Классическая, неклассическая и постнеклассическая наука

В этом параграфе мы подытожим то, что было ска­зано в предыдущих главах о классической, некласси­ческой и постнеклассической науке, а также добавим некоторые другие значимые признаки к характери­стике этих этапов в развитии научного знания. Обоб­щенная характеристика классической, неклассиче­ской и постнеклассической науки позволит рефлексировать современное состояние психологии.

На каждом из этапов развития наука имеет неко­торые основания, характерные именно для данного этапа. В качестве важнейших компонентов, образую­щих основания науки, В. С. Степин (2000) называет:

1) научную картину мира;

2) идеалы и нормы научного познания;

3) философские основания науки.

Рассмотрим эти три составляющих в классиче­ской, неклассической и постнеклассической науке.

Классическая наука

Картина мира в классической науке характеризуется, прежде всего, детерминистическими представле­ниями о причинно-следственных связях. Как пока­зывают исследования методологов науки, один из источников детерминистической картины мира в классической науке — идея Бога. Например, В. В. Зуев и С. С. Розова (2000) применительно к истории таксо­номии в биологии утверждают, что «естественная нау­ка на первых этапах своего развития в вопросе о спо­собе бытия таксона исходила из божественного про­исхождения окружающего мира, в соответствии, с чем объекты науки рассматривались как предзаданные научному познанию актом божественного творения. В XVII—XVIII столетиях это мировоззрение оформи­лось как натуралистический подход, в рамках кото­рого на первое место выдвинулся естественный, а не божественный источник жизни природы, а пред­метом исследования, согласно представлениям уче­ных-натуралистов, выступила природа, изначально состоящая из объектов» (С. 71). По словам В. С. Степина, первой в истории науки парадигмальной (в куновском смысле слова) теорией, где изучаемая реаль­ность получила объяснение с помощью научных за­конов, была ньютоновская механика. Она в сочетании с предшествующей ей философией Декар­та стала основой для научной картины мира. Именно поэтому классическую научную картину мира назы­вают еще ньютоно - картезианской парадигмой. Для научной картины мира в классической науке ха­рактерен также атомизм, т. е. философско-мировоззренческое положение о том, что целое равно про­стой сумме его частей. Пространственная среда в классической научной картине мира — трехмерное евклидово пространство, однородное по своим свой­ствам в любой своей точке.

В связи с упомянутой нами заменой в науке идеи Бога идеей законосообразности природы вспомним одно обстоятельство, которое выглядит не случай­ным. Многие ученые, которые спустя годы воспри­нимаются нами как создатели материалистического естествознания, были на самом деле глубоко религи­озными людьми. Достаточно привести примеры Исаа­ка Ньютона, Чарльза Дарвина, Ивана Петровича Пав­лова.

Для классической психологии характерны детер­министические представления о психике. Детерми­низм характерен для ассоцианизма, психоанализа, бихевиоризма. Атомистические представления о строении психики заметны в ассоцианизме и психо­логии поведения. Те же тенденции прослеживались в некоторых направлениях отечественной психологии первых десятилетий XX в., например, в рефлексоло­гии В. М. Бехтерева.

Идеалы научного познания, характерные для классической науки, были заложены в философии Декарта, развиты в позитивизме и сформулированы в окончательном виде в неопозитивизме, в частности, в виде критерия верифицируемости. Эталоном научно­сти в классическом естествознании, как известно, стала ньютоновская механика. Для классической психоло­гии идеалом научности поначалу стала физиология (ср.: «физиологическая психология» В. Вундта). Классиче­ские идеалы научности широко распространились и в только зарождавшейся в то время дифференциальной психологии прежде всего, благодаря Ф. Гальтону.

Позднее этот идеал утвердился и в других областях науки, например в психодиагностике интеллекта. Так, в классической тестологии, сформировавшейся за рубе­жом к концу 30-х гг., естественнонаучный идеал поис­тине торжествовал: имели место статистический подход к тестовым нормам, огромные выборки стан­дартизации, строгий контроль условий тестирования в сочетании с допущением о врожденности интеллек­та и его неизменности на протяжении жизни. Этот идеал научности, наряду с исходными допущениями, был пересмотрен в психодиагностике только к концу 60-х гг. В некоторых отраслях психологии представ­ления о научности стали меняться на неклассические еще раньше. Одной из заслуг Л. С. Выготского явля­ется то, что в отечественной психологии именно он начал работу по замене идеалов научного познания. Философской основой всей классической нау­ки, как уже было отмечено, стал дуализм Декарта. Мы не будем повторять то, что изложено ранее от­носительно философского базиса классической нау­ки. Этот базис стал основой и для классической пси­хологии. В результате в психологическом познании субъект и объект оказались как бы оторванными друг от друга, источником эмпирических данных станови­лись либо субъективный опыт, либо результаты на­блюдения, которые рассматривались как объектив­ные данные. Рефлексия научного познания при этом не была направлена на познавательные средства уче­ного, в том числе на исходные философские принци­пы. В связи с этим снова необходимо упомянуть Л. С. Выготского. В работе «Исторический смысл психологического кризиса» (1982. Т. 2) он начинает методологическое исследование ситуации в науке с глубокого анализа философских концепций, кото­рые психологи берут за основу. И, как уже было отме­чено, культурно-историческая теория по своим фи­лософским основам — неклассическая психология

Неклассическая наука

Данный этап в развитии науки имеет существен­нейшие отличия от предыдущего по всем трем осно­ваниям. Прежде всего, картина мира лишается представлений о механическом характере детерминации. На смену лапласовскому детерминизму приходит представление о вероятностном характере причин­но-следственных связей. Важнейшее отличие не­классической картины мира от классической — ее ре­лятивистический характер. В неклассической карти­не мира пространственная среда неоднородна по своим свойствам. Законы имеют относительный ха­рактер и могут рассматриваться лишь как частный случай по отношению к более общей системе законов (яркий пример — соотношение классической, или ньютоновской, и квантовой механик как частное — общее). Наконец, для неклассической научной кар­тины мира характерны холистические представления об объектах научного исследования, т. е. представле­ния о том, что целое не равно простой арифметиче­ской сумме его частей. Широко распространившиеся в науке 50—70-х гг. идеи общей теории систем и ки­бернетики изменили научную картину неклассиче­ской психологии.

Неклассическая наука имеет иной идеал научно­сти. Он во многом задан принципом дополнительно­сти, который мы уже упоминали много раз. Научным признается результат, не имеющий опоры на непо­средственные данные органов чувств. В. С. Степин не без иронии отмечает, что ученый Нового времени вряд ли удовлетворился бы ссылками на показания приборов. В неклассической науке признаются также научными результаты, вообще не имеющие прямой эмпирической основы, в том числе и результаты мыс­ленных экспериментов. Как уже было сказано, для неклассической науки характерно, что теоретическая модель изучаемой реальности конструируется априо­ри, а затем ученые находят ей эмпирическое подтвер­ждение.

Эти особенности характерны для неклассическо­го идеала научности в психологии. Как было отмече­но, неклассическая психология включает в познавательную ситуацию и исследователя и испытуемого. Неклассическая психология признает дополни­тельность различных видов описания психических явлений, например структурных и функциональ­ных. Неклассическая психология признает научны­ми выводы, полученные при наблюдении единично­го случая. Модели, созданные априори, также харак­терны для неклассической психологии — вспомним трехмерную модель интеллекта Дж. Гилфорда (1954). Неклассический идеал научности формировался в рамках различных психологических школ; и снова необходимо назвать имена Л. С. Выготского, Ж. Пиа­же, К. Левина.

Философские основания неклассической науки также существенно отличаются от своих предшест­венников. Прежде всего, как уже было отмечено, неклассическая наука отказывается от допущения Абсолютного наблюдателя. В. С. Степин показы­вает, что в трудах А. Эйнштейна, М. Борна, В. Гейзенберга и особенно Н. Бора отчетливо выражено понимание зависимости наших представлений о физическом мире от положения познающего субъ­екта во Вселенной и от специфики его познавате­льных средств, благодаря которым он выделяет в природе те или иные ее объекты и связи. В соответ­ствии с этим методологическая рефлексия, в том числе и в психологии, направлена на анализ по­знавательных средств ученого и изучение того, как они задают видение им изучаемых объектов. Этой проблеме были посвящены, например, работы Г. П. Щедровицкого, написанные им в то время, когда он работал в области детской и педагогиче­ской психологии. Неклассическая психология, как показано в исследованиях В. П. Зинченко, ставит по-иному некоторые философские проблемы — о соотношении внешнего и внутреннего, мате­риального и идеального, субъекта и объекта. Таким бразом, философские основы неклассической пси­хологии поднялись над дуализмом Декарта.

Постнеклассическая наука

Постнеклассическая наука отличается от неклас­сической менее существенно, чем неклассическая от классической. Тем не менее можно отметить различия по всем трем основаниям. Прежде всего, в постнеклассической науке произошел полный отказ от тради­ционных детерминистических представлений о миро­устройстве, что особенно заметно по общенаучно - ме­тодологическим концепциям последней четверти XX в. Изменились представления о соотношении между хаотичностью и законосообразностью (яркий пример — концепция И. Пригожина). Как уже было отмечено, эти представления начинают входить и в на­учную картину современной психологии.

Довольно заметно изменились представления о научности. Тенденции, отмеченные П. Фейерабендом еще в 60-х гг., стали широко распространенны­ми. Принцип «допустимо все» реализуется в по­строении теоретического знания, когда современ­ные представления физики сопоставляются с идеями миропорядка, сформулированными в древ­ней философии, и подчеркивается преемствен­ность идей. Работа Ф. Капры «Дао физики» (1994) в этом смысле не уникальна, но она — очень харак­терное явление именно постнеклассической науки. В другой, не менее известной своей работе «Уроки мудрости: Встречи с интересными людьми» (1996), где собеседниками автора становятся физики В. Гейзенберг и Дж. Чу, психолог С. Гроф и лидер «антипсихиатрии» Р. Лэйнг, экономист X. Хендерсон и специалист по новой медицине К. Саймонтон, Ф. Капра делает вывод о таких чертах новой пара­дигмы (в принятых нами терминах — постнеклас­сической науки), как целостность, системность, новое обоснование своего предмета, новое понима­ние научного закона, предмета и объекта науки. В. В. Майков рассматривает трансперсональную психологию как характерное для современной (постнеклассической) науки явление. В ней сформулирован трансперсональный взгляд на предшествующие под­ходы в психологии и показано, что между ними «нет непреодолимой пропасти: они, по сути, являются ступенями магистрального развития психологии» (Май­ков, 1997. С. 37). В постнеклассической науке прео­долено негативистическое отношение к научным до­стижениям прошлого. Практическая психология ассимилирует достижения духовных практик, создан­ных в разное время и в разных точках земного шара. Эта тенденция в развитии практической психологии начинается с К. Г. Юнга и Р. Ассаджиоли, который впервые построил свою психотерапию, используя практику восточной медитации. В современной пси­хологии, по словам В. В. Майкова, в новых антологиях по гуманистической и трансперсональной психоло­гии мы встречаем имена Я. Беме, Э. Сведенборга, М. Экхарта, отцов церкви, исихастов православной традиции.

Философские основания в постнеклассической науке претерпели изменения. В их число все чаще включают философские идеи, высказанные мысли­телями прошлого. Для отечественной постнекласси­ческой науки характерно то, что ученые активно осваивают философские идеи, высказанные писа­телями, поэтами, художниками, т. е. людьми, кото­рые не были профессиональными философами. По мнению П. С. Гуревича (1999), для российской философии как ни для какой другой характерно, что философско-антропологические идеи формулирова­ли поэты и писатели, причем в виде метафор и худо­жественных образов. В. П. Зинченко (1994а) предло­жил термин «поэтическая антропология», чтобы обозначить им философские идеи о сущности человека, о его развитии и др., созданные поэтами. В. П. Зин-ченко проделал огромную по объему, тщательную ра­боту по изучению поэтической антропологии О. Мандельштама и многих других русских поэтов.

В этих изменениях философских основ науки имеется одна опасность, а именно широкое проник­новение философии постмодернизма в психологию с характерной для постмодернизма подменой истин­ных ценностей ложными. В. П. Зинченко (2002) пря­мо указывает на эту опасность в связи с современной ситуацией в образовании. Рефлексия исходных фило­софских принципов, которые закладываются в основу той или иной теории, необходима не только как сред­ство создания логически выстроенной, осмысленной философско-методологической основы науки, но и для преодоления отмеченной негативной тенденции.

Таким образом, мы видим, что в психологии, как и в науке вообще, происходят изменения, соответствую­щие переходам от одной исторической стадии развития к другой. Естественно, что на современной стадии раз­вития психологии в ней можно найти явления, соответ­ствующие не только постнеклассической, но и преды­дущим стадиям развития науки. Конечно, в развитии науки в принципе невозможен единовременный пере­ход от одной стадии к другой и характеристика трех ста­дий является абстракцией, теоретическим обобщени­ем. Тем не менее можно убедиться, что психология как наука развивается в соответствии с теми же закономер­ностями, что и современная наука в целом.