Глава 19. Виновные и ложно обвинённые 2 страница

Дамблдор замолчал и повернулся в сторону витражного окна. Его мудрые голубые глаза заволокла дымка печали. Снейп мысленно застонал. Он знал, чем всё это обычно заканчивается и не горел желанием ещё пару часов слушать очередную душеспасительную лекцию о добре и зле.

— Самообман и жестокость, мой мальчик, приведут человека лишь в тупик. Тупик бесконечных скитаний и саморазрушения, — тем временем продолжал директор. — Впустив в сердце тьму, человек уже не сможет укрыться от неё. Она неотступно будет следовать за ним, отравляя разум и душу...

По тому, как начал стекленеть взгляд мальчишки, Северус понял, что тот сейчас уснёт прямо посреди проповеди и решил, что пора вмешаться, пока Альбуса окончательно не унесло:

— Вы можете написать на него заявление в аврорат и довести дело до суда, — услужливо предложил слизеринцу "добрый" профессор зелий, заслужив упрекающий взгляд Дамблдора, чей монолог он так бесцеремонно прервал.

Поттер прочистил горло, выходя из ступора:

— Я, пожалуй, воздержусь, сэр, спасибо, — решил он.

— Как хотите.

— Что ж, полагаю, вопрос исчерпан, — бодро объявил Дамблдор, снова перехватывая инициативу, — я рад, что всё, наконец, разрешилось. Гарри, Томас, вы можете возвращаться в свою гостиную.

Оба подростка переглянулись и поспешно ретировались из лазарета, продолжая обмениваться враждебными взглядами.

Оставшиеся в кабинете мадам Помфри взрослые задумчиво смотрели им вслед.

— Надеюсь, эта история не подорвет дружбу мальчиков, — высказался Альбус.

Снейп в искренность этих слов не очень-то поверил, хотя он и сам опасался как бы Поттер не ополчился на своего приятеля. Мальчишка слишком чутко относился ко лжи и недомолвкам.

Несколько минут хмурые слизеринцы в мрачном молчании шли по коридору, потом Гарри осторожно оглянулся, убеждаясь, что за ними никто не идет и уже через мгновение вся его угрюмость растаяла без следа. Он весело покосился на лучшего друга. Том неторопливо шагал рядом с ним, гордо расправив плечи и заложив руки за спину. От забитого, измученного чувством вины мальчика не осталось и следа, Арчер был, как обычно, преисполнен самодовольства и высокомерия. Поймав взгляд Гарри, Том насмешливо изогнул брови, его тонкие губы дрогнули в заговорщицкой ухмылке:

— Отличная работа, коллега, — в полголоса похвалил он.

Поттер широко ухмылялся.

— Аналогично, коллега, — он помедлил, — но ты всё же мог намекнуть мне раньше о своих планах.

— Мог, — не стал спорить Арчер, — но какое в этом тогда веселье?

 

* * *

Снейп отодвинул в сторону стопку проверенных работ пятого курса Гриффиндора и на время впал в унылую задумчивость. Мерлин всемогущий! Пять лет почти по слогам вбивать в головы малолетних недоумков простейшую информацию и в итоге узнать, что все его усилия оказались тщетны. Если бы не Грейнджер, Северус уже начал бы думать, что на львиный факультет распределяются только дети с полным отсутствием какого-либо таланта к зельеварению. Да его третьекурсники и то написали бы эти работы лучше. Мысли профессора плавно перетекли к конкретной парочке слизеринцев, которая не давала ему покоя. Вся эта ситуация с Ренклифтом казалась зельевару какой-то неправильной, хотя он и не мог понять почему. С одной стороны всё было ясно, как днём. Ренклифт упоённо третировал Поттера, тот как обычно всё замалчивал, пока ситуация не накалилась до предела. Это вынудило Арчера рассказать всё профессорам. Обычное дело. Даже эта безумная история с гиппогрифом и попытками Гарри скрыть истину была вполне в стиле мальчишки. Да и Ренклифт сам во всем признался после того, как Дамблдор пригрозил ему вызвать авроров, а записи Поппи гласили, что раны мальчика были магического характера и нанесли их предположительно в течение последних двадцати четырёх часов, без определения точного времени. Всё сходилось. Кроме одного. Северус никак не мог понять, зачем Арчер взорвал свой котел накануне. Была ли это намеренная попытка попасть в лазарет под благовидным предлогом или мальчик не рассчитывал на такой эффект? Поттер, конечно, выдумал бредовую историю про мяту, но кто в неё поверит? И если все это было частью их коварного плана, то почему тогда в кабинете медсестры Поттер выглядел таким растерянным, словно и правда не понимал, что происходит. Северус хорошо знал мальчишку и был абсолютно уверен, что тот не притворялся ни секунды. Да и зачем ему этот спектакль, когда он действительно пострадал от рук старшекурсника Рэйвенкло, и ему уже давно стоило бы попросить помощи? Снейп не видел повода для лжи в этом случае. Если только... Глаза зельевара расширились от внезапной догадки, возможно целью было не избавиться от Ренклифта, а снять обвинения с Хагрида и его глупой птицы. Северус знал, что мальчик сильно переживал изо всей этой истории, возможно гиппогриф все же ранил его тогда на уроке, просто Гарри постарался обставить всё так, будто зверь вообще не нанёс ему никаких увечий и тем самым аннулировать обвинения Малфоя. А его приятель по удачному стечению обстоятельств попал в лазарет, где подменил записи Поппи. План был хорош.

Но опять же. Почему тогда Гарри был так искренне удивлен? И отчего так страшно перепугался, когда Арчер взорвал котел, если они планировали это с самого начала? И почему нельзя было просто рассказать всё как есть, а не устраивать слёзное светопреставление со спецэффектами?

Северус досадливо поморщился. Как бы он ни разворачивал эту историю, вопросы у него не заканчивались. Единственным выходом было вызвать к себе Поттера и устроить ему допрос, но он сомневался, что это будет хорошей идеей, мальчик и так был на него обижен за историю со стихийными выбросами, вряд ли он обрадуется, если Снейп сейчас начнет обвинять его во лжи. Зельевар с сожалением подумал, что даже не может использовать на мальчишке веритасерум. Поттер стал слишком хорошо разбираться в зельях, чтобы во второй раз попасться на эту удочку.

Что ж, Северусу оставалось только осторожно наблюдать и надеяться, что эта парочка не задумала какую-нибудь глупость.

 

* * *

Том был так доволен своей аферой, что буквально лопался от гордости. Гарри его понимал. Они смогли обмануть всех! Вот только у Поттера всё ещё оставалась пара вопросов, и он вовсе не собирался оставаться в неведении. Этим же вечером, когда друзья сбежали от посторонних глаз в выручай-комнату, чтобы немного попрактиковаться в заклинаниях и обсудить последние новости, Гарри, наконец, смог утолить своё любопытство:

— Скажи, Том, — начал он, наблюдая, как Арчер бродит вдоль книжных полок, читая названия книг и выискивая что-нибудь интересное, — как тебе удалось заставить Ренклифта признаться?

Друг весело глянул на него:

— Я был очень убедителен.

— Ага, — Поттер кивнул, — и в каком именно заклинании выражалась твоя убедительность?

Том с видом триумфатора уселся в кресло напротив лучшего друга:

— Не в заклинании, — авторитетно глядя на Гарри поправил он, — в целой науке.

— Науке? — непонимающе нахмурился Поттер.

— Ты ведь знаешь, что такое Легилименция и Окклюменция?

Гарри кивнул:

— Способность мага проникать в сознание другого человека и область магического знания, изучающая защиту "сознания" от посягательств извне, — как по учебнику продекламировал он.

— Точно! — Том замолчал, красноречиво глядя на друга, тот при этом выглядел весьма скептически настроенным.

— И когда же ты освоил столь сложную технику? — недоверчиво поинтересовался он.

— Недавно, — уклончиво протянул Арчер, и Гарри со вздохом покачал головой.

— Том, я читал об этом вместе с тобой, помнишь? На то, чтобы в совершенстве овладеть этими навыками требуются годы, — он выдержал весомую паузу, — и ты хочешь сказать, что освоил и то и другое за сколько? За три месяца?

— На самом деле я начал работать над этим ещё в июле, — признался Арчер.

— О, — Поттер задумчиво почесал нос, — а почему не сказал?

— Потому что, — Том вдруг как будто бы смутился. — Потому что я не изучал её. Я просто, как бы... однажды понял, что уже знаю, как её использовать.

Теперь Гарри действительно казался удивленным.

— Думаешь, у тебя природные способности? Как наследие?

— Не знаю, может быть, — друг пожал плечами.

— Но почему тогда эти способности проявились только сейчас? — опровергнул собственную теорию Поттер. — Разве не должны наследия проявляться сразу же? Как с парселтангом.

Арчер снова пожал плечами и ничего не сказал.

— Том?

— Хм?

— О чем ты умалчиваешь?

Лучший друг почесал нос, вздохнул и хмуро уставился в пол:

— Впервые я заметил, что в точности знаю, как применить окклюменцию в прошлом году после того... после того как...

— В тебе вселился Риддл? — догадался Поттер.

— Да. Я не был уверен, хорошо это или плохо, — Том покосился на лучшего друга. Тот, к его удивлению, выглядел скорее заинтересованным, чем рассерженным или напуганным.

— И как ты об этом узнал?

— Когда Снейп спрашивал меня о том, что случилось в Тайной Комнате, я сказал, что не знаю и тут же почувствовал, будто кто-то влезает в мою голову, — Арчер поморщился, — я сначала испугался, что Риддлу каким-то образом удалось вернуться, пока не понял, что это Снейп пытается прочесть мои мысли. Тогда я совершенно рефлекторно скрыл свои воспоминания, так, словно действительно ничего не помнил.

Поттер в ужасе смотрел на друга:

— Снейп умеет читать мысли?!

— Похоже, что умеет.

— Кошмар, — мальчик прижал ладонь ко лбу, — что же делать? Мне тоже надо выучить окклюменцию!

— Расслабься, — Арчер засмеялся, — это работает только в случае прямого зрительного контакта. Просто не смотри ему в глаза и всё.

Поттер напряженно впился взглядом в одну точку, вспоминая все его беседы с деканом Слизерина и пытаясь сообразить, смотрел ли он ему тогда в глаза. А если смотрел, то смог ли Снейп узнать, о чем он думал? А вдруг Гарри там о чём-нибудь тайном размышлял, а профессор всё увидел? От острого приступа паранойи его спас веселый голос Тома:

— Я смотрю то, что наш декан способен читать мысли напугало тебя куда сильнее, чем то, что я каким-то образом унаследовал то же умение от Риддла.

— Ну, это же неплохо, — отвлеченно ответил Гарри, все ещё думая о профессоре зелий, — ты теперь сможешь защищать сознание и научишь этому меня. Жаль только ты раньше мне не рассказал.

— Я не думал, что новость о Снейпе тебя шокирует куда больше, чем зловещая способность, которая перешла к твоему лучшему другу от безжалостного тёмного мага, — иронично заметил Арчер.

— Ой, да брось ты! — фыркнул Поттер. — Что зловещего в чтении мыслей? Дело-то не в Легилименции, а в том, как ты её используешь, — мальчик задумался, — хотя, когда речь о тебе, что угодно начинает казаться зловещим.

Арчер со смехом швырнул в него подушкой.

— Так хочешь узнать, что случилось с Ренклифтом или нет?

— Ну, я, кажется, уже догадался, — горделиво признался Гарри, — ты как бы "смешал" мысли Ренклифта, добавив одну маленькую деталь про режущее заклинание. А дальше его сознание само перестроилось под новые сведения, он даже и не заметил, как у него появились другие воспоминания, — он улыбнулся, — вообще-то, это гениально.

— Спасибо.

— Только как ты впихнул к нему в голову воспоминания про дементоров?

— Никак, — Том помрачнел, — они там уже были.

— То есть, это и правда был он?

— Да, только...

— Что?

— Странное воспоминание, — медленно протянул Арчер, — словно эта идея ему не принадлежала.

— Хочешь сказать, есть кто-то ещё? — напряженно спросил Поттер.

— Да. И, похоже, этот кто-то был идейным вдохновителем Ренклифта.

— Но кто?

— Понятия не имею, — Арчер скривился, — ты себе не представляешь, какой бардак в голове у этого недоумка. Мне пришлось его обездвижить и минут десять копаться в мозгах, прежде чем я смог найти там то, что мне было нужно.

— И вся эта шумиха со взрывом на зельях была нужна для того чтобы подделать записи мадам Помфри и обеспечить тебе алиби, — Гарри кивнул.

— Я знал, что ты злой гений!

По губам лучшего друга скользнула самодовольная усмешка. Мальчики затихли. Арчер раскрыл книгу, что-то там выискивая, а Гарри в это время задумчиво смотрел в сторону.

— Том?

— Хм?

— Спасибо...

Арчер поднял голову:

— За что?

— Ты ведь все это сделал для меня, — Поттер вздохнул, — я знаю, тебя жутко бесит, моя... ээээ...

— Недальновидность? — любезно подсказал Том. — Безалаберность? Глупость? Индифферентность? Инертность?

— Ну, да, — мальчик смущенно потупился. — Типа того. Я просто, ну, знаешь...

— Да-да, я понял, — Том закатил глаза, — я тебя не первый день знаю, Гарри. Ты с детства был неспособен решать свои проблемы.

— Но это не потому что я не могу их решить! — словно оправдываясь, торопливо объяснил Поттер.

— Да. Это я тоже знаю, — Том улыбнулся. — Ты не хочешь.

— Наверное.

— Расслабься, — Арчер пожал плечами, и самодовольно усмехнулся: — просто предоставь это мне.

— Да уж, — Гарри смущенно почесал затылок. — Только не прикончи никого случайно, решая мои проблемы.

— Ну, это как пойдет, — безмятежно отозвался Том.

Они обменялись веселыми взглядами.

— А теперь, — как ни в чем не бывало, пропел Поттер, — когда мы постановили, что ты самый умный человек на планете, научи меня окклюменции!

— Паршивый из тебя подхалим, — ехидно заметил Том. Отбросив в сторону книгу, он с показной неохотой поднялся с кресла:

— Ладно, так уж и быть, посмотрим, что можно сделать с твоими дырявыми мозгами.

 

* * *

Гарри задумчиво почесал бровь, вздохнул, перенёс вес тела с правой ноги на левую и снова почесал бровь. Впервые в жизни ему было так трудно заставить себя постучать в чью-то дверь. На его счастье, дверь неожиданно открылась сама и взору мальчика предстал бледный и очень встревоженный профессор ЗОТИ, который так куда-то спешил, что чуть было не врезался в своего ученика.

— Гарри? — выдохнул он, отступив на шаг. — Что ты здесь делаешь?

Он нервно огляделся, словно ожидал, что за Поттером стоит ещё толпа людей.

— Я пришел поговорить с вами, профессор, — виновато сказал подросток, — и, эээ, извиниться.

— Извиниться? — Люпин выглядел растерянным. — За что?

— За то, что так нагло к вам вломился тогда, — выпалил Гарри, — я не знал... то есть... я не хотел создавать проблем!

— Гарри, — Ремус вздохнул, — думаю, это мне стоит извиняться.

— Что?

— Я подверг тебя опасности. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Я... я понимаю, что тебе нелегко было прийти сюда сегодня, и поверь, я рад, но тебе не нужно себя заставлять, я знаю, что должно быть пугаю тебя...

— Чего? — слизеринец моргнул.

— Гарри, — Ремус подался вперед, словно хотел схватить мальчика за плечи, но в последнее мгновение осекся и резко отшатнулся, — я не хотел, чтобы ты видел то существо, то чудовище, в которое я превращаюсь, — он отвел взгляд, — это должно быть отвратительно.

— Сэр, — Люпин взглянул на Поттера, и с удивлением обнаружил, что тот смотрит на него почти со злостью, — вы говорите ужасную ерунду!

— Что?

— Я животных обожаю! — сердито рявкнул мальчик. — А вы говорите, что это было отвратительно! — за напускной злостью Ремус вдруг разглядел искреннее возмущение, — почему вы думаете, что ваша вторая сущность так ужасна?!

— Гарри, это кровожадный зверь, — с нажимом произнёс Люпин, уверенный, что мальчик просто не осознал, с какой опасностью столкнулся, — чудо, что он не набросился на тебя!

— Но это была бы моя вина, не тал ли? — простодушно пожал плечами подросток.

— Что? — это заявление окончательно сбило профессора с толку.

— Ну, в смысле, мне не стоило выходить после отбоя, и уж тем более нельзя было так к вам вламываться. Если бы волк напал, виноват был бы я.

— Я... — Ремус запнулся и замолчал, ошеломленно глядя на мальчика, — неужели тебя не пугает моя сущность?

— Нет! Говорю же!

— Порой ты меня поражаешь, Гарри, — покачал головой Люпин и, опомнившись, отступил в сторону, — заходи, думаю, не стоит, обсуждать всё это на пороге.

Поттер без колебаний шагнул в кабинет, и его профессор со вздохом прикрыл дверь, решив что его визит к директору может подождать. Чтобы там ни говорил Гарри, Ремус прекрасно осознавал, какому риску подверг мальчика. Если бы он так старательно не пытался стать для подростка другом, этому ребенку не пришло бы в голову приходить к нему в кабинет посреди ночи в полнолуние. Но прежде чем он обсудит всё с Дамблдором, необходимо было поговорить с мальчиком, ведь возможно это будет его последний день в качестве профессора в Хогвартсе. Ремус не хотел бы просто выставить Гарри из кабинета, ничего не объяснив.

— Так о чем же ты так настойчиво хотел спросить меня в ту ночь? — поинтересвался Люпин, когда они с Поттером уселись друг напротив друга.

— Вот об этом, — с этими словами слизеринец достал из кармана изрядно помятую фотографию и протянул её профессору. Ремусу хватило лишь мимолетного взгляда на изображение, чтобы всё понять.

— Я предполагал, что ты так или иначе догадаешься.

— Так это правда? — подскочил Гарри. — Блэк был другом моего отца?

— Не просто другом, — нехотя произнёс Ремус, — они были как братья. Джеймс доверял ему во всем.

— Почему же Блэк решил служить Волдеморту? — удивленно спросил Поттер.

При имени тёмного волшебника Ремус заметно напрягся.

— Я не могу говорить с уверенностью. Сириус происходил из семьи тёмных волшебников, возможно, его предрасположенность все-таки взяла верх над дружескими чувствами. Хотя долгое время Сириус отвергал взгляды своей родни. Однажды, всё зашло так далеко, что он ушел из дома. Родители твоего отца приняли его как родного. Когда Тот-чьё-имя-не-называют начал охоту на Джеймса и Лили, было решено скрыть их с помощью заклятия доверия, — Люпин глянул на задумчивого слизеринца, — заклятие доверия это...

— Я знаю, что такое Фиделиус, профессор, — слабо улыбаясь, ответил подросток, чем очень удивил Ремуса. — Блэк стал хранителем тайны?

— Да.

— И рассказал Волдеморту о том, где прячутся мои родители.

— Да.

— Зачем?

— Что?

— Зачем он это сделал? Как можно предать человека, который стал тебе семьей? Разве это не странный поступок?

— Возможно, он был не в себе, — тихо сказал Люпин. — Я и сам тысячу раз задавался этим вопросом, но ответа на него так и не нашёл. Сириус... был весьма импульсивным в юности, но по большей части все его шутки и розыгрыши, были довольно безобидными. Я бы сказал, он частично совмещал в себе самые яркие черты харатктера Фреда и Джорджа Уизли. Безумный и Неугомонный, — старший волшебник прикрыл глаза, стараясь заглушить печальные воспоминания, — я никогда бы не подумал, что он может оказаться убийцей. Бедный Питер стал жертвой этого заблуждения.

— Питер?

— Питер Петтигрю. Он был нашим другом. Узнав о предательстве Сириуса, он попытался остановить его и в итоге погиб страшной смертью, — Люпин с болью смотрел на Гарри, — мы даже тела не смогли найти.

— Так всего вас было четверо? — помолчав, уточнил Гарри.

— Да. Джеймс, Сириус, Питер и я, все мы дружили в школе.

Слизеринец отвел взгляд и нахмурился, словно производил в уме какие-то подсчеты:

— Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост, — прошептал он, — это ваши прозвища! Это вы создали Карту Мародеров! Вы ведь Лунатик, так?

— Точно, — Люпин улыбнулся.

— А остальные? — мальчик с жадным любопытством смотрел на своего профессора.

— Джеймса мы называли Сохатым. Питера — Хвостом, а Сириус был...

— Бродягой, — кивнул Поттер. — Странные клички.

Ремус пожал плечами:

— Мы были детьми.

К удивлению профессора, подросток не казался расстроенным или сердитым, он лишь задумчиво водил пальцем по ручке кресла и чему-то задумчиво улыбался. Постепенно слабая улыбка покинула лицо мальчика и он заметно помрачнел.

— Значит, Блэк был лучшим другом отца, — пробормотал он. — Отрекся ради дружбы с ним от собственной семьи, ушел из дома. Потом зачем-то переметнулся на сторону Волдеморта, предал моих родителей, выдал их местоположение Тёмному Лорду, а когда об этом узнал Питер и попытался схватить Блэка, он устроил взрыв и убил его. То есть, чуть ли не за один день Блэк хладнокровно убил сразу двух близких друзей, один из которых был ему как брат, а второй пытался добиться правосудия. И целую улицу сторонних наблюдателей, которым не посчастливилось оказаться поблизости. Так что ли?

— Да.

Гарри досадливо цокнул языком и покачал головой. Как ни старался, он не мог себе представить Фреда и Джорджа Уизли в такой ситуации. Если Блэк в юности был похож на них, то как же это нужно было свихнуться, чтобы такое учудить?

— Выходит, — медленно заговорил он, — либо мой отец паршиво разбирался в людях, либо я чего-то не понимаю.

— Гарри, не стоит пытаться понять поступки безумца, — мягко произнёс Люпин, — я потратил на это двенадцать лет и поверь, это ни к чему не привело. Я прошу тебя об одном, — помолчав, сказал он, — не пытайся искать его, не пытайся мстить, это очень опасно!

Слизеринец выплыл из каких-то своих мыслей и удивленно моргнул:

— Да я и не собирался.

— О. Правда??

— Да, — мальчик пожал плечами. — Блэка ловит половина министерских авроров, дементоры из Азкабана и, насколько я понял, профессор Снейп, тайком, — он почесал нос, — не то чтобы они все очень в этом преуспели, но мне-то зачем влезать, если здесь и так очередь выстроилась? Пусть себе бегают друг за другом.

— Хм, я боялся... я не говорил тебе, потому что боялся твоей реакции, — признался Люпин, — я думал, что ты захочешь отомстить.

— Сэр, я ценю жертву своих родителей, очень трепетно отношусь к их памяти и всё такое, но я не готов посвящать себя адской мести из-за смерти людей, которых я даже не помню, — Поттер помолчал. — В смысле, если бы я встретил Блэка, я бы с радостью его проклял и всё такое, но искать его ради этого я не стану.

— Это хорошо, — помедлив, сказал Ремус. Выглядел он несколько удивлённым. — У тебя очень взрослый подход к ситуации.

Гарри пожал плечами, словно не видел в этом ничего особенного.

— О! Точно! — неожиданно подскочил он подросток. — Я совсем забыл спросить! А директор-то знает, что вы оборотень?

Ремус моргнул от столь резкой смены темы разговора. Надо признаться, такой реакции он не ожидал. Мужчина намеренно скрывал правду от Гарри, как и все остальные профессора, опасаясь, что, узнав о предательстве Блэка, мальчик придёт в отчаяние. Или в бешенство. И захочет ему отомстить. Вместо этого Поттер повел себя очень... по-слизерински. Сообразив, что от него ждут ответа, Люпин кивнул:

— Да. Я невероятно благодарен ему за то, что он принял меня на работу, зная, что я такое...

— А ещё кто-то знает?

— Да, — Ремус улыбнулся, — твой декан.

— Ого, а он почему?

— Он готовит для меня специальное зелье, которое позволяет мне контролировать зверя.

— Так вот почему волк на меня не напал...

— Полагаю, да, — Люпин с сомнением взглянул на подростка, — хотя, это скорее исключение, а не правило. Гарри, пожалуйста, помни, волк очень опасен, вне зависимости от того, принимаю я зелье или нет.

— Хорошо, профессор, — легко согласился мальчик, поднимаясь с кресла, — только зря вы так его ненавидите, — вдруг сказал он, пронзив своего учителя удивительно серьезным взглядом, — ведь чем больше вы ненавидите зверя, тем сильнее он ненавидит вас в ответ.

На этом слизеринец ушел, оставив Ремуса осмысливать его последние слова в совершенной растерянности.

От автора// После долгих часов размышлизмов, разговоров и просмотра сериала Хемлок Гроув у третьей части фика неожиданно родилась обложка)))

http://www.pichome.ru/TgG

Каноничные образы убиты и растоптаны, увы и ах, такой Поттер мне нравится больше, (сразу прошу прощения у всех поклонников Редклиффа) Думаю, там понято ху из ху...))) И отдельное спасибо моей бэте, которой я вынесла мозг с этим коллажем и которая, собственно, его и сделала)))

Глава опубликована: 03.06.2014

Редактировать текст главы

Глава 20. Дуэль

Дамблдор застал декана Слизерина за проверкой домашних заданий:

— Добрый вечер, Северус, — поприветствовал профессора директор, появившись в камине, — прошу, загляни ко мне в кабинет.

Снейп приложил все усилия, чтобы не испустить раздраженный вздох — он полдня настраивался на проверку работ кучи мелких недоумков и сейчас совершенно не хотел куда-либо идти. Но спорить со своим непосредственным начальником было не лучшей идеей.

— Буду у вас через несколько минут, — сухо пообещал волшебник.

Альбус кивнул и исчез в языках зеленого пламени. Гадая, что же опять произошло, зельевар отбросил в сторону перо и отправился на аудиенцию.

«Мерлином клянусь, если это опять Поттер, я кого-нибудь прокляну», — апатично подумал Снейп, покидая свой кабинет.

 

* * *

— А! Северус, вот и ты! — жизнерадостно объявил Дамблдор стоило профессору показаться на его пороге. — Прошу, проходи, присаживайся. Чаю? Меня угостили просто великолепными печеньями, пожалуйста, попробуй.

Альбус подвинул к нему тарелку сладкой выпечки, пока хмурый волшебник усаживался за директорский стол напротив старика. Снейп отвлеченно отказался от чая и сдобы, прожигая настороженным взглядом сидящего в соседнем кресле профессора ЗОТИ. Люпин выглядел кошмарно. Не то чтобы обычно оборотень излучал счастье и жизнерадостность, но сейчас он более всего напоминал побитую собаку. Зельевар списал это на последствия полнолуния. Однако стоило отметить, звероподобный нытик обычно изо всех сил делал вид, что эти трансформации его ничуть не обременяют. Без особого успеха, надо заметить.

«Ну что, во имя Мордреда, опять случилось? — раздраженно вопрошал про себя Северус. — Готов спорить, что бы ни произошло, в этом опять замешан проклятый мальчишка».

— Итак, коль скоро мы все собрались, прошу тебя, Ремус, расскажи нам еще раз, что произошло, — улыбнулся Альбус.

Люпин напряженно покосился на Снейпа, он явно не ожидал, что в разговоре будет участвовать его школьный недруг, и теперь чувствовал себя не в своей тарелке.

— Как я уже говорил, — тихо сказал он, — прошлой ночью Гарри видел мою, хм, другую форму.

Зельевар решил, что ослышался:

— Прошу прощения? — теперь он повернулся к оборотню всем корпусом, опасно сощурившись. — Мне на мгновение показалось, что ты сказал...

— Все верно, — покаянно вздохнул Люпин. — Боюсь, я был слишком неосторожен.

— Неосторожен? НЕОСТОРОЖЕН?! Каким образом мальчишка оказался в твоём кабинете посреди ночи?!

— Гарри увидел фото Джеймса и Сириуса. Ему нужны были ответы.

— Я не спрашивал, зачем Поттер отправился к тебе, недоумок, — раздраженно процедил Снейп. — Я спрашивал, как он туда попал?!

Той частью сознания, которая не была занята выяснениями отношений с Люпином, зельевар пообещал себе провести очень содержательную беседу с безмозглым сынком Джеймса Поттера насчет этих его излюбленных ночных вылазок.

— Эм, через дверь, — вяло отшутился Ремус.

Северус оскалился:

— О, как же я сам не догадался? — обманчиво спокойным голосом произнёс он. — И почему же, позволь узнать, ЭТА ЧЁРТОВА ДВЕРЬ НЕ БЫЛА ЗАПЕРТА?!

— Я, хм, полагаю, я забыл запереть её перед... перед тем, как обратиться, — Люпин говорил так тихо, что Снейп его еле расслышал. — Мне так жаль. Готов поклясться, мне казалось, я запер её, как обычно!

— Ты! — зельевар задохнулся от возмущения и замолчал, в ярости позабыв все ругательства и оскорбления. — Ты жалкий, клинический идиот! Ты хоть осознаешь, какой опасности подверг мальчика? И не только его! А если бы зверь вырвался? Что если бы он... ты искусал кого-нибудь из учеников или преподавателей?! — Северус резко обернулся к директору, указывая пальцем на оборотня: — Я говорил вам, Альбус, его нужно было запирать в клетке, где-нибудь за пределами замка! Я говорил, что ему не место в школе, которая кишит пустоголовыми детьми, только и мечтающими свернуть где-нибудь свои бесполезные шеи! И вот, пожалуйста! Что дальше? — он снова вперил в побелевшего то ли от стыда, то ли от гнева профессора ЗОТИ полный ненависти взгляд.

— Забудешь выпить зелье, слетишь с катушек и пережрешь все население Хогвартса и окрестностей?! Способны ли твои плюшевые мозги работать хотя бы раз в месяц?!

— Право же, Северус, — все-таки вмешался Дамблдор, — Ремус совсем не хотел подвергать кого-либо опасности.

— Да мне плевать, чего он там хотел или не хотел, — зашипел Северус. Он был так зол, что даже не задумался о том, как говорит со своим начальником, в голове у него снова и снова повторялась только одна картинка — Гарри Поттер, запертый в комнате с кровожадным чудовищем.

— Мальчик мог пострадать! — чеканя каждое слово произнес он. — Он мог погибнуть. Мог заразиться. Что мне с того, что этот герой дня сидит тут с виноватым видом и мямлит о своих сожалениях?

— Северус, ты не справедлив...

— Нет, все верно, Альбус, — возразил Люпин, сумев, наконец, вклиниться в разговор. — Я не могу оставаться в школе после случившегося.