Естествознание в мире духов 2 страница

Все качественные различия в природе основываются либо на различном химическом со­ставе, либо на различных количествах или формах движения (энергии), либо, — что имеет место почти всегда, — на том и другом. Таким образом, невозможно изменить качество ка­кого-нибудь тела без прибавления или отнятия материи либо движения, т. е. без количест­венного изменения этого тела. В этой форме таинственное гегелевское положение оказыва­ется, следовательно, не только вполне рациональным, но даже довольно-таки очевидным.

Едва ли. есть необходимость указывать на то, что и различные аллотропические и агре­гатные состояния тел, зависящие от различной группировки молекул, основываются на большем или меньшем количестве [Menge] движения, сообщенного телу.

Но что сказать об изменении формы движения, или так называемой энергии? Ведь когда мы превращаем теплоту в механическое движение или наоборот, то здесь изменяется качест­во, а количество остается тем же самым? Это верно, но относительно изменения формы дви­жения можно сказать то, что Гейне говорит о пороке: добродетельным каждый может быть сам по себе, а для порока всегда нужны двое²⁹⁷, Изменение формы движения является всегда процессом, происходящим по меньшей мере между двумя телами, из которых одно теряет определенное количество движения такого-то качества (например теплоту), а другое получа­ет соответствующее количество движения такого-то другого качества (механическое движе­ние, электричество, химическое разложение). Следовательно, количество и качество соот­ветствуют здесь друг другу взаимно и обоюдосторонне. До сих пор еще никогда не удава­лось превратить движение внутри отдельного изолированного тела из одной формы в дру­гую.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 386

Здесь речь идет пока только о неживых телах; этот же самый закон имеет силу и для жи­вых тел, но в живых телах он проявляется в весьма запутанных условиях, и количественное измерение здесь для нас в настоящее время часто еще невозможно.

Если мы представим себе, что любое неживое тело делят на все меньшие частицы, то сперва не наступит никакого качественного изменения. Но это деление имеет свой предел: когда нам удается, как в случае испарения, получить в свободном состоянии отдельные мо­лекулы, то хотя мы и можем в большинстве случаев продолжать и дальше делить эти по­следние, но лишь при полном изменении качества. Молекула распадается на свои отдельные атомы, у которых совершенно иные свойства, чем у нее. Если мы имеем дело с молекулами, состоящими из различных химических элементов, то вместо сложной молекулы появляются атомы или молекулы самих этих элементов; если же дело идет о молекулах элементов, то по­являются свободные атомы, обнаруживающие совершенно отличные по качеству действия: свободные атомы образующегося кислорода играючи производят то, чего никогда не сдела­ют связанные в молекулы атомы атмосферного кислорода.

Но уже и молекула качественно отлична от той массы физического тела, к которой она принадлежит. Она может совершать движения независимо от этой массы и в то время как эта масса кажется находящейся в покое; молекула может, например, совершать тепловые коле­бания; она может благодаря изменению положения и связи с соседними молекулами пере­вести тело в другое аллотропическое или агрегатное состояние и т. д.

Таким образом, мы видим, что чисто количественная операция деления имеет границу, где она переходит в качественное различие: масса состоит из одних молекул, но она пред­ставляет собой нечто по существу отличное от молекулы, как и последняя в свою очередь есть нечто отличное от атома. На этом-то отличии и основывается обособление механики как науки о небесных и земных массах от физики как механики молекул и от химии как физики атомов.

В механике мы не встречаем никаких качеств, а в лучшем случае состояния, как равнове­сие, движение, потенциальная энергия, которые все основываются на измеримом перенесе­нии движения и сами могут быть выражены количественным образом. Поэтому, поскольку здесь происходит качественное изменение, оно обусловливается соответствующим количе­ственным изменением.

ДИАЛЕКТИКА__________________________________ 387

В физике тела рассматриваются как химически неизменные или индифферентные; мы имеем здесь дело с изменениями их молекулярных состояний и с переменой формы движе­ния, при которой во всех случаях — по крайней мере на одной из обеих сторон — вступают в действие молекулы. Здесь каждое изменение есть переход количества в качество — следст­вие количественного изменения присущего телу или сообщенного ему количества движения какой-нибудь формы.

«Так, например, температура воды не имеет на первых порах никакого значения по отношению к ее капель­ножидкому состоянию; но в дальнейшем, при увеличении или уменьшении температуры жидкой воды наступа­ет момент, когда это состояние сцепления изменяется и вода превращается — в одном случае в пар, в другом — в лед» (Гегель, «Энциклопедия», Полное собрание сочинений, том VI, стр. 217)²⁹⁸.

Так, необходим определенный минимум силы тока, чтобы платиновая проволока электри­ческой лампочки накаливания раскалилась до свечения; так, у каждого металла имеется своя температура свечения и плавления; так, у каждой жидкости имеется своя определенная, при данном давлении, точка замерзания и кипения, — поскольку мы в состоянии при наших средствах добиться соответствующей температуры; так, наконец, и у каждого газа имеется своя критическая точка, при достижении которой давление и охлаждение превращают его в капельножидкое состояние. Одним словом, так называемые константы физики в значитель­ной своей части суть не что иное, как обозначения узловых точек, где количественное при­бавление или убавление движения вызывает качественное изменение в состоянии соответст­вующего тела, — где, следовательно, количество переходит в качество.

Но свои величайшие триумфы открытый Гегелем закон природы празднует в области хи­мии. Химию можно назвать наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава. Это знал уже сам Гегель («Логика», Полное собрание сочинений, т. III, стр. 433)²⁹⁹. Возьмем кислород: если в молекулу здесь соединяют­ся три атома, а не два, как обыкновенно, то мы имеем перед собой озон — тело, весьма опре­деленно отличающееся своим запахом и действием от обыкновенного кислорода. А что ска­зать о различных пропорциях, в которых кислород соединяется с азотом или серой и из ко­торых каждая дает тело, качественно отличное от всех других из этих соединений! Как отли­чен веселящий газ (закись азота N2O) от азотного ангидрида (пятиокиси азота N2O5)! Первый — это газ, второй, при обыкновенной температуре, — твердое кристаллическое тело. А меж­ду тем все отличие

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 388

между ними по составу заключается в том, что во втором теле в пять раз больше кислорода, чем в первом, и между обоими расположены еще три других окисла азота (NO, N2O3, NO2), которые все отличаются качественно от них обоих и друг от друга.

Еще поразительнее обнаруживается это в гомологических рядах соединений углерода, особенно в случае простейших углеводородов. Из нормальных парафинов простейший — это метан, СН4. Здесь 4 единицы сродства атома углерода насыщены 4 атомами водорода. У второго парафина — этана, C2H6,— два атома углерода связаны между собой, а свободные 6 единиц сродства насыщены 6 атомами водорода. Дальше мы имеем С3Н8, С4Н10 и т. д. по ал­гебраической формуле СnН2n+2, так что, прибавляя каждый раз группу CH2, мы получаем те­ло, качественно отличное от предыдущего. Три низших члена этого ряда — газы; высший известный нам член ряда, гексадекан С16Н34, — твердое тело с точкой кипения 278° С. Точно так же обстоит дело с рядом (теоретически) выведенных из парафинов первичных алкоголей с формулой С_nН₂n+2O и с рядом одноосновных жирных кислот (формула СnН₂nО2). Какое ка­чественное различие приносит с собой количественное прибавление С3Н6, можно узнать на основании опыта: достаточно принять в каком-нибудь пригодном для питья виде, без приме­си других алкоголей, винный спирт C2H6O, а в другой раз принять тот же самый винный спирт, но с небольшой примесью амилового спирта C5H12O, который образует главную со­ставную часть гнусного сивушного масла. На следующее утро наша голова почувствует это, и к ущербу для себя; так что можно даже сказать, что опьянение и следующее за ним похме­лье являются тоже перешедшим в качество количеством: с одной стороны — винного спир­та, а с другой — прибавленного к нему С3Н₆.

В этих рядах гегелевский закон выступает перед нами между прочим еще и в другой фор­ме. Нижние члены ряда допускают только одно-единственное взаимное расположение ато­мов. Но если число объединяющихся в молекулу атомов достигает некоторой определенной для каждого ряда величины, то группировка атомов в молекуле может происходить несколь­кими способами; таким образом могут появиться два или несколько изомеров, имеющих в молекуле одинаковое число атомов С, Н, О, но тем не менее качественно различных между собой. Мы в состоянии даже вычислить, сколько подобных изомеров возможно для каждого члена ряда. Так, в ряду парафинов, для СфНю существуют два изомера, для C5H12 —три; для

ДИАЛЕКТИКА__________________________________ 389

высших членов число возможных изомеров возрастает очень быстро. Таким образом, опять-таки количество атомов в молекуле обусловливает возможность, а также — поскольку это показано на опыте — реальное существование подобных качественно различных изомеров.

Мало того. По аналогии с знакомыми нам в каждом из этих рядов телами мы можем стро­ить выводы о физических свойствах не известных нам еще членов такого ряда и предсказы­вать с достаточной уверенностью — по крайней мере для следующих за известными нам членов ряда — эти свойства, например точку кипения и т. д.

Наконец, закон Гегеля имеет силу не только для сложных тел, но и для самих химических элементов. Мы знаем теперь, что

«химические свойства элементов являются периодической функцией атомных весов» (Роско и Шорлеммер, «Подробный учебник химии», том II, стр. 823)³⁰⁰,

что, следовательно, их качество обусловлено количеством их атомного веса. Это удалось блестящим образом подтвердить. Менделеев доказал, что в рядах сродных элементов, распо­ложенных по атомным весам, имеются различные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть еще открыты новые элементы. Он наперед описал общие химические свойства одного из этих неизвестных элементов, — названного им экаалюминием, потому что в начи­нающемся с алюминия ряду он непосредственно следует за алюминием, — и предсказал приблизительно его удельный и атомный вес и его атомный объем. Несколько лет спустя Лекок де Буабодран действительно открыл этот элемент, и оказалось, что предсказания Мен­делеева, с совершенно незначительными отклонениями, оправдались. Экаалюминий получил свою реализацию в галлии (там же, стр. 828)³⁰¹. Менделеев, применив бессознательно геге­левский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверье, вычислившего орбиту еще не известной пла­неты — Нептуна.

Этот же самый закон подтверждается на каждом шагу в биологии и в истории человече­ского общества, но мы ограничимся примерами из области точных наук, ибо здесь количест­ва могут быть точно измерены и прослежены.

Весьма вероятно, что те самые господа, которые до сих пор поносили закон перехода ко­личества в качество как мистицизм и непонятный трансцендентализм, теперь заявят, что это есть нечто само собой разумеющееся, тривиальное и плоское, что

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 390

они это применяли уже давно и что, таким образом, им не сообщают здесь ничего нового. Но то, что некоторый всеобщий закон развития природы, общества и мышления впервые был высказан в его общезначимой форме, — это всегда остается подвигом всемирно-исторического значения. И если эти господа в течение многих лет заставляли количество и качество переходить друг в друга, не зная того, что они делали, то им придется искать уте­шения вместе с мольеровским господином Журденом, который тоже всю свою жизнь гово­рил прозой, совершенно не подозревая этого³⁰².

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ__________________________ 391

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ ³⁰³

Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, т. е. понимаемое как способ существования материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все про­исходящие во вселенной изменения и процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением. Само собой разумеется, что изучение природы движения должно было исхо­дить от низших, простейших форм его и должно было научиться понимать их прежде, чем могло дать что-нибудь для объяснения высших и более сложных форм его. И действительно, мы видим, что в историческом развитии естествознания раньше всего разрабатывается тео­рия простого перемещения, механика небесных тел и земных масс; за ней следует теория молекулярного движения, физика, а тотчас же вслед за последней, почти наряду с ней, а ино­гда и опережая ее, наука о движении атомов, химия. Лишь после того как эти различные от­расли познания форм движения, господствующих в области неживой природы, достигли вы­сокой степени развития, можно было с успехом приняться за объяснение явлений движения, представляющих процесс жизни. Объяснение этих явлений шло вперед в той мере, в какой двигались вперед механика, физика и химия. Таким образом, в то время как механика уже давно была в состоянии удовлетворительно объяснить происходящие в животном теле дей­ствия костных рычагов, приводимых в движение сокращением мускулов, сводя эти действия к своим законам, имеющим силу также и в неживой природе, физико-химическое обоснова­ние прочих явлений жизни все еще находится почти в самой начальной стадии своего разви­тия. Поэтому, исследуя здесь природу движения, мы вынуждены оставить в стороне органи­ческие формы движения. Сообразно с уровнем научного знания мы вынуждены будем огра­ничиться формами движения неживой природы.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 392

Всякое движение связано с каким-нибудь перемещением — перемещением небесных тел, земных масс, молекул, атомов или частиц эфира. Чем выше форма движения, тем незначи­тельнее становится это перемещение. Оно никоим образом не исчерпывает природы соответ­ствующего движения, но оно неотделимо от него. Поэтому его необходимо исследовать раньше всего остального.

Вся доступная нам природа образует некую систему, некую совокупную связь тел, причем мы понимаем здесь под словом тело все материальные реальности, начиная от звезды и кон­чая атомом и даже частицей эфира, поскольку признается реальность последнего. В том об­стоятельстве, что эти тела находятся во взаимной связи, уже заключено то, что они воздейст­вуют друг на друга, и это их взаимное воздействие друг на друга я есть именно движение. Уже здесь обнаруживается, что материя немыслима без движения. И если далее материя противостоит нам как нечто данное, как нечто несотворимое и неуничтожимое, то отсюда следует, что и движение несотворимо и неуничтожимо. Этот вывод стал неизбежным, лишь только люди познали вселенную как систему, как взаимную связь тел. А так как философия пришла к этому задолго до того, как эта идея укрепилась в естествознании, то понятно, по­чему философия сделала за целых двести лет до естествознания вывод о несотворимости и неуничтожимости движения. Даже та форма, в которой она его сделала, все еще выше тепе­решней естественнонаучной формулировки его. Положение Декарта о том, что количество [Menge] имеющегося во вселенной движения остается всегда одним и тем же, страдает лишь формальным недостатком, поскольку здесь выражение, имеющее смысл в применении к ко­нечному, применяется к бесконечной величине. Наоборот, в естествознании имеются теперь два выражения этого закона: формула Гельмгольца о сохранении силы и новая, более точная формула о сохранении энергии, причем, как мы увидим в дальнейшем, одна из этих формул высказывает прямо противоположное другой и каждая вдобавок выражает лишь одну сторо­ну отношения.

Если два тела действуют друг на друга так, что в результате этого получается перемеще­ние одного из них или обоих, то перемещение это может заключаться лишь в их взаимном приближении или удалении. Они либо притягивают друг друга, либо друг друга отталкива­ют. Или, выражаясь терминами механики, действующие между ними силы суть центральные силы, т. е. они действуют по направлению прямой, соединяющей их центры. В настоящее время мы считаем чем-то само собой разумеющимся,

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ__________________________ 393

что это происходит во вселенной всегда и без исключения какими бы сложными ни являлись иные движения. Мы считали бы нелепым допустить, что два действующих друг на друга те­ла, взаимодействию которых не мешает никакое препятствие или воздействие третьих тел, обнаруживают это взаимодействие иначе, чем по кратчайшему и наиболее прямому пути, т. е. по направлению прямой, соединяющей их центры*. Но, как известно, Гельмгольц («Со­хранение силы», Берлин, 1847, гл. I и II)305 дал также математическое доказательство того, что центральное действие и неизменность количества движения [Bewegungsmenge]³⁰⁶ обу­словливают друг друга и что допущение действий нецентрального характера приводит к ре­зультатам, при которых движение могло бы быть или создано или уничтожено. Из всего это­го следует, что основной формой всякого движения являются приближение и удаление, сжа­тие и расширение, — короче говоря, старая полярная противоположность притяжения и отталкивания.

Подчеркнем здесь: притяжение и отталкивание рассматриваются нами тут не как так на­зываемые «силы», а как простые формы движения. Ведь уже Кант рассматривал материю как единство притяжения и отталкивания. В свое время мы увидим, как обстоит дело с «си­лами».

Всякое движение состоит во взаимодействии притяжения и отталкивания. Но движение возможно лишь в том случае, если каждое отдельное притяжение компенсируется соответст­вующим ему отталкиванием в другом месте, ибо в противном случае одна сторона должна была бы получить с течением времени перевес над другой, и, следовательно, движение в конце концов прекратилось бы. Таким образом, все притяжения и все отталкивания во все­ленной должны взаимно компенсироваться. Благодаря этому закон неуничтожимости и не-сотворимости движения получает такое выражение: каждое притягательное движение во вселенной должно быть дополнено эквивалентным ему отталкивательным движением, и на­оборот, или же, — как это выражала задолго до установления в естествознании закона со-

** 11 «

хранения силы, resp. энергии, прежняя философия, — сумма всех притяжений во вселенной

равна сумме всех отталкиваний.

Но здесь как будто все еще имеются две возможности для прекращения со временем вся­кого движения, а именно: либо

* Пометка на полях: «Кант на стр. 22 говорит, что три измерения пространства обусловлены тем, что это притяжение или отталкивание совершается обратно пропорционально квадрату расстояния»³⁰⁴. Peд. * — respective — соответственно. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 394

тем путем, что отталкивание и притяжение в конце концов когда-нибудь действительно уравновесятся, либо же тем путем, что все отталкивание окончательно завладеет одной ча­стью материи, а все притяжение — другой частью ее. С диалектической точки зрения эти возможности заведомо нереальны. Раз диалектика, основываясь на результатах всего нашего естественнонаучного опыта, доказала, что все полярные противоположности обусловлива­ются вообще взаимодействием обоих противоположных полюсов, что разделение и противо­положение этих полюсов существуют лишь в рамках их взаимной связи и объединения и что, наоборот, их объединение существует лишь в их разделении, а их взаимная связь лишь в их противоположении, то не может быть и речи ни об окончательном уравновешивании от­талкивания и притяжения, ни об окончательном распределении и сосредоточении одной формы движения в одной половине материи, а другой формы его — в другой половине ее, т. е. не может быть и речи ни о взаимном проникновении*, ни об абсолютном отделении друг от друга обоих полюсов. Утверждать это значило бы то же самое, что требовать, в первом случае, чтобы северный и южный полюсы магнита нейтрализовали друг друга и нейтрализо­вались друг через друга, а во втором случае, — чтобы распилка магнита посредине между обоими его полюсами дала в одной части северную половину без южного полюса, а в другой части южную половину без северного полюса. Но хотя недопустимость подобных предпо­ложений следует уже из диалектической природы полярной противоположности, все же, благодаря господствующему среди естествоиспытателей метафизическому способу мышле­ния, по крайней мере вторая гипотеза играет известную роль в физических теориях. Об этом речь будет идти в своем месте.

Как же представляется движение во взаимодействии притяжения и отталкивания? Это лучше всего исследовать на отдельных формах самого движения. Итог получится тогда в конце.

Рассмотрим движение какой-нибудь планеты вокруг ее центрального тела. Обычная школьная астрономия объясняет вместе с Ньютоном описываемый этой планетой эллипс из совместного действия двух сил — из притяжения центрального тела и из тангенциальной си­лы, увлекающей планету в направлении, перпендикулярном к этому притяжению. Таким об­разом, школьная астрономия принимает, кроме центрально-действующей формы движения, еще другое направление движения, или

В смысле взаимного уравновешивания и нейтрализации. Ред.

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ__________________________ 395

еще другую так называемую «силу», а именно — такое направление движения, которое со­вершается перпендикулярно к линии, соединяющей центры рассматриваемых тел. Тем са­мым она вступает в противоречие с вышеупомянутым основным законом, согласно которому в нашей вселенной всякое движение может происходить только в направлении центров дей­ствующих друг на друга тел, или, как обычно выражаются, может вызываться лишь цен­трально-действующими силами. Вследствие этого она вводит в теорию такой элемент дви­жения, который, как мы это тоже видели, неизбежно приводит к идее о сотворении и унич­тожении движения и поэтому предполагает также и творца. Таким образом, задача заключа­лась в том, чтобы свести эту таинственную тангенциальную силу к некоторой центрально-действующей форме движения, — это и сделала канто-лапласовская космогоническая тео­рия. Согласно этой теории, как известно, вся солнечная система возникла из вращающейся крайне разреженной газовой массы путем постепенного сжатия ее, причем на экваторе этого газового шара вращательное движение было, само собой разумеется, сильнее всего и отры­вало от основной массы отдельные газовые кольца, которые затем сгущались в планеты, планетоиды и т. д., вращаясь вокруг центрального тела в направлении первоначального вра­щения. Само это вращение объясняется обыкновенно из собственного движения отдельных газовых частичек, происходящего в самых различных направлениях, причем, однако, под конец получается перевес в одном определенном направлении, вызывающий таким образом вращательное движение, которое вместе с ростом сжатия газового шара должно становиться все сильнее. Но какую бы гипотезу мы ни приняли насчет происхождения вращения, каждая из них устраняет тангенциальную силу, которая превращается в особую форму проявления некоего происходящего в центральном направлении движения. Если один, в прямом смысле центральный, элемент планетного движения представлен тяжестью, притяжением между планетой и центральным телом, то другой, тангенциальный, элемент является остатком, в перенесенной или превращенной форме, первоначального отталкивания отдельных частичек газового шара. Таким образом, процесс существования какой-нибудь солнечной системы представляется в виде взаимодействия притяжения и отталкивания, в котором притяжение получает постепенно все больший и больший перевес благодаря тому, что отталкивание из­лучается в форме теплоты в мировое пространство и, таким образом, все более и более теря­ется для системы.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 396

С первого же взгляда ясно, что форма движения, рассматриваемая здесь как отталкивание, есть та самая, которая в современной физике обозначается как «энергия». Система потеряла благодаря процессу сжатия и вытекающему отсюда обособлению отдельных тел, из которых она в настоящее время состоит, «энергию», и потеря эта, согласно известному вычислению Гельмгольца, равняется теперь уже 453/454 находившегося первоначально в ней, в форме от­талкивания, количества движения [Bewegungsmenge].

Возьмем, далее, какую-нибудь телесную массу на самой нашей Земле. Благодаря тяжести она связана с Землей, подобно тому как Земля, со своей стороны, связана с Солнцем; но в отличие от Земли эта масса не способна к свободному планетарному движению. Она может быть приведена в движение только при помощи толчка извне. Но и в этом случае, по мино­вании толчка, ее движение вскоре прекращается либо благодаря действию одной лишь тяже­сти, либо же благодаря этому действию в соединении с сопротивлением среды, в которой движется рассматриваемая нами масса. Однако и это сопротивление является в конечном счете действием тяжести, без которой Земля не имела бы никакой сопротивляющейся среды, никакой атмосферы на своей поверхности. Таким образом, в случае чисто механического движения на земной поверхности мы имеем дело с таким положением, в котором решитель­но преобладает тяжесть, притяжение, в котором, следовательно, при получении движения мы имеем две фазы: сперва мы действуем в направлении, противоположном тяжести, а затем даем действовать тяжести, — одним словом, сперва мы поднимаем массу, а затем даем ей упасть.

Таким образом, мы имеем снова взаимодействие между притяжением, с одной стороны, и формой движения, действующей в противоположном ему направлении, т. е. отталкиватель-ной формой движения, — с другой. Но эта отталкивательная форма движения не встречается в природе в рамках земной чистой механики (оперирующей массами с данным, неизменным для нее агрегатным состоянием и состоянием сцепления). Физические и химические условия, при которых какая-нибудь глыба отрывается от вершины горы или же при которых стано­вится возможным явление падения воды, лежат вне сферы компетенции этой механики. Та­ким образом, в земной чистой механике отталкивающее, поднимающее движение должно быть создано искусственно: при помощи человеческой силы, животной силы, силы води, си­лы пара и т. д. Это обстоятельство, эта необходимость искусственно бороться с естествен­ным при-

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ__________________________ 397

тяжением, вызывает у механиков убеждение, что притяжение, тяжесть, или, как они выра­жаются, сила тяжести, является самой существенной, основной формой движения в природе. Если, например, мы поднимем какой-нибудь груз и он благодаря своему прямому или косвенному падению сообщает движение другим телам, то, согласно ходячей механической концепции, движение это сообщается не подниманием груза, а силой тяжести. Так, напри­мер, у Гельмгольца

«наилучше известная нам и наипростейшая сила — тяжесть — действует в качестве движущей силы... на­пример, в тех стенных часах, которые приводятся в движение гирей. Гиря... не может следовать действию тя­жести, не приводя в движение весь часовой механизм». Но она не может приводить в движение часовой меха­низм, не опускаясь сама, и она опускается до тех пор, пока под конец не размотается вся цепь, на которой она висит. «Тогда часы останавливаются, тогда на время исчерпывается способность к работе часовой гири. Ее тя­жесть не пропала и не уменьшилась; она по-прежнему с той же силой притягивается Землей, но способность этой тяжести порождать движение пропала... Однако мы можем завести часы при помощи силы нашей руки, причем гиря снова поднимается вверх. Раз это сделано, то гиря снова приобрела свою прежнюю способность к действию и может снова поддерживать часы в состоянии движения» (Гельмгольц, «Популярные доклады», вып. II, стр. 144—145).

Таким образом, по Гельмгольцу, не активное сообщение движения, не поднимание гири приводит в движение часы, а пассивная тяжесть гири, хотя сама эта тяжесть выводится из состояния пассивности только благодаря подниманию и снова возвращается к своей пассив­ности после того, как размоталась цепь, удерживающая гирю. Следовательно, если, согласно новейшему воззрению, как мы только что видели, энергия является только другим выраже­нием для отталкивания, то здесь, согласно более старому, гельмгольцевскому воззрению, сила является другим выражением для противоположности отталкивания, для притяжения. Мы ограничиваемся пока констатированием этого факта.

Но когда процесс земной механики достиг своего конца и тяжелая масса, поднятая снача­ла кверху, упала обратно, опустившись на тот же самый уровень, то что делается с движени­ем, составлявшим этот процесс? Для чистой механики оно исчезло. Однако теперь мы знаем, что оно отнюдь не уничтожилось. В меньшей своей части оно превратилось в звуковые вол­нообразные колебания воздуха, в значительно большей части — в теплоту, которая была со­общена отчасти оказывающей сопротивление атмосфере, отчасти самому падающему телу, отчасти, наконец, тому участку почвы, на который упало рассматриваемое нами тело. Точно так же и поднятая кверху часовая гиря постепенно передала свое движение в форме