Историки, работая со статистическими источниками, обычно используют опубликованные итоговые данные статистических разработок. Как было показано, такие данные могут существенно отличаться от первоначально собранных сведений. Поэтому исследователи должны, прежде всего, оценить достоверность и полноту информации источника. Важной источниковедческой задачей является также получение обоснованного ответа на вопрос: каким образом данные, собранные и разработанные для изучения, например, численности населения целой страны, или доходности отдельных крестьянских хозяйств и общин, или товарооборота между государствами и т.д., могут быть использованы исследователем при работе над его конкретной темой. Понятно, что решаться такая задача может по-разному. Покажем это на нескольких примерах.
Писатели-сатирики И.Ильф и Е.Петров со страниц написанного в 1927 г. романа «Двенадцать стульев» утверждали, что статистика знает все, за исключением количества стульев в СССР. И для того, чтобы восполнить этот досадный пробел, предложили собственную «методику разработки» данных переписи населения 1926 г.: «Последняя статистическая перепись определила численность населения союзных республик в сто сорок три миллиона человек (разработка и публикация материалов переписи продолжалась несколько лет, окончательная цифра численности населения СССР в 1926 г. составила 147 млн. человек – Авт.). Если отбросить девяносто миллионов крестьян, предпочитающих стульям лавки, полати, завалинки, а на Востоке – истертые ковры и паласы, то все же остается пятьдесят миллионов человек, в домашнем обиходе которых стулья являются предметом первой необходимости. Если же принять во внимание возможные просчеты в исчислениях и привычку некоторых граждан Союза сидеть между двух стульев, то, сократив на всякий случай общее число вдвое, найдем, что стульев в стране должно быть не менее двадцати шести с половиной миллионов. Для верности откажемся еще от шести с половиной миллионов. Оставшиеся двадцать миллионов будут числом минимальным».
Разумеется, изложенная схема не может претендовать на роль методической рекомендации для работы со статистическими источниками. Но она – пример того, как можно извлечь из источника содержащуюся в нем скрытую информацию, исходя из [337] очевидной посылки: в XX в. для городских жителей стулья являются одним из предметов первой необходимости.
Исследователи часто изучают проблемы, которые либо совсем не интересовали создателя источника, либо рассматривались им под другим углом зрения. Так, земские статистики в большинстве своем рассматривали русское крестьянство второй половины XIX в. как единый социальный слой населения Российской империи. В.И.Ленин в исследовании «Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности», подошел к изучению этой проблемы иначе. Он исходил из того, что общественно-экономическая обстановка, в которую развитие капиталистических отношений в стране поставило крестьянство, «есть товарное хозяйство». В этой обстановке неизбежно расслоение крестьянства и формирование новых типов сельского населения: зажиточного крестьянства («размеры хозяйства превышают здесь в большинстве случаев рабочие силы семьи»); среднего крестьянства («самостоятельный земледельческий труд лишь в лучший год и при особо благоприятных условиях покрывает содержание такого крестьянства»); неимущего крестьянства, наемных рабочих с наделом (отличительные черты этого типа – ничтожный размер находящегося в полном упадке хозяйства на клочке земли, «невозможность существовать без продажи рабочей силы»). Этот процесс Ленин определил как «разложение крестьянства», которое, по его словам, создает внутренний рынок для капитализма. Он и стал объектом исследования, предпринятого на основе опубликованных данных земских подворных переписей.
При сводке подавляющей части первичных данных земские статистики сгруппировали их по общинам или по селениям. Суть таких группировок состояла в том, что исходные данные суммировались в целом, без выделения каких-либо слоев в составе крестьянства. Значительно меньше статистических публикаций земств содержат группировки крестьянских дворов по хозяйственной состоятельности. Наиболее распространенной при таком подходе была группировка первичных данных подворных переписей по размерам землевладения, прежде всего, по обеспеченности крестьян надельными землями. В реальности величина наделов в виду широкого распространения сдачи и аренды земли не отражала истинных размеров крестьянского хозяйства. Поэтому группировка по наделам искажала соотношение слоев в среде крестьянства и затушевывало различие между ними.
Ленин считал, что при обработке подворных данных о крестьянстве не следует ограничиваться группировкой по наделу, а надо использовать различные признаки, сообразуясь с местными условиями и формами земледелия. Например, если при экстенсивном зерновом хозяйстве удачным приемом будет группировка подворных данных по размерам посева (или по количеству рабочего скота), то при других условиях необходимо принять во [338] внимание и переработку сельскохозяйственных продуктов, и ведение молочного хозяйства, и огородничество, и промысловые занятия и т.д. Из всего массива публикаций земско-статистических данных подворных переписей Ленин отобрал такие, которые охватывали значительные территории, давали достаточно подробные сведения о важнейших признаках расслоения крестьянства и были обработаны так, что позволяли выделить группы крестьян по их хозяйственной состоятельности. Этим условиям удовлетворяли данные, относившиеся к семи губерниям: Таврической, Самарской, Саратовской, Пермской, Орловской, Воронежской, Нижегородской. Кроме того, были проанализированы менее полные данные, основанные на сплошных подворных переписях, еще по семи губерниям: Новгородской, Черниговской, Иркутской, Енисейской, Полтавской, Калужской, Тверской.
Для того, чтобы свести воедино данные выявленные в публикациях земств, Ленин применил оригинальный прием. Он сравнивал не абсолютные цифры, посчитанные по разному в каждом уезде и в каждой губернии, а соотношения между процентными долями дворов разной хозяйственной состоятельности. По каждой региональной совокупности хозяйств он выделил 20% дворов наиболее зажиточных крестьян и 50% самых неимущих. Таким образом удалось получить сопоставимый материал, дававший возможность сравнить данные о расслоении крестьянства на три крупные типа с ясно определенными признаками.
Сравнение проводилось по 14 показателям: числу дворов; числу душ обоего пола; количеству надельной земли – купчей, арендованной, сданной в аренду; общему количеству земли в землевладении или землепользовании (надельная земля + купчая + аренда – сдача); величине посева; количеству рабочего скота; общему количеству скота; числу дворов с батраками; числу дворов с заработками; числу торгово-промышленных заведений; количеству улучшенных земледельческих орудий. Показатели «сдача земли» и «заработки» характеризуют упадок хозяйства, разорение крестьянства. Все остальные показатели характеризуют расширение хозяйства и превращение крестьянина в сельского предпринимателя.
По этой методике Ленин произвел расчеты данных, относящихся к 21 уезду семи губерний о 558 570 душ обоего пола. Сделанные наблюдения он проверил данными военно-конских переписей об обеспеченности крестьянских дворов лошадьми в 49 губерниях. Расчет, произведенный по той же методике, подтвердил вывод, сделанный на основании данных земских статистиков. Он показал, что в 1888 – 1891 гг. у 20% наиболее зажиточных крестьянских дворов было 52,6% лошадей, а у 50% наименее обеспеченных дворов – только 13,7% лошадей. Очевидно, что данные земско-статистических подворных переписей представительны для [339] изучения на их основе процесса расслоения крестьянства в русской деревне второй половины XIX в.
Этот источниковедческий вывод исследования Ленина стал отправной посылкой для историков И.Д.Ковальченко и Л. В. Разумова[3]. Они убедительно показали, что пообщинные сводки данных подворных переписей, представленные в большей части земско-статистических публикаций, позволяют изучать процесс расслоения крестьянства на уровне волостей и селений. В пообщинных сводках содержатся данные: о числе дворов безлошадных и безкоровных; с одной, двумя, тремя или четырьмя и более лошадьми и коровами; о величине посевов. Это дает возможность выделять группы волостей и селений по соотношению в них дворов с разной обеспеченностью рабочим или продуктивным скотом, либо по величине посевов. Кроме того, по средним данным о состоянии крестьянских хозяйств в полярных группах селений (наиболее богатых и наиболее бедных) можно составить представление (разумеется, самое общее) о степени внутриобщинного расслоения крестьянства. Поэтому в тех случаях, когда отсутствуют подворные данные, они частично могут быть восполнены материалами пообщинных сводок.
Нередко историку приходится преодолевать национальные особенности формирования исторического источника даже одного и того же вида. Специфика статистики внешней торговли породила скептическое отношение исследователей к этому источнику. Хрестоматийным стал пример о балансе в русско-германских торговых отношениях начала XX в., когда по данным статистики двух этих стран он оказывался отрицательным одновременно для обеих! Поэтому при работе с материалами внешнеторговой статистики в ряду с такими общими для всех видов источников проблемами как полнота и достоверность, особое значение для исследователя приобретает задача сопоставимости данных отечественной и зарубежной статистики.
Официальной статистикой внешней торговли являлась таможенная статистика, возникшая на базе таможенного учета, главной задачей которого изначально был фиск (контроль за доходами). Осознание того, что внешняя торговля составляет одну из отраслей народного хозяйства, побудило правительство регламентировать ее, видоизменяя таможенное обложение. Это потребовало организовать сбор, обработку и публикацию необходимых данных. Ежегодные статистические сборники о внешней торговле под разными названиями выходили в России более 100 лет до 1917 г.
Важнейшим достоинством этой статистики был ее централизованный характер – все работы по сбору, сводке, группировке сведений по заданным параметрам и подготовка их к публикации осуществлялись одним специальным органом таможенного ведомства. Вместе с этим ряд особенностей российской таможенной статистики порождает проблемы ее сопоставимости со статистикой [340] других государств. Различия в данных объясняются несколькими причинами.
Во-первых, расхождением в понимании таможенной территории. Таможенная территория, которая охватывалась учетом внешней торговли, не совпадала с государственной территорией Российской империи. Так, Финляндия находилась за пределами российской таможенной границы и поэтому ее торговля с другими странами не включалась в российскую внешнюю торговлю.
Во-вторых, расхождениями в структуре статистики. Включение в статистические ежегодники, помимо сведений об экспорте и импорте, данных о транзите товаров искажало общую картину торговли, увеличивая долю экспорта. Кроме того, часть привезенных, досмотренных и учтенных как импорт товаров не попадала на российский рынок сразу, а оседала на таможенных складах, и с затем частично вновь вывозилась за границу. В результате завышались данные об импорте.
В-третьих, несовершенством принципов определения страны происхождения и назначения товара. В статистике всех стран недостаточно четко выделялась посредническая торговля. Почти везде торговля делилась на «специальную» – представлявшую собственно экспорт и импорт страны, и «общую» – включавшую, помимо «специальной», еще и сведения о транзите (прямом и косвенном), реэкспорте и реимпорте товаров.
В-четвертых, различными методами определения ценности товара и его количества (веса).
В-пятых, изменением в группировке и обозначении товаров.
В-шестых, методикой сбора сведений и контроля за их достоверностью. Так, вывезенные в конце года и зарегистрированные как экспорт вывозящей страны в отчетном году, товары прибывали в страну назначения и регистрировались там как импорт уже в следующем году. Несопоставимость данных усугублялась несоответствием российского и европейского календарей.
В целом несоответствие данных об экспорте товаров из России за границу по российской статистике со сведениями об импорте этих товаров по данным статистики государства-контрагента порождалось как различной методикой статистических работ в разных государствах, так и трудностями осуществления этих работ на практике.
Для преодоления расхождения данных и получения более адекватной общей картины внешней торговли между Россией и Германией И.И.Астафьев предложил использовать смешанную статистику, сопоставляя данные импорта для той и другой страны[4]. Эта методика основывалась на положении о том, что, как правило, сведения о привозе более точны, чем сведения о вывозе товаров. Применение этой методики позволило установить, что в русско-германской торговле оборот крупнее, чем это представляется только по русским или только по германским данным; торговый [341] баланс все время положителен для России; рост оборота шел главным образом за счет увеличения вывоза сельскохозяйственных продуктов из России (прежде всего ячменя и пшеницы); более 90% всего ввоза в Германию из России по ценности составляла продукция сельского хозяйства и лесоводства.
Источники
Велицкий С.Н. Справочная книга по земской статистике. Программы земских обследований. Т. 1-2, М, 1899.
Всероссийская перепись членов РКП 1922 года. Вып. 1-5. М., 1922–1923.
Всесоюзная перепись членов ВКП(б) 1927 г. Вып. 1-8. М, 1927.
Всесоюзная перепись населения 1926 года. Т. 1-56. М., 1928–35.
Всесоюзная перепись населения 1937 года. Краткие итоги. М., 1991.
Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за 40 лет (1887–1926 гг.). Т. 1. Ч. 1-3. М; Л., 1929-1930.
Итоги Всесоюзной переписи социалистической промышленности. Вып. 1-4. М., 1940.
Кафенгауз Л.Б. Эволюция промышленного производства России (последняя треть XIX в. – 30-е годы XX в.). М., 1994.
Квиткин О.А. Население городов Европейской части РСФСР по переписям 1897, 1917, 1920, 1923 гг. // Бюллетень ЦСУ. 1923. № 77.
Материалы для статистики Российской империи, собираемые по ведомству министерства государственных имуществ. Вып. 1-6. СПб., 1858–1871.
Материалы по статистике движения землевладения в России. Вып. 1-25. СПб.-Пг., 1896-1917.
Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941– 1945 гг. Статистический сборник. М., 1990.
Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987.
Обзор внешней торговли России по европейским и азиатским границам за... год. СПб.-Пг., 1870-1915.
Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 янв. 1897 г. Т. 1-2. СПб., 1905.
Предварительные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. (по подсчетам, произведенным местными переписными учреждениями). Вып. 1-3. Пг., 1916-1917.
Профессиональный состав персонала фабрично-заводской промышленности СССР на 1 января 1927 г. Вып. 1-9. М., 1927.
Профсоюзная перепись 1932–1933. М., 1934.
Россия в конце XIX в. СПб., 1900.
Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., 1995.
Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России. Т. 1. СПб., 1902.
Свод данных о фабрично-заводской промышленности России [за 1867– 1897 гг.]. СПб., 1889-1900.
Свод отчетов колхозов за период Отечественной войны // Исторический архив. 1962. № 6.
Свод отчетов фабричных инспекторов [за 1900–1914 гг.]. СПб.-Пг., 1902-1915.
Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX в. Вып. 1-3. СПб., 1902–1906.
Сдвиги в сельском хозяйстве СССР между XV и XVI партийными съездами. Статистические сведения по сельскому хозяйству за 1927–1930 гг. Изд. 1. М., 1930; Изд. 2. М., 1931.
Сельское хозяйство СССР. Ежегодник 1935 г. М., 1936.
Сельское хозяйство СССР. Статистический сборник. М., 1971.
Сельскохозяйственные статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. Вып. 1-12. СПб., 1884–1905.
Списки населенных мест Российской империи. СПб., 1861–1885.
Список фабрик и заводов Европейской России. СПб., 1903.
Список фабрик и заводов Российской империи. СПб., 1912.
Статистика землевладения 1905 г. Вып. 1-50. Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1906–1907. – Выпуски по губерниям.
Статистика Российской империи. Т. 1-110. СПб., 1887–1917.
Статистические сведения о фабриках и заводах по производствам, не обложенным акцизом, за 1900 год. СПб., 1903.
Статистические сведения по обрабатывающей фабрично-заводской промышленности Российской империи за 1908 г. СПб., 1912.
Статистический Временник Российской империи. Сер. 1. Вып. 1; Сер. 2. Вып. 1-25; Сер. 3. Вып. 1-25. СПб., 1866-1890.
Статистический ежегодник России. 1911–1916 (за 1904-1910гг. – Ежегодник России). СПб.-Пг., 1905–1918.
Стоимость производства главнейших хлебов. Статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. Вып. 1-3. СПб.-Пг., 1915–1917.
Фабрично-заводская промышленность Европейской России за 1910– 1912 гг. СПб.-Пг., 1914-1915.
Фабрично-заводская промышленность в период 1913–1918 гг. // Труды ЦСУ. Т. 26. Вып. 1-3. М„ 1926.
Численность и состав населения СССР по данным Всесоюзной переписи населения 1979 года. М., 1984.
Юбилейный сборник Центрального статистического комитета министерства внутренних дел. СПб., 1913.
Литература
Антонова СИ. Статистика фабричной инспекции как источник по истории пролетариата // Рабочий класс и рабочее движение в России. 1861– 1917. М., 1966.
Анфимов А.М. «Свод по России» как источник для изучения помещичьего хозяйства XX в. // Проблемы источниковедения. Т. 8. М., 1959.
Астафьев И.И. Русско-германская торговля в период империализма (опыт источниковедческого анализа) //Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1978, № 2.
Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. Конец XIX в.- 1908 г. М., 1984.
Бокарев Ю.П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х годов как исторический источник. М., 1981.
Воронкова СВ. Массовые источники по истории промышленности России конца XIX – начала XX века. М., 1995.
Гозулов А.И. Местные переписи населения до революции // Ученые записки Ростовского-на-Дону финансово-экономического ин-та. Т. 1. Ростов-на-Дону, 1941.
Григорьев В.Н. Предметный указатель материалов в земско-статистических трудах с 1860-х годов по 1917 год. Вып. 1-2. М., 1926–1927.
Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М 1993.
Дробижев В.З., Соколов А.К., Устинов В.А. Рабочий класс Советской России в первый год пролетарской диктатуры (Опыт структурного анализа по материалам профсоюзной переписи 1918 г.). М., 1974.
Ежов А.И. Организация статистики в СССР. М., 1968.
Жиромская В.Б. Всесоюзные переписи населения 1926, 1937, 1939 годов. История подготовки и проведения // История СССР. 1990. № 3.
Кабузан В.М. О достоверности учета населения России (1858–1917) // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. 1981. М., 1982. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
Комиссаров Ю.П., Славко Т.И. Бюджеты рабочих 20-х годов как исторический источник (Вопросы источниковедения и методики обработки) // История СССР. 1987. № 2.
Ленин В.И. Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности // Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 3.
Литвак Б.Г. Перепись населения 1897 года о крестьянстве России (источниковедческий аспект) // История СССР. 1987. № 2.
Массовые источники по истории рабочего класса периода развитого социализма. М., 1982.
Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979.
Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М., 1979.
Машихин Е.А., Симчера В.М. Статистические публикации в СССР. Библиографический указатель. М., 1975.
Минарик Л.П. «Статистика землевладения 1905 года» как исторический источник по изучению крупного помещичьего землевладения России в начале XX в. // Малоисследованные источники по истории СССР XIX–XX вв. М., 1964.
Панин Л.И. «Списки населенных мест» Российской империи как исторический источник//Археографический ежегодник за 1959 год. М., 1960.
Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны (Территория и население). М., 1986.
Свавицкий Н.А. Земские подворные переписи (Обзор методологии). М., 1961.
Свищев М.А. Налоговая статистика как источник для изучения социальной структуры города 20-х годов // История СССР. 1985. № 6.
Тарасюк Д.А. Военно-конские переписи конца XIX – начала XX в. // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. 1989. М., 1989.
Яцунский В.К. О применении статистического метода в исторической науке // Исследования по отечественному источниковедению. М.–Л., 1964.
Примечания
[1] Ковальченко И.Д. Предисловие. Задачи изучения массовых исторических источников // Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979. С. 6.
[2] Жиромская В.Б. Всесоюзные переписи населения 1926, 1937, 1939 годов. Итоги подготовки и проведения // История СССР. 1990. № 3. С. 89.
[3] Ковальченко И.Д., Разумов Л.В. Источники о хозяйстве и положении крестьян // Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979.
[4] Астафьев И.И. Русско-германская торговля в период империализма (опыт источниковедческого анализа) // Вестник Московского ун-та. Серия «История». 1978. № 2.
