Vocal-speech imitation in mother-child dyad: the first year of life

E. E. Lyakso

Ph. D. (biology), senior researcher, Uchtomski institute of Physiology, St. -Peterburg State University, St.-Peterburg

A study is concerned of vocal-speech imitation during the first year of children life in mother-child dyads with normally developing children (15 dyads) and children with neurological disorders in anamnesis (5 dyads, risk group). In dyads with normally developing children mother's voice imitation by the child is revealed as well as mother's intention to repeat the sounds pronounced by the child. An increase of imitation realizations with age is shown. In the group risk dyads single imitation realizations for two infants and the absence of children sounds imitations in all mothers are shown. Based on phonetic and spectral analysis it is shown that while imitating, infants acquire articulation required for uttering sounds similar to those ones pronounced by the mothers. But a particularity of sounds uttered by children in the process of imitation is their partial similarity to those ones imitated in either their duration or fundamental frequency or the formants.

Based on these data it is possible to conclude that there is a combination of two factors significantly influencing imitation development during the first year of life, namely of a disorder in the child and the absence of the child's sounds imitation by the mother.

Key words: sounds imitation, infants, spectrographic analysis.

стр. 93

Психология и общество. ИДЕАЛЫ КУЛЬТУРЫ И СТАНОВЛЕНИЕ СУБЪЕКТА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Автор: Е. А. КЛИМОВ

Г. Е. А. Климов

Доктор психологических наук, профессор, действительный член РАО, заведующий лабораторией психологии профессий и конфликта факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва

Становление субъекта труда рассматривается как приближение к положительным и реалистическим идеалам культуры, понимаемой в широком значении слова. Анализируется соотнесенность этого становления закономерностям природы, культуры, психики. Труд понимается как производство социально ценных реальностей (не только вещественных, но и процессуальных): информации, упорядоченности чего-либо, новообразований в психике, во внутреннем мире (других людей и своем).

Ключевые слова: развитие психики (субъекта труда), профессионал, профессионализм, культура, идеалы, стремление к совершенству, конфликты (противоречия развития).

Не весь хаос пошел на сотворение мира. Осталось еще порядочно.

Владислав Гжегорчик¹

Идеалы культуры - это объективированное сознание в широком значении слова. Они могут влиять на развитие, формирование, становление психики человека, а из-за разнообразия культур и взаимно противоречить друг другу.

Термин "культура" часто употребляется в узком значении слова, выдаваемом за общее или само собой разумеющееся. Говорят и пишут, например, о "работниках культуры" (имея в виду людей, причастных именно к художественной деятельности). Существуют речевые штампы такого рода: "культура, образование, наука", "культура и производство" и т.п. В этом случае хорошо бы пояснить, о какой именно культуре идет речь. Иначе можно подумать, что производство, образование, наука - это нечто находящееся вне культуры или отграниченное от нее. Постараемся не подменять общее понятие культуры каким-либо частным и не будем забывать, например, о материальной культуре [20] и любой иной.

Можно употреблять термин "культура" в разных значениях ("сельскохозяйственная культура", "культура возбудителей чумы", "художественная культура") при условии его корректного применения в каждом случае. Но возникнет теоретическая неточность, понятийная "грязь", если этот термин понимается в узком смысле, а выдается за общезначимый (пусть невольно, "по привычке", без худого умысла и т.п.). Подтасовка значений обсуждаемого слова ведет к абсурду в теории, практике и не соответствует научной культурологии, где культура трактуется именно в широком значении: "возделанная среда обитания людей", мир "возделанных личностей" [38, с. 23 - 209]. Гуманитарная составляющая культуры справедливо мыслится как своего рода противовес технологическим достижениям людей, приведшим, в частности, к тому, что человечество уже располагает средствами самоуничтожения [24, с. 110 - 122].

Толковый словарь русского языка С. И. Ожегова побуждает нас различать общее и частное значения слова "культура". Первое: "...совокупность производственных, общественных и духовных достижений людей". Второе выражено так: "...высокий уровень чего-н., высокое развитие, умение. Культура производства. Культура голоса (у певца). Физическая культура (физкультура). Культура речи" [25, с. 314]. "Высокий" (уровень) можно понять как "геометрическую" (устремленную вверх) или "первобытную" (уходящую в глубь веков) метафору. Но скорее всего под "высоким" уровнем понимается совершенство чего-либо с точки зрения идеалов культуры. Писатель Г. И. Успенский (1843 - 1902) верно отметил как само собой разумеющееся "...принципы... и другие удивительные проявления жаждущей совершенства человеческой души" (рассказ "Выпрямила").

¹ Цит. по Душенко К. В. Все по науке. Афоризмы. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 287.

стр. 94

Слово "труд" нередко понимается в речевой практике узко - как деятельность в материальном производстве или как более или менее бездумное "шевеление" руками и вещественными средствами работы. Да и производство часто мыслится (даже в иных терминологических словарях) только как материальное. Например, говорят и пишут: "наука и производство" и многое в этом же роде. Но наука - тоже производство новых и полезных, обобщенных и прогностичных знаний. Например, управленческая деятельность - тоже труд, производство упорядоченности некоторых, прежде всего социальных процессов. А педагог, программист, редактор, актер, философ - разве они не трудящиеся и ничего не производят? Встречается странное различение труда - "производительного" и "непроизводительного". Что же это за труд, если он ничего не производит? Ведь труд - это не просто то, что "трудно" [12, с. 20 - 58; 13, с. 35 - 48].

Напомним, что в контексте психологии труд уместно понимать как активность людей, характеризующуюся следующими признаками:

1. Мысленное предвосхищение социально ценного результата, заданного извне или придуманного самим субъектом деятельности.

2. Сознание обязательности достижения результата в сочетании со способностью волевого самоконтроля.

3. Владение внешними и внутренними средствами соответствующей работы.

4. Осознание взаимосвязей между производителями (а также между производителями и потребителями) и результатами работы. Связей "живых" и овеществленных, обнаруживаемых в ответ на следующие вопросы: кто внес, кто внесет лепту в предмет, средства, условия моей работы? Для кого и зачем делается дело?

В результате такой активности создаются, производятся некоторые продукты (не только вещественные, но и процессуальные, в частности информационные). Областями существования продуктов труда может быть неживая и живая природа, культура, даже внутренний мир человека. (Скажем, продуктами труда педагога, политика могут быть некоторые "приращения" к представлениям, умениям, отношениям людей.)

Напомним: субъект труда является не обязательно индивидуальным, что часто имеется в виду, но и групповым [3, 8, 35, с. 197 - 225]. Например, полеводческая бригада или бригада хирургов, экипаж самолета, научная лаборатория, хоровой коллектив, театральная труппа и т.д. вплоть до крупной и хорошо сплоченной организации. Перечисленные выше психологические признаки профессиональной деятельности присущи субъекту труда как индивидуальному, так и групповому. Строго говоря, едва ли какой-то современный работник может быть "робинзоном", поскольку он неизбежно включен в межчеловеческие взаимодействия и взаимозависимости, пусть и незримые для поверхностного наблюдения. Известно, что человек может быть "отдельным" только "на бумаге".

Если хотя бы один из указанных четырех признаков активности не может быть приписан конкретной личности, данной группе или выражен слабо, то это не труд или не вполне сложившийся труд - даже при условии добросовестной работы на штатных должностях. Более того, активность человека на штатном рабочем месте может оказаться аморальной или противоправной (т.е. никак не трудом), если не соответствует отмеченным выше признакам. Это и использование служебного положения в корыстных целях, навязывание потребителю недоброкачественного продукта, очковтирательство и т.п.

Охарактеризованное понимание труда сложно для тех, кто ведет экономический, бухгалтерский учет: легко ли узнать о помыслах и психологическом содержании активности человека на работе? Но это понимание чрезвычайно важно для трудового воспитания, самовоспитания, профессионального образования и самообразования, для психологического регулирования становления человека как субъекта успешного труда, как профессионала.

Речь идет о становлении человека как субъекта труда. А почему не употреблять термины "развитие", "формирование"? Употреблять можно, если правильно их понимать. Иногда развитие видится как разновидность становления [30, т. II, с. 243]. Справедливости ради, надо признать, что, например, в работах Л. С. Выготского термин "развитие" трактуется как "культурное развитие". Собственно человеческое развитие мыслится как "овладение собой", связанное и с "соматической мощностью", и с культурным опытом, приобретаемым во взаимодействии с людьми (см. [33, с. 51,52, 81 - 84]).

Однако термин "развитие" может толковаться как завышенная оценка спонтанного (пусть закономерного) или даже рокового изменения предмета рассмотрения. Случается, говорят и пишут: "развитие и формирование", "развитие и обучение", как бы противопоставляя соответствующие реальности: человек как-то развивается, а мы-де его должны формировать "как надо". И формируем его в ходе образования (обучения и воспитания, включая и профессиональные варианты этого процесса). Что тут плохого?

стр. 95

Термин "формирование" может наталкивать, в частности, на мысль о навязывании человеку чего-то извне (скажем, в ходе формирующего эксперимента). Образование, обучение могут рассматриваться (и не без оснований) даже как насилие над человеком [28]. Необходимое, но все же насилие.

Термин "становление" представляется более оправданным в связи с тем, что человек является и "формирователем" (делателем), воспитателем самого себя. Нельзя не признать, что человек -система, во многом самоорганизующаяся. Недаром, когда кого-то (достигшего определенных успехов, общественного положения) хотят высоко оценить, похвалить, то говорят о нем, что он Self-mademan (англ.) - "сделал самого себя" (см., например, [44, с. 12]).

Чем активнее человек на пути своего развития, тем больший вклад ожидается от него в это "делание самого себя" достойным членом той или иной человеческой общности. Термин "становление" более удобен: здесь подразумевается некоторое соотношение развития, формирования и "самоделания".

Этот термин может быть отягощен некоторыми побочными ассоциациями философского толка ("развертывание абсолютной идеи" по Гегелю и др. [37, с. 652, 653]). Но в контексте психологии и профессиональной педагогики он употребляется с учетом многосторонности и сложности соответствующих изменений психики субъекта труда как сложной системы [19, 27, 39].

Едва ли может быть спорным утверждение о том, что образование (в частности, профессиональное) и, следовательно, становление человека как субъекта продуктивной деятельности (труда) должно быть сообразным культуре. Это согласуется с известным положением о том, что содержание образования должно быть изоморфно культуре [18]. Имеется в виду культура, несущая гуманистические идеалы.

Правда, на практике, в повседневной жизни люди отнюдь не обязательно осмысливают свою активность в связи с понятием "культура" и задачами ее совершенствования. Вероятно, чаще эта активность понимается примерно так: "вывести детей в люди", "стать не хуже других", "быть все лучше и лучше", "ремесло за плечами не виснет" и т.п.

Осмысление вопросов становления человека как субъекта все более совершенной деятельности в их связи с понятием "культура" является прежде всего теоретическим (см. [4, 14, 18, 29, 32, 34 и др.]).

Волнует другое: о какой культуре уместно вести речь [10, 15, 38]. Поскольку развитие обществ, сообществ людей, включая профессиональные, характеризуется сочетанием как причинной, так и целевой обусловленности, проблема идеалов культуры - это и проблемы регуляторов данного развития, которые нельзя обойти без рассмотрения становления человека как субъекта продуктивной деятельности, в частности профессиональной.

Положение о зависимости становления человека (как субъекта) от культуры (как объемлющей системы) справедливо и по отношению к культурам регрессивным, например криминальным [26]. Далее мы будем иметь в виду только культуры ценные, прогрессивные, т.е. ориентированные на благо широких общностей людей - народов.

Примем в качестве исходного положения тезис о необходимости учитывать культуру именно трудового народа, т.е. многих миллионов. (Не миллионеров; пусть о последних думает тот, кто хочет и умеет это делать.)²

Разумеется, едва ли уместно привязывать представления об идеалах культуры лишь к одному из "зигзагов" (пусть и современных) развития общества. Желательно выделить наиболее исторически устойчивые, общие, в частности, наднациональные представления об идеалах культуры людей, ориентированных на общественно ценную деятельность. Иначе говоря, иметь в виду "предельные ценности народной культуры", которые "остаются актуальными и переходят в область профессиональной деятельности специалистов разного профиля" [22, с. 295, 296].

Термин "профессионализм" [19] может использоваться в двух значениях. Первое: этим словом для краткости обозначают сложную систему качеств, особенностей человека, выполняющего трудовую деятельность на уровне совершенства. В этом смысле можно говорить о профессионализме как о чем-то, присущем данному человеку или группе людей.

Второе: поскольку упомянутая система не возникает "хлопком", а складывается постепенно, то можно говорить не только о совершенстве деятельности и ее субъекта, но и о большей или меньшей выраженности составляющих обсуждаемой системы. Поэтому следует иметь в виду градации профессионализма, начиная, скажем, с желания или мечты подрастающего человека стать специалистом, пока еще не подкрепленных ни достаточной осведомленностью, ни умениями; о со-

² Такого принципа придерживается в своем деле известный немецкий предприниматель в области производства и продажи одежды, член Римского клуба Клаус Штайльманн: "Mode fur Millionen. Nicht fur Millionare" (Мода для миллионов. Не для миллионеров) [44, с. 16].

стр. 96

вершенстве речь может идти только в перспективе (см. [13, 19]).

Стремление к совершенству, некоторому образцу, идеальному представлению о деятельности и деятеле логично рассматривать как необходимое психологическое условие движения к наилучшему осуществлению профессионального труда, к профессионализму в первом значении этого термина.

Рассмотрим идеалы культуры разных народов, анализируя их представления о субъектах культуротворческой деятельности, приведенные в "Мифологическом словаре" [23], а также пословицы и поговорки (см. [2, 5, 7, 36, 43, 45]).

Особенно интересны мифологические персонажи, которых специалисты обозначают термином "культурный герой" [23, с. 714]. Есть, впрочем, и термин "негативный культурный герой" [там же, с. 25]. Культурными героями могут быть в верованиях некоторых народов не только человекоподобные, земные существа, но и небожители, животные, птицы. Что свойственно положительным культурным героям?

Все они активные деятели - субъекты. Что же они делают? Какие личные качества, цели и средства деятельности им приписываются (или могут легко подразумеваться, реконструироваться по их поведению, поступкам, деяниям)?

Ответы на эти вопросы могут одновременно раскрывать и содержание наиболее стабильных народных идеалов, поскольку культурные герои - носители именно должного, образцового (пусть в опоэтизированных, мифологизированных, фантастических, конкретно-образных вариантах).

Такая форма активности, как борьба, является типичной практически для всех культурных героев. Нередко это борьба ожесточенная, не на жизнь, а на смерть - и не ради удовлетворения сугубо личных нужд. Это столкновения с силами, чуждыми широкому сообществу, народу, а также приложение усилий для создания все более благоприятных условий его жизни.

Два примера из многих возможных. Бунг (индонезийская мифология [23, с. 103]), преодолевая опасности, добыл у подземного бога огонь и культурные растения для людей, научил их пользоваться бамбуковыми и каменными, а затем железными орудиями труда, а также изготавливать их; создал первое жилище. Вяйнямейнен (карело-финская мифология [там же, с. 137]) изготовил первую сеть для ловли рыбы и добыл огонь из чрева огненной рыбы. Для окончания строительства первой лодки ему не хватало трех магических слов. Он выведывает их, пробудив от мертвого сна великана Випунена. Вяйнямейнен проникает в утробу великана, строит там кузницу, выковывает шест, которым ранит внутренности великана, выбирается из его утробы на лодке. Когда однажды лодка героя застревает в хребте огромной щуки, он создает из этого хребта струнный музыкальный инструмент - кантеле. Герой совершает и другие подвиги - возвращает людям солнце и месяц, похищенные Лоухи (хозяйкой Севера).

Часто культурных героев характеризуют небанальные решения жизненно важных задач. Идея создания, добычи или похищения (у богов и пр.) чего-то "первого", т.е. небывалого у людей, есть и идея проявления нестандартного действия, идет ли речь о зримом или неявном: о первом жилище, первой лодке, огне, плуге, музыкальном инструменте, общественном порядке, обычае, обретенных и сообщенных людям знаниях, мудрости, умениях.

Способности, качества героев, персонажей, чтимых народами, часто в мифах гиперболизированы. Эти герои обычно наделены сверхчеловеческими возможностями (могут испепелить что-то враждебное словом, как это сделал, например, Агастья в индийской мифологии [там же, с. 13]). Обладая огромной физической силой, они способны побороть, казалось бы, неодолимого противника. Но народная мудрость предписывает и некоторую меру во всем. Скажем, русского былинного богатыря Святогора уже не выдерживает земля, и он оказывается в гробу, который за ним захлопывается. Приблизительно так же происходит с армянским богатырем Мгером, который раскалывает скалу и входит в нее со своим конем, а скала закрывается. Грузинский герой Амирани, "будучи упоен своей непобедимостью, хочет помериться силой с самим Христом, но в процессе испытания не может вытащить из земли поставленный Христом посох" и "остается прикованным к посоху" [21, с. 340, 348]. В русских былинах богатыри иногда излишне "хвастаются" и бывают за это наказаны [там же, с. 339 - 351]. Итак, активность во благо народа, борьба, творчество, саморегуляция, отсутствие бахвальства -вот что является идеалами культуры народов, судя по мифам.

Пословицы и поговорки тоже можно рассматривать как выражение народной культуры. Здесь повторяются, детализируются и дополняются те представления об идеальном деятеле, которые прослеживаются в мифологических поверьях.

Так, идея особых возможностей, достижения качеств идеального деятеля (недосягаемых для других людей) выражается у разных народов в еле-

стр. 97

дующих изречениях³: "Из любой ловушки выйдет" (армянск. [2, с. 19]); "И на тигра пойдет, и в пучину нырнет" (японск. [42, с. 48]); "Он мог бы каждому насекомому ходули сделать и каждого гуся подковать" (немецк. [45, с. 157]); "Тот, кто всех опередил, заслуживает награды"; "Маленький топорик может свалить большой дуб"; "Как рыба в воде" (англ. [36, с. 52, 89, 94]); "Пока баба с печи летит, семьдесят семь дум передумает" (русск. [7, с. 35]); "На обухе рожь молотит, зерна не уронит" (русск. [5, т. II, с. 227]); "Он по яйцам пройдет, ни одного не раздавит (русск. [там же, с. 228]).

Разумеется, есть много пословиц, поговорок, в которых осуждаются, обесцениваются качества человека, противоположные желательным для хорошего деятеля. Здесь встречаем и иронию по поводу пассивности, лени, надежды на "авось", и мрачные предостережения ("Когда много рулевых, корабль на риф налетает" [43, с. 92]). Часто проявления ценных и неценных (конфликтующих) качеств людей противополагаются, сопоставляются, сравниваются в одном высказывании ("Труд человека кормит, а лень портит" (5, т. II, с. 394]; "Незнайка на печке лежит, а знайка по дорожке бежит" [7, с. 228] и т.п.).

Важным условием достижения все большего совершенства деятельности и успеха народная мудрость полагает то, что психологи называют рефлексией, - знание не только предметной области работы, но и себя. Пословицы и поговорки обращают внимание воспринимающего их на ценные или нежелательные качества, особенности других людей или "человека вообще": "Всяк Еремей про себя разумей" [7, с. 78]; "Сама себя раба бьет, коли нечисто жнет" [там же, с. 286]; "И бестолков, да памятлив" [5, т. II, с. 271]; "И глядит, да не видит" [там же, с. 284]. Но народная мысль направляет внимание человека на самого себя, в частности на душевные проявления: "Не ищи в селе, а ищи в себе" [7, с. 211]; "Не будь тороплив, будь памятлив!" [5, т. II, с. 271]; "Под лесом видишь, а под носом нет" [там же, с. 281]; "Спроси у ветра совета, не будет ли ответа?" (с. 284); "Толкуй, да наперед сам разжуй!" (с. 293); "Колотись да бейся, а все же надейся" [7, с. 144]; "Лихо избудешь, всю кручину забудешь" [5, т. II, с. 273].

Важность знания о себе (рефлексии, "личностной компетентности" и т.п.) как непременного условия достижения профессионализма отмечается и в специальных работах психологов [19, с. 5; 34 - 39]. Полагаем, общеизвестно, что необходимыми составляющими профессионализма считаются осведомленность в предметной области труда, знания и операциональные компоненты деятельности, включая умения саморегуляции действии и психических состояний.

Давняя народная мудрость не обошла вниманием и те особенности реальности, которые зашифрованы в словосочетании "синергетическая парадигма" (имеются в виду идеи самоорганизации систем, открытость их по отношению к среде, нестабильность, неравновесность, нелинейность развития) [32]. Приведем некоторые примеры того, как соответствующие идеи (в своеобразной, конечно, форме) отображены в народном сознании.

Идея самоорганизации: "Дураков не сеют, не жнут, сами родятся" [7, с. 112]; "Свято место не будет пусто" [там же, с. 293 - 294]; "Было бы болото, а черти найдутся" (с. 54).

Идея открытости системы становления человека: "С кем поведешься, от того и наберешься" (с. 281); "С дураком пива не сваришь" [там же]; "С пчелкой водиться - в медку находиться, а с жуком связаться - в навозе оказаться" (с. 285).

Неопределенность хода событий: "Еще как-то перемелется, и какова-то мука будет", "Не то смелется, не то скрупится. Не то скипится, не то рассыплется" [5, т. I, с. 576]; "Пресвятая Богородица, почто рыба не ловится? - Либо невод худ, либо нет ее тут" [там же, с. 347, 348]. То, что сейчас называют "точками бифуркации", подмечено в речениях типа "Бабушка надвое сказала" [7, с. 35, 36].

Идея связи малых воздействий с большими последствиями: "От копеечной свечи Москва загорелась" [5, т. I, с. 347]; "Из блохи делают верблюда, из мухи делают слона" [2, с. 98]; "Мала причина, да грех велик" [5, т. I, с. 347]. Есть в народном сознании идея и о противоположной зависимости: "Мал грех, да велика причина (т.е. умысел)" [там же].

Отметим, что черты, которыми культура наделяет успешных субъектов деятельности, проявляются и у детей, когда они овладевают речью и осваивают мир взрослых.

Приведем диалог малышей из книги К. И. Чуковского "От двух до пяти": "- Мне сам папа сказал... - Мне сама мама сказала... - Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее..." [42, с. 73]. Здесь ребенок обнаруживает, в частности, способность порождать сравнительные оценки, наблюдая за окружающим миром. Радостный возглас дошкольницы, которой удалось распутать веревочку: "Мама, я такая распутница!" [там же, с. 75]. Здесь и осознание достигнутого успеха при решении нестандартной задачи, и отнесение себя к творчески изобретенной (как и в первом примере) статусной категории.

³ Дается их перевод или русскоязычный эквивалент. - Е. К.

стр. 98

Вот, например, как выражает пятилетний ребенок удовлетворение от осознания своего совершенствования. Смастерив какую-то картинку, мальчик воскликнул: "Посмотрите, какой я хорошник!" Когда же картинка особенно удается ему, он сообщает: "А теперь я прекрасник!" Тот же мальчик говорит о другом: "Он совсем не художник: он очень хорошо нарисовал" [42, с. 113]. (Многие дети, отмечает К. И. Чуковский, отвергают слово "художник", так как оно начинается наречием "худо", значит, думают они, это слово ругательное.) Здесь и рефлексия, и ценностное отношение к себе и другим в связи с деятельностью.

В случае затруднений, неудач дети остро переживают свои оплошности и порой тут же придумывают некие мифические персонажи, на которых перекладывают ответственность за произошедшее.

Так, Юрик (мальчик двух с половиной лет) "...однажды обмолвился и сказал вместо винтики-тинтик и.

Его поправили, и он заявил...:

- Это Боря сказал тинтики, а Юра сказал винтики.

Среди близких знакомых Юрика никакого Бори тогда не было, Юрик изобрел этого Борю специально затем, чтобы взвалить на него свои языковые ошибки и промахи, а себе приписать непогрешимость речи:

- Это Боря сказал мамовар, а Юрик сказал: самовар" [42, с. 127].

Как показывает К. И. Чуковский, ребенок огорчается, когда у него что-то не получается.

"Он хочет во что бы то ни стало считать себя умелым и знающим... Хвастают напропалую чем придется. Сидят, например, на пляже и строят песчаные башни.

- Ага, а моя башня выше!

- А зато мне гланды вырезали, а тебе нет! Ага!

Особенно сильно такая жажда самоутверждения сказывается у детей во всех случаях, относящихся к каким-нибудь умениям и знаниям" [там же, с. 130, 131].

В некоторых народных культурах издавна и поныне находят отражение публичные состязания взрослых - острословов, поэтов, кузнецов-ювелиров, силачей-борцов, музыкантов [17, с. 329]. В основе рассмотренных явлений видится, в частности, свойственное людям стремление к совершенству.

Профессия - это не только работа, квалификация или общность людей (термин имеет несколько значений). Профессия - это и образ жизни (слово "образ" в данном привычном словосочетании означает не ментальный феномен, не представление, а уклад [31]). И есть основания говорить о профессиональной культуре [34]. О большом множестве профессиональных культур, в чем-то сходных, а в чем-то различающихся. Вместе с тем в каждой профессиональной культуре можно выделять ее составляющие - интеллектуальную культуру специалиста [11], культуру двигательную (психомоторную) [6], коммуникативную [39] и т.п. А впереди - огромный фронт работ, чрезвычайно важных и направленных на реализацию культурологического подхода в профессиоведении.

Полагаем, что становление человека как субъекта продуктивной деятельности, профессионала, а также профессионализма уместно рассматривать как процесс приближения к идеалам культуры (народной и профессиональной). Осуществляется ли этот процесс преимущественно самим интересующим нас субъектом или теми, кого волнует его образование, воспитание, сути дела не меняет.

Чем более отчетливо осознается зависимость становления субъекта от идеалов культуры, чем более точно определяются эти идеалы и средства приближения к ним, тем, по-видимому, продуктивнее могут осуществляться процессы обсуждаемого становления субъекта деятельности. Это требует дальнейшей разработки культурологического подхода, в частности, по отношению к общему и профессиональному обучению, воспитанию (образованию).

Подлинная реализация такого подхода возможна лишь тогда, когда осведомленность в области научного профессиоведения станет органичным звеном общей культуры и мировоззрения людей в частности. Пока же каждый со школьных лет знает, скажем, о суше и морях Земли, о мире растений и животных, о пингвинах, жирафах, птичке колибри, белых медведях и многом другом. Что-то знает и об обществе - о князьях, боярах, царях, президентах, общественных переворотах, войнах, научно-техническом прогрессе, литературно-художественном процессе, рыночной экономике.

А важно ли знать о многотысячном мире профессий и многомиллионном мире профессионалов? Нужно ли знать, положим, о пирометристах, скрайбировщиках, плодоовощеводах и т.д., и т.д.? Боюсь, что знания подобного рода представители духовной культуры могут игнорировать как несущественные, хотя речь идет об основном ядре общества - о людях-делателях, созидающих необходимое. И это при том, что каждый подрастающий

стр. 99

человек, повзрослев, должен в идеале стать одним из таких людей, сознательно выбрав себе дело в мире взрослых.

Чтобы разумно выбирать, надо ориентироваться в том множестве объектов (в данном случае сложных), из которого что-то выбираешь именно для себя. Иначе говоря, надо ориентироваться в пространстве выбора. Но в содержании общего образования предметная область научного профессиоведения пока что не нашла своего постоянного места. Культивируемая ныне идея профилизации общего образования не может, на наш взгляд, способствовать формированию у школьников общеобразовательной базы для обсуждения ими вопросов профессионального самоопределения и для дальнейшего следования по пути обретения подлинного профессионализма. А для чего развивающейся личности такая "роскошь", как общеобразовательная база? Есть веские основания думать, что не только для развития, но и для сохранения (выживания) любой системы, включая человека, важно некоторое "избыточное разнообразие" [24]. И общее образование будущего специалиста (пусть сколько угодно "узкого") - необходимое условие такого избыточного (казалось бы, актуально бесполезного) разнообразия его психики.

Еще одна идея в связи с "синергетической парадигмой" представляется продуктивной при разработке проблем становления профессионалов: речь идет о "спровоцированной неустойчивости" систем [24, с. 156 - 168]. В частности, человеку свойственно ввергать себя в неустойчивые взаимоотношения с объемлющими системами. В самом деле, учится, например, школьник хорошо, имеет неплохую репутацию в семье и пользуется авторитетом у сверстников. Так нет же, он начинает помышлять о поступлении в профессиональное учебное заведение, где оказывается новичком, не владеющим требуемыми умениями, навыками, знаниями. И начинает "штурмовать" выбранную "высоту", преодолевая ситуации неопределенности и возможной неустойчивости взаимоотношений с новой средой. Освоил курс профессионального образования, стал "дипломированным", можно порадоваться. Но человек опять намечает себе очередную ситуацию неопределенности, с которой начинает справляться (адаптируется к новому сообществу, осваивает то, что "не задавали", и т.п.). Ситуации неустойчивости, "неравновесности" могут возникать и непредвиденно - в результате активности субъекта в нестандартных ситуациях. Это и подобное закономерным образом сопровождает профессиональное становление человека. Интерпретация названных процессов в контексте синергетики может дать существенные "приращения" к обсуждаемой тематике.

...Итак, впереди много нерешенных, требующих прояснения, но перспективно очень значимых и поэтому "заманчивых" проблем в области информационного обеспечения становления профессионалов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Акмеология / Под ред. А. А. Деркача. М.: Изд-во РАГС, 2002.

2. Армянские пословицы и поговорки (на армянском и русском языках): Сост. и перевод Г. О. Карапетяна / Отв. ред. Г. Л. Пермяков. М.: Наука, 1972.

3. Брушлинский А. В. Психология субъекта. СПб.: Алетейя, 2003.

4. Буякас Т. М. Ценностно-смысловая сфера профессионала // Мир психологии. 1997. N 3. С. 26 - 32.

5. Даль В. И. Пословицы русского народа: В 3 тт. М.: Русская книга, 1993.

6. Девишвили В. М. Моторный опыт профессионала // Мир психологии. 1997. N 3. С. 33 - 39.

7. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. 4-е изд. М.: Русский язык, 1991.

8. Журавлев А. Л. Психология коллективного субъекта / /Психология индивидуального и группового субъекта / Под ред. А. В. Брушлинского, М. И. Воловиковой. М.: ПЕР СЭ, 2002. С. 51 - 81.

9. Зарецкая И. И. Профессиональная культура личности // Понятийный аппарат педагогики и образования. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ин-т, 1995.

10. Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах. М.: Госполитиздат, 1968.

11. Интеллектуальная культура специалиста: Сб. науч. трудов / Отв. ред. И. С. Ладенко. Новосибирск: Наука, 1988.

12. Климов Е. А. Психологическое содержание труда и вопросы воспитания. М.: Знание, 1986.

13. Климов Е. А. Пути в профессионализм. М.: Флинта, 2003.

14. Кочетов Г. М. Воспроизводство профессиональной культуры (Концептуальная постановка задачи): Автореф. дисс.... докт. филос. наук. Томск, 1975.

15. Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах. Эссе. М.: Радуга, 1994.

16. Кузнецов И. Ю., Кузнецова С. А. Самоопределение личности на жизненном пути. Магадан: Кордис, 2003.

17. Кунанбаева А. Б. Сюрпризы типологии: из мира древнегреческой и казахской поэтической лирики // Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура; In memoriam. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. С. 321 - 334.

18. Лернер И. Я. Содержание образования // Российская педагогическая энциклопедия / Гл. ред. А. П. Горкин. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. Т. И. С. 349 - 351.

19. Маркова А. К. Психология профессионализма. М.: Междунар. гуманит. фонд "Знание", 1996.

стр. 100

20. Материальная культура / Отв. ред. С. А. Арутюнов. М.: Наука, 1989. Вып. 3.

21. Мелетинский Е. М. О былинных мотивах // Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура; In memoriam. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. С. 335 - 351.

22. Михайлова Н. Г. Народная культура // Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. С. 295, 296.

23. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1991.

24. Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории (синергетика-психология-прогнозирование). 2-е изд. М.: Мир, 2004.

25. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. 23-е изд., испр. М.: Русский язык, 1990.

26. Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи. Криминальная субкультура. Тверь: Приз, 1994.

27. Поваренное Ю. П. Психологическое содержание профессионального становления человека. М.: УРАО, 2002.

28. Поддьяков АН. Противодействие обучению и развитию как психолого-педагогическая проблема // Вопросы психологии. 1999. N 1. С. 13 - 20.

29. Пряжников Н. С. Профессиональное самоопределение в культурно-исторической перспективе // Вопросы психологии. 1996. N 1. С. 62 - 72.

30. Российская педагогическая энциклопедия: В 2 тт. / Гл. ред. В. В. Давыдов. М.: Большая Российская энциклопедия. 1993. Т. I; 1999. Т. П.

31. Серкин В. П. Категории: "образ мира" и "образ жизни" // Ученые записки кафедры психологии Северного международного университета. Магадан: Кордис, 2003. Вып. 3. С. 110 - 126.

32. Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности: Сб. статей / Сост. и отв. ред. О. Н. Астафьева. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

33. Словарь Л. С. Выготского / Под ред. А. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2004.

34. Соколова Г. Н. Труд и профессиональная культура. Опыт социологического исследования. Минск: Белорусский гос. ун-т, 1980.

35. Стрелков Ю. К. Инженерная и профессиональная психология. М.: Академия, 2001.

36. 1340 английских пословиц и поговорок с русскими эквивалентами. М.: ИБИС, 1992.

37. 'Философский энциклопедический словарь / Гл. ред. Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев и др. М.: Сов. энциклопедия, 1983.

38. Флиер А. Я. Культура // Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. С. 203 - 209.

39. Фонарев А. Р. Психология личностного становления профессионала. М.: Ин-т психологии РАН, 1998.

40. Энциклопедия профессионального образования: В 3 тт. / Научн. ред. С. Я. Батышев. М.: АПО, 1998. Т. I; 1999. Т. П.; 1999. Т. III.

41. Челби Ф. И. О тематической классификации азербайджанских пословиц и поговорок, связанных с именем эпического героя Кёроглу // Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура; In memoriam. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. С. 419-425.

42. Чуковский К. И. Сочинения: В 2 тт. М.: Правда, 1990. Т. I.

43. Японские народные пословицы и поговорки: Сост. и перевод П. Петрова / Под ред. С. Гутермана. М.: Иностранная литература, 1959.

44. Biographien bedeutender Unternehmer. Eine Sammlung von Biographien. Berlin: Volk und Wissen Verlag GmbH., 1991.

45. Graf A.E. 6000 deutsche und russische Schprichworter. Halle (Saale): Veb Max Niemeyer Verlag, 1960.