Свет, оставленный нам на земле 6 страница

Мы изучали закономерности развития и становления различных видов поведения этих животных с самого момента их рождения. Особенно его интересовала динамика возникновения и укрепления взаимоотношений новорожденного и его матери. Он высоко оценил наши исследования в отзыве на автореферат диссертации Ю. Курочкина, рассказывал о них в лекциях для студентов, ругал нас за малое количество статей и за то, что не добиваемся гранта на публикацию монографии, постоянно предлагал писать в "Психологический журнал".

Мы не торопились: хотелось представить свои данные таким образом, чтобы они оказались действительно интересными психологам и были написаны на понятном для них языке. Андрей снабдил нас соответствующей литературой, охотно растолковывал свои представления о развитии поведения. Выявились противоречия, расхожде-

стр. 39

ния во взглядах, которые требовали дальнейшего серьезного обсуждения.

Новый толчок к нашим научным беседам дала подготовка к 25-летию НИИ нормальной физиологии им. П. К. Анохина РАМН и 100-летию со дня рождения академика П. К. Анохина. Я взяла у Андрея короткое интервью для видеофильма, посвященного юбилею института, несколько раз записывала его воспоминания о встречах с П. К. Анохиным. Запись воспоминаний превращалась в обсуждение концепций, обсуждение - в научный спор, и времени нам не хватало. Договорились, что будем встречаться регулярно, чтобы "расставить все точки над i" и уточнить наши позиции - обоим это было интересно. К сожалению, судьба распорядилась иначе, и теперь эту дискуссию можно будет продолжить только заочно.

Здесь не место углубляться в детали наших споров. Отмечу только, что были вопросы, по которым мы никогда не могли найти общего языка. Скажем, Андрей полагал, что теоретическую психологию должны разрабатывать только "настоящие", т.е. дипломированные психологи. Мне виделся в этом неконструктивный научный изоляционизм: по своему опыту я знала, как много ценного внесли в физиологию и психологию представители других наук.

Сама я училась физиологии не только в университете и лаборатории П. К. Анохина. Много нового о закономерностях функционирования организма я узнала от клиницистов Института психиатрии, врачей других профилей, психологов, работников сельского хозяйства, этологов, охотоведов и других специалистов, с которыми мне приходилось работать или консультироваться. Математики и физики помогали мне быть более логичной и приучали к строгому анализу полученных результатов.

Не могла я принять и его упрощенного представления о психике животных, которая казалась ему отделенной от психики человека непроходимой пропастью. Расходились мы и в оценке роли "обратной связи" в организации высших психических функций. Мы не нашли с Андреем общего языка и в отношении функциональной системы П. К. Анохина, ее применимости к психологии, явлениям психики вообще. Он как будто не хотел слышать моих аргументов, и эта тема, увы, тоже была оставлена нами для будущих встреч.

Сейчас мне кажется, что Андрей опасался проникновения в психологию "техницизма", который может исказить сам способ мышления психолога. Я сама с опаской наблюдаю, как сухая научная технология с ее математической статистикой, столбиками гистограмм и компьютерной графикой зачастую подменяет сущностный анализ явлений в физиологии поведения - науке, близкой к психологии.

Андрей уповал на то, что XXI век будет веком гуманитариев вообще и психологов в частности. Хотелось бы в это верить, но пока мы наблюдаем обратную картину. Уходят наши выдающиеся гуманитарии-мыслители, только в последние месяцы - В. Астафьев, А. Володин, А. Панченко... Общее суммарное добро, если можно так говорить, заметно оскудевает.

Ушел и Андрей, кладезь гуманитарного знания - классической философии, теоретической психологии и ее практических применений в самых различных областях жизни. Ушел большой человек - ученый, руководитель, муж, отец, дед, брат, друг, учитель. Ушел знаток тайны, как мирным путем решать самые сложные социальные и этические вопросы, атеист, претворивший в своей жизни основные библейские заповеди. Наверное, не стоит даже говорить о невозвратимости этой потери. Нам остается лишь поблагодарить судьбу за то, что довелось его знать, пребывать одновременно с ним на Земле. Лучше, чем В. А. Жуковский, об этом не скажешь:

"О милых спутниках, которые наш свет Своим сопутствием для нас животворили, Не говори с тоской: их нет, Но с благодарностию: были".

Е. М. Богомолова, канд. биологических наук, Москва.

стр. 40