Психоанализ. Психоанализ в России: развитие профессиональной идентичности психоаналитиков

Автор: А. В. РОССОХИН

Канд. психол. наук, ст. науч. сотр. ф-та психологии МГУ, Москва

Описываются особенности профессионального психоаналитического образования, включающего в себя три важнейшие составляющие: личный анализ, супервизии и теоретическое обучение. Рассматривается сложный процесс поиска и развития профессиональной идентичности психоаналитически ориентированными российскими специалистами. Приоритет самоанализа и саморазвития, основанных на сформированной в ходе длительного обучения способности к аналитическому расщеплению, считается ядром психоаналитической идентичности. Развитие этой способности является главным фактором для формирования динамической нейтральности терапевта, которая понимается как результат сознательного интерактивного взаимодействия аналитического Эго, эмпатического Эго и контртрансферентного Эго в определенный момент аналитического процесса.

Ключевые слова: психоанализ, идентичность, психоаналитический процесс, развитие личности, психоаналитическое образование, аналитическое расщепление Эго.

Начиная в 1996 году вместе с Андреем Владимировичем Брушлинским работу по изучению сновидно-измененных состояний сознания, я не мог и предположить, какой интерес спустя два года он проявит к исследованиям психоаналитического процесса. Эмоционально напряженный диалог аналитика и пациента, содержащий большое количество скрытых смыслов, актуализирующий различные феномены измененных состояний сознания и отражающий разворачиваемую в ходе аналитического процесса динамику взаимоотношений в диадной паре, часто неосознаваемую пациентом и аналитиком, фиксируется как аудиозапись, а затем переводится в текстовую форму протоколов (транскриптов). Последние и служат эмпирическим материалом для исследования личности в измененных состояниях сознания, возникающих в ходе психоаналитического процесса. Наряду с психолингвистическим и психосемантическим, микросемантический анализ психоаналитических транскриптов стал важнейшим направлением исследования личности в психоанализе.

Эти совместные исследования были прерваны трагической гибелью Андрея Владимировича, но его участие в профессиональном развитии психоанализа в России уже невозможно исключить.

В 1998 году я рассказал Андрею Владимировичу об идее создания "Антологии современного психоанализа", уникального многотомного издания, отражающего основные этапы в развитии психоаналитической науки и практики, и он не только проявил живой интерес к этому трудному проекту, всячески поддерживал его и способствовал изданию первого тома, но и решил написать к нему специальное предисловие - "Психоанализ в России".

Потребность в издании "Антологии современного психоанализа" уже давно ощущалась в российской психологии. Психоаналитические теории и практические техники аналитической терапии, которые изучают студенты- психологи в различных учебных заведениях страны, как правило, дают представление только о самых ранних этапах развития психоанализа, несмотря на то, что после выхода в свет последней работы Фрейда прошло уже более шестидесяти лет. За это время произошел радикальный пересмотр классических фрейдовских концепций - теорий переноса, невроза переноса, контрпереноса; представлений об аналитическом нейтралитете; роли аналитика в аналитическом процессе и др. Этот процесс, коренным образом изменивший психоаналитическую теорию и технику, продолжается и в настоящее время. Издание специальной литературы, отражающей эволюцию психоаналитической мысли и ее современное состояние, необходимо не только для эффективного обучения и практической подготовки психоаналитически ориентированных специалистов - психологов и медиков, но, в первую очередь, для более квалифицированного преподавания соответствующих курсов в высших учебных заведениях. Студенты должны знакомиться и с классическим, и с современным состоянием психоаналитической науки - одного из

Исследования проводятся при финансовой поддержке РГНФ (грант N 03 - 06 - 00078а).

C)2003г.

стр. 66

важнейших психологических направлений в исследовании личности.

Следует отметить, что уже первый том Антологии, вышедший в 2000 году, стал плодом тесного международного научного сотрудничества, в котором решающую роль сыграли А. В. Брушлинский и Ален Жибо, директор Парижского центра психоанализа и психотерапии им. Е. и Ж. Кестемберг. Будучи в то время президентом Европейской психоаналитической федерации (сейчас он - генеральный секретарь Международной психоаналитической ассоциации), Ален Жибо также горячо поддержал идею создания Антологии, не имеющей аналогов в современной психоаналитической литературе. В то время, в начале 1998 года, мне трудно было поверить в возможность осуществления этого проекта, но благодаря поддержке и реальной помощи этих замечательных ученых, он начал приобретать все более реальные очертания. Их постоянное внимание и неоценимая помощь были источником вдохновения во время работы над первым томом и явились важным условием его успешности.

К этому моменту Андрей Владимирович Брушлинский и Ален Жибо уже были знакомы. По инициативе Андрея Владимировича они встречались в начале 90-х годов XX в. в Париже и обсуждали различные вопросы, связанные с возможным развитием психоанализа в России. Ален Жибо с большим теплом вспоминает эту встречу, в ходе которой они размышляли о сотрудничестве российских психологов и Международной психоаналитической ассоциации (МПА), о совместной работе, необходимой для улучшения преподавания психоанализа в России и активизации научных исследований в этой остававшейся в то время для нас все еще экзотической области психологии личности. По воспоминаниям Алена Жибо, Андрей Владимирович проявлял глубокий интерес к исследованиям психоаналитического и, в целом, психотерапевтического процесса и хотел укрепить сотрудничество с МПА. Хотя Андрей Владимирович и не был прямо вовлечен в эту работу, психоаналитически ориентированные психологи и психотерапевты чувствовали его постоянную поддержку и помощь. В кипящей страстями атмосфере раннего периода психоаналитического преподавания и исследования, он всегда был гарантом стабильности, развития в тесном научном и организационном взаимодействии с различными серьезными международными ассоциациями и, в первую очередь, с МПА. Мы можем с уверенностью сказать, что те вопросы и проблемы, которые Андрей Владимирович поднимал около десяти лет назад в Париже, начинают постепенно решаться, и сейчас формируется профессиональное психоаналитическое пространство, о создании которого он размышлял в то время.

И Андрей Владимирович, и Ален Жибо всегда отзывались друг о друге с глубоким уважением и были рады возможности научного сотрудничества в проекте Антологии. Их очередная встреча, намеченная на осень 2002 года, на которой должны были обсуждаться перспективы дальнейшего взаимодействия, не состоялась, но очевидно, что вся последующая работа в отношении проекта Антологии современного психоанализа оказалась возможной во многом благодаря тому, что у ее истоков стоял Андрей Владимирович Брушлинский.

В своем предисловии к первому тому он писал о сложной, противоречивой, во многом просто трагической судьбе психоанализа в советский период: "Если в 20-е годы фрейдизм и вообще психоанализ развивались в СССР весьма энергично вширь и вглубь, то затем по мере "сталинизации" государства и общества примерно с середины 30-х годов это мощное психологическое движение было запрещено, как и социальная, историческая, этническая психология, психотехника (психология труда), педология и др. Например, даже через год после смерти Сталина, когда в 1954 г. уже начали намечаться первые робкие проблески хрущевской "оттепели", авторы предельно политизированного "Краткого философского словаря" безапелляционно заявляли: "Научная психология начисто отрицает существование фрейдовского "подсознания"... Фрейдизм и "неофрейдизм" ныне состоят на службе американского империализма, который использует "учение" о подчиненности сознания "подсознанию" в целях оправдания и развития самых низких и отвратительных стремлений и инстинктов людей".

В конце 1950-х годов и в последующие десятилетия лишь очень постепенно удавалось "реабилитировать" саму проблему бессознательного, а потом также фрейдизм, неофрейдизм, психоанализ.

"Возвращение Фрейда" в нашу страну - затяжной и болезненный процесс, поскольку приходилось преодолевать мощное сопротивление тоталитаристской идеологии. Сталинизм и неосталинизм пытаются отрицать бессознательное, потому что оно, как и некоторые другие свойства и качества субъекта (например, наследственные задатки), не поддается прямому государственному контролю" [2, с. 10].

Андрей Владимирович отмечал, что "после поражения августовского путча 1991 г. и окончательного краха советской официальной идеологии, в условиях обретенной свободы слова, мысли, научного творчества были вообще ликвидированы цензурные запреты и ограничения на издание психоаналитической научной литературы" [там же, с. 11].

стр. 67

Потребовалось еще два года после выхода первого тома Антологии современного психоанализа, чтобы проект, осуществлению которого так много способствовал А. В. Брушлинский, перешел на новый этап своего развития и реализации. Благодаря усилиям А. Жибо впервые в истории издания психоаналитической литературы в России Международная психоаналитическая ассоциация принимает решение официально поддержать этот проект и рекомендовать планируемые к изданию тома в качестве учебных пособий для студентов психологических и медицинских институтов, изучающих психоаналитическую теорию и практику. К этому моменту под влиянием Алена Жибо проект Антологии значительно изменился. Сейчас мы начинаем издавать тома, каждый из которых будет посвящен развитию современного психоанализа в отдельной стране - Франции, Англии, США, Германии, Италии, Бразилии, Аргентине и др. и будет включать в себя классические статьи ведущих психоаналитиков, оказавших наиболее значительное влияние на развитие современной психоаналитической теории и техники.

Это даст возможность получить наиболее полную картину развития современного психоанализа как одного из важнейших направлений психологических исследований личности, что несомненно будет способствовать профессиональному развитию психоанализа в России и русскоговорящих странах и его более качественному и адекватному преподаванию в психологических институтах.

Одной из самых насущных проблем, стоящих перед издателями психоаналитической литературы в России, является проблема адекватного перевода на русский язык основных психоаналитических концепций и терминов. Не секрет, что зачастую, покупая очень важную и чрезвычайно полезную книгу зарубежного психоаналитика, мы становимся жертвами искаженного, в силу плохого перевода, смысла и содержания. Как и в психоаналитическом образовании, также и здесь погоня за быстрым результатом способна разрушить самые благие намерения.

Для решения этой важнейшей задачи под эгидой Международной психоаналитической ассоциации была создана специальная российская рабочая группа, состоящая из психоаналитически ориентированных специалистов, переводчиков и лингвистов. Основная цель работы этой группы - помощь переводчикам и научным редакторам в осуществлении высококачественных переводов психоаналитических текстов и постепенная разработка российского психоаналитического глоссария, включающего в себя наиболее адекватные переводы базовых психоаналитических терминов и концепций на русский язык с различных языков мира (французского, английского, немецкого, итальянского, испанского и др.).

Все это позволяет надеяться, что уже в ближайшем будущем хорошо переведенные, отредактированные и достоверные научные психоаналитические первоисточники станут доступными каждому преподавателю и пытливому студенту.

Андрей Владимирович Брушлинский был очень рад быстрому и успешному развитию психоанализа и вообще психотерапии в нашей стране, но, вместе с тем, прекрасно осознавал все опасности, связанные с "болезнью роста", с переходным периодом от "дикого" к профессиональному обучению психоанализу.

Желание ускорить внедрение психоанализа в России иногда приводит к идее создания собственного "российского психоанализа" с присущими ему методами обучения и клинической работы. Трудно не увидеть за этим сопротивление спокойному постепенному профессиональному развитию в тесном сотрудничестве с серьезными международными организациями. Безусловно, что-то действительно свое может возникнуть не благодаря изоляции от международного опыта, накопленного почти за сто лет, а только в процессе тесного научного и образовательного сотрудничества, взаимного проникновения психологических культур, взаимообогащения знаниями, совместного участия в развитии психоанализа.

Специальное психоаналитическое образование, которое психолог или психиатр получает для того, чтобы стать членом Международной психоаналитической ассоциации и иметь легитимную возможность называть себя психоаналитиком, включает в себя три главные составляющие: личный анализ, супервизии и теоретическое обучение.

Личный анализ и супервизии аналитической терапии под руководством сертифицированного Международной психоаналитической ассоциацией обучающего аналитика являются сердцевиной профессионального психоаналитического образования. Опыт проживания психоаналитического процесса в положении пациента не только способствует личностному развитию будущего аналитика, но и путем постепенной идентификации с функциями терапевта формирует основу для овладения психоаналитическими навыками в ходе последующей клинической работы, проходящей под супервизизорским наблюдением и обучением, и помогает приобретению и совершенствованию специфического инструментария. Этот опыт личного анализа и супервизии в совокупности с серьезным теоретическим обучением и делает психотерапевтически ориентированного специалиста профессиональным психоаналитиком.

Любой квалифицированный психотерапевт, имеющий достаточный опыт клинической рабо-

стр. 68

ты, хорошо знает насколько сложен и длителен терапевтический процесс реальной помощи пациенту, приводящий к действительному, устойчивому изменению и развитию личности. Желание и способность к со-переживанию и совместному размышлению, к длительному контейнированию тяжелых внутриличностных конфликтов пациента и их всевозможных производных, к эмпатическому погружению в его страдающую внутреннюю реальность, сохраняя при этом аналитическую активность и понимание, являются важнейшими составляющими психоаналитической идентичности. Психоаналитическая работа не терпит суеты и спешки, которые могут принести непоправимый вред пациенту.

Вначале необходимо осознать, что стремление как можно быстрее решить проблемы и изменить жизнь и есть тот фактор, который мешает начать спокойную внутреннюю работу, способную привести к желаемым переменам. Исследуя вместе с пациентами защитные особенности этого желания, мы открываем вместе с ними его бессознательные мотивы и лежащие в основе внутренние конфликты. Такое прояснение освобождает истинное желание личностного развития от тисков его невротического двойника и пробуждает творческие силы, которые только и могут помочь пациенту обрести его собственную индивидуальность и найти вместе с аналитиком свой собственный путь личностного развития.

Я уверен, что со сказанным выше будет согласен любой квалифицированный специалист, ориентированный на получение психоаналитической профессии. Но именно здесь и начинаются проблемы, так как для обретения специфических качеств, составляющих психоаналитическую идентичность, требуется в точности то же самое - погружение в собственный обучающий процесс без суеты и спешки, осознавая и прорабатывая скрытые желания быть аналитиком немедленно, или по крайней мере стать им в ходе быстрого краткосрочного тренинга, имитирующего настоящий профессиональный.

Невозможно перепрыгнуть через опыт, который не был пережит, поэтому и в случае краткосрочной психотерапии, и при имитирующем обучении мы рискуем найти совсем не то, что ищем: вместо высокопрофессионального, творческого, индивидуального Я - фальшивую идентичность, псевдопрофессиональное Я и, в конечном счете, стать жертвой или сделать пациентов жертвами наших собственных нераспознанных и непроработанных бессознательных мотивов в стремлении к немедленному удовлетворению желания быть психоаналитиком. Один из таких бессознательных мотивов - тяга к получению внешнего подтверждения собственной профессиональной состоятельности. Разумеется, это также важно, но опасность кроется в искушении считать дело сделанным (личность развита, идентичность обретена - можно пожинать лавры), а это не только затруднит развитие собственной психоаналитической идентичности, но и усилит бессознательные желания навязать "психоаналитическим детям" собственные модели развития, поведения, терапии и др.

Конечно, формальное прохождение тяжелого и трудного процесса стандартного психоаналитического обучения необходимо, но абсолютно недостаточно для развития действительно профессиональных аналитических качеств. Психоаналитическую идентичность, как и индивидуальный стиль психоаналитической работы, невозможно получить вместе с членством в МП А. Подобно индивидуальности, профессиональная идентичность обретается и развивается в ходе внутренней работы, продолжающейся всю жизнь вне зависимости от внешних атрибутов, подтверждающих ее наличие.

Приоритет самоанализа и саморазвития, основанных на сформированной в ходе длительного психоаналитического обучения (в первую очередь, в ходе личного анализа и супервизии) способности к аналитическому расщеплению, является, на мой взгляд, ядром психоаналитической идентичности.

Одним из основных психоаналитических инструментов можно считать формирование у пациента способности в моменты сильного аффекта вызывать "терапевтическое расщепление" Эго -отстраняться от переживаний, наблюдать их со стороны и стараться рефлексивно переосмысливать (анализировать вслед за аналитиком, но все больше самостоятельно и независимо от него) регрессирующую часть Эго - процесс, помогающий аналитику проработать трансферентное сопротивление [7].

Согласно концепции Р. Штербы, терапевтический союз - это взаимодействие "наблюдающего" Эго пациента с "аналитическим" Эго психоаналитика, возникающее в процессе интерпретации сопротивления переноса и основывающееся на временном частичном выходе пациента из конфликтных трансферентных отношений с аналитиком (терапевтическом расщеплении Эго) и его способности увидеть свое трансферентное поведение более объективно.

Залогом успеха в формировании у пациента способности к подобному терапевтическому расщеплению служит наличие у аналитика собственного профессионально выработанного навыка "аналитического расщепления" на свободное от конфликтов рабочее аналитическое Эго и Эго, метафорически описываемое К. Болласом как "другой пациент" в аналитическом кабинете [6]. Это второе Эго аналитика - "другой пациент" - в свою очередь включает в себя эмпатически сопе-

стр. 69

реживающее, регрессирующее вместе с пациентом Эго ("эмпатическое Эго") и Эго, подвергающееся воздействию собственных бессознательных конфликтов ("контртрансферентное Эго").

Используя эти понятия, можно описать технически нейтральную позицию аналитика как результат сознательного интерактивного взаимодействия аналитического Эго, эмпатического Эго и контртрансферентного Эго аналитика в определенный момент аналитического процесса в работе с конкретным пациентом. Такая точка зрения на нейтральность предполагает не только осознание собственного аналитического рабочего Эго, но и достаточно развитую и активную рефлексию как эмпатического, так и контртрансферентного Эго [3].

Инициированное аналитиком одновременное существование в анализе совместного с пациентом трансферентно-конттрансферентного переживания, с одной стороны, и их совместного анализа, проработки и переосмысления - с другой, постепенно интернализируется пациентом и облегчает формирование у него одновременно пристрастного и беспристрастного восприятия самого себя.

Обретение и развитие этой ключевой способности к психоаналитическому расщеплению собственного Эго и созданию внутренних условий для свободного и творческого со-переживания и со-понимания как раз и вырабатывается в ходе длительного личного анализа и супервизии.

Мечта классически ориентированных исследователей о разработке единой, объективной базовой техники [1], освобождающей аналитический процесс от воздействия субъективного фактора (аналитика) и определяющей его как функцию только одной переменной (пациент), оказалась не только утопической и нереалистичной, но и неэффективной с терапевтической точки зрения. Мы лучше понимаем сейчас, что сама личность аналитика является одним из важнейших психоаналитических инструментов [4]. По мнению М. Бергманна, одной из характерных особенностей современного этапа развития психоаналитической теории и техники служит факт получения каждым пациентом различного вида анализа в зависимости от избранного аналитиком пути [5]. Эту, возможно, излишне категоричную формулировку Бергманн подкрепляет ссылкой на психоаналитические конференции, посвященные рассмотрению клинических историй. Представленные на этих конференциях материалы доказывают, что "мы достигли такой степени [технической] изощренности, что любой клинический материал может быть проинтерпретирован множеством способов" [5, с. 931].

Такая многозначная и неопределенная ситуация может как пугать, так и вдохновлять нас на продолжение исследований и поиск интегрирующих подходов, снимающих существующие противоречия, придающих новый смысл противоположным концепциям и, одновременно, порождающих на другом уровне новые тезисы и антитезисы. Для того, чтобы как в самой психоаналитически ориентированной работе с пациентами, так и в ее преподавании студентам творческая активность не была парализована страхом потери собственной психоаналитической идентичности (хотя, определенный приемлемый уровень тревоги по этому поводу, тем не менее, абсолютно необходим), важное и, на мой взгляд, возможно, решающее значение приобретает "коммуникативный фон" - психологическая атмосфера, создаваемая психоаналитически ориентированным сообществом. Поддерживающая личностное и профессиональное развитие атмосфера, которая стимулирует появление нового знания и опыта, должна быть свободна от подавляющей критики, от взаимных обвинений и различных проявлений конфронтации как защиты своих клановых позиций, от выискивания слабых мест и поиска ошибок для уничтожения оппонентов.

Я убежден, что творческое развитие всей системы становится возможным только в случае создания в ней такой безопасной среды, которая позволяет как ее различным подсистемам (различным психоаналитически ориентированным группам) ослабить групповое сопротивление (переосмыслить защитные механизмы), так и ее элементам (самим членам соответствующих сообществ) тратить меньше сил на поддержание компенсаторных механизмов (например, на самоутверждение и поддержание ощущения собственной идентичности за счет противостояния свой-чужой) и использовать высвободившуюся энергию для личного и профессионального развития. Свобода творческого теоретического и технического проявления, не переходящая в анархию и не принимающая деструктивных и разрушительных форм, представляется необходимым условием для дальнейшего развития российской психоаналитически ориентированной психологии и психотерапии.

В заключение я процитирую представляющееся мне особенно актуальным для нас мнение М. Бергманна: "Окончание психоаналитического института должно демонстрировать не только профессиональную компетентность, но также способность работать с коллегами и желание исследовать остающиеся без ответа научные и технические проблемы... Это возможно при условии, что мы создадим климат, в котором неудачи могут быть сообщены так же свободно, как и успехи. Развитие психоанализа также зависит от нашей способности обучить новое поколение психоаналитиков, которые менее фанатичны и в большей степени готовы рассматривать эволю-

стр. 70

цию психоанализа с исторической точки зрения" [5, с. 954].

В настоящее время мы можем видеть, что подобное отношение к собственной профессиональной активности со стороны психоаналитически ориентированных специалистов из различных групп и сообществ способствует постепенному созданию в нашей стране переходного образовательного пространства, открытого для дискуссий, обмена мнениями, творческого развития в различных направлениях - профессионального пространства, в котором приоритетны не только стандарты психотерапевтического и психоаналитического тренингов, но и свобода думать, взаимодействовать и развиваться.

В ходе такого взаимного обмена происходит поиск и создание общей почвы - питательной, поддерживающей профессиональной среды, которая является залогом постепенного формирования высокопрофессионального образовательного процесса в нашей стране.

Сохраняя внешние формальные стандарты обучения, разработанные МПА и доказавшие свою эффективность, необходимо помнить о чрезвычайной важности наличия способности к внутренней работе и саморазвитию "по ту сторону" данных стандартов. Я уверен, что личностное и профессиональное развитие, которое не начинается с момента вхождения в тренинг и не заканчивается получением сертификата и есть важнейший смысл настоящего психоаналитического обучения.

Андрей Владимирович Брушлинский очень хорошо понимал это, и когда он узнал, что я собираюсь участвовать в работе Международного психоаналитического конгресса, то попросил меня взять официальное интервью о Международной психоаналитической ассоциации и ее роли в развитии психоанализа в России для "Психологического журнала" у генерального секретаря МПА Алена Жибо, который согласился на это предложение с большой радостью и энтузиазмом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Айсслер К. Р. Влияние структуры Эго на развитие психоаналитической техники // Антология современного психоанализа / Под ред. А. В. Россохина. М: ИПРАН, 2000. Т. 1. С. 157 - 185.

2. Брушлинский А. В. Психоанализ в России (предисловие) // Антология современного психоанализа / Под ред. А. В. Россохина. М.: ИПРАН, 2000. Т. 1. С. 10 - 13.

3. Россохин А. В. Динамические аспекты аналитической позиции // Бытие и время психоанализа. Москва-СПб., 2000. С. 34 - 38.

4. Россохин А. В. Коллизии современного психоанализа: от конфронтации подходов к их динамическому взаимодействию (эволюция теории аналитической техники) // Антология современного психоанализа / Под ред. А. В. Россохина. М.: ИПРАН, 2000. Т. 1.С. 23 - 77.

5. Bergmann M. S. Reflections on the history of psychoanalysis // The J. of the American Psychoanalytic Association. 1993. V. 41. P. 929 - 955.

6. Bellas C. The Shadow of the Object. N. Y.: Columbia Univ. Press, 1987.

7. Sterba R. The fate of the ego in analytic therapy // The International J. of Psychoanalysis. 1934. V. 15. P. 117 - 126.