И вновь Пётр отрёкся от какой-либо связи со своим Учителем.
Приведённый в глубокое замешательство, Пётр стремился избавиться от своих обвинителей. Отойдя от костра, он удалился в пустой притвор. Проведя в уединении больше часа, он случайно столкнулся с привратницей и её сестрой, которые снова стали дразнить его, обвиняя в том, что он является сторонником Иисуса. И опять он отрицал эти обвинения. Не успел он в очередной раз отречься от всякой связи с Иисусом, как пропел петух, и Пётр вспомнил, о чём предупреждал его Учитель ранее той же ночью. Пётр стоял, сокрушённый чувством вины, с тяжестью на сердце. И тут двери дворца открылись, и стражники провели мимо Иисуса, которого они вели к Кайафе. Поравнявшись с Петром, в свете факелов Учитель заметил на лице Своего апостола – в прошлом самонадеянного и храбрившегося – выражение отчаяния, и, обернувшись, Он взглянул на Петра. До самой своей смерти Пётр помнил этот взгляд, вобравший в себя такую жалость и любовь, которую ещё никогда не видел на лице Иисуса смертный человек.
После того как Иисус и стражники вышли из ворот, Пётр последовал за ними, но вскоре остановился. Он не мог идти дальше. Он сел на обочину дороги и горько заплакал. Выплакав своё отчаяние, он повернул назад, в лагерь, в надежде найти своего брата Андрея. Добравшись до лагеря, он обнаружил там только Давида Зеведеева, который отправил вместе с ним гонца, проводившего его в Иерусалим, – туда, где скрывался его брат.
Все эти события произошли с Петром во дворе дома Ханана на Масличной горе. Он не сопровождал Иисуса во дворец первосвященника Кайафы. Петушиный крик, заставивший Петра осознать, что он несколько раз отрёкся от своего Учителя, подчёркивает то, что всё это происходило за пределами Иерусалима, поскольку закон запрещал держать домашнюю птицу в черте города.
61.3. СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ СОВЕТА
Около половины четвёртого утра в пятницу первосвященник Кайафа потребовал от следственной комиссии Совета тишины и приказал привести Иисуса для официального суда. В трёх предыдущих случаях Совет абсолютным большинством голосов приговаривал Иисуса к смерти, придя к выводу о том, что Он заслуживает смерти по неофициальному обвинению в нарушении Закона, святотатстве и презрении к традициям отцов Израиля.
Это не было очередным заседанием Совета, который обычно собирался во дворце, в зале из тёсаного камня. В данном случае во дворце первосвященника была собрана специальная следственная комиссия, состоявшая примерно из тридцати членов Совета. Иоанн Зеведеев присутствовал здесь в течение всего этого так называемого суда.
Старшие священники, учителя Закона, саддукеи и некоторые из фарисеев ликовали от того, что Иисус, угрожавший их положению и бросивший вызов их власти, теперь находится в их руках. И они были полны решимости отомстить, чтобы Он уже никогда не выбрался отсюда живым.
Обычно, если совершённое человеком преступление предусматривало смертную казнь, евреи проводили судебное разбирательство с большой тщательностью и предоставляли исчерпывающие гарантии беспристрастного отбора свидетелей и справедливого суда. В данном же случае Кайафа являлся скорее прокурором, чем непредвзятым судьёй.
Иисус предстал перед этим трибуналом одетым в Свою обычную одежду и со связанными за спиной руками. Все члены трибунала были поражены и несколько смущены Его величественным видом. Никогда ещё им не приходилось лицезреть подобного узника и видеть такое самообладание в Человеке, Который предстал перед судом, решающим Его жизнь.
По иудейскому Закону, минимум два свидетеля должны были дать одинаковые показания по одному и тому же вопросу, прежде чем против узника могло быть выдвинуто обвинение. Иуда Искариот не мог выступать в качестве свидетеля против Иисуса ввиду того, что Закон категорически запрещал использовать показания предателя. Более десятка лжесвидетелей прибыли сюда, чтобы свидетельствовать против Иисуса, но их показания были настолько путаными и явно сфабрикованными, что сами члены Совета сгорали от стыда из-за этого спектакля. Иисус стоял, милосердно взирая на этих лжесвидетелей, и уже одно выражение Его лица лишало этих лгунов самообладания. В течение всех этих ложных показаний Он не проронил ни слова, ничего не ответив на их лживые обвинения.
Первыми двумя свидетелями, которые хотя бы в чём-то не противоречили друг другу, были двое мужчин, показавших, что они слышали, как в ходе одного из выступлений в Храме Иисус сказал, что Он «разрушит этот Храм рукотворный и в три дня выстроит другой, нерукотворный». Это было не совсем то, что сказал Иисус, тем более, что произнося эти слова, Иисус показывал на Своё Собственное тело.
Хотя первосвященник и прокричал Ему: «Что же Ты ничего не отвечаешь на их обвинения?» – Иисус молчал.
Он хранил молчание, пока все лжесвидетели давали свои показания. Слова этих клеветников были столь пропитаны ненавистью, фанатизмом и наглыми преувеличениями, что их показания распадались из-за своей собственной запутанности. Лучшим опровержением их ложных обвинений было невозмутимое и величественное молчание Иисуса.
Вскоре после того как лжесвидетели начали давать показания, прибыл Ханан и занял своё место рядом с Кайафой. Теперь он поднялся и заявил, что угроза Иисуса разрушить Храм достаточна для выдвижения против Него трёх обвинений.
Он «опасный мошенник»: внушает народу невозможное и вообще обманывает людей. Он «необузданный бунтарь»: выступает за насильственное посягательство на священный Храм, – иначе каким образом Он мог бы разрушить его? Он «учит магии», поскольку обещает построить новый Храм, причём нерукотворный.
Полный состав Совета уже решил, что Иисус повинен в караемых смертью нарушениях иудейских законов, но теперь они были больше озабочены выдвижением против Его действий и учений таких обвинений, которые позволили бы Пилату вынести их узнику смертный приговор. Они знали, что должны заручиться согласием римского правителя, прежде чем Иисус сможет быть казнён по Закону. Ханан же намеревался вести свою линию, пытаясь представить Иисуса слишком опасным Учителем, чтобы Его можно было оставить на свободе.
Однако Кайафа не мог больше смотреть на Иисуса, Который стоял перед ним, храня абсолютное спокойствие и продолжая молчать. Он решил, что знает как минимум один способ заставить арестованного заговорить.
Поэтому он подскочил к Иисусу и, тряся своим пальцем перед Его лицом, сказал: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам: Ты – Избавитель, Сын Божий?»
Иисус ответил Кайафе: «Да. Вскоре Я отправлюсь к Отцу, и Сын Человеческий будет облечён силой и вновь будет властвовать над небесным воинством».
Услышав эти слова, первосвященник пришёл в ярость и, разорвав на себе верхние одежды (в знак осуждения богохульства), воскликнул: «Какие ещё нужны свидетели! Теперь вы все слышали богохульство этого Человека. Как вы теперь думаете, что следует сделать с этим нарушителем Закона и богохульником?»
И все они ответили в один голос: «Он заслуживает смерти. Распять Его!»
Иисус не проявил никакого интереса к вопросам Ханана или членов Совета, за исключением этого единственного вопроса о Его посвященческой миссии. Когда Его спросили, является ли Он Сыном Божьим, Он сразу же и безоговорочно дал утвердительный ответ.
Ханан хотел, чтобы суд продолжался и были предъявлены конкретные обвинения по поводу отношения Иисуса к римскому закону и римским властям для последующего представления Пилату. Члены Совета хотели поскорее закончить с этими вопросами не только потому, что это был день приготовления к Пасхе, когда всякую мирскую работу следовало завершить до полудня, но и потому, что в любой момент Пилат мог отправиться назад в римскую столицу Иудеи, Кесарию, поскольку он прибыл в Иерусалим только на празднование Пасхи.
Но Ханану не удалось сохранить контроль над трибуналом в своих руках. Когда Иисус столь неожиданно ответил на вопрос Кайафы, первосвященник выступил вперёд и ударил Его рукой по лицу. Ханан был поистине ошеломлён, видя, как остальные члены трибунала, выходя из комнаты, плюют Иисусу в лицо, и многие из них наносят Ему издевательские пощечины. Так в половине пятого утра, в атмосфере беспорядка и неслыханного разброда, завершилось первое заседание Совета, посвящённое суду над Иисусом.
61.4. ЧАС УНИЖЕНИЯ
Согласно иудейскому Закону, для вынесения смертного приговора нужно было провести два заседания трибунала. Второе заседание должно было состояться на следующий день после первого, а время между заседаниями члены трибунала должны были посвятить посту и скорби. Но эти люди не могли ждать следующего дня, чтобы подтвердить своё решение о том, что Иисус должен умереть. Они прождали только час. Тем временем Иисус был оставлен в зале для допросов под надзором храмовых стражников, которые вместе с челядью первосвященника забавлялись тем, что подвергали Сына Человеческого всевозможным оскорблениям. Они издевались над Ним, плевали на Него и жестоко били. Они ударяли Его по лицу хлыстом, а затем говорили: «Прореки, Избавитель, кто ударил Тебя?». И так они продолжали в течение всего часа, глумясь и издеваясь над этим не оказывающим сопротивления Галилеянином.
Весь этот трагический час страданий и издевательских допросов, устроенных бессердечными стражниками и челядью, Иоанн Зеведеев, объятый ужасом, находился в одиночестве в соседней комнате. Когда начались эти оскорбления, Иисус, кивнув головой, дал Иоанну знак уйти. Он прекрасно понимал, что если позволит апостолу остаться в комнате и стать свидетелем этих издевательств, возмущение Иоанна может пробудиться с такой силой, что приведёт к вспышке протеста и негодования и, возможно, будет стоить ему жизни.
В течение всего этого ужасного часа Иисус не проронил ни слова. Для Его мягкой и чувствительной человеческой души не было более горького глотка из чаши унижений, чем этот жуткий час произвола невежественных и жестоких стражников и слуг, которых подтолкнул на оскорбления пример, показанный членами так называемого трибунала.
61.5. ВТОРОЕ ЗАСЕДАНИЕ ТРИБУНАЛА
В половине шестого началось второе заседание трибунала, и Иисуса отвели в соседнюю комнату, где Его ждал Иоанн. Здесь Иисус находился под надзором римского солдата и храмовых стражников. Тем временем трибунал приступил к формулированию обвинений, которые следовало представить Пилату. Ханан разъяснил присутствующим, что обвинения в богохульстве не будут иметь никакого значения для Пилата. Иуда присутствовал на втором заседании трибунала, но показаний не давал.
Это второе заседание продолжалось всего полчаса, и когда они прервали слушание, чтобы отправиться к Пилату, их вердикт, требовавший для Иисуса смертной казни, состоял из трёх пунктов.
Иисус «совращает еврейский народ, обманывает людей и подстрекает их к мятежу». Он «учит людей отказываться от уплаты дани цезарю». Он «утверждает, что является Царём и основателем новой религии, тем самым подстрекая к измене императору».
Вся эта процедура проходила в нарушение всех правил и иудейских законов. Суд не нашёл двух свидетелей, которые согласились бы друг с другом хотя бы по одному вопросу, за исключением тех, которые дали показания относительно заявления Иисуса о разрушении Храма и восстановлении его в три дня. Но даже по этому вопросу ни один свидетель не выступил в защиту обвиняемого, и Иисуса не попросили объяснить, что Он хотел этим сказать.
Единственный вопрос, по которому трибунал мог бы провести последовательное разбирательство, было богохульство, но и это основывалось бы целиком на собственных показаниях Иисуса. И даже по обвинению в богохульстве не было проведено официального голосования, необходимого для вынесения смертного приговора.
И теперь они взяли на себя смелость сформулировать три обвинения, с которыми они собирались отправиться к Пилату, не выслушав по этим пунктам обвинения ни одного свидетеля и приняв решение в отсутствие обвиняемого. После этого трое фарисеев покинули зал суда: они добивались смерти Иисуса, но не желали выносить против Него обвинений в отсутствие свидетелей и обвиняемого.
Иисус не появлялся больше перед Советом. Они не желали снова смотреть Ему в глаза и судить Его невинную жизнь. Иисус не знал формулировки обвинениях, пока не услышал их из уст Пилата.
Во время второго заседания трибунала – когда Иисус находился в комнате с Иоанном и стражниками – несколько женщин, служивших во дворце первосвященника, пришли вместе со своими подругами взглянуть на странного Узника, и одна из них спросила: «Ты ли Помазанник – Сын Божий?»
Иисус ответил: «Если Я скажу вам, вы не поверите Мне. А если Я спрошу вас, вы не ответите».
В шесть часов утра Иисуса вывели из дома Кайафы, чтобы доставить к Пилату для утверждения смертного приговора, столь незаконно вынесенного Советом.
Глава 62. Суд Пилата
62.1. ПРИБЫТИЕ К ПИЛАТУ
В седьмом часу утра в пятницу, 7 апреля 30 года н. э., Иисуса привели к Понтию Пилату – римскому прокуратору (наместнику) Иудеи, Самарии и Идумеи, который подчинялся непосредственно легату (главному военному командиру и наместнику) Сирии. Храмовая стража доставила Иисуса к римскому правителю связанным в сопровождении примерно пятидесяти обвинителей, включая членов Совета (в основном саддукеев), Иуду Искариота и первосвященника Кайафу, а также апостола Иоанна. Ханана среди них не было.
Пилат был уже на ногах, готовый к приёму ранних посетителей, так как те, кто в предыдущий вечер заручился его согласием на использование римских солдат для ареста Сына Человеческого, сообщили ему, что Иисуса приведут к нему рано утром. Было решено, что суд состоится перед преторием, пристроенным к крепости Антония, где Пилат и его жена останавливались при посещениях Иерусалима.
Хотя Пилат провёл значительную часть допроса подсудимого в залах претория, публичное дознание проводилось снаружи, на ступенях, которые вели к главному входу. Это была уступка иудеям: в этот день приготовления к Пасхе они отказывались входить в языческие здания, где, как они опасались, могли пользоваться закваской. Такое поведение не только осквернило бы их и не позволило бы участвовать в послеполуденном празднестве благодарения, но и заставило бы совершить очистительные обряды после захода солнца, прежде чем они были бы вправе разделить пасхальную трапезу.
Хотя этих иудеев ничуть не смущало то, что целью их заговора было узаконенное убийство Иисуса, они продолжали скрупулезно соблюдать всё, что касалось ритуальной чистоты и установленных традиций.
62.2. ПОНТИЙ ПИЛАТ
Если бы Понтий Пилат не зарекомендовал себя достаточно умелым правителем малых провинций, император Тиберий вряд ли позволил бы ему в течение десяти лет сохранять за собой должность прокуратора Иудеи. Пилат не любил евреев, и эта глубоко укоренившаяся ненависть начала проявляться уже давно. Из всех римских провинций ни одной не было так трудно управлять, как Иудеей. Пилат никогда по-настоящему не понимал проблем, связанных с управлением евреями, и потому уже в самом начале своего правления допустил целый ряд губительных и фактически роковых просчётов. Именно эти просчёты и дали евреям такую власть над ним. Если они стремились повлиять на его решения, им было достаточно пригрозить восстанием, и Пилат быстро капитулировал. Эта явная нерешительность прокуратора – или отсутствие моральной смелости – объяснялась в первую очередь несколькими прошлыми столкновениями с иудеями, а также тем, что в каждом из этих случаев он терпел поражение. Евреи знали, что Пилат страшится их и боится упасть в глазах Тиберия, и они не раз пользовались этим, ставя правителя в чрезвычайно невыгодное положение.
Неприязненное отношение евреев к Пилату сложилось в результате целого ряда злосчастных столкновений. В первом случае он не принял всерьёз их глубоко укоренившегося предубеждения против любых изображений как символов идолопоклонства. Поэтому, в отличие от своего предшественника, он позволил солдатам вступить в Иерусалим, не убрав изображений цезаря со своих знамён. Пять дней большая делегация иудеев неотступно следовала за Пилатом, умоляя, чтобы он приказал убрать эти изображения с военных знамён. Пилат наотрез отказался удовлетворить их просьбу, пригрозив немедленной смертью. Будучи скептиком, Пилат не понимал, что люди, обладающие сильными религиозными чувствами, без колебания умрут за свои религиозные убеждения. Поэтому он пришёл в смятение, когда эти иудеи вызывающе выстроились перед его дворцом, пали ниц и известили его, что готовы умереть. Пилат понял, что он выступил с угрозой, которую не хочет приводить в исполнение. Он уступил, приказав снять изображения с воинских знамён в Иерусалиме, и с того дня в значительной мере оказался заложником прихотей иудейских вождей, которые, таким образом, нашли его слабое место: бросать угрозы, которые он боялся выполнять.
Впоследствии Пилат решил восстановить утраченный престиж и приказал повесить на стенах дворца Ирода в Иерусалиме щиты с изображениями императора, какие обычно использовались для поклонения цезарю. Иудеи возмутились. Но Пилат был непреклонен и отказался выслушивать их протесты. Евреи безотлагательно обратились с жалобой в Рим, и император столь же безотлагательно приказал убрать оскорбительные щиты. После этого Пилат пал в их глазах ещё ниже.
Ещё одной причиной огромной немилости Пилата среди евреев стало то, что он осмелился брать деньги из храмовой казны для оплаты строительства нового акведука, который должен был улучшить снабжение водой миллионы посетителей, собиравшихся в Иерусалиме по большим религиозным праздникам. Евреи считали, что только Совет вправе распоряжаться храмовыми деньгами, и они всегда поносили Пилата за это дерзкое постановление. В результате этого решения вспыхнуло не менее десятка бунтов, и было пролито много крови. Последняя из серьёзных вспышек насилия была связана с массовым убийством галилеян, молившихся у жертвенника.
Примечательно, что хотя этот нерешительный римский правитель пожертвовал Иисусом из-за своего страха перед евреями и для укрепления своего личного положения, в конце концов он был смещён в результате бессмысленного убийства самаритян в связи с притязаниями лжемессии, который повёл свои отряды на гору Гаризим, где, как он утверждал, были захоронены храмовые сосуды. После того как этот лжемессия, несмотря на своё обещание, не смог показать места захоронения священных сосудов, вспыхнули кровавые бунты. В результате этого происшествия легат Сирии приказал Пилату вернуться в Рим. Тиберий умер, когда Пилат находился на пути в Рим (в 37 году), и он не получил повторного назначения в качестве прокуратора Иудеи. Всю жизнь он продолжал раскаиваться в том, что дал согласие на распятие Иисуса. Не удостоившись милости у нового императора Калигулы, Пилат удалился в район Лозанны, где впоследствии покончил с собой.
Клавдия Прокула, жена Пилата, была наслышана об Иисусе от своей служанки – финикиянки, поверившей в Радостную Весть Царства. После смерти Пилата Клавдия стала одной из видных проповедниц Учения Иисуса.
62.3. ИИСУС ПЕРЕД ПИЛАТОМ
Когда Иисус и Его обвинители собрались перед зданием суда, римский правитель вышел и, обращаясь к ним, спросил: «В чём вы обвиняете этого Человека?»
Саддукеи и советники, которые стремились во что бы то ни стало убрать Иисуса со своего пути, решили отправиться к Пилату и просить об утверждении смертного приговора Иисусу, не выдвигая против Него вообще никаких конкретных обвинений.
Поэтому представитель Совета ответил Пилату: «Если бы этот Человек не был преступником, мы не привели бы Его к тебе!»
Когда Пилат увидел, что они не хотят излагать своих обвинений против Иисуса (хотя ему было известно, что они всю ночь обсуждали Его вину) он ответил им: «Поскольку вы не выдвинули конкретных обвинений, почему бы вам не забрать этого Человека и не судить Его по вашим собственным законам?»
Тогда служитель трибунала ответил Пилату: «Закон не позволяет нам предавать кого-либо смерти, а этот возмутитель спокойствия заслуживает смерти за Свои речи и дела. Поэтому мы и пришли к тебе за утверждением этого решения».
Пилат знал кое-что о труде Иисуса среди евреев, и решил, что выдвигаемые против Него обвинения связаны с нарушением иудейских религиозных законов. Поэтому он стремился передать дело назад в их собственный суд. Кроме того, Пилат наслаждался тем, что заставил их публично признаться в своей неспособности вынести и привести в исполнение смертный приговор даже в отношении одного из представителей своего собственного народа, вызывавшего у них ненависть.
Несколькими часами ранее – около полуночи и вслед за тем, как он позволил использовать римских солдат при аресте Иисуса, – Пилат вновь услышал об Иисусе и Его Учении от своей жены Клавдии, которая частично приняла иудаизм, а позднее всецело поверила в Радостную Весть Иисуса.
Пилат предпочёл бы отложить слушание, однако он видел, что иудейские вожди полны решимости продолжить это дело. Он знал, что наступивший день является не только днём подготовки к Пасхе, но и пятницей, то есть временем приготовления к еврейской субботе – дню покоя и молитв.
Чрезвычайно задетый непочтительной манерой обращения этих евреев, Пилат не хотел подчиняться их требованиям – приговорить Иисуса к смерти без суда.
Поэтому, подождав несколько мгновений и не услышав от них обвинений в адрес заключённого, он повернулся к ним и сказал: «Я не стану приговаривать этого Человека к смерти без суда, и я не намерен допрашивать Его, пока вы не изложите свои обвинения против Него в письменном виде».
Услышав эти слова Пилата, первосвященник и другие члены Совета дали знак служителю суда, который вручил Пилату письменные обвинения против Иисуса.
Они гласили: «Заседание Совета пришло к заключению, что этот Человек является преступником и возмутителем спокойствия народа и что Он повинен в следующем: Он совращает наш народ и подстрекает его к восстанию, Он запрещает людям платить дань цезарю, Он называет Себя царём иудеев и проповедует создание нового царства».
Ни по одному из этих обвинений Иисус не был надлежащим образом допрошен и не был признан виновным в установленном Законом порядке. Он даже не слышал этих обвинений, когда они зачитывались в первый раз, но Пилат приказал привести Иисуса из претория, где Он находился под стражей, и потребовал повторить эти обвинения в присутствии Иисуса.
Когда Иисус слушал эти обвинения, Он прекрасно знал, что еврейский суд не допросил Его по этим вопросам, и то же самое знали Иоанн Зеведеев и обвинители Иисуса. Но Иисус не ответил на эти ложные обвинения. Даже после того, как Пилат предложил Ему ответить Своим обвинителям, Иисус продолжал хранить молчание. Пилат был столь изумлён несправедливостью всей процедуры и столь поражён молчаливой и уверенной манерой Иисуса держаться, что решил отвести заключённого внутрь и допросить Его лично.
Разум Пилата был смущён. Душа его была полна страха перед евреями, а дух был глубоко взволнован зрелищем Иисуса, величественно стоящего перед Своими кровожадными обвинителями и взирающего на них не с молчаливым презрением, а с выражением истинной жалости и скорбной любви.
62.4. НАЕДИНЕ С ПИЛАТОМ
Оставив стражников снаружи, Пилат проводил Иисуса и Иоанна Зеведеева в свои покои. Здесь он предложил заключённому сесть, уселся возле Него сам и задал Ему несколько вопросов. Пилат начал свой разговор с Иисусом, заверив Его в том, что не верит в первый пункт выдвинутого против Него обвинения, – о совращении народа и подстрекательстве к восстанию.
Затем он спросил: «Призывал ли Ты когда-либо не платить дань цезарю?»
Показав на Иоанна, Иисус сказал: «Спроси его или какого-нибудь другого человека, который слышал Мои учения».
Пилат спросил об этом у Иоанна, и Иоанн дал показания относительно учений Иисуса и объяснил, что Он и Его апостолы платили налоги как цезарю, так и Храму.
Выслушав Иоанна, Пилат сказал: «Смотри, никому не рассказывай о том, что Я говорил с тобой».
И Иоанн всегда хранил эту тайну.
После этого Пилат повернулся и продолжил допрос Иисуса: «А теперь относительно третьего обвинения, которое выдвигается против Тебя: являешься ли Ты царём иудеев?»
Поскольку в голосе Пилата сквозило искреннее любопытство, Иисус улыбнулся прокуратору и сказал: «Пилат, спрашиваешь ли ты от себя – или же повторяешь вопрос других, Моих обвинителей?»
На это голосом, в котором звучали нотки возмущения, правитель ответил: «Разве я иудей? Твой собственный народ и старшие священники привели Тебя и попросили меня приговорить Тебя к смертной казни. Я сомневаюсь в обоснованности их обвинений и всего лишь пытаюсь выяснить, что Ты совершил. Скажи мне – говорил ли Ты, что являешься царём иудеев, и пытался ли основать новое царство?»
Тогда Иисус ответил Пилату: «Разве ты не видишь, что Царство Моё не в этом мире? Если бы Царство Моё было в этом мире, Мои ученики обязательно встали бы на Мою защиту, дабы Я не был предан в руки иудеев. Мое присутствие здесь, перед тобой, со связанными руками, достаточно для того, чтобы показать всем людям, что Царство Моё это владение духовное, – братство людей, которые, благодаря вере и с помощью любви, стали сынами Божьими. И это спасение уготовлено как иудею, так и язычнику».
Пилат спросил: «Следовательно, Ты всё-таки царь?»
Иисус ответил: «Да, Я именно такой Царь, и Царство Моё – это семья вероисповедных сынов Отца Моего Небесного. Для этого Я родился и пришёл в этот мир – показать Отца Моего всем людям и свидетельствовать об истине Божьей. Так и сейчас Я говорю тебе, что каждый, кто любит истину, слышит Мой голос».
Тогда Пилат (отчасти иронично, отчасти серьёзно) сказал: «Истина… Что такое истина – кто знает?»
Пилат был неспособен постичь слова Иисуса, как не мог он понять и природу Его духовного Царства, но теперь он был уверен в том, что заключённый не совершил ничего, что заслуживало бы смертной казни. Одного взгляда на Иисуса – лицом к лицу – было достаточно, чтобы убедить даже Пилата в том, что этот мягкий и утомлённый, но величественный и честный Человек не является свирепым и опасным революционером, стремящимся утвердиться на мирском троне Израиля. Как показалось Пилату, он отчасти понял, что имел в виду Иисус, называя Себя Царём, ведь Пилат был знаком с учениями стоиков, которые говорили, что «мудрец это царь». Пилат был глубоко убеждён в том, что Иисус – не опасный зачинщик восстания, а всего лишь безобидный мечтатель, невинный фанатик.
Допросив Иисуса, Пилат вернулся к старшим священникам и обвинителям Иисуса и сказал: «Я допросил этого Человека и не нашёл за Ним никакой вины. Я не считаю, что Он повинен в тех преступлениях, в которых вы Его обвиняете. Я думаю, что Его следует освободить».
Услышав это, иудеи пришли в такую ярость, что громко закричали, требуя для Иисуса смерти, а один из членов Совета решительно выступил вперёд и, подойдя к Пилату, сказал: «Этот Человек будоражит народ, от Галилеи и по всей Иудее. Это смутьян и злодей. Ты будешь ещё долго жалеть, если отпустишь этого нечестивца на свободу».
Пилату силой навязывали решение. Поэтому не зная, как поступить с Иисусом, и услышав от них, что Иисус начал Свой труд в Галилее, он решил уклониться от ответственности за решение по этому делу – по крайней мере, оттянуть время и подумать, – и направить Иисуса к Ироду Антипе, который находился в то время в городе по случаю Пасхи. Пилат также надеялся, что этот жест поможет смягчить отношения между ним и Иродом, которые уже в течение какого-то времени оставались натянутыми из-за многочисленных разногласий по вопросам разделения власти.
Кликнув стражников, Пилат сказал: «Этот Человек из Галилеи. Отведите Его немедленно для допроса к Ироду, а после этого доложите мне о его выводах».
И они отвели Иисуса к Ироду.
62.5. ИИСУС ПЕРЕД ИРОДОМ
Когда Ирод Антипа останавливался в Иерусалиме, он располагался в древнем маккавейском дворце Ирода I, и именно сюда, в дом прежнего царя, был приведён Иисус храмовой стражей в сопровождении Своих обвинителей и растущей толпы. Ирод был наслышан об Иисусе, вызывавшем у него огромное любопытство. Когда Сын Человеческий предстал перед ним тем утром в пятницу, Ирод ни на мгновение не вспомнил того Юношу, Который когда-то явился к нему в Сепфорис с просьбой о справедливом решении вопроса о деньгах, причитавшихся Его отцу, погибшему в результате несчастного случая на строительстве общественного здания. Насколько Ироду было известно, он никогда не встречался с Иисусом, хотя Учитель премного беспокоил его, пока основной областью Его труда оставалась Галилея. Теперь, когда Иисус находился в руках Пилата и иудеян, Ирод желал увидеть Его, будучи уверенным в том, что в будущем ему уже не грозит какая-либо опасность с Его стороны. Ирод был наслышан о чудесах, сотворённых Иисусом, и очень надеялся стать свидетелем одного из таких чудес.
Когда Иисуса привели к Ироду, правитель был поражён Его величественным видом и спокойным, хладнокровным выражением лица. Около пятнадцати минут Ирод задавал Иисусу свои вопросы, но Тот ничего не отвечал. Ирод поддразнивал Его и пытался заставить сотворить чудо, но Иисус не реагировал на его многочисленные вопросы и ядовитые насмешки.
После этого Ирод повернулся к старшим священникам и саддукеям и, выслушав их обвинения, узнал ещё больше того, что было доложено Пилату о мнимых злодеяниях Сына Человеческого. Наконец – убедившись в том, что Иисус не станет ни разговаривать, ни творить для него чудеса, – Ирод, подразнив Его какое-то время, вырядил Его в старую царскую одежду и отправил назад к Пилату. Ирод знал, что в Иудее Иисус не подпадает под его юрисдикцию. Хотя он был рад навсегда избавится от Иисуса в Галилее, он благодарил судьбу за то, что именно Пилат взял на себя ответственность за смерть Иисуса. Ирод так и не оправился от страха, который преследовал его после убийства Иоанна Крестителя. Временами он даже начинал подозревать, что Иисус – это воскресший Иоанн. Теперь же Ирод освободился от этого страха, поскольку увидел, что Иисус – совершенно иной Человек по сравнению с пламенным пророком, посмевшим открыто разоблачить и осудить его личную жизнь.
