрункевича и князя Г.Е. Львова — в министры внутренних дел и земледелия. Участники перегово­ров — известные деятели кадетов Ф.А. Головин, Ф.Ф. Кокошкин, Г.Е. Львов сформулировали условия вступления либера­лов в правительство Николая II: созыв Учредительного собра­ния, избранного на основе всеобщего избирательного права и уполномоченного выработать Основной закон государства. Од­нако С.Ю. Витте «с порога» отверг кадетское предложение усло­вий компромисса.

Такие требования кадетов были неприемлемы для самодер­жавия. Компромисс буржуазии и царизма не состоялся. Перего­воры Витте с либеральным профессором Петражицким и редак­тором журнала «Право» И.В. Гессеном, специалистом по аграр­ному вопросу Н.Н. Кутлером, лидером партии кадетов П.Н. Ми­люковым и другими в октябре — ноябре 1905 г. ни к чему не привели. Поговорив с Е.Н. Трубецким, Витте заметил: «Мне ну­жен министр, а мне прислали какого-то Гамлета». В ходе переговоров проявилось недоверие сторон друг к другу и нежелание заключить «честный компромисс».

Принятие в апреле 1906 г. Основных законов и ликвидация неограниченности самодержавия дали импульс политической борьбе между либеральным лагерем (Думой) и царизмом вокруг дальнейших его изменений. Руководящие I Государственной ду­мой кадеты в главном вопросе — вопросе о власти выдвинули в парламенте требование о создании нового правительства, ответ­ственного перед Думой (а не перед царем, как было). Однако уступки царя не последовало. Думская законосовещательная власть по-прежнему оставалась при старом, консервативном, на­значенном по указке царя правительстве (исполнительная власть). I Государственная дума выразила недоверие правительству, тре­бовала его отставки. В случае согласия императора включить в правительство «общественных деятелей» (т. е. либералов, выд­вигавшихся не на государственной службе) в России появился бы объединенный кабинет.

П.А. Столыпин, получивший пост премьер-министра, дол­жен был продолжить курс на укрепление самодержавной власти в совершенно непривычных для царизма исторических услови­ях — обеспечить сожительство дотоле ничем не стесненного са­модержавия с «народным представительством». Он начал рефор­мы: расширение социальной опоры царизма на селе посредством поощрения хуторского хозяйства; уничтожение общины кресть­ян путем их массового переселения (крестьянам разрешалось по­лучать паспорта без согласия мира).

Царизм начал переговоры с представителями Думы в свете их требования о создании нового ответственного перед парламен­том правительства. Наступил важный период в истории страны — мог быть решен важный вопрос — вопрос о политической рефор­ме власти. Уступи царизм в этом главном вопросе — и это успо­коило бы страну, влило бы в государственное строительство но­вые квалифицированные силы от оппозиционных партий и дви­жений, события могли бы развиваться по пути реформ. Столы­пин же, выполняя волю царя, держал курс на роспуск «револю­ционной» Думы и в то же время пытался выяснить возможности и шансы приемлемого соглашения с либералами. Соглашение зависело от позиций сторон, их действительного стремления к компромиссу во имя будущего России.

Либералы, однако, переоценивали свои возможности. «Ми­люков уже чувствовал себя премьером». Его партия хотела созда­ния чисто кадетского кабинета. Проходили переговоры, и 26— 27 июня 1906 г. Столыпин шел лишь на незначительные уступ­ки, допуская лишь исключение нескольких одиозных министров и введение в царское бюрократическое правительство одного или двух кадетов. Цель таких перестановок — прикрытие роспуска Думы «обновленным» правительством.

В переговорах кадетов с царем 27 июня 1906 г. (теперь уже по инициативе кадетов) обсуждался вопрос о включении в пра­вительство председателя Думы С.А. Муромцева (в качестве премьера) и лидера партии II.Н. Милюкова (в качестве министра внутренних дел или иностранных дел). Царь дипломатично ук­лонился от подведения итогов переговоров. Однако против на­званной комбинации кадетов в предполагаемом правительстве выступили сами кадеты. Левые кадеты считали такое прави­тельство подозрительным компромиссом, а председатель Думы С. А. Муромцев возражал против совместного с П.Н. Милюко­вым участия в кабинете: «двум медведям в одной берлоге ужить­ся трудно»[12].

Кадеты, таким образом, не сумели объективно оценить свое положение перед таким важным политическим действием, как образование «объединенного кабинета» из государственно мыс­лящих деятелей, вообразив себя неуязвимыми. Отказ Милюкова стал грубым просчетом кадетского лидера, давшим царю новый козырь в его игре. Ожидаемого Муромцевым приглашения в Петергоф на прием его величества не последовало. Столыпин же ждал повода для роспуска Думы, имея такой фактор прикрытия, как переговоры с общественностью.