Существует множество психотехник, ставящих перед практикующим разные задачи и предлагающих разные средства для их решения. Первое впечатление при ознакомлении с духовными практиками может привести к выводу об их фундаментальном несходстве. Так, в одних случаях провозглашается, что путь к достижению цели лежит через аскезу, отказ от мирских желаний и страстей, глубокие медитативные размышления, полное уединение (иногда весьма длительное – до нескольких лет). В других же – человеку рекомендуют оставаться в миру, жить обычной жизнью, введя лишь минимальные ограничения (например, отказ от стимулирующих веществ: чая, кофе, алкоголя, использование принципов очищения, как физического, так и духовного), и последовательно выполнять определенные чисто технические процедуры.
В самом общем виде можно сказать, что существуют два пути духовного обновления. Один – требующий от человека последовательных и весьма значительных усилий по самоограничению и самосовершенствованию на каждом этапе духовной практики (его называют прямой). Другой же – более доступный, как бы кружной. Если мы сравним духовное возрождение человека с восхождением на высокую гору, то первый путь поведет нас прямо вверх, через расщелины, нагромождения камней, скальные участки. Второй же будет пролегать вокруг горы, ведя человека по спирали все выше и выше и предлагая камни обойти, а не перелезать через них, расщелины оставить в стороне, а не мостить через них дорогу и т.п. Добираться до вершины первым путем нелегко, но расстояние до цели гораздо меньше, чем во втором случае. Во втором же случае сама дорога гораздо проще, но путь намного длиннее.
Возникает вопрос: как при таком несходстве методик предполагается обеспечить достижение сходного (или весьма близкого) результата? Ситуация очень интересная. Оказывается, глубинная трансформация личностных качеств может быть достигнута как в результате прямых и непосредственных усилий, так и в виде своего рода побочного продукта других форм деятельности. Каких же? Дело в том, что психотехники, предлагающие человеку продвигаться, условно говоря, кружным путем, не так просты, как это может показаться. В их основе лежит эмпирически установленный факт, что на определенных уровнях трансформации сознания изменение личностных качеств происходит без непосредственно направляемых на достижение именно этой цели усилий.
В западном сознании бытует мнение, что медитация – это нечто весьма специфичное для восточного ума, тесно или неразрывно связанное с определенной религией (индуизмом, буддизмом, дзэн и т.п.) или уж по крайней мере способом восприятия, когда жизнь нетороплива, человек склонен к созерцательному отношению с окружающим и готов потратить много времени на что-то вроде “дзэнского сидения”[28].
Однако все не так однозначно. И прежде всего необходимо различать медитацию и концентрацию[29]. Что касается концентрации, то это вообще не духовная практика. Это лишь обучение рациональному обращению со своим умом. Всем хорошо известно, что возможности человеческого мозга задействованы весьма незначительно. И в обычных стандартных жизненных ситуациях при обычных условиях, когда человеку не приходится предпринимать каких-либо экстраординарных шагов, увеличить загрузку мозга оказывается делом практически безнадежным. К спонтанной, но весьма непродолжительной концентрации способен любой здоровый человек. В течение одного дня приходится концентрироваться при возникновении нестандартных ситуаций, при попытке вникнуть в интересующее субъекта положение вещей. Но это отнюдь не означает, что мы в обыденной жизни в состоянии использовать длительную однонаправленную концентрацию, т.е. удерживать свое внимание на одном объекте, исключая из сферы рассмотрения все остальное (в том числе любые раздражители – от шумов до разных физических ощущений). Оказывается, все время, пока мы бодрствуем, наш мозг работает в режиме “болтовни ума”, ненаправленной и неконтролируемой активности. Эта “болтовня ума”[30] может быть как вербальной, когда в уме проносятся обрывки оформленных в языке мыслей, так и невербальной, – когда человеку удается подавить самую первую форму ненаправленной и неконтролируемой активности ума – вербальную, – он сталкивается с мельканием образов.
“Болтовня ума”, во-первых, мешает сосредоточиться на чем-либо конкретном, во-вторых, – не пропускает на поверхность сознания как сигналы физической природы (незначительные ощущения неудобства, боли, зуда, которые, по существу, возникают в отдельных участках нашего тела постоянно), так и духовной – интуитивные усмотрения. Человек с нетренированным умом подобен неумелому водителю за рулем мощной и многофункциональной машины. Ему известно лишь самое простое, обычное, обыденное ее употребление, о других же ее возможностях он даже не подозревает. Но и то немногое, на что он способен, все равно не может с толком применить, т.к. не имеет соответствующих умений и навыков. Поэтому первая задача на пути дисциплинирования ума – научиться подчинять его своей воле и – прежде всего – удерживать внимание продолжительное время произвольно (т.е. в соответствии с желанием самого человека, а не в зависимости от обстоятельств или состояния здоровья). Для этого прежде всего необходимо избавиться от мелькания и блуждания мыслей. Как этого достичь, – другой вопрос. Но допустим, что мы этого добились: подавили “болтовню ума” и способны к длительной однонаправленной концентрации. Можно сказать, что мы хотя бы немного научились контролировать наш ум, подчинив его своей воле.
Теперь может вставать вопрос о медитации, т.е. о приложении этой обретенной способности к рассмотрению конкретного объекта, ситуации, проблемы. Цель медитации на разных этапах духовной практики различна. На ранних стадиях – это все большее подчинение работы ума своей воле, на более поздних, продвинутых стадиях – постижение глубинной природы мира и человека. Такое постижение отличается от того, которое практикует, допустим, ученый, анализируя существующие по проблеме данные, сопоставляя их и вырабатывая собственную точку зрения. Это – непосредственное усмотрение, получение истины как переживания, а не как умозаключения.
Можно выделить стадию предварительной концентрации и дхьяны (“дхианы” – в литературе используются разные транскрипции). Дхьяна – растворение субъекта в объекте. Сначала сознание субъекта длительно и однонаправленно концентрируется на объекте. Затем за счет полной сосредоточенности на объекте достигается как бы слияние субъекта и объекта, они становятся одним целым. Когда человек переживает это состояние, он испытывает спонтанные чувства восторга и блаженства[31]. На этой стадии, по существу, впервые оказывается возможным непосредственное (интуитивное) усмотрение субъектом природы объекта, постижение и переживание этого постижения как составной части внутреннего опыта. Эту стадию можно назвать стадией устойчивых инсайтов. Большинство западных практикующих, так же как и профанирующие наставники, именно ее рекламируют как цель занятия духовными практиками. Контроль над своим умом и способность к трансформации сознания, достигаемые на этом уровне, не только субъективно приятны, но и могут принести ощутимую практическую выгоду: человек, который научился преднамеренно вводить себя в состояние, позволяющее постигать существо вопроса, предмета, темы, определенно имеет преимущества перед тем, кто не обучен такому психофизическому приему.
Но подлинные гуру – Учителя – не только не советуют останавливаться на данной стадии, но подчеркивают, что это одна из многочисленных ловушек, встречающихся на пути практикующего. Как видим, эта ловушка связана с субъективно приятными ощущениями, а практическая полезность результатов становится для большинства конечной точкой их маршрута. Поэтому в буддизме и существует изречение: “Если встретишь Будду, убей его”. Имеется в виду, что никакие даже самые субъективно ценные мыслительные продукты не должны остановить (а еще лучше даже задержать) продвижение по пути духовного совершенствования. При этом на каждой следующей стадии происходит постепенное исключение более грубых аспектов восприятия и переход к более тонким.
И когда наступает черед так называемой бесформенной дхьяны, появляется сначала сознание бесконечного, затем – безобъектного пространства. Наконец, следует осознание пустоты. Конечная стадия на этом пути именуется “ни восприятия, ни не-восприятия”. Она не может быть охарактеризована в положительных терминах, поскольку состояния сознания настолько трансформированы, а реальность, в которую человек погружается, настолько далека от обыденной, что в языке не существует адекватных терминов для выражения соответствующих переживаний. Довольно приблизительно можно сказать, что сознание практикующего бесконечно расширено, в нем не содержится никаких форм, тем более объектов. Нет восприятия времени, нет восприятия пространства – разве только как безграничности. Давно ушли чувства восторга и блаженства, разочарования и горечи. Осталась полная невозмутимость, незамутненность сознания.
Сознание в этом состоянии уподобляют абсолютно спокойной глади озера, которая мгновенно и без искажений, вызванных волнением или рябью воды, точно отражает все, что склоняется к ней. Это состояние пустоты. Но не нужно путать его с пустотой в смысле безжизненности. Это, если так можно выразиться, “бдительная пустота”, готовая в любой момент отозваться на любую ситуацию и максимально адекватно (основываясь на мгновенном глубинном постижении в собственном переживании) отреагировать на событие.
Очень важно подчеркнуть значимость верного мотива с самого начала и на всех стадиях медитации. Им должно быть не личное просветление и избавление себя одного от цепи перерождений, а достижение высших стадий духовного развития для того, чтобы потом помочь другим людям пройти тем же путем.
Часто задают вопрос: в чем смысл такой трансформации личности? Ну, отказался человек от всего, что составляет радость жизни, ну, пребывает постоянно в состоянии незамутненности, не испытывая ни радости, ни горечи, кому это нужно и что в этом хорошего?
Здесь, как мне кажется, следует иметь в виду, что существуют разные пласты реальности: тот, в котором все мы обычно пребываем; и тот, который достижим при высоких трансформациях личности и сознания. Характер второго типа реальности, само ощущение, понимание мира в нем настолько отличаются от обыденных, что нам вообще невозможно адекватно оценить значимость соответствующих состояний: ведь единственное, чем мы можем руководствоваться, – наш собственный опыт, не включавший переживания такого рода трансформаций, и наша система ценностей, сложившаяся применительно к обыденному опыту. Так что вопрос о значимости подобных изменений личности и сознания вообще, как мне кажется, нужно оставить в стороне, поскольку мы не можем с достаточным основанием судить об этих вещах.
Та часть второго типа реальности, которая более доступна рядовому человеку, – это стадия устойчивых инсайтов. Хотя бы иногда она переживалась многими. Но как соотносятся состояния сознания, задаваемые в западной традиции категорией “инсайт”, а в восточной – категорией “постижение”?
