РОТХАКЕР (Rothacker) Эрих (1888—1965) — не­мецкий философ, культуролог и культур-социолог, один из основоположников

РОТХАКЕР (Rothacker) Эрих (1888—1965) — не­мецкий философ, культуролог и культур-социолог, один из основоположников (наряду с М.Ландманом) версии философской антропологии как культурной ан­тропологии. В 1920-е работал в подходе немецкой ис­торической школы К.Лампрехта. В 1930-е попал в круг идей Шелера, что предопределило его поворот к фило­софской антропологии. Переинтерпретировал ряд се­миотических и кибернетических идей немецкого био­лога Я. фон Икскюля. Оппонировал биоантропологиче­ской версии философской антропологии (особенно Ге­лену). Ученик Дильтея, у которого наследовал концеп­цию "наук о духе" и идею исторической обусловленно­сти познания. Являлся издателем его теоретического наследия. Многие разработки Р. близки духу последней работы Кассирера "Что такое человек? Опыт филосо­фии человеческой природы" (1944) и концепции "гер­меневтической логики" Х.Липпса. В поздних работах Р. переинтерпретировал концепцию "жизненного мира" Гуссерля. Значительную часть жизни Р. проработал в Боннском университете, где занял в 1929 должность профессора. Основные работы: "Логика и система наук о духе" (1927), "Философия истории" (1934), "Слои личности" (1938, программный труд), "Военное значе­ние философии" (1944), "Проблемы культурной антро­пологии" (1948), "Человек и история" (1950), "Фило­софская антропология" (1956), "К генеалогии челове­ческого сознания" (1966) и др. В своих теоретико-мето­дологических установках Р. исходил из необходимости: 1) преодолеть односторонность как эмпиризма (сведе­ние к объекту), так и априоризма (неспособность свя­зать свой дискурс с опытом и историей) в подходе к че­ловеку; 2) сместить акцент в анализе проблематики че­ловека с его негативных определений (линия Гелена с ее тезисом о принципиальной биологической "недоста­точности" человека как животного) на позитивные. В единстве своей предметности и духовной субъективно­сти человек может быть понят только как целостность и конкретность, задающие "содержательность" любым дискурсом философской антропологии. Он всегда по­гружен в определенную жизненную ситуацию с соот-

ветствующим горизонтом мировосприятия (пережива­ний), исходя из которого и строится его деятельностная активность. Люди всегда принадлежат определенным обществам, образующим их специфическую среду, и самореализуются во вполне конкретных культурах (эт­нических и языковых с их неповторимыми традициями и установками). Культура задает "жизненные стили" как формы самовыражения индивида. В них человек "ведет себя" и относится к "самому себе", в них он по­стоянно "переводит себя", объективируя "свое внут­реннее". Тем самым он реализуется как творческая ис­торическая личность, конструирующая "свои миры". В стилистике человеческого поведения ничего изначаль­но природно не задано, она постоянно формируется и поддерживается деятельностным усилием, выражает то, что человек сам из себя делает (в этом ключе Р. ис­следует такие формы специфически-человеческого вы­ражения, как стыд, смущение, замешательство и т.д.). И тем не менее, человеческое начало двойственно — оно и дано, и задано, что изначально делает его "подлин­ность" (аутентичность, идентичность) проблемой. Ин­дивид всегда оказывается "между" (подлинным и не­подлинным, истинным и неистинным). Он застает со­зданное до себя как "данность" (как уже оформленный "материал") и имеет свой проект, подлежащий реализа­ции как "заданность" ("человек живет в мире феноме­нов, которые он высветил прожектором своих жизнен­ных интересов и выделил из загадочной действитель­ности"). Тем самым Р. накладывает ограничения на те­зис об "открытости человека миру", ведь индивиду до­ступно лишь то, что "высветлено" (т.е. лишь опреде­ленные по отношению к конкретным ситуациям жизни "аспекты мира"). Как целостность и конкретность (бы­тия и сознания, практики и переживания) человек сложно организован, содержит в себе три "слоя": 1) ве­гетативной и животной жизни; 2) определяемого влече­ниями и чувствами "Оно"; 3) мыслящего и самопозна­ющего "Я", — подчиняющихся только им имманент­ным закономерностям. Конституирующим же собст­венно человеческое выступает "третий слой", открыва­ющий (точнее — приоткрывающий) человека миру, требующий его самовыражения в культуре (как ответе на вызов природы). Здесь Р. следует идее Плеснера о позициональном дистанцировании человека по отно­шению к миру и к самому себе как условии раскрытия его "человечности", но максимально "стягивает" ее на тематизмы культурного бытия, бытия культурой (в стилистиках культуры). Личность (во взаимодействии с другими) сама формирует свои "духовные ландшафты" (которые всегда "скрыто" антропоморфны как резуль­тат избирательного отношения к миру), конституирует

собственные "практики жизни" как совместный с дру­гими (внутри целостных общностей людей) "тоталь­ный" ответ на ситуацию, в которую она заброшена во­лею судьбы и обстоятельств. "Система" же культуры включает в себя пять относительно автономных "под­систем": язык, хозяйство, искусство, религию, сферы государства и права. Акцентируя какую-либо из них или конфигурируя их индивидуальные сочетания, че­ловек и задает стилистику собственной жизни как об­наруживающую структуры его бытия (т.е. жизненного мира как искусственной среды и жизненного простран­ства различения своих различий-отличий). "Я"-сознание, соотносясь с "Мы"-сознанием, объективирует себя в культуре прежде всего посредством языка. Да и весь жизненный мир человека есть то, что им интерпрети­ровано и истолковано ("лишь с появлением мореходст­ва появляются бухты"). По Р., "с каждым вполне понят­ным словом мир изменяется... Сказанное тотчас же включается в мир, уже существующий". Человек, буду­чи существом творческим (и в этом отношении даже "демоническим"), есть "не пучок, не сумма, не нагро­мождение извне данных ощущений, но субъект, центр и исходный пункт активности", пункт активности "как свободы и нравственной силы". И в этом своем модусе он всегда есть "тайна", разгадать которую и призвана философская антропология. Последняя же по опреде­лению всегда должна быть культурной антропологией — Kulturanthropologie (P. автор этого термина в немец­коговорящей традиции), которую следует отличать от эмпирически и этнологически ориентированной брита­но-американской cultural anthropology. Исходные уста­новки Kulturanthropologie вытекают из ее принципов: 1) предметности (конституирования предмета в созна­нии), 2) личности (как исходной точки дискурса), 3) значимости артикуляции только экзистенциально-цен­ного — и нацелены на исследование культурно-практи­ческих структур исторического сознания (переживае­мого жизненного мира). Культур-антропология, соглас­но Р., призвана стать: 1) общеметодологической ре­флексией для "наук о культуре", 2) средством выработ­ки обобщенной точки зрения, позволяющей совмещать в себе разнонаправленные культурные перспективы.

В.Л. Абушенко