Само по себе понятие психотехники (духовной практики) не является сокровенным: и оно, и соответствующие формальные процедуры в наше время хорошо известны. Более того, в Старом и Новом Свете существуют многочисленные центры, основанные представителями индуистской и буддийской традиций, насчитывающие десятки тысяч последователей. Достаточно вспомнить технику трансцендентальной медитации, предложенную Махариши Махеш Йоги и его процветающие центры в Америке. Да и в нашей стране у него немало приверженцев.
Но если и само понятие психотехник (духовных практик), и соответствующие методики сегодня широко известны, почему я называю стоящие за ними компоненты знания эзотерическими? Причин тому несколько. Первая – в самой природе буддийской традиции. Как известно, Будда не стремился передать детали своего внутреннего опыта другим. Многие вопросы учеников он или вообще оставлял без ответа, или говорил, что ответ на этот вопрос (казавшийся ученикам очень важным) не имеет значения. Это были метафизические вопросы такого рода: безначален ли мир или имеет начало, конечен он или бесконечен, каково состояние святого после смерти (какова природа абсолюта)[25].
С чем это связано? С желанием скрыть, утаить открывшееся ему знание от тех, кто не достиг соответствующего уровня просветления или с чем-то еще?
Исследователи[26] видят причину в том, что любое эзотерическое знание по своей природе таково, что может быть заявлено сколь угодно широко, хоть высечено аршинными буквами на скале, тем не менее оно не будет доступно тому, кто не имел собственного опыта его переживания. В этом случае сообщенная субъекту информация или будет оставлена им без внимания, или, если ее акцентировать, – неверно понята, переосмыслена и в конечном счете искажена. Поэтому в восточной эзотерической традиции существует суждение: кто знает, тот молчит, кто говорит, тот не знает. И тем не менее это эффектное суждение верно лишь отчасти. На самом деле люди, владеющие сокровенным знанием, хотя и понимают, что приобщение к нему в полном объеме требует слишком серьезной подготовки и слишком существенной трансформации личности инициируемого, все же стремятся сделать доступными хотя бы некоторые его фрагменты, чтобы помочь человеку верно ориентироваться в мире, способствовать, а не препятствовать самосовершенствованию, развитию и положительной реализации личности.
Но, возвращаясь к ранее поставленному вопросу, почему знание, представленное в различных психотехниках, многие из которых доступны широкому кругу отнюдь не посвященных, я именую эзотерическими?
Учителя, наставники, обучающие отдельным аспектам духовных практик, не спешат пояснять – действуя в духе буддийской традиции – теоретические вопросы. И в частности, не раскрывают внутренних механизмов достижения тех или иных состояний организма и сознания. В том, что они не объясняют, почему все происходит так, а не иначе, убеждает опыт людей, прошедших подготовку и овладевших определенными практическими навыками. Теоретически же они не так уж глубоко представляют себе процессы, приводящие к тем или иным изменениям в состоянии духа и тела. Так, английский адмирал И.Шэтток, изучавший практику сатипаттхана в монастыре в Рангуне, многократно подчеркивает, что все его попытки получить какие-либо разъяснения по поводу различных аспектов практики неизменно наталкивались на стойкое нежелание его учителей обсуждать эти вопросы. И это при том, что в остальных моментах они были чрезвычайно внимательны, терпеливы и снисходительны. На взгляд И.Шэттока, “Наиболее характерной чертой буддийского учения является эта строгая приверженность примеру Будды – не давать объяснения духовных истин, пока слушатели не смогут не только понять, но и узнать их; однако даже тогда не разрешается тратить никаких усилий на вопросы, которые непосредственно не помогают борьбе за освобождение от “оков повторных рождений””[27].
Таким образом, несмотря на экзотеричность самих практик, наиболее существенная часть стоящего за ними знания остается скрытой даже от тех, кто их осваивает. Фактически, обучение идет по принципу: “Делай то-то и то-то, избегай того-то и того-то и получишь то-то и то-то. Затем перейдешь к этому-то. Потренируешься и достигнешь того-то” и т.д. Но почему следование определенным предписаниям вызывает результирующие изменения, не уточняется. Если же практикующий задает такой вопрос, обучающий либо уклоняется от ответа, либо говорит, что для достижения искомого состояния этого знать не надо. Учитывая эти моменты, я и использую выражение “эзотерическое знание” по отношению к духовным практикам.
Но поскольку нас интересует природа феномена творчества, нам как раз важно представлять, какие именно механизмы стоят за теми шагами, которые обозначены в руководствах к психотехникам. Однако этого уровня осмысления не так легко достичь. Поэтому сначала коснемся тех аспектов духовных практик, которые окажутся значимыми в ходе последующего анализа.
