Повседневность, быт, нравы

В повседневной жизни европейского Севера господствовали общинность, коллективизм, ориентированность на интересы и мнение группы. Государственная, церковная, семейная и групповая (общины, цеха, гильдии, «своего круга») дисциплина определяли поведение людей. Традиции и конформизм предостерегали от необычных ситуаций, одежды или поступков, выходящих за пределы общепринятых: люди боялись оказаться вне своей группы. Опора на заповеди Господа, авторитеты, ссылки на «старые добрые времена» и «отцов-дедов», соблюдение законов, обычаев, традиций были условиями «нормального» поведения. Власть хозяина, каждого на своем уровне — короля, ленсмана, поместного господина, цехового мастера, пастора, учителя, отца семейства — была незыблемой. Соответственно в подчиненном положении оказывались женщины и дети, крестьяне, подмастерья, клирики, наемные работники, солдаты и т.д. За неукоснительным соблюдением заповедей, религиозных обрядов и правил бытового поведения следили приходские священники, авторитет которых и роль в жизни прихожан была намного выше, чем роль католического священника.

В быту также преобладали традиционные формы. Ели, как правило, дважды в день, каждому полагалось иметь собственные нож и ложку. Рацион скандинавов был скуден, но при этом они много пили — свежее и кислое молоко, мед, вино и особенно пиво. Обычным делом в праздничные дни, на семейных торжествах было повальное пьянство — с той лишь разницей, что обыватели пили домашнее пиво, а знать — заморские вина. Богатые люди питались более обильно и разнообразно: употребляли много мяса, фрукты, пряности и сласти. С середины XVI в. в Дании имелись книги о рациональном питании и сборники кулинарных рецептов, чаще всего привозные.

Ренессанс внес свои поправки в костюм. У бондов наряду с традиционными портами, рубахой из домотканого полотна и плащом из грубого сукна натуральных цветов появились кафтан и суконная шляпа. На портретах того времени черные одежды состоятельных людей увешаны массивными золотыми цепями, маленькие, скромные чепчики дам усеяны жемчугами. Реформатор Педер Палладиус сетовал на то, что «нынче молодые люди в будни используют больше украшений, чем их отец в свадебной одежде» (1556). К XVII в. роскошь парадных одеяний стала ослепительной. Одеяния украшались вышивкой, техника художественного шитья из золотых, серебряных и шелковых нитей была очень высока. Живопись отразила также характерные для той поры галантные увеселения, охоту и рыцарские упражнения, сцены, где элегантные дамы и господа беседуют, слушают музыку и музицируют сами.

Гуманисты много писали о семейных отношениях и домоводстве. Семейные отношения строились патриархально, родственные связи почитались. Любовь ценилась много ниже супружества. Вне супружества оставались, правда, довольно значительные слои населения: солдаты, батраки, подмастерья и люмпены, до Реформации — священнослужители. Но для мирянина брак был необходим по соображениям не только хозяйственным, но и общественного престижа. Отсутствие родни выталкивало человека за пределы групповой защиты. Поэтому вдовы и вдовцы быстро вступали в новые браки — как обычно, по расчету. В моду вошли семейные портреты, где стоящие строго по статусу и возрасту родственники молчаливо свидетельствовали о крепости семейных уз.

С распространением лютеранства скандинавский мир особенно много говорил и заботился о порядке и дисциплине в семье. При этом ужесточалось отношение к женщине, которую писатели представляют морально слабой, греховной, нуждающейся в неусыпном контроле со стороны мужчины. Женщины получали строгое воспитание: с детства занимались домоводством, не смели бродить по городу, по пристани. Проституция преследовалась строго, хотя немалое число замужних женщин по бедности подрабатывало этим древнейшим ремеслом.

Обычаи и законы не предусматривали места для женщины в общественной жизни, но на деле в ренессансную эпоху было немало общественно активных и весьма самостоятельных женщин в разных слоях населения. Бюргерши, к примеру, вели не только дом, но и дело, когда их мужья-торговцы находились в отъезде. Все это обычно не мешало признанию авторитета главы семьи.

В то же время в датской литературе XVII в. возникают новые темы: мятеж женщин против мужчин, месть за измены мужей и плохое обращение. Все большее число женщин из обеспеченных семей стремилось учиться и самостоятельно устраивать свою судьбу.

Дети были очень зависимыми. Детство в принципе не выделялось как особый период в жизни человека, требующий своего отношения, одежды, пищи и т.д.; обучение подавляющего числа детей происходило в процессе семейных занятий — производственных и бытовых. Другому мастерству отдавали учить на сторону. Главным было, чтобы дети репродуцировали статус, модель поведения и связи родителей, подготовились к супружеству, самостоятельному ведению хозяйства или проживанию в доме хозяина. В школе главным предметом являлась религия, главным средством воспитания — розги. С их помощью учили подчиняться хозяину и авторитетам. Состоятельные люди приглашали для своих детей домашнего учителя-священника или университетского профессора. Юноши дворянского и бюргерско-патрицианского круга знали иностранные языки, художественную литературу и историю, писали стихи на латыни. Обучение они продолжали в университетах Упсалы и Копенгагена (основаны в 1477 и 1478 гг. соответственно), затем — в зарубежных университетах, много путешествовали по Европе, а порой — и по Ближнему Востоку. Университеты Виттенберга и Лувена были особенно популярными.

Просвещение втягивало в свою орбиту многих, вынуждая подчиняться моде: давать образование детям, ставить в домах и садах скульптуры, собирать произведения живописи и книги, заказывать ренессансные постройки, покровительствовать ученым. И хотя общество в целом жило традиционной жизнью, которую элитарная культура лишь затрагивала своими краями, все же книжная образованность и путешествия порождали взаимодействие культур внутри страны и зарубежные заимствования. Последним способствовало традиционное наличие в странах Севера множества иностранцев, приток которых в XVI—XVII вв. еще более усилился.

В обществе скандинавов царили церковная мораль и официальное благочестие. В основе религиозных представлений лежала Библия. Протестантская церковь и государство насаждали верность лютеранской ортодоксии. Но рядовые прихожане плохо разбирались в конфессиональных вопросах, не понимали тонких отличий между католичеством и лютеранством. Многие католические обряды, почитание икон и т.п. еще долго сохранялись в приходах, особенно сельских. В праздники и будни у крестьян служили то протестантскую, то католическую мессу. Недовольство условиями жизни обращало людей к старым идеалам, католичество становилось подчас знаменем борьбы против абсолютизма так же, как некогда язычество — знаменем борьбы против феодализации.

В народе сохранялась масса языческих верований, ритуалов и предрассудков. Крестьяне посещали древние «кильде» — языческие культовые источники, оставляли там деньги и продукты для нищих, задабривали духов, прибегали к знахарству, заговорам, заклинаниям. Люди были до предела суеверны, верили в колдовство и магию, во всякую нечисть. На ее счет относили все бытовые и общественные беды: от неудачно сваренного пива до военного поражения. Народ по-прежнему населял лес лешими, воду — водяными и русалками, избы — домовыми. И после Реформации скандинавы все еще не изжили язычество и фактически исповедовали дуализм верховных сил — добра и зла, находящихся между собой в постоянной борьбе.

В процессах против ведьм, характерных для XVI в., на Севере, как и по всему Западу, сказался характерный для средневековья дуализм — представление о противостоянии Господа и Сатаны. В соответствии с ветхозаветными традициями женщина, как слабая духом, объявлялась особо подверженной влиянию дьявола, его орудием, направленным против рода человеческого. И один из парадоксов эпохи заключался как раз в том, что всеобщее усиление культа Богоматери-Девы сопровождалось усилением нажима на обычных женщин, всяческим подчеркиванием их «нечистоты», склонности к разврату и прочим грехам. Люди реально верили в троллей, а также ведьм и ведьмачей, в напускаемую ими порчу. Признаками «ведьмачества» служили знаки на теле типа темных родинок, эпилептические припадки или психическое заболевание (бесноватость), а нередко и искусство врачевания. В 1541 г. в Дании была издана первая книга об испытаниях, которыми определяют ведьм и троллей. В числе авторов подобных книг (переводных и «местных»), которых затем выходило немало, были и гуманисты, особенно строгие моралисты-лютеране. Пик процессов против ведьм в этой стране пришелся на 1533—1582 гг., когда было издано множество постановлений о пытках и наказаниях ведьм и троллей. Подозреваемых жестоко мучили, но оправдаться, избежать костра и тем более тюрьмы было почти невозможно. От пыток и на кострах ежегодно погибало множество женщин. Применялись и массовые процессы против ведьм, которые завершались десятками костров. Нередко доносители и судьи просто сводили счеты со своими жертвами, но чаще верили, что спасают свою душу и мир от нечистого. Хотя в скандинавских странах постоянно велась ортодоксально-теологическая кампания за жесткую дисциплину и мораль — против народных верований, по рукам ходили сочинения явно неортодоксального и прямо богохульного толка. Особенно популярными были любовные новеллы и сочинения-гротески с героями-побродяжками, которые не считались с церковными и светскими авторитетами и высмеивали «все святое». Сосуществование свободомыслия, фанатичной веры и суеверий было одним из парадоксов духовной жизни эпохи Ренессанса.