V. Государство, семья, воспитание 3 страница

Пометка на полях: «Эмбриология». Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 354

природы. Не только все более и более расплывчатыми становились границы между отдель­ными видами растений и животных, но обнаружились животные, как ланцетник и чешуйчат-

261 ««1 «*

ник261, которые точно издевались над всей существовавшей до того классификацией; и, на­конец, были найдены организмы, относительно которых нельзя было даже сказать, принад­лежат ли они к животному миру или к растительному. Пробелы палеонтологической летопи­си все более и более заполнялись, заставляя даже наиболее упорствующих признать порази­тельный параллелизм, существующий между историей развития органического мира в целом и историей развития отдельного организма, давая, таким образом, ариаднину нить, которая должна была вывести из того лабиринта, в котором, казалось, все более и более запутыва­лись ботаника и зоология. Характерно, что почти одновременно с нападением Канта на уче­ние о вечности солнечной системы К. Ф. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на тео­рию постоянства видов, провозгласив учение об эволюции263. Но то, что у него было только гениальным предвосхищением, приняло определенную форму у Окена, Ламарка, Бэра и бы­ло победоносно проведено в науке ровно сто лет спустя, в 1859 г., Дарвином²⁶⁴. Почти одно­временно было установлено, что протоплазма и клетка, признанные уже раньше последними составными частями в структуре всех организмов, встречаются и как живущие самостоя­тельно в качестве низших органических форм. Благодаря этому была доведена до минимума пропасть между органической и неорганической природой и вместе с тем было устранено одно из серьезнейших затруднений, стоявших перед учением о происхождении организмов путем развития. Новое воззрение на природу было готово в его основных чертах: все за­стывшее стало текучим, все неподвижное стало подвижным, все то особое, которое счита­лось вечным, оказалось преходящим, было доказано, что вся природа движется в вечном по­токе и круговороте.

И вот мы снова вернулись к взгляду великих основателей греческой философии о том, что вся природа, начиная от мельчайших частиц ее до величайших тел, начиная от песчинок и кончая солнцами, начиная от протистов265 и кончая человеком, находится в вечном возник­новении и исчезновении, в непрерывном течении, в неустанном движении и изменении. С той только существенной разницей, что то, что у греков было

Пометка на полях: «Рогозуб. То же самое археоптерикс и т. д.»²⁶². Ред.

ВВЕДЕНИЕ___________________________________ 355

гениальной догадкой, является у нас результатом строго научного исследования, основанно­го на опыте, и поэтому имеет гораздо более определенную и ясную форму. Правда, эмпири­ческое доказательство этого круговорота еще не совсем свободно от пробелов, но последние незначительны по сравнению с тем, что уже твердо установлено; притом они с каждым го­дом все более и более заполняются. И разве это доказательство могло быть без пробелов в тех или иных деталях, если иметь в виду, что важнейшие отрасли знания — звездная астро­номия, химия, геология — насчитывают едва одно столетие, а сравнительный метод в фи­зиологии — едва 50 лет существования как науки и что основная форма почти всякого раз­вития жизни — клетка открыта менее сорока лет тому назад!

Из вихреобразно вращающихся раскаленных газообразных туманностей, — законы дви­жения которых, быть может, будут открыты нами лишь после того, как наблюдения в тече­ние нескольких столетий дадут нам ясное представление о собственном движении звезд, — развились благодаря сжатию и охлаждению бесчисленные солнца и солнечные системы на­шего мирового острова, ограниченного самыми крайними звездными кольцами Млечного пути. Развитие это шло, очевидно, не повсюду с одинаковой скоростью. Астрономия оказы­вается все более и более вынужденной признать существование в нашей звездной системе темных, не только планетных, тел, следовательно потухших солнц (Медлер); с другой сторо­ны (согласно Секки) часть газообразных туманных пятен принадлежит, в качестве еще него­товых солнц, к нашей звездной системе, что не исключает того, что другие туманности, как утверждает Медлер, являются далекими самостоятельными мировыми островами, относи­тельную степень развития которых должен установить спектроскоп²⁶⁶.

Лаплас показал подробным и еще не превзойденным до сих пор образом, как из отдельной туманной массы развивается солнечная система; позднейшая наука все более и более под­тверждала ход его мыслей.

На образовавшихся таким путем отдельных телах — солнцах, планетах, спутниках — гос­подствует сначала та форма движения материи, которую мы называем теплотой. О химиче­ских соединениях элементов не может быть и речи даже при

* В рукописи этот абзац отделен от предыдущего и последующего абзацев горизонтальными чертами и пе­речеркнут наискось, как это обычно делал Энгельс с теми частями рукописи, которые он использовал в других работах. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 356

той температуре, которой Солнце обладает еще в настоящее время; дальнейшие наблюдения над Солнцем покажут, насколько при этом теплота превращается в электричество или в маг­нетизм; уже и теперь можно считать почти установленным, что происходящие на Солнце механические движения проистекают исключительно из конфликта теплоты с тяжестью.

Отдельные тела охлаждаются тем быстрее, чем они меньше. Охлаждаются сперва спутни­ки, астероиды, метеоры, подобно тому как ведь давно уже омертвела и наша Луна. Медлен­ней охлаждаются планеты, медленнее всего — центральное светило.

Вместе с прогрессирующим охлаждением начинает все более и более выступать на пер­вый план взаимодействие превращающихся друг в друга физических форм движения, пока, наконец, не будет достигнут тот пункт, с которого начинает давать себя знать химическое сродство, когда химически индифферентные до тех пор элементы химически дифференци­руются один за другим, приобретают химические свойства и вступают друг с другом в со­единения. Эти соединения все время меняются вместе с понижением температуры, которое влияет различным образом не только на каждый элемент, но и на каждое отдельное соедине­ние элементов, вместе с зависящим от этого охлаждения переходом части газообразной ма­терии сперва в жидкое, а потом и в твердое состояние и вместе с созданными благодаря это­му новыми условиями.

Время, когда планета приобретает твердую кору и скопления воды на своей поверхности, совпадает с тем временем, начиная с которого ее собственная теплота отступает все более и более на задний план по сравнению с теплотой, получаемой ею от центрального светила. Ее атмосфера становится ареной метеорологических явлений в современном смысле этого сло­ва, ее поверхность — ареной геологических изменений, при которых вызванные атмосфер­ными осадками отложения приобретают все больший перевес над медленно ослабевающими действиями вовне ее раскаленно-жидкого внутреннего ядра.

Наконец, если температура понизилась до того, что — по крайней мере на каком-нибудь значительном участке поверхности — она уже не превышает тех границ, внутри которых яв­ляется жизнеспособным белок, то, при наличии прочих благоприятных химических предва­рительных условий, образуется живая протоплазма. В чем заключаются эти предваритель­ные условия, мы в настоящее время еще не знаем. Это неудивительно, так как до сих пор да­же еще не установлена химическая формула белка и мы даже еще не знаем, сколько сущест­вует химически различных белковых тел, и так как

ВВЕДЕНИЕ___________________________________ 357

только примерно лет десять как стало известно, что совершенно бесструктурный белок вы­полняет все существенные функции жизни: пищеварение, выделение, движение, сокращение, реакцию на раздражения, размножение.

Прошли, вероятно, тысячелетия, пока создались условия, при которых стал возможен сле­дующий шаг вперед и из этого бесформенного белка возникла благодаря образованию ядра и оболочки первая клетка. Но вместе с этой первой клеткой была дана и основа для формооб­разования всего органического мира. Сперва развились, как мы должны это допустить, судя по всем данным палеонтологической летописи, бесчисленные виды бесклеточных и клеточ­ных протистов, из которых до нас дошел единственный Eozoon canadense²⁶⁷ и из которых од­ни дифференцировались постепенно в первые растения, а другие — в первых животных. А из первых животных развились, главным образом путем дальнейшей дифференциации, бес­численные классы, отряды, семейства, роды и виды животных и, наконец, та форма, в кото­рой достигает своего наиболее полного развития нервная система, — а именно позвоночные, и опять-таки, наконец, среди них то позвоночное, в котором природа приходит к осознанию самой себя, — человек.

И человек возникает путем дифференциации, и не только индивидуально, — развиваясь из одной-единственной яйцевой клетки до сложнейшего организма, какой только производит природа, — но и в историческом смысле. Когда после тысячелетней борьбы рука, наконец, дифференцировалась от ноги и установилась прямая походка, то человек отделился от обезь­яны, и была заложена основа для развития членораздельной речи и для мощного развития мозга, благодаря чему пропасть между человеком и обезьяной стала с тех пор непроходимой. Специализация руки означает появление орудия, а орудие означает специфически человече­скую деятельность, преобразующее обратное воздействие человека на природу — производ­ство. И животные в более узком смысле слова имеют орудия, но лишь в виде членов своего тела: муравей, пчела, бобр; и животные производят, но их производственное воздействие на окружающую природу является по отношению к этой последней равным нулю. Лишь чело­веку удалось наложить свою печать на природу: он не только переместил различные виды растений и животных, но изменил также внешний вид и климат своего местожительства, из­менил даже самые растения и животных до такой степени, что результаты его деятельности могут исчезнуть лишь вместе с общим омертвением земного шара. И этого он добился преж­де всего и главным образом

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 358

при посредстве руки. Даже паровая машина, являющаяся до сих пор самым могущественным его орудием для преобразования природы, в последнем счете, именно как орудие, основыва­ется на деятельности руки. Но вместе с развитием руки шаг за шагом развивалась и голова, возникало сознание — сперва условий отдельных практических полезных результатов, а впоследствии, на основе этого, у народов, находившихся в более благоприятном положении, — понимание законов природы, обусловливающих эти полезные результаты. А вместе с бы­стро растущим познанием законов природы росли и средства обратного воздействия на при­роду; при помощи одной только руки люди никогда не создали бы паровой машины, если бы вместе и наряду с рукой и отчасти благодаря ей не развился соответственным образом и мозг человека.

Вместе с человеком мы вступаем в область истории. И животные имеют историю, именно историю своего происхождения и постепенного развития до своего теперешнего состояния. Но они являются пассивными объектами этой истории; а поскольку они сами принимают в ней участие, это происходит без их ведома и желания. Люди же, наоборот, чем больше они удаляются от животных в узком смысле слова, тем в большей мере они делают свою исто­рию сами, сознательно, и тем меньше становится влияние на эту историю непредвиденных последствий, неконтролируемых сил, и тем точнее соответствует исторический результат установленной заранее цели. Но если мы подойдем с этим масштабом к человеческой исто­рии, даже к истории самых развитых народов современности, то мы найдем, что здесь все еще существует огромное несоответствие между поставленными себе целями и достигнуты­ми результатами, что продолжают преобладать непредвиденные последствия, что неконтро­лируемые силы гораздо могущественнее, чем силы, приводимые в движение планомерно. И это не может быть иначе до тех пор, пока самая существенная историческая деятельность людей, та деятельность, которая подняла их от животного состояния до человеческого, кото­рая образует материальную основу всех прочих видов их деятельности, — производство, на­правленное на удовлетворение жизненных потребностей людей, т. е. в наше время общест­венное производство, — особенно подчинена слепой игре не входивших в их намерения воз­действий неконтролируемых сил и пока желаемая цель осуществляется здесь лишь в виде исключения, гораздо же чаще осуществляются прямо противоположные ей результаты. В самых передовых промышленных странах мы укротили силы природы и поставили их на службу человеку;

ВВЕДЕНИЕ___________________________________ 359

благодаря этому мы безмерно увеличили производство, так что теперь ребенок производит больше, чем раньше сотня взрослых людей. Но каковы же следствия этого роста производст­ва? Рост чрезмерного труда, рост нищеты масс и каждые десять лет — огромный крах. Дар­вин не подозревал, какую горькую сатиру он написал на людей, и в особенности на своих земляков, когда он доказал, что свободная конкуренция, борьба за существование, прослав­ляемая экономистами как величайшее историческое достижение, является нормальным со­стоянием мира животных. Лишь сознательная организация общественного производства с планомерным производством и планомерным распределением может поднять людей над прочими животными в общественном отношении точно так же, как их в специфически био­логическом отношении подняло производство вообще. Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной. От нее начнет свое летосчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе с ними все отрасли их деятельности, и в частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор.

Но «все, что возникает, заслуживает гибели»²⁶⁸. Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, ко­гда истощающаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюсов лед, когда все более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет находить и там необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и Земля — мертвый, остывший шар вроде Луны — будет кружить в глубоком мраке по все более коротким орбитам вокруг тоже умершего Солнца, на которое она, в конце концов, упадет. Одни планеты испытают эту участь раньше, другие позже Зем­ли; вместо гармонически расчлененной, светлой, теплой солнечной системы останется лишь один холодный, мертвый шар, следующий своим одиноким путем в мировом пространстве. И та же судьба, которая постигнет нашу солнечную систему, должна раньше или позже по­стигнуть все прочие системы нашего мирового острова, должна постигнуть системы всех прочих бесчисленных мировых островов, даже тех, свет от которых никогда не достигнет Земли, пока еще будет существовать на ней человеческий глаз, способный воспринять его.

Но когда подобная солнечная система завершит свой жизненный путь и подвергнется судьбе всего конечного — смерти,

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 360

то что будет дальше? Будет ли труп Солнца продолжать катиться вечно в виде трупа в бес­предельном пространстве, и все, прежде бесконечно разнообразно дифференцированные, си­лы природы превратятся навсегда в одну-единственную форму движения — в притяжение?

«Или же», — как спрашивает Секки (стр. 810), — «в природе имеются силы, способные вернуть мертвую систему в первоначальное состояние раскаленной туманности и могущие опять пробудить ее для новой жизни? Мы этого не знаем».

Конечно, мы этого не знаем в том смысле, в каком мы знаем, что 2x2=4 или что притяже­ние материи увеличивается и уменьшается соответственно квадрату расстояния. Но в теоре­тическом естествознании, которое свои взгляды на природу насколько возможно объединяет в одно гармоническое целое и без которого в наше время не может обойтись даже самый скудоумный эмпирик, нам приходится очень часто оперировать с не вполне известными ве­личинами, и последовательность мысли во все времена должна была помогать недостаточ­ным еще знаниям двигаться дальше. Современное естествознание вынуждено было заимст­вовать у философии положение о неуничтожимости движения; без этого положения естест­вознание теперь не может уже существовать. Но движение материи — это не одно только грубое механическое движение, не одно только перемещение; это — теплота и свет, элек­трическое и магнитное напряжение, химическое соединение и разложение, жизнь и, наконец, сознание. Говорить, будто материя за все время своего бесконечного существования имела только один-единственный раз — и то на одно лишь мгновение по сравнению с вечностью ее существования — возможность дифференцировать свое движение и тем самым развернуть все богатство этого движения и что до этого и после этого она навеки ограничена одним простым перемещением, — говорить это значит утверждать, что материя смертна и движе­ние преходяще. Неуничтожимость движения надо понимать не только в количественном, но и в качественном смысле. Материя, чисто механическое перемещение которой хотя и содер­жит в себе возможность превращения при благоприятных условиях в теплоту, электричест­во, химическое действие, жизнь, но которая не в состоянии породить из самой себя эти усло­вия, такая материя потерпела определенный ущерб в своем движении. Движение, которое потеряло способность превращаться в свойственные ему различные формы, хотя и обладает еще dynamis*, но

— возможностью. Ред.

ВВЕДЕНИЕ___________________________________ 361

не обладает уже energeia* и, таким образом, частично уничтожено. Но и то и другое немыс­лимо.

Одно, во всяком случае, несомненно: было время, когда материя нашего мирового острова превратила в теплоту такое огромное количество движения, — мы до сих пор еще не знаем, какого именно рода, — что отсюда могли развиться солнечные системы, принадлежащие по меньшей мере (по Медлеру) к 20 миллионам звезд, — системы, постепенное умирание кото­рых равным образом несомненно. Как произошло это превращение? Мы это знаем так же мало, как мало знает патер Секки, превратится ли будущее caput mortuum** нашей солнечной системы когда-либо снова в сырье для новых солнечных систем. Но здесь мы вынуждены либо обратиться к помощи творца, либо сделать тот вывод, что раскаленное сырье для сол­нечных систем нашего мирового острова возникло естественным путем, путем превращений движения, которые от природы присущи движущейся материи и условия которых должны, следовательно, быть снова воспроизведены материей, хотя бы спустя миллионы и миллионы лет, более или менее случайным образом, но с необходимостью, внутренне присущей также и случаю.

Теперь начинают все более и более признавать возможность подобного превращения. Приходят к убеждению, что конечная участь небесных тел — это упасть друг на друга, и вы­числяют даже количество теплоты, которое должно развиться при подобных столкновениях. Внезапное появление новых звезд, столь же внезапное увеличение яркости давно известных звезд, о котором сообщает нам астрономия, легче всего объясняются подобными столкнове­ниями. При этом надо иметь в виду, что не только наша планетная группа вращается вокруг Солнца, а наше Солнце движется внутри нашего мирового острова, но что и весь наш миро­вой остров движется в мировом пространстве, находясь во временном относительном равно­весии с прочими мировыми островами, ибо даже относительное равновесие свободно паря­щих тел может существовать лишь при взаимно обусловленном движении; кроме того, неко­торые допускают, что температура в мировом пространстве не повсюду одинакова. Наконец, мы знаем, что, за исключением ничтожно малой части, теплота бесчисленных солнц нашего мирового острова исчезает в пространстве, тщетно пытаясь поднять температуру мирового пространства хотя бы на одну миллионную

— действительностью. Ред.

" Буквально: мертвая голова; в переносном смысле: мертвые остатки, отходы после прокаливания, химиче­ской реакции и т. д.; здесь имеется в виду потухшее Солнце вместе с упавшими на него лишенными жизни пла­нетами. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 362

долю градуса Цельсия. Что происходит со всем этим огромным количеством теплоты? Поги­бает ли она навсегда в попытке согреть мировое пространство, перестает ли она практически существовать, сохраняясь лишь теоретически в том факте, что мировое пространство нагре­лось на долю градуса, выражаемую в десятичной дроби, начинающейся десятью или более нулями? Это предположение отрицает неуничтожимость движения; оно допускает возмож­ность того, что путем последовательного падения небесных тел друг на друга все сущест­вующее механическое движение превратится в теплоту, которая будет излучена в мировое пространство, благодаря чему, несмотря на всю «неуничтожимость силы», прекратилось бы вообще всякое движение. (Между прочим, здесь обнаруживается, как неудачно выражение: неуничтожимость силы, вместо выражения: неуничтожимость движения.) Мы приходим, та­ким образом, к выводу, что излученная в мировое пространство теплота должна иметь воз­можность каким-то путем, — путем, установление которого будет когда-то в будущем зада­чей естествознания, — превратиться в другую форму движения, в которой она может снова сосредоточиться и начать активно функционировать. Тем самым отпадает главная трудность, стоявшая на пути к признанию обратного превращения отживших солнц в раскаленную ту­манность.

К тому же, вечно повторяющаяся последовательная смена миров в бесконечном времени является только логическим дополнением к одновременному сосуществованию бесчислен­ных миров в бесконечном пространстве: положение, принудительную необходимость кото­рого вынужден был признать даже антитеоретический мозг янки Дрейпера*.

Вот вечный круговорот, в котором движется материя, — круговорот, который завершает свой путь лишь в такие промежутки времени, для которых наш земной год уже не может служить достаточной единицей измерения; круговорот, в котором время наивысшего разви­тия, время органической жизни и, тем более, время жизни существ, сознающих себя и при­роду, отмерено столь же скудно, как и то пространство, в пределах которого существует жизнь и самосознание; круговорот, в котором каждая конечная форма существования мате­рии — безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, хими­ческое соединение или разложение — одинаково преходяща и в котором ничто не вечно, кроме вечно

«Множественность миров в бесконечном пространстве приводит к представлению о последовательной смене миров в бесконечном времени» (Дрейпер, «История умственного развития», т. II, стр. [325]).

ВВЕДЕНИЕ___________________________________ 363

изменяющейся, вечно движущейся материи и законов ее движения и изменения. Но как бы часто и как бы безжалостно ни совершался во времени и в пространстве этот круговорот; сколько бы миллионов солнц и земель ни возникало и ни погибало; как бы долго ни длилось время, пока в какой-нибудь солнечной системе и только на одной планете не создались усло­вия для органической жизни; сколько бы бесчисленных органических существ ни должно было раньше возникнуть и погибнуть, прежде чем из их среды разовьются животные со спо­собным к мышлению мозгом, находя на короткий срок пригодные для своей жизни условия, чтобы затем быть тоже истребленными без милосердия, — у нас есть уверенность в том, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атри­бутов никогда не может быть утрачен и что поэтому с той же самой железной необходимо­стью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет — мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте и в другое время.

«ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 364

СТАРОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К «[АНТИ]-ДЮРИНГУ». О ДИАЛЕКТИКЕ ²⁶⁹

Предлагаемая работа возникла отнюдь не по «внутреннему побуждению». Напротив, мой друг Либкнехт может засвидетельствовать, сколько труда ему стоило склонить меня к тому, чтобы критически осветить новейшую социалистическую теорию г-на Дюринга. Но раз я решился на это, мне ничего не оставалось, как рассмотреть эту теорию, выдающую себя за конечный практический результат некоторой новой философской системы, во внутренней связи этой системы, а вместе с тем подвергнуть разбору и самоё эту систему. Я вынужден был поэтому последовать за г-ном Дюрингом в ту обширную область, где он толкует о всех возможных вещах и еще кое о чем сверх того. Так возник ряд статей, которые печатались с начала 1877 г. в лейпцигском «Vorwarts» и предлагаются здесь в связном виде.

Два соображения могут оправдать ту обстоятельность, с которой выступает критика этой столь незначительной, несмотря на все самовосхваление, системы, — обстоятельность, свя­занную с характером самого предмета. С одной стороны, эта критика дала мне возможность в положительной форме развить в различных областях знания мое понимание вопросов, имеющих в настоящее время общий научный или практический интерес. И как бы мало мне ни приходило в голову противопоставить системе г-на Дюринга другую систему, все же надо надеяться, что при всем разнообразии рассмотренного мной материала от читателя не ус­кользнет внутренняя связь также и в выдвинутых мной воззрениях.

С другой стороны, «системосозидающий» г-н Дюринг не представляет собой единичного явления в современной немецкой действительности. С некоторых пор философские, особен­но натурфилософские, системы растут в Германии, как грибы после дождя, не говоря уже о бесчисленных новых системах политики, политической экономии и т. д. Подобно тому как

_________________ СТАРОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К «АНТИ-ДЮРИНГУ». О ДИАЛЕКТИКЕ_____________ 365

в современном государстве предполагается, что каждый гражданин способен судить обо всех тех вопросах, по которым ему приходится подавать свой голос; подобно тому как в полити­ческой экономии исходят из предположения, что каждый покупатель является также и зна­током всех тех товаров, которые ему приходится покупать для своего жизненного обихода, — подобно этому теперь считается, что и в науке следует придерживаться такого же предпо­ложения. Каждый может писать обо всем, и «свобода науки» понимается именно как право человека писать в особенности о том, чего он не изучал, и выдавать это за единственный строго научный метод. А г-н Дюринг представляет собой один из характернейших типов этой развязной псевдонауки, которая в наши дни в Германии повсюду лезет на передний план и все заглушает грохотом своего высокопарного пустозвонства. Высокопарное пусто­звонство в поэзии, в философии, в политической экономии, в истории, высокопарное пусто­звонство с кафедры и трибуны, высокопарное пустозвонство везде, высокопарное пусто­звонство с претензией на превосходство и глубокомыслие в отличие от простого, плоско­вульгарного пустозвонства других наций, высокопарное пустозвонство как характернейший и наиболее массовый продукт немецкой интеллектуальной индустрии, с девизом «дешево, да гнило», — совсем как другие немецкие фабрикаты, рядом с которыми оно, к сожалению, не было представлено в Филадельфии²⁷⁰. Даже немецкий социализм — особенно со времени благого примера, поданного г-ном Дюрингом, — весьма усердно промышляет в наши дни высокопарным пустозвонством; то, что практическое социал-демократическое движение так мало дает сбить себя с толку этим высокопарным пустозвонством, является новым доказа­тельством замечательно здоровой натуры рабочего класса в нашей стране, в которой в дан­ный момент, за исключением естествознания, чуть ли не все остальное поражено болезнью.

Если Негели в своей речи на Мюнхенском съезде естествоиспытателей высказался в том смысле, что человеческое познание никогда не будет обладать характером всеведения²⁷¹, то ему, очевидно, остались неизвестными подвиги г-на Дюринга. Подвиги эти заставили меня последовать за ним также и в целый ряд таких областей, где в лучшем случае я могу высту­пать лишь в качестве дилетанта. Это относится в особенности к различным отраслям естест­вознания, где до сих пор нередко считалось более чем нескромным, если какой-нибудь «профан» пытался высказать свое мнение. Однако меня несколько ободряет высказанное также в Мюнхене и подробнее изложенное

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 366