Правда уставлена руськои земли. 4 страница

А. А. Зимин относит составление Устава Ярославичей в составе Краткой Правды ко времени жизни Ярослава, между 1036 (когда Ярослав ездил в Новгород) и 1054 годом.

Объем законодательства Ярославичей исследователи определяют по-разному. М. Н. Тихомиров и С. В. Юшков включают в его состав ст. ст. 19–27, выделяя остальные в качестве добавочных, возникших после съезда Ярославичей. А. А. Зимин считает, что Ярославичами был издан Устав, охватывающий ст. ст. 19–41 Краткой Правды. Л. В. Черепнин также относит к этому закону все статьи между заглавием Правды Ярославичей и Поконом вирным, за исключением ст. ст. 29, 30 и 41. При этом он выделяет в его составе два близких по времени памятника: устав князя Изяслава, посвященный делам об убийствах, разбое, коллективной краже (ст. ст. 19–28, 31, 38–40), и устав князя Святослава, в котором рассматриваются правонарушения, подрывающие различные отрасли княжеского дворцового хозяйства (ст. ст. 32, 34–37, 39 и, вероятно, 33). Последний был включен в устав Изяслава уже во время съезда Ярославичей.

 

Ил.: Начальные статьи Русской Правды Краткой редакции. Лист 49 Академического списка Новгородской Первой летописи.

 

Покон вирный и Урок мостникам большая часть советских исследователей (С. В. Юшков, А. А. Зимин, Л. В. Черепнин) связывает с Древнейшей Правдой и датирует временем княжения Ярослава (1020-е или 1030-е гг.). М.Н.Тихомиров видит в ссылке то ти урок Ярославль указание на более позднее время (после 1054 г.), когда имя Ярослава как законодателя сделалось более известным. Юшков и Черепнин связывают с Древнейшей Правдой и предшествующую Покону вирному статью 41.

В целом создание Краткой Правды относится разными исследователями ко времени от середины XI до 30-х годов XII в. Составление ее еще в годы княжения Ярослава (после 1036 и до 1054 г.), как считают Л. Гётц и А. А. Зимин, маловероятно. Учитывая участие Ярослава в законодательстве до последних лет жизни, о чем говорит принятие им совместно с митрополитом Иларионом в 1051–1054 гг. церковного устава, законодательство Ярославичей без самого Ярослава скорее свидетельствует о том, что эта часть закона возникла после его смерти.

Если связывать Краткую Правду с Киевом, как делают большинство исследователей, то время ее возникновения нужно относить к 60–70 гг. XI в., после создания Правды Ярославичей. Л. Гётц обратил внимание на перечисление сыновей Ярослава в заглавии этой части памятника (Изяслав, Всеволод, Святослав) не в порядке их старшинства и наследования киевского стола (Изяслав, Святослав, Всеволод). М. Д. Приселков предположил в связи с этим, что Краткая Правда должна была быть создана после 1076 г., когда, после смерти Святослава и вокняжения Всеволода в Киеве возобладало отрицательное отношение к его предшественнику. Вслед за М. Д. Приселковым к концу XI в. отнес сложение памятника и С. В. Юшков. М. Н. Тихомиров объясняет этот порядок перечисления князей тем, что Краткая Правда возникла в Новгороде, где княжили внук и правнук Всеволода. Однако перестановка имен князей в Краткой Правде в составе новгородского летописного свода XV в. может быть связана с выяснившейся значительно позднее ролью Всеволода как родоначальника княжеской линии, которая получила особое значение в истории Руси XIII – XV вв. и нашла отражение в родословии князей 30-х годов XV в., в Комиссионном списке Новгородской Первой летописи (Ярослав роди Всеволода. Всеволод роди Володимера...). Эту перестановку имен можно связывать, следовательно, с летописными трудами в Новгороде в XV в.

Новгородское происхождение Краткой Правды М. Н. Тихомиров обосновывает принадлежностью ее составителей церковным кругам и времени правления Всеволода Мстиславича (до 1136 г.), издателя двух церковных уставов и трех грамот, новгородским монастырям. Однако составление Краткой Правды церковными деятелями в свете результатов исследований сфер юрисдикции светской (княжеской) и церковной властей и характера памятников древнерусского церковного права, проведенных Я. Н. Щаповым, не может быть принято. Русская Правда – светский памятник, отразивший интересы церкви в ст. 41 только согласно установлению князя Владимира Святославича о десятине от даней и судебных штрафов (см. Устав кн. Владимира о десятинах).

Важным аргументом в пользу создания Краткой Правды в Новгороде в 30-х годах XII в. для М.Н.Тихомирова, А. А. Зимина и Л. В. Черепнина является предполагаемое ими включение ее в состав новгородского летописания уже в XII в. Однако столь раннее объединение этого закона, тогда еще действующего, с летописью основывается на предположениях и не находит подтверждения в известных фактах истории летописания XII – XIV вв. По мнению Я. Н. Щапова, оно противоречит общей тенденции включения памятников права в состав летописей только после того, как они утрачивают свои первоначальные юридические функции, а используются как средство в политической борьбе. По мнению А. А. Шахматова, киевская Краткая Правда была внесена в летопись в XV в. в Москве, что маловероятно; М. Д. Приселков, Д. С. Лихачев, С. В. Юшков и Я. Н. Щапов связывают ее создание с Киевом и считают, что она была включена в свод, источник Археографического и Академического списков, в Новгороде в первой половине XV в. Это соответствует и наблюдениям лингвистов об отражении в Краткой Правде поздних черт языка и вторичности отдельных статей сравнительно с Пространной Правдой, что могло быть связано с сокращением ее текста и поновлением ее языка при включении в летопись.

Пространная Правда представляет собой свод развитого феодального права, в котором нашли отражение нормы уголовного и гражданского права и процесса. Она основана на тексте Краткой Правды, более раннем, чем сохранившийся в списках XV в., и Уставе Владимира Мономаха и других киевских князей конца XI –XII вв.)

Мнению об объединении в составе Пространной Правды двух самостоятельных памятников – Суда Ярослава Владимировича и Устава Владимира Мономаха, которое отстаивал С. В. Юшков, противоречат данные и археографического, и источниковедческого характера. Выделение киноварными заглавиями отдельных частей памятников составителями и переписчиками сборников XIV – XV вв., в которые входят расчлененные на главы и грани кодексы (правила соборов, Эклога, Закон Судный людем, Правило о церковных людях и др.), обычно. Оно отражает стремление облегчить читателю использование ранних памятников права в сложных по составу сборниках. Появление нумерации отдельных таких частей в составе сборников относится к концу XV в., и новейшая нумерация разделяет на части не только Пространную Правду, но и другие цельные памятники (Устав Ярослава о церковных судах и др.). Исследователями установлено, что Краткая Правда была использована при создании Пространной как в части до упоминания в тексте установлений Владимира Мономаха, так и после них, причем одни и те же статьи не заимствованы дважды, что свидетельствует о единовременном обращении составителя Пространной Правды к тексту Краткой.

Вместе с тем исследования 1950–60-х годов позволяют выделить в составе Пространной Правды группы статей, которые есть основания считать заимствованными из законодательства не только Владимира Мономаха, упомянутого в Правде, но и других киевских князей, социальная политика которых известна по источникам. Так, по Л. В. Черепнину, начальные статьи (1–46) Пространной Правды отражают правовой кодекс, который мог быть принят на княжеском съезде в Любече в 1097 г. Следующая группа статей (47–52), по мнению А. А. Зимина и Л. В. Черепнина, является продуктом творчества князя Святополка Изяславича, покровительствовавшего ростовщикам. Особенностью этой группы статей А. А. Зимин считает то, что в ней не встречается обычный для Пространной Правды штраф - продажа. Однако вряд ли это может служить доказательством, поскольку в названных статьях речь идет не о преступлениях, а о гражданских правоотношениях. К Уставу Владимира Мономаха исследователи относят ст. ст. 53–66, трактующие вопросы долговых обязательств и кабальных отношений. Этот устав появился после подавления народного восстания 1113 г. Далее Л. В. Черепнин выделяет Устав черниговского князя Всеволода Ольговича (1138–1146), регулирующий социальные отношения в феодальных вотчинах (ст. ст. 67–73, 75–85) и основанный на домениальном Уставе Святослава Ярославича 1072 г. Цельную группу статей 90–95, 98–106, представляющую собой самостоятельный устав о наследстве, Л. В. Черепнин также связывает с деятельностью князя Всеволода Ольговича. Статьи 74, 86–89, 107–109 объединяются в группу, посвященную связанным с судебным процессом нормам обеспечения судебно-административного аппарата, а ст. ст. 96–97 говорят о денежном довольствии лиц, ведавших некоторыми делами общественного характера. Наконец, последняя часть Пространной Правды (ст. ст. 110–121) представляет собой устав о холопстве, выделенный в самостоятельный раздел еще Н. Л. Дювернуа, что было принято и последующими исследователями, датировавшими его вообще XII в. Л. В. Черепнин относит как статьи о судебно-административном аппарате, так и устав о холопстве к деятельности владимирского великого князя Всеволода Юрьевича и связывает последний с восстанием 1174–1175 гг., приведшим к гибели его брата Андрея Боголюбского. По И. И. Смирнову, начальные статьи этого устава (110, 111) – позднейшие, вставленные в Пространную Правду уже после объединения в ней всего прежнего законодательства.

Создание Пространной Правды в целом большинство исследователей относят к первой четверти XII в., вскоре после восстания 1113 г. в Киеве и вокняжения Владимира Мономаха. Этому противоречит, однако, то, что о самом князе в Правде говорится в третьем лице, что могло быть только после его смерти (1125). М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин полагают, что она составлена в Новгороде в связи с восстанием 1209 г. Первый исследователь считает, что она была создана во время княжения в Новгороде Мстислава Мстиславича Удалого (1210–1215), второй – видит в ней те «Уставы старых князей», которые были даны князем Всеволодом новгородцам, после их участия в военных действиях князя против Рязани. Однако по Новгородской Первой летописи, этот поход и выдача новгородцам «всей воли и уставов» предшествовали восстанию, и сам социальный конфликт в Новгороде, по мнению исследователей, был вызван нарушением норм Правды. Это указывает на создание Правды и ее известность в Новгороде задолго до 1209 г.

Мнение о новгородском происхождении Пространной Правды основывается главным образом на сохранении старших ее списков в рукописях новгородского происхождения (Синодальный список кормчей 1282 г., Мусин-Пушкинский юридический сборник второй половины XIV в.). В полемике с С. В. Юшковым, считавшим, что Пространная Правда была создана в Киеве и проникла в новгородские рукописи из Северо-Восточной Руси, М. Н. Тихомиров обращал внимание на то, что Правда отсутствует в кормчих книгах не новгородского происхождения (Волынской 1286 г., Рязанской 1284 г., северо-восточной Варсонофьевской XIV в.), и только новгородская Синодальная кормчая 1282 г. содержит ее в своем составе. «Пока этот факт не опровергнут и не объяснен, гипотеза о новгородском происхождении Пространной Русской Правды имеет право на существование», – писал он⁸ [Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953, с. 25]. Однако известно, что сам Синодальный список представляет позднейший, измененный состав Правды сравнительно с северо-восточным Троицким списком Мерила Праведного XIV в. В свое время было показано, что кормчие книги – сборники церковного, канонического права, не включавшие, как правило, светских памятников. Рязанская кормчая представляет собой сборник сербского происхождения, в котором не нашлось места ни для одной славянской, сербской или русской статьи. Волынская кормчая отражает один из первых опытов включения местных русских канонических памятников – митрополичьих и епископских правил. Представляется, что Правда могла появиться в составе кормчей именно в Новгороде в конце XIII в. в связи с особым государственным строем Новгородской республики, когда архиепископ получил фактически право участия в суде по светским делам в других древнерусских землях, не принадлежавших церкви.

В этих особых условиях распространения церковной юрисдикции на дела, традиционно подлежавшие ведению княжеских и городских властей, и оказалось нужным впервые включить древнерусский светский кодекс в состав сборника церковного права⁹ [Щапов Я.Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978, с. 222-223].

Возникновение Пространной Правды поэтому скорее может быть связано с теми городами, в которых создавались отдельные ее части (Киев, Чернигов, Владимир Суздальский). Мнению А. А. Зимина о том, что общерусское распространение Пространной Правды свидетельствует о завершении работы над ней в столице государства, Киеве, и в то время, когда еще сохранялось определенное единство древнерусских земель (время Владимира Мономаха), может быть противопоставлено другое. Известная нам Пространная Правда может быть местной, северо-восточной редакцией конца XII–начала XIII в. древнего киевского текста, сохранившейся во владимиро-суздальской, новгородской и московской рукописной традиции конца XIII–XV вв. Другие существовавшие ее обработки XII – XIII вв., которые также основывались на тексте начала XII в. и могли быть связаны и с Киевской землей, и с такими важными центрами, как Владимир-Волынский, Галич, Туров, Смоленск и др., по нашему мнению, не сохранились вследствие не только монголо-татарского разорения, но и вхождения этих земель в состав Литовского великого княжества, где кормчие книги традиционно не включали местных светских юридических памятников¹⁰ [См.: Щапов Я. Н. Археографическая методика исследования и издания памятников древнерусского права. – В кн.: Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. Сборник статей. М., 1978, с. 13-14]. В отличие от Русской Правды княжеские церковные уставы Владимира и Ярослава, также связанные первоначальным текстом с Киевом, легко входили в состав местных церковно-правовых сборников, чем и вызвано сохранение большого числа их редакций и списков не только великорусского (московского, новгородского и псковского), но и западного и юго-западного происхождения (см. Устав кн. Владимира о десятинах).

Среди списков Пространной Правды выделяются три текстологические группы. Синодально-Троицкая группа объединяет большую часть списков, которые сохраняют состав, наиболее близкий к первоначальному, архетипному тексту памятника. В эту группу входят старший Синодальный список, в котором порядок статей значительно отличается от других списков той же группы, Троицкий список XIV в., хорошо сохранивший архетипный текст, и др. Внутри группы существует несколько различных видов, в которые входят списки, отличающиеся общими чтениями. В Мусин-Пушкинской (или просто Пушкинской) группе объединены списки, в которых Пространная Правда имеет добавочные статьи и соединена с другим юридическим памятником – Законом Судным людем, или со Словом Василия Великого о справедливых судьях, являющимся своеобразным предисловием к сборнику. Наконец, Карамзинская группа включает списки, также имеющие некоторые из этих особенностей, но большая часть их отличается тем, что содержит значительную вставку в текст Правды с расчетами, как считает М. Н. Тихомиров, прибыли от конкретного феодального хозяйства, имевшего мелкий скот, лошадей, пчел, посевы и луга. Внутри обеих последних групп также выделяются отдельные виды.

Сокращенная Правда, по мнению большинства исследователей, представляет собой памятник, возникший в результате значительного сокращения текста Пространной редакции. Работа редактора нового текста Правды заключалась в отборе из древнего памятника тех статей и норм, которые могли сохранить характер действующих в его время. Это время определяется различно. С. В. Юшков относит обработку к XV в., до издания Белозерской Судной грамоты и общерусского Судебника 1497 г., по сравнению с которыми, по его мнению, и Пространная и Сокращенная Правды представляли собой уже архаичное право¹¹ [См.: Юшков С. В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение. М., 1950, с. 90]. Ряд исследователей датируют этот памятник XVI или XVII в. (П. Н. Мрочек-Дроздовский¹² [Мрочек-Дроздовский П. Н. Новое издание Русской Правды. – Ученые записки Московского университета. Юридический факультет, вып. 26. М., 1907, с. 4], Н. А. Максимейко¹³ [Максимейко Н. А. Московская редакция Русской Правды. – Проблемы источниковедения. Сборник статей. М.-Л., 1940, с. 127-162]). В. П. Любимовым был установлен источник этого сокращения – Ферапонтовский вид Синодально-Троицкой группы Пространной Правды¹⁴ [Любимов В. П. Списки Правды Русской. – ПР, т. I, с. 51], который возник, по мнению М. Н. Тихомирова, как раз после создания Судебника 1497 г. – в конце XV – первой половине или середине XVI в.¹⁵ [Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде (происхождение текстов). М.-Л., 1941, с. 125-127]. Основываясь на этом, А. А. Зимин датирует создание Сокращенной Правды началом XVII в.¹⁶ [Памятники русского права. Вып. первый, с.76]. В этом случае в Сокращенной Правде, вероятно, нужно видеть памятник, юридическое значение которого было очень невелико, а распространение ограничено включавшими ее списками кормчей, из которых сохранилось два.

Особое мнение о происхождении Сокращенной Правды отстаивал М. Н. Тихомиров. Он не считал ее сокращением Пространной, но утверждал, что в ее основе лежит ранний текст второй половины XII в., который был использован при создании Пространной Правды. Важный аргумент в пользу такого соотношения Сокращенной и Пространной редакций М. Н. Тихомиров видел в том, что в ней отсутствуют почти все статьи Пространной Правды, заимствованные в нее из Краткой¹⁷ [Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 183-197]. Однако еще Н. А. Максимейко объяснял это явление тем, что как раз статьи Краткой Правды содержали наиболее архаичные нормы в составе Пространной, почему они и были опущены.

IV

В настоящем издании даются две старшие редакции Русской Правды – Краткая и Пространная. Сокращенная редакция, лишенная характера законодательного памятника, в него не включается. Тексты подготовлены по академическому изданию: Правда Русская. I. Тексты. Под ред. Б. Д. Грекова. М.-Л., 1940.

В основе издания Краткой редакции – Академический список середины XV в., переписанный в Новгороде и хранящийся в Библиотеке АН СССР (БАН 17, 8, 36), а существенные для понимания текста варианты взяты из новгородского Археографического списка того же времени (Архив Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР). Основной список («осн. сп.») при издании Пространной редакции – Троицкий второй половины XIV в. (хранится в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина (далее ГБЛ), Отдел рукописей, собрание Троице-Сергиева монастыря, № 15), содержащийся в юридическом сборнике «Мерило праведное». К этому списку подводятся варианты (существенные смысловые разночтения) из нескольких наиболее древних списков всех трех групп.

Использованные для вариантов списки имеют следующие условные обозначения и находятся в таких хранилищах:

1) списки Синодально-Троицкой группы входят в состав кормчих книг русских редакций:

С – Государственный исторический музей в Москве (далее ГИМ), собрание Синодальной библиотеки № 132; переписан в Новгороде в 1282 г.

НС – Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (далее ГПБ), собрание Новгородско-Софийской библиотеки № 1173; переписан в Новгороде в третьей четверти XV в.

ПМ – ГБЛ, собрание Рогожского монастыря № 257; переписан в Прилуцком монастыре под Вологдой в 1534 г.

РЛ – ГБЛ, Рогож. № 256; переписан в Пскове (?) в первой половине XVI в.

М – ГПБ, Q.II.49 первой половины XV в.

РМ – ГИМ, собрание Уварова № 791 конца XV в.

2) Списки Мусин-Пушкинской группы:

МП – Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), фонд 135, Древлехранилище, № V.I.I; переписан в Новгороде (?) во второй половине XIV в., в юридическом сборнике.

А II –Институт истории СССР АН СССР (Ленинградское отделение), собрание Археографической комиссии № 240, в приложении к Новгородской Первой летописи.

СМ V – ГПБ, собрание Соловецкой библиотеки № 968/858, в кормчей; переписан в Новгороде в 1493 г.

3) Списки Карамзинской группы:

Т IV – ГБЛ, Троицк. № 765 первой половины XV в.

АО II – ЦГАДА, фонд 135, №V.2.3, второй половины XV в.

К – ГПБ, F. IV.298 конца XV в.

ИМ II – ГИМ, Муэейское собрание № 1009 1420-х гг.

В приложении даются дополнительные статьи, примыкающие к тексту Пространной Правды или входящие в ее текст в отдельных списках. Добавочные статьи о приходе в феодальном поместье из списков Карамзинской группы в издание не включены.

Восполнения пропусков текста, допущенных писцом, даются составителем в скобках.

 

 

КРАТКАЯ РЕДАКЦИЯ

ТЕКСТ ПО АКАДЕМИЧЕСКОМУ СПИСКУ

ПРАВДА РОСЬКАЯ

 

1. Убьеть муж(ь) мужа, то мьстить брату брата, или сынови отца, любо отцю сына, или братучаду, любо сестрину сынови; аще не будеть кто мьстя, то 40 гривен за голову; аще будеть русин, любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник, аще изъгои будеть, любо словенин, то 40 гривен положити за нь.

2. Или будеть кровав или синь надъражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будеть на нем знамениа никотораго же, то ли приидеть видок; аще ли не можеть, ту тому конець; оже ли себе не можеть мьстити, то взяти ему за обиду 3 гривне, а летцю мъзда.

3. Аще ли кто кого ударить батогом, любо жердью, любо пястью, или чашею, или рогом, или тылеснию, то 12 гривне; аще сего не постигнуть, то платити ему, то ту конець.

4. Аще утнеть мечем, а не вынем его, любо рукоятью, то 12 гривне за обиду.

5. Оже ли утнеть руку, и отпадеть рука любо усохнеть, то 40 гривен.

6. Аще будеть нога цела или начьнеть храмати, тогда чада¹⁸ смирять.

7. Аще ли перст утнеть который любо, 3 гривны за обиду.

8. А во усе 12 гривне, а в бороде 12 гривне.

9. Оже ли кто вынезь мечь, а не тнеть, то тъи гривну положить.

10. Аще ли ринеть мужь мужа любо от себе любо к собе, 3 гривне, а видока два выведеть; или будеть варяг или колбяг, то на роту.

11. Аще ли челядин съкрыется любо у варяга, любо у кольбяга, а его за три дни не выведуть, а познають и в третий день, то изымати ему свои челядин, а 3 гривне за обиду.

12. Аще кто поедеть на чюжем коне, не прошав ег(о), то по(ло)жити 3 гривне.

13. Аще поиметь кто чюжь конь, любо оружие, любо порт, а познаеть в своемь миру, то взяти ему свое, а 3 гривне за обиду.

14. Аще познаеть кто, не емлеть его, то не рци ему: мое, нъ рци ему тако: пойди на свод, где еси взял; или не поидеть, то поручника за пять днии.

15. Аже где възыщеть на друзе проче, а он ся запирати почнеть, то ити ему на извод пред 12 человека; да аще будеть обидя не вдал будеть, достойно ему свои скот, а за обиду 3 гривне.

16. Аще кто челядин пояти хощеть, познав свои, то к оному вести, у кого то будеть купил, а той ся ведеть ко другому, даже доидеть до третьего, то рци третьему: вдаи ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце.

17. Или холоп ударить свободна мужа, а бежить в хором, а господин начнеть не дати его, то холопа пояти, да платить господин за нь 12 гривне; а за тым, где его налезуть у дареный той мужь, да бьють его.

18. А иже изломить копье, любо щит, любо порт, а начнеть хотети его деръжати у себе, то приати скота у него; а иже есть изломил, аще ли начнеть приметати, то скотом ему заплатити, колько дал будеть на нем.

Правда уставлена руськои земли, егда ся съвокупил Изяслав, Всеволод, Святослав, Коснячко, Перенег, Микыфор Кыянин, Чюдин Микула.

19. Аще убьють огнищанина в обиду, то платити за нь 80 гривен убиици, а людем не надобе; а в подъездном княжи 80 гривен.

20. А иж(е) убьють огнищанина в разбои, или убийца не ищуть, то вирное платити, в ней же вири голова начнеть лежати.

21. Аже убиють огнищанина у клети, или у коня, или у говяда, или у коровье татьбы, то убити в пса место; а то же покон и тивуницу.

22. А в княжи тивуне 80 гривен.

23. А конюх старый у стада 80 гривен, яко уставил Изяслав в своем конюсе, его ж(е) убиле Дорогобудьци.

24. А в сельском старосте княжи и в ра(та)инем 12 гривне.

25. А в рядовници княже 5 гривен.

26. А в смерде и в хо(ло)пе¹⁹ 5 гривен.

27. Аще роба кормилица любо кормиличии, 12.

28. А за княжь конь, иже той с пятном, 3 гривне, а за смердеи 2 гривне, за кобылу 60 резан, а за вол гривну, а за корову 40 резан, а третьякь 15 кун, а за лоньщину пол гривне, а за теля 5 резан, за яря ногата, за боран ногата.

29. А оже уведеть чюжь холоп любо робу, платити ему за обиду 12 гривне²⁰.

30. Аще же приидеть кровав мужь любо синь, то не искати ему послуха.

31. А иже крадеть любо кон(ь), любо волы, или клеть, да аще будеть един крал, то гривну и тридесят резан платити ему; или их будеть 18, то по три гривне и по 30 резан платити мужеви.

32. А в княже борти 3 гривне, любо пожгуть любо изудруть.

33. Или смерд умучать, а без княжа слова, за обиду 3 гривны; а в (о)гнищанине, и в тивунице, и в мечници 12 гривъне.

34. А иже межу переореть любо перетес, то за обиду 12 гривне.

35. А оже лодью украдеть, то за лодью платити 30 резан, а продажи 60 резан.

36. А в голубе и в куряти 9 кун, а в утке, и в гусе, и в жераве, и в лебеди 30 резан; а продажи 60 резан.

37. А оже украдуть чюжь пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны.

38. Аще убьють татя на своем дворе, любо у клети, или у хлева, то той убит; аще ли до света держать, то вести его на княжь двор; а оже ли убьють, а люди будуть видели связан, то платити в немь.

39. Оже сено крадуть, то 9 кун; а в дровех 9 кун.

40. Аже украдуть овъцу, или козу, или свинью, а их будеть 10 одину овьцу украле, да положить по 60 резан продажи; а хто изимал, тому 10 резан.

41. А от гривни мечнику куна, а в десятину 15 кун, а князю 3 гривны; а от 12 гривну емъцю 70 кун, а в десятину 2 гривне, а князю 10 гривен.

42. А се поклон вирный: вирнику взяти 7 ведор солоду на неделю, тъж(е) овен любо полот, или две ногате; а в сред(у) резану въже сыры, в пятницу тако же; а хлеба по кольку могуть ясти, и пшена; а кур по двое на день; коне 4 поставити и сути им на рот, колько могут зобати; а вирнику 60 гривен и 10 резан и 12 веверици, а переде гривна; или ся пригоди в говение р(ы)бами, то взяти за рыбы 7 резан; тъ всех кун 15 кун на неделю, а борошна колько могуть изъясти; до недели же виру (сберу)ть вирници; то ти урок Ярославль.

43. А се урок мостьников: аще помостивше мост, взяти от дела ногата, а от городници ногата; аще же будеть ветхаго моста подтвердити неколико доек, или 3, или 4, или 5, то тое же.

РАЗНОЧТЕНИЯ

В Арх. списке – чадь.

В Арх. списке – А в смердь и в хо(ло)пе.

В Арх. списке – 2 гривне.

 

 

КОММЕНТАРИЙ

Статья 1

Допущение кровной мести в Правде Ярослава говорит о влиянии на этот закон обычного права. Ко времени составления Правды Ярослава кровная месть во многом потеряла свой первоначальный характер. Прежде всего это выражается в ограничении круга возможных мстителей, что связано с превращением родовой общины в соседскую, распадом кровно-родственных связей. Правда Ярослава, по-видимому, зафиксировала уже сложившуюся практику.

В литературе высказываются различные мнения по вопросу о том, был ли перечисленный в статье круг родственников исчерпывающим или нет. В. И. Сергеевич отстаивал точку зрения о том, что в статье приводится примерный перечень мстителей.

Н. П. Мрочек-Дроздовский, напротив, доказывал исчерпывающий характер этого перечня. В пользу того, что круг родственников убитого, которым разрешено мстить, дан лишь приблизительно, приводят примеры из летописей (месть княгини Ольги за убитого мужа – князя Игоря, попытка мести Рогнеды за гибель отца и братьев, месть волхвам со стороны родственников убитых на Белоозере). Приводились и логические доводы расширительного толкования статьи. В частности, в пользу такого понимания говорит казуистичность изложения норм права в Русской Правде (напр., в ст. 3 перечень предметов, которыми наносится удар, конечно, не может быть признан исчерпывающим). В пользу же того, что перечень мстителей дается полный, говорит то, что в статье содержится перечисление мужского состава большой патриархальной семьи: отец, сын, братья, племянники.

Много споров в литературе вызывает вопрос о правовом основании кровной мести – досудебная эта расправа или послесудебная. Русская Правда прямого ответа на этот вопрос не дает. Исследователи основывают свои выводы на анализе систем права раннефеодального государства и летописях. Так, С. В. Юшков, например, считая, что преобладание в феодальном Древнерусском государстве кровной мести – явление невероятное, выводит из этого ее послесудебный характер. И. Ф. Эверс, рассматривая Древнерусское государство как стоящее на одной из низших ступеней развития, видел в кровной мести непосредственную реакцию варвара, предполагая ее досудебный характер.