Глава 19. Виновные и ложно обвинённые 1 страница

От автора// Привет! А вот и я с кучей объяснялок к прошлой главе! Приятного прочтения:)))

Дверь в аудиторию ЗОТИ оказалась не заперта и Гарри, помедлив, шагнул в полутемное помещение, озираясь по сторонам. Надо признать в такое время суток здесь было страшновато. Тихо ступая по каменному полу, мальчик пересек класс и остановился возле двери в кабинет профессора. Он пару раз глубоко вздохнул и тихонько постучался. Ответа не последовало. Подросток нахмурился и постучал громче. Из щели под дверью лился слабый свет, Гарри был уверен, что Люпин там, но почему он не отвечает?

— Профессор? — позвал Поттер. — Профессор, вы там? Я могу зайти? Профессор! Мне очень нужно с вами поговорить! Профессор, можно я зайду?

Так и не получив ответа, слизеринец шумно выдохнул и решительно открыл дверь. На первый взгляд в кабинете никого не было. На столе горела пара свечей и лежала раскрытая книга, всё выглядело так, словно кто-то вышел из комнаты буквально мгновение назад и вот-вот вернется.

"Возможно, он дежурит сегодня?" — подумал Гарри, оглядываясь по сторонам. Неосвещенная половина кабинета тонула во мраке, но мальчик знал, что в том углу стоит книжный шкаф и громоздятся различные клетки и ловушки для волшебных существ, вроде пикси и боггартов, поэтому он безо всякого интереса скользнул взглядом по тёмным очертаниями предметов обстановки и отвернулся. Застыв посреди комнаты, подросток пару минут задумчиво переминался с ноги на ногу, чувствуя себя до крайности глупо.

"И чего я не взял карту мародеров? — обругал себя он. — Я бы уже давно знал, где искать Люпина".

Нужно было уходить. Одно то, что он без разрешения вломился в кабинет профессора, тянет на пару лет отработок... для полного комплекта ему не хватало ещё испортить отношения с Ремусом. Единственное, что не давало Гарри покоя, это странное, неприятное ощущение, будто в кабинете он все же не один. Ему казалось, словно кто-то очень пристально наблюдает за ним, но... откуда? Здесь было не так много мест, где можно спрятаться. Взгляд Поттера остановился на рабочем столе Люпина.

"Да быть не может! — убеждал себя слизеринец. — Кто в здравом уме станет прятаться под столом? Это же самое очевидное место!" — он сделал маленький шаг по направлению к столу, продолжая уговаривать себя, что это просто глупо. Потом остановился, воровато обернулся в сторону двери, словно опасаясь, что кто-нибудь может зайти, и снова шагнул вперед. Постепенно, шаг за шагом, мальчик почти подобрался к своей цели, когда испод стола послышался еле различимый шорох. Гарри замер. Теперь он был совершенно уверен, что не один в кабинете. Только вот он не совсем представлял, что теперь делать. Мальчик отчего-то очень сомневался, что это профессор Люпин прячется от него под столом в собственном кабинете. Поттер, конечно, понимал, что был чересчур навязчив со своим желанием поговорить, но не настолько же... Решив, что это, скорее всего, какой-нибудь мелкий пикси или другое безобидное волшебное существо, сбежавшее из своей клетки, подросток выдохнул и смело заглянул под стол.

Из темноты на него смотрела пара янтарных глаз.

Гарри понял, что не ошибся.

Это и правда, в каком-то смысле было волшебное существо.

Только вот совсем не пикси.

Огромный волк оскалился и низко зарычал, предостерегающе опустив голову. Густая рыжевато-коричневая шерсть на загривке встала дыбом, а тело было напряжено, словно зверь изготовился к прыжку, и вот-вот бросится на легкую добычу.

— О-ого... — вырвалось у слизеринца, пока он с немым восхищением и ужасом одновременно рассматривал зверя.

Он впервые в жизни видел живого оборотня только, похоже, этот собирался с минуты на минуту его сожрать — не самый удачный опыт знакомства с волшебными тварями. Гарри не знал, что ему теперь предпринять. С одной стороны зверь отчего-то медлил, никак не решаясь напасть, а с другой, его сейчас может спровоцировать малейшее движение, вряд ли волк так просто позволит ему уйти...или позволит? Очень осторожно мальчик перенес вес тела так, чтобы у него была возможность быстро вскочить на ноги, и одновременно успокаивающе улыбнулся раздраженному зверю:

— Извини, — мягко сказал он. Бархатистые уши шевельнулись, когда подросток заговорил, словно оборотень внимательно прислушивался к его словам. — Я не хотел так врываться, я уже ухожу...

Волк следил за каждым его движением, пока мальчик медленно поднялся с колен и отступил назад. Когда зверь не последовал за ним, Поттер сделал ещё несколько осторожных шагов, потом ещё, и так до тех пор, пока не уперся спиной в дверь.

"Вот теперь можно паниковать", — решил мальчик и, круто развернувшись на каблуках, рывком распахнул дверь, выскочив в пустующую аудиторию, после чего захлопнул дверь кабинета и привалился к ней спиной. Только когда между ним и волком оказалась толстая деревянная дверь и каменная стена, Гарри позволил себе шумно выдохнуть.

— С ума сойти, — пробормотал он, зажмурившись, — профессор Люпин — оборотень? — слизеринец неодобрительно цокнул языком: — хоть табличку бы на дверь вешал что ли.

Ему тут же представилась эта картина — аккуратная белая табличка и на ней, красивым почерком Ремуса выведено: "Просьба не беспокоить, профессор ЗОТИ в данный момент временно озверел".

Поттер тихо засмеялся и глянул в окно, за которым мерцал серебристый диск полной луны.

"Ну, это по крайней мере многое объясняет, — решил он, и, накинув на себя мантию-невидимку, отправился в Слизеринское общежитие. — Том меня придушит, когда узнает".

 

* * *

Историю магии, которая на следующее утро выпадала первым уроком, Гарри благополучно проспал, велев Забини катиться к дьяволу, когда тот попытался его разбудить. В итоге утро мальчик провел, валяясь в кровати в общей спальне и наслаждаясь одиночеством. В голове у него небольшим небоскребом громоздились вопросы, но Поттер даже не представлял, как к ним подступиться. Он, конечно, мог пойти к Снейпу, но все же лучше сначала попытаться поговорить с Ремусом... Если тот, конечно, вообще захочет с ним разговаривать после вчерашнего. Гарри скорбно вздохнул. И что только теперь о нём думает профессор? Самым странным было то, что Поттера не особенно беспокоила истинная сущность учителя ЗОТИ, куда больше его интересовало, знает ли ещё кто-то в школе, что Люпин оборотень? Знает ли директор? Вероятно, знает, ведь он одобряет эти ежемесячные "отгулы" Ремуса. Но что его сподвигло взять на работу вервольфа? Мало кто согласился бы принять к себе такого сотрудника, будь он хоть трижды одарён и талантлив. К зараженным ликантропией в волшебном мире относились так же презрительно, как и к остальным волшебным существам. Мальчик мрачно засопел. Неудивительно, что в прошлой войне многие из них поддержали Волдеморта, если он пообещал им лучшую жизнь. Разве виноват, например, Люпин в том, что он не способен контролировать? Или способен? Все-таки странно, что он не напал вчера. Насколько было известно Поттеру, оборотни опасны и кровожадны, их цель — разорвать жертву любой ценой. Так что же удержало Люпина от нападения? Так ли опасны на самом деле оборотни, как о них пишут? Или это очередная ложь? В любом случае, Дамблдор, должно быть, принял какие-то меры предосторожности, раз за последние три года в школе никого ещё не съели и не покусали. Не мог же директор просто предоставить дикого зверя самому себе и каждое полнолуние надеяться, что всё закончится мирно. И почему старик вообще пошел на такой риск? Гарри задумчиво почесал нос. Неужели даже у директора все-таки присутствовало такое качество, как сострадание? Ведь для зараженного ликантропией волшебника найти работу в магическом мире было практически не возможно, и то, что профессор, невзирая на предрассудки волшебников, принял Ремуса на работу, значит, что директор все же не так плох, как кажется? Ведь правда?

Размышления подростка прервал звук открывшейся двери, Поттер чуть отвел в сторону полог кровати, за которым прятался и расслабленно выдохнул.

— А тебя рано выпустили, — с улыбкой заметил он, выбираясь из своего укрытия.

Том обернулся к нему, удивленно подняв брови:

— Прогуливаешь?

— Ага, — слизеринец широко ухмыльнулся, — я вчера поздно лег спать.

— О? — Арчер уселся на свою кровать. — И чем же ты был занят?

— Том! Ты не поверишь! — Поттер подскочил к лучшему другу. — Я рассматривал альбом с фотографиями родителей и нашел там вот кого! — он порывисто сунул снимок Блэка под нос Арчеру, тот нахмурившись чуть отстранился, и мгновение непонимающе смотрел на изображение, пока, наконец, в его глазах не появилось узнавание.

— Блэк? Он был другом твоего отца?

— Я не знаю точно, — торопливо принялся рассказывать Гарри, запихнув фото в карман.— Я когда это увидел, чуть не рехнулся от любопытства.

— Могу понять.

— И решил спросить у Люпина, он же хорошо знал моих родителей, — мальчик замолчал, заметив, как посерело лицо лучшего друга, — эм... Том? Ты чего?

— Ты ходил прошлым вечером к Люпину? — очень тихо спросил тот.

— Прошлой ночью точнее, — поправил его Гарри, с легкой обидой глянув на друга: — ты мог бы рассказать мне, между прочим, что уже всё знал.

— Я не думал, что тебе когда-нибудь приспичит тащиться к нему посреди ночи в полнолуние, — сдавленно сообщил Арчер, и раздраженно добавил: — да ты мог бы и сам догадаться, если бы хоть через раз включал мозги.

— Кстати, я его там встретил, если тебе интересно, — самодовольно сообщил Поттер, игнорируя едкий комментарий друга.

— Он не покидает школу? — поразился Арчер. — Я думал, они его изолируют на время превращений.

— Ну, похоже, что нет.

— Недоумки. Ты... он не... не напал на тебя? — Арчер окинул друга цепким взглядом, словно искал признаки укусов или оторванных конечностей.

— Что произошло?

— Ну он порычал на меня и я ушел, — Гарри легкомысленно пожал плечами, — все закончилось хорошо.

— ГАРРИ!

— Ну чего?

— Ты хоть осознаешь, КАК тебе повезло вчера?! — Том провел рукой по лицу и со стоном рухнул на свою постель, — Мерлин, ты такой кретин...

— Ну откуда мне было знать, что он оборотень?! — Гарри плюхнулся рядом с ним на кровать.

— А то, что он куда-то постоянно пропадает на пару дней во время полнолуний, тебя не навело на некоторые соображения, нет? — Арчер скосил на него глаза. — Господи, тебе что надо все по слогам объяснять?

Поттер обижено засопел.

— Раз ты такой умный и все давно понял, то чего мне-то не рассказал?

— Не знаю, — помедлив, протянул Том, глядя в потолок, — не до того было.

— Ну-ну, — Гарри бросил насмешливый взгляд на друга, в его зеленых глазах зажглись лукавые искры: — кстати, я знаю, зачем ты вчера взорвал котел, — пропел он.

— Вот как? — удивленным Арчер не казался. — И зачем же?

— Из-за Гермионы! — победно хмыкнул он, — я знаю, что вы с ней поспорили.

— О Гарри, — мученически застонал Том, — и ты туда же!

— А что? Я не прав? — Поттер склонил голову к плечу.

— Представь себе, — лучший друг приподнялся на локтях и с издёвкой посмотрел на Гарри, — ты такой легковерный.

— Ну а почему тогда?

— Потому.

— Исчерпывающий ответ, — Гарри недовольно фыркнул и посмотрел на часы, — ты пойдешь на следующий урок?

— Неа, — Том потянулся, — мне разрешили сегодня пропустить.

— О, ну а я пойду, — мальчик соскочил с кровати и принялся запихивать в сумку пергаменты и учебники. — Встретимся на обеде.

Махнув рукой другу, Поттер выскочил из спальни для мальчиков и почти вприпрыжку отправился на уроки. Присутствие Тома как обычно его невероятно воодушевило.

День проходил медленно и скучно. Ни зелий, ни целительства, ни ЗОТИ в расписании на сегодня не стояло, и Гарри почти спал на ходу, "проснувшись" только к трансфигурации, где ловить ворон было себе дороже. Сразу после этого Поттер заторопился в Большой Зал на обед, выискивая в толпе лучшего друга, но Тома, похоже, там не было. Усевшись на свободное место рядом с Драко и Блэйзом, Гарри только успел навалить к себе в тарелку печеного картофеля, как у него за спиной, словно испод земли выросла МакГонагалл.

— Мистер Поттер, — слизеринец так круто обернулся от неожиданности, что чуть не свалился с лавки.

— Мэм?

— Прошу вас проследовать со мной.

Гарри проглотил тут кусок, что успел запихнуть в рот до её появления и поспешно поднялся на ноги, чувствуя на себе недоумевающие взгляды сокурсников. Ему и самому было интересно узнать, что так срочно понадобилось от него декану Гриффиндора. Спустя пару минут молчаливого путешествия по коридорам школы, Гарри сообразил, что она ведет его в лазарет. Внезапно он испугался, что Дамблдор и правда издал какой-нибудь специальный указ и теперь его будут принудительно конвоировать на обследования к Помфри, но как только слизеринец и профессор Трансфигурации переступили порог больничного крыла, подросток понял, что дело здесь совсем не в обследованиях.

В сравнительно небольшом кабинете медсестры, куда привела его МакГонагалл, собралось удивительно много людей. Первым Гарри заметил лучшего друга. Том выглядел совершенно несчастным, словно только что совершил преступление. Это было странно. Потому что Том никогда не выглядел несчастным... кроме тех случаев, когда пытался произвести такое впечатление намеренно. Рядом с Арчером стоял хмурый, очень-очень хмурый Снейп. У окна в кресле сидел Дамблдор, тихо переговариваясь о чем-то с мадам Помфри. Последним Поттер заметил Люциуса Малфоя. Светловолосый волшебник застыл в самом дальнем углу комнаты, вцепившись в свою трость, и выглядел так, будто вот уже час жевал лимон и никак не мог избавиться от кислого привкуса во рту. Стоило Гарри войти в кабинет и все собравшиеся тут же обернулись к нему. Кроме Тома. Арчер почему-то смотрел в пол, и весь его образ говорил о раскаянии и сожалении. Это все-таки было до ужаса подозрительно.

"Что случилось-то?!" — мысленно вопрошал мальчик, когда к нему навстречу с перекошенным от бешенства лицом шагнул его декан.

— Какого дьявола вы молчали, Поттер?! — рявкнул он.

— Э-э-э-э... в смысле? — Гарри растеряно оглядел присутствующих, вперед выступил Дамблдор.

— Гарри, мой мальчик, не волнуйся, мистер Арчер поведал нам обо всем, тебе только нужно это подтвердить.

— Э-э-э-э, да? — Гарри беспомощно посмотрел на друга: "Что ты им тут поведал, Бога ради?!?!"

Том поднял на него умоляющий взгляд, всем своим видом выражая сожаление:

— Гарри, прости, я знаю, ты просил молчать, но все это слишком далеко зашло! Нельзя спускать Ренклифту с рук то, что он напал на тебя! Прекрати прикрывать его! Я уверен, директор сможет нам помочь!

— А?

Поттер моргнул: "Директор сможет нам помочь?! Том, ты спятил?"

Мальчик всё гадал, когда это все разом сошли с ума, и почему не предупредили его, но тут в обсидиановых глазах лучшего друга полыхнул знакомый огонь: "Подыграй мне, чёрт бы тебя побрал!"

— О! А! Ага... — Гарри запнулся и осмотрел всех взрослых, которые терпеливо ожидали от него какого-то ответа. — Простите, это всё было немного, ээ, неожиданно...

— Мистер Поттер, — в разговор снова вступил Снейп, — это правда, что за день до урока по Уходу за Магическими Существами, где вы предположительно получили свои травмы от когтей гиппогрифа, на вас напало двое старшекурсников с Рэйвенкло?

— Трое, — поправил его мальчик.

— Что?

— Их было трое, сэр, — вежливо пояснил он.

Зельевар зарычал.

— И вы никому не сказали?

— А надо было?

— Поттер! Вы мелкий кретин... — Снейп оборвал себя на полуслове и опалил своего ученика разъяренным взглядом, хотя Гарри начинал догадываться, что злость профессора, похоже, направлена не на него конкретно, а на мир в целом. — Как сильно вы пострадали во время нападения?

— Ну... — мальчик почесал затылок, — я ногу вывихнул...

Мадам Помфри принялась торопливо листать медицинскую карту, пока не нашла нужную запись, после чего подняла безмерно расстроенный взгляд на директора:

— Всё верно, — несчастным голосом прошептала она, — я упустила это, я не подумала, что это может быть связано...

— Поппи, прошу, не кори себя, — прервал её причитания Дамблдор и обернулся к Поттеру: — Гарри, как я понимаю, у тебя не раз случались конфликты с мистером Ренклифтом в этом году?

— Эм, типа того, сэр, — медленно ответил слизеринец, который всё ещё не понимал, куда ведет этот разговор.

— И мистер Ренклифт не раз угрожал вам и предпринял несколько попыток напасть на вас, включая тот случай, когда вы подвернули ногу и ему удалось ранить вас режущим заклинанием?

— Режущим заклинанием? — эхом повторил подросток.

— Прекратите паясничать, Поттер! — зашипел Снейп. — Это совершенно бессмысленно, Ренклифт уже во всем сознался.

— Во всем? — удивился Гарри.

— Да. Во всем. Почему вы не сказали, что вас ранил не гиппогрифф, а Джошуа Ренклифт днём раньше?!

— Я не... — и тут до Гарри, наконец, всё дошло.

Каким-то образом все эти люди почему-то решили, что порезы на спине Поттера оставил не Клювокрыл, а Ренклифт за день до урока по Уходу за магическими существами. "Только с чего они всё это... — Гарри снова посмотрел на своего нехарактерно подавленного друга, — ах, ну конечно! Вот с чего!"

Теперь всё встало на свои места. Поттер чуть не рассмеялся, он мог бы сразу догадаться, кто приложил руку к этому спектаклю. Оставалось только воссоздать целиком всю картину, чтобы понимать, как действовать дальше.

"Итак, что мы имеем? — лихорадочно думал мальчик, — с прошлого года Ренклифт не дает мне покоя. Он настраивает против меня своих сокурсников, нападает на меня, вполне вероятно он даже каким-то образом причастен к этой историей с дементорами. Одновременно с этим возникает конфликт с Малфоем, из-за чего мои собственные однокурсники начинают косо на меня смотреть, хоть и не говорят об этом вслух. Кроме Драко. Он-то с удовольствием высказывает все свои претензии. Младший Малфой смотрит в рот отцу, а тот ополчился на меня за то, что я не хочу участвовать в этой истории с судебным процессом. Гарри покосился на Люциуса. Наконец и его присутствие здесь стало понятным. “Так что же делает Том? Почти три месяца он просто наблюдает за происходящим с абсолютным спокойствием, будто всё это его не касается. Потом "случайно" взрывает свой котел и оказывается в лазарете. Это дает ему доступ к записям мадам Помфри и своего рода алиби, если кто-то вдруг решит, что всё это подстроено". Иначе, зачем ещё Арчеру попадать в больничное крыло, если только он не собирался подменить записи медсестры о том случае с гиппогрифом?

Поттер перевел взгляд на колдомедика, которая продолжала просматривать медицинскую карту с таким затравленным видом, словно допустила страшнейшую ошибку в своей жизни. Стоило лишь чуточку переделать её отчет и рваные раны на спине Гарри, оставленные волшебным существом, удивительным образом превратились в абстрактные порезы "магического характера". Гарри читал этот раздел в учебнике целительства вместе с Томом. Оба диагноза действительно были похожи, но все же разительно отличались. Учитывая происшествие на уроке, мадам Помфри и правда даже не заметила бы такой мелочи, ведь всем и так было ясно, как Гарри получил эти порезы. Если только кто-то не оставил их днём ранее, и раны просто не открылись от резкого движения, когда Поттер оттолкнул Малфоя на уроке. Судя по скорбному лицу медсестры, она сейчас именно так и думала, и, похоже, страшно корила себя за то, что как следует не осмотрела повреждения на спине мальчика.

И как удачно подвернулась Гермиона со своим чувством вины, ведь взрыв на уроке теперь можно было списать на юношескую спесь, импульсивность, обиды, подростковую неуверенность в себе, или прочую чепуху в подобном роде. Арчеру даже изображать ничего не придется, Грейнджер сама с энтузиазмом поддержит эту легенду, так как искренне верит, что дело в ней. Теперь становилось совершенно ясно, что Тому с самого начала не было никакого дела до Гермионы и её мнения, она просто подала ему хорошую идею, вот и всё.

Таким образом, обладая нужными знаниями, можно было без труда немного переделать результаты медицинского осмотра, полученные в тот день, когда Гарри ранил Клювокрыл. А потом развернуть целую трагедию, так густо замешав правду с ложью, чтобы никто не смог впоследствии отделить одно от другого. Ведь Джошуа действительно напал на Поттера, Том лишь добавил красок в эту историю и тем самым избавился от двух проблем одновременно. С одной стороны, Ренклифт получит по заслугам, за всё и сразу (даже за то, чего не делал), а с другой, у Люциуса Малфоя больше не будет поводов конфликтовать с Гарри и продолжать разбирательство против Хагрида и Клювокрыла. От Арчера требовалось только сделать пару намёков, чтобы дальше этот вертеп закружился самостоятельно, без его участия. Красиво, просто и гениально.

Гарри снова глянул на друга. Финальным аккордом чёртов манипулятор специально ввязался в это лично, понимая, что в противном случае Гарри будет всё отрицать. А теперь, когда замешаны они оба, Поттер уже не сможет отступить, оставив друга разбираться с последствиями этой лжи.

Идеальное преступление.

Оставалось только понять, как это Ренклифта убедили сознаться в том, чего он не делал?

— Итак, Поттер? — поторопил его Снейп. — Мы ждём.

Гарри сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. "Главное теперь ничего не испортить", — решил слизеринец, поднимая большие, печальные глаза на своего декана:

— Я подумал, что так будет лучше, — он перевел несчастный взгляд на Дамблдора, — я не хотел никого беспокоить, сэр! Рэйвенкловцы и так меня недолюбливают, я не хотел всё усугублять! Я просто подумал, что если смогу замаскировать порезы под раны, оставленные гиппогрифом, то никто ничего не узнает. Я не думал, что мистер Малфой начнет судебный процесс против Хагрида.

— Вы намеренно полезли под когти гиппогрифа?! — ужаснулась мадам Помфри.

— Я знал, что делаю, правда! Клювокрыл только порвал мою мантию, он не ранил меня! Правда! — он умоляюще смотрел на всех взрослых сразу.

— Вы устроили такое представление, сорвали урок и довели до суда своего профессора, просто чтобы никто не узнал, что на вас напали?! — гаркнул Снейп. — Вы хоть осознаете, какую глупость совершили?!

— Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, — Поттер виновато повесил голову, — а потом я не знал что делать.

— Вы могли рассказать правду, — мягко заметил директор.

— Простите, сэр, — мальчик горестно вздохнул.

— Так значит, — вдруг вступил в разговор Люциус, — когда вы сказали, что не хотите обвинять невиновного, и что гиппогрифф вас не ранил, вы не лгали, пытаясь мешать мне выполнять мою работу.

"Я такое говорил?" — мысленно поразился Гарри.

— Я никогда не хотел вам мешать, сэр, — покладисто сказал он, — я просто не думал... не думал, что всё так обернётся.

— Признаться, я несколько удивлен, что вы так долго скрывали это, — покачал головой Малфой. — Я только не понимаю, зачем вы вообще инсценировали нападение?

— Я просто не знал, как ещё залечить эти порезы не вызывая лишних вопросов, — голос мальчика предательски дрогнул, когда он прошептал эти слова.

Снейп тихонько застонал. Ну конечно! Как же он сразу не догадался! Естественно мальчик был в отчаянии! Его травила половина Рэйвенкло, на него напали, нанесли тяжелые травмы, несчастный ребенок даже рассказать никому не мог, как обычно думая, что доставит всем проблемы, или что от него снова отмахнутся, как от назойливой мухи. Северус подавил в себе острый приступ жалости к ребенку. Глупый, глупый мальчишка! Загнал себя в угол собственными страхами и пошел на отчаянные меры, бросившись под когти гиппогрифа, лишь бы правда не всплыла на поверхность. Снейпу вспомнилась история с отравлением на первом курсе. Тогда мальчик тоже упрямо молчал, не желая признавать свою слабость, и чуть было не погиб. "Мерлин! Сколько же этого ребенка должны были отталкивать, чтобы он так боялся попросить о помощи? И тот единственный раз, когда мальчик решился положиться на взрослых, снова доказал ему, что его судьба никого не волнует, — со стыдом вспомнил декан Слизерина, беспомощно прикрывая глаза. — Ничего удивительного, что Гарри никому не верит, — подумал он, — странно ещё, что он хотя бы пытается доверять людям".

Тем временем Гарри обратил к Люциусу пылающий мольбой взгляд:

— Мистер Малфой, сэр, я прошу вас, пожалуйста! Не увольняйте профессора Хагрида! Он ни в чём не виноват! И гиппогриф не виноват! Это моя вина! Если хотите, можете всё на меня свалить, только простите его! Пожалуйста!

Снейп с интересом следил за аристократом. Осознает ли он, что мальчишка только что накинул удавку ему на шею, и теперь будет медленно затягивать её до тех пор, пока тот не примет нужное Поттеру решение. О, Северус прекрасно знал этот "режим молниеносного натиска". Ещё ни один человек не устоял перед всепоглощающим обаянием мальчика, когда Поттер входил в раж. Судя по тому как "задергался" старший Малфой, на него этот прием действовал так же, как и на всех остальных. Люциус упорно старался держать лицо, но Снейп уже видел, как идет трещинами и рассыпается его стальная броня. Дополнительный эффект давали пристальные взгляды остальных присутствующих, каждый из которых ожидал от него одного очевидного ответа. Наконец, Люциус "сломался".

— Хорошо, — с показной неохотой решил он, — я отзову свои обвинения по делу великана и его гиппогрифа при условии, что директор предпримет дополнительные меры безопасности для студентов, если это Недоразумение и дальше будет преподавать в Хогвартсе.

— Безусловно, Люциус, Хагрид приложит все усилия, чтобы подобного впредь не случилось, — покладисто пообещал Дамблдор.

На лице Гарри расцвела сияющая улыбка, полная восхищения и признательности, и это очевидно до полуобморока смутило Малфоя, не привыкшего что кто-то вообще может так на него смотреть.

— Спасибо, мистер Малфой! — воскликнул подросток, — и... — он опустил глаза, — я прошу прощения за всё это...

— Оставьте, Поттер, — отмахнулся от него Люциус и поспешно отвернулся от светящихся благодарностью зеленых глаз.

— Конечно, я рассчитываю на то, что имя Гарри не всплывет в этом деле на суде, — вскользь бросил Дамблдор нарочито небрежным тоном, который, впрочем, никого не обманул.

— Я не планирую раздувать скандал из подростковых комплексов и фобий, директор, — высокомерно фыркнул Люциус, глядя на старика, — это никому не интересно.

— Я так и подумал, Люциус, — с улыбкой покивал Альбус, — просто хотел услышать это от тебя.

Малфой презрительно скривился:

— Тем не менее, — его голос снова приобрёл неторопливые чопорные интонации, — я хотел бы обратить ваше внимание на возмутительную халатность вашего медперсонала. То, что квалифицированный целитель не заметил настолько очевидную деталь в травмах мистера Поттера, наводит меня на мысль, о профнепригодности данного колдомедика.

Снейп мысленно закатил глаза. Ну естественно, Люциус не мог не сделать какую-нибудь гадость напоследок. Впрочем, это уже проблемы Поппи и Дамблдора.

— Я учту ваше замечание, мистер Малфой, — дипломатично согласился Альбус, — но мне думается этот разговор стоит перенести на более подходящее время.

— Как вам будет угодно, директор, — не стал вредничать Люциус.

Все снова обратили своё внимание на двух притихших подростков. Пока взрослые препирались между собой, мальчики явно заострили внимание на своём безмолвном конфликте — Арчер упрямо смотрел в окно, стойко игнорируя лучшего друга, который в это время пытался прожечь в нём дыру обиженным взглядом. Почувствовав, что на них смотрят, оба слизеринца почти синхронно повернули головы к директору школы.

— Скажите, сэр, — подал голос Гарри, — а Ренклифт правда во всем сознался?

— Весьма неохотно, конечно, но да, — Альбус улыбнулся, — он признался и в использовании режущего заклинания и в том, что подстроил нападение дементоров.

Поттер пораженно вытаращил глаза на Дамблдора:

— Так это был он?!

— О, да.

— Но как?

— Профессор Флитвик как раз сейчас с ним об этом разговаривает, — ответил старик, — как я понял, мистер Ренклифт просто подгадал время и место, отправив вас прямиком в ловушку.

— А Мелисса тоже в этом участвовала?

— Нет. Её обманули, так же как и вас, используя чары маскировки. Весьма ненадежно, конечно, но достаточно, чтобы передать короткое послание под личиной другого человека, — директор мельком взглянул на Тома.

— О... — Гарри помрачнел, — и что теперь с ним будет?

— Полагаю, теперь у меня нет иного выхода, кроме как исключить мистера Ренклифта из школы, — вздохнул Дамблдор, — он уже не раз намеренно подверг жизнь одного из учеников опасности, боюсь, обычных школьных отработок в качестве карательных мер здесь будет недостаточно.

— Но зачем он всё это делал? — сокрушенно покачал головой Поттер, — за что?

— Людям свойственно ошибаться, Гарри, — помедлив, ответил директор. — Сладко пребывать в плену заблуждений и иллюзий, но порой это толкает их на ужасные преступления. Ложь — бальзам для измученного сердца. Она пленит и дурманит израненные души. Но те, кто поддался искушению, желая быть в неведении, закрывая глаза на зло.. обманывают самих себя. В стремлении к мнимому спокойствию, они сковывают себя цепями ненависти и одиночества, погружаются в ядовитые пучины отчаяния.