НОМИНАЛИЗМ (лат. nomina — имена, nominalis — относящийся к названиям

НОМИНАЛИЗМ (лат. nomina — имена, nominalis — относящийся к названиям) — 1) в узком смысле — направление средневековой схоластики, кон­ституирующееся как один из вариантов решения про­блемы универсалий и противостоящее реализму по кри­терию интерпретации природы последних (см. Универ­салии); 2) в широком смысле — интерпретационная па­радигма, проявившая себя в ориентации философии, на­уки, логики, математики, этики, теологии и др. сфер культуры на семантическое и аксиологическое домини­рование конкретной единичности над абстракцией об­щего. Базовый тезис Н. констатирует лишенность об­щих понятий онтологического статуса и связывает их существование в качестве имен только со сферой мыш­ления. Основополагающие идеи Н. были высказаны еще в античной философии в контексте критики платонов­ской концепции "мира идей" стоиками, киниками (Антисфен и Диоген Синопский) и перипатетиками (Алек­сандр Афродизийский). В раннем средневековье взгля­ды, семантически изоморфные Н., высказывались Марцианом Капеллой (5 в.). В рамках узлового для средне­вековой философии спора об универсалиях оформление номиналистической позиции связано с именами Беренгара Турского (11 в.) и, особенно, Иоанна Росцелина (ок. 1050 — ок. 1122), давшего системное обоснование Н. В процессе длительной и острой драматической борьбы Н. с реализмом кристаллизуются многочисленные на-

правления Н. с различными семантическими оттенками. Прежде всего, правомерно говорить о радикальном, или крайнем, Н., полагающем реальным существование лишь единичных вещей (res singulares), в то время как общие понятия (имена) объявлялись лишь "звучанием голоса", flatus vocis (Росцелин), и об умеренном Н., ус­матривающем основания интегрирующего имени в он­тологически заданных свойствах сходных вещей (кон­цептуализм, терминизм). Веер культурных аппликаций Н. достаточно широк. Прежде всего, в своем приложе­нии к теологической проблематике он выступает осно­ванием критики тринитарного догмата, отрицая общее понятие, объединяющее ипостаси Троицы в качестве ре­альной сущности (решением Суассонского Собора в 1092 Иоанн Росцелин был обвинен в "тритеизме", а его учение было квалифицировано как еретическое), в силу чего Н. впоследствии неоднократно актуализировался в контексте антитринитаристских идей. В приложении к гносеологической проблематике Н. выступает в истори­ко-философской традиции своего рода принципиаль­ным основанием сенсуализма: в средневековой филосо­фии — Николай из Отрекура, Николай Орем, Жан Буридан и др., что же касается более поздних экспликаций, то в варианте концептуализма Н. фундирует собою про­грамму синтеза эмпиризма и рационализма (Локк); в крайнем же своем варианте Н. послужил основой субъ­ективизма в гносеологии и тактически был положен в основу неопозитивистской программы элиминации из языка науки "метафизических суждений" (физикализм). В приложении к антропоэтической и социальной про­блематике Н. задает яркий вектор индивидуализма: от ранних концепций свободы воли у Иоанна Дунса Скота до индивидуалистических концепций 14 в., фундиро­ванных принципом невозможности примата общего (це­лого), т.е. социальной иерархии, над частью, т.е. частной жизнью (идеи "соборного движения" за признание авто­ритета национальных собраний верующих выше авто­ритета Папы). Применительно к проблематике логичес­кой Н. закладывает ориентацию на узкую трактовку ис­числения предикатов, основанную на том принципе, что значениями переменных могут выступать лишь онтоло­гически артикулированные объекты, их дискрипции и имена, но не символические термины, смысл которых задается контекстом (тезис Куайна о недопустимости связывания универсалий кванторами, ибо в противном случае логика неизбежно сталкивается с парадоксами; классический пример — парадокс Рассела). Будучи апплицированным на сферу осмысления фундаментальных оснований математики, Н. становится актуальным в первой четверти 20 в. И если становление теории мно­жеств стимулировало возрождение в математике так на­зываемого платонизма (Г. Кантор, Фреге), допускающе-

го неограниченное введение абстракций как онтологи­ческих сущностей (принцип абстракции), то в противо­вес ему в сфере логико-философских оснований мате­матики оформляется изоморфная Н. программа исклю­чения абстракции (С.Лесьневский, Л.Хвистек, Т.Котарбиньский, Тарский, Н.Гудмен, Куайн, Л.Генкин, Р.Мар­тин и др.). Целью этой программы является построение внепарадоксальной математики на основе формализо­ванных языков, в системе которых реализуется исклю­чение абстракций (теорема исключения абстракций В.Крейга) и замены их языковыми моделями (функцио­нальная семантика Тарского). Такая постановка пробле­мы выводит в сферу внелогической проблематики, каса­ющейся фундаментальных философских вопросов: "как символизм математики функционирует в качестве язы­ка, полезного при взаимодействии между теми, кто упо­требляет этот символизм, и их физическим окружени­ем? На самом деле это и есть решающий вопрос. В чем состоит соотношение между языком и объектами ми­ра?" (Л.Генкин). В этой связи номиналистическая про­грамма позволяет расширить подход к проблеме мате­матического формализма и языка, инспирируя развитие таких сфер, как логическая семантика, формальная се­мантика, теория записи, языковое моделирование и др.). Н., таким образом, может рассматриваться не толь­ко как направление средневековой схоластики, но — шире — как культурный феномен парадигмального ха­рактера, проявивший себя в различных социокультур­ных областях.

М.А. Можейко