По материнскую сторону баррикады

Когда мальчик только что родился, вполне понятно, что он сын своей матери. Он получает от нее молоко жизни, быть рядом с нею — блаженство, быть вдали от нее — смерть. Он и она — единое существо. Жизненная сила, которая цементирует их отношения, исключительна по своей мощи, любви и значению. Известно, что нежные и слабые женщины, едва ли способные осилить свой соб­ственный вес, поднимали автомобиль, угрожавший их ребенку. Мать узнает плач своего малыша среди сотен кричащих младенцев, и ребенок чувствует ту минуту, когда мать снимает телефонную трубку, понимая, что ее внимание больше не принадлежит ему одному безраз­дельно. Такова первая привязанность мальчика. Поло­жительна она или отрицательна, но формирование его эмоциональной жизни начинается с этого. Мать — нача­ло всех начал.

А где же отец среди этой любви между матерью и сы­ном? Отец определенно на втором плане (несмотря на не­давние изобретения вроде искусственной груди, которой отцы смогут кормить своих сыновей в младенчестве). Зада­ча отца — защищать и оберегать эту связь между матерью и сыном. Однако мы вовсе не считаем, что отец не дол­жен участвовать в уходе за сыном и не может привязать­ся к нему. Многие отцы испытывают глубокое чувство потерянности и одиночества после рождения ребенка, ко­торого они так долго вместе ждали. Отцу даже может вдруг показаться, что между ним и женой уже нет той душевной близости, какая была до рождения ребенка. На нее нет ни времени, ни сил. Каждое мгновение жизни уходит на то, чтобы обиходить или накормить этого слабого завоевателя, желанного и любимого, но тем не менее завоевателя.

Когда он появился, он был чудом. Не важно, что было труд­но, но я вспоминаю ту минуту, и моя преданность сыну воз­вращается.

Джон, отец, присутствовавший при родах

Отец должен упорно стараться поддерживать тесную связь с матерью ребенка и присоединиться к матери в ее привязанности к новорожденному сыну. Отец, активно общающийся с сыном в первые годы его жизни, делает огромный вклад в будущее. Отдача будет преумноженной когда пройдут годы и баррикаду нужно будет разрушить. Поддержка во время рождения ребенка, долгие ночи у его колыбели, первые совместные шаги по полу, непрерывные старания материально обеспечить семью—все это нужно» но вторично. В этот период своей жизни мальчик должен прежде всего идентифицироваться с матерью.

Переход

Между пятью и восемью годами психологическая сила толкает мальчика к переходу. Приоритеты идентификации смещаются от матери к отцу. Этот выбор сын делает; неосознанно. Внутренний импульс мужской программы развития выталкивает его из материнского гнезда на опасный мостик в мир отца. К девятилетнему возрасту сын всерьез ставит авторитет матери под вопрос. Он мед­ленно одевается и тянет время на любом пустяковом деле. Легко раздражаясь, он часто считает мать глупой. Ну как она не понимает, что он и сам может перейти улицу и пойти с приятелями в кино? Все его друзья уже так делают!

Д: Этот переход сыграл серьезную шутку с одним из моих клиентов. Натан, которому 10 лет, жил с матерью и младшим братом. Отец жил на другом конце города и навещал их лишь время от време­ни. Однажды вечером Натан, споря из-за того, где ему сесть за обеденным столом, вдруг замахнулся на мать. Она резко схватила его, чтобы усадить, но он толкнул ее так, что она упала. Оба, и мать, и сын, были ошеломлены случившимся, как будто все это произошло с какими-то другими людьми. Позже мать рассказывала мне: «Я па­цифистка. Не могу даже понять, как это я так его схвати­ла!»

Я убеждал ее в том, что должны произойти две очень, важные перемены. Во-первых, ей предстоит еще раз o6V

думать, как она будет справляться со своим теперь уже более сильным сыном и со своим собственным гневом. Во-вторых, Натану жизненно необходимо как можно боль­ше времени проводить с отцом и другими взрослыми муж­чинами. Позже женщина рассказала мне, что отец Ната­на отказался принимать более заинтересованное участие в сыне, и поэтому она устроила так, чтобы Натан почаще встречался со своим любимым дядей и соседскими маль­чиками, отец которых проводил с ними много времени. Она сказала: «Для меня было огромным облегчением узнать, что случившееся было нормальной реакцией для его возраста. Хотя не менее важно и другое: я увидела, что чем больше он проводит времени со взрослыми мужчи­нами, которые небезразличны к нему и готовы потратить на него время, не раздражаясь по поводу его выходок, тем спокойнее он со мной. Меня поражают происходящие в нем изменения».

Такие стычки между матерью и сыном вполне нор­мальный признак того, что отцу пора «принять огонь на себя», заняв центральное положение в семейной жизни. Живет он с женой или разведен — его роль ясна: само присутствие отца, его участие в жизни сына необходимы как предпосылка здоровья и внутренней силы будущего мужчины. Если до этого отец не интересовался сыном, то начинать нужно немедленно. Будут нелишними и по­мощь и поддержка других отцов или специалистов.

Отцов поражает собственная способность быть пре­данными своим сыновьям, если только им удалось во­время получить необходимую информацию или совет. Многие мальчики 9-11 лет проводят со своими отцами немало времени, несмотря на то что родители живут в разводе. Решение отпустить ребенка от себя требует ог­ромной жертвы от матери, да и отцу общение с сыном приносит дополнительные материальные расходы, по­терю времени и возможности предаваться собственным Удовольствиям.

 

Я не могу в это поверить. Я наполовину сократил свою рабочую неделю. Сын проводит со мной пять дней из семи Я готовлю для него, помогаю ему делать уроки, укрываю его на ночь. Я думал, что мне будет хорошо, когда он уйдет к матери. И я действительно радуюсь передышке. Но, по правде сказать, я скучаю по нему и не могу дождаться, когда же он вернется. Благодарю Бога, что я вовремя узнал ей том, насколько важна моя роль отца для сына в этот периода его жизни, и решил попробовать. Но никогда в жизни я не думал, что погружусь в это так глубоко.

Джек, разведенный отец 44 лет

Если мальчик начинает жаждать внимания взрослых мужчин, значит, ему пришла пора перейти на другую сторону баррикады, пересечь мост между миром матери и миром отца. Он начинает приставать к любому мужчине, оказавшемуся поблизости, толкать его, задирать — лишь бы вступить в контакт. У него появляется желание проводить больше времени с отцом — мыть машину, работать над моделью, сажать огород, жить в палатке, играть в спортивные игры или хотя бы смотреть их. Можно так­же назвать множество других занятий, которые способны в современном мире объединить отца и сына.

Мальчик в возрасте 8-10 лет будет стараться пора­довать отца любой ценой. Даже если с виду мальчик не­навидит отца, глубоко в душе он жаждет отцовского одобрения. Любая похвала отца — пусть простое «Ну и парень!» — творит чудеса, давая сыну ощущение соб­ственной ценности, способствуя его самопринятию, обу­чая его сотрудничеству с другими людьми. В этом неж­ном возрасте любое критическое замечание или «щел­чок по носу» ранят до глубины души. Если мы сумеем заметить признаки сыновней готовности покинуть мир; матери и вступить в мир отца, то существенно уменьшим количество отрицательных эмоций, сопровождающихсячувством вины, растерянностью и гневом, вызванным трудным поведением мальчика. Он просто готов к смене позиций.

Однако сделать это сам по себе мальчик не в силах. Он остановится в начале пути и будет ждать. Разве может кто-нибудь покинуть мир матери по своему собственно­му желанию? Этот мир был его вселенной с самого мо­мента рождения. Здесь его кормили, купали, баюкали, пели ему песни, рассказывали сказки, ласкали, защища­ли, нянчили, носили на руках. Мать утешала его, когда он падал, смеялась над его шутками, гордилась его успеха­ми. Нет такого мальчика, которому было бы легко уйти из такого мира. И именно на этом переходе наша совре­менная культура, вероятно, совершает ошибку в подходе к воспитанию мальчиков. Во всех моделях здорового раз­вития предполагается, что мальчик должен отделиться от матери, но мы почему-то поняли отделение как разрыв. Из-за крепкой привязанности друг к другу матери и сына мальчик становится как бы ее частью, а мать превраща­ется в часть сына. С точки зрения мальчика, полностью отделиться от самого важного для тебя человека — зна­чит раздвоиться или отрезать часть самого себя. Поэто­му неудивительно, что в наши дни многие мужчины даже в сорок лет ощущают себя скованными с матерью одной цепью.

Доктор медицины Джин Шинода Болен в своей кни­ге «В каждом — Бог» пишет: «... стереотип того, каким должен быть мужчина, совершает насилие над их душа­ми. Мужчина вынужден отсекать от себя те части, кото­рые не соответствуют этому стереотипу... Предполагает­ся, что мужчины должны уходить от матери и отрекать­ся от любого сходства с нею. Но отцы обычно далеко и не стремятся к общению... В результате возникает психоло­гическое раздвоение...»

Для того чтобы наши сыновья могли выстоять в этот переходный период, не получив при этом психологической травмы, мы, родители, должны дать им возможность отделиться от матери наиболее мягким и естественным способом. Эволюционная задача мальчика, переходяще­го мост между матерью (или женщиной) и отцом (или мужчиной), состоит в том, чтобы сохранить свое отноше­ние к матери. На привязанности к матери прорастают се­мена эмоциональной жизни мальчика, строится его взгляд на мир и способ общения с другими людьми. Эти семена посеяны в его сердце матерью, и он возьмет их с собой, уходя в мир отца. Матери теперь отводится лишь второе место среди его привязанностей, но эти семена взойдут и прорастут в нем, расцветая умением строить приносящие радость отношения с окружающими, во­спитывать себя и заботиться о других, глубоко чувство­вать и выражать свои чувства.

На отцовской стороне

В процессе этого перехода биологическая сила толкает мальчика, а психологическая сила ведет его. Но должен прийти отец, который и перенесет мальчика через мост на другую сторону. Теперь главное место в душе мальчика принадлежит отцу. Его отсутствие или присутствие оказывает огромное влияние на поведение ребенка. Не­зависимо от того, активный или пассивный характер но­сят отношения между отцом и сыном, сын узнает от отца, что значит быть мужчиной. Если отца подолгу не бывает дома, если он большую часть времени проводит на рабо­те и сохраняет отстраненность от жизни семьи, приходя домой, если отец полностью предоставляет заботу о де­тях матери, то велика вероятность того, что и сын в своей будущей семье будет себя вести точно так же. Если отец жестов, склонен к увлечению алкоголем или бросил се­мью, то статистика предполагает, что и сын последует отцовскому примеру. Вот такая ситуация очень часто возникает среди сыновей и отцов:

Я поклялся, что никогда не буду похожим на своего отца, он всегда пытался запихать свои идеи мне в глотку, и я со­противлялся ему при всякой возможности. Когда мне было 18 лет, я ушел из дому и выработал свои собственные пред­ставления о жизни. Но весь фокус в том, что сейчас я пич­каю своими идеями собственного сына. Идеи стали други­ми, но поведение осталось тем же.

Роберт, молодой отец

Свое отрочество я провел в спорах с отцом по поводу его взглядов, предрассудков, политических пристрастий. С ра­дикальных позиций левого крыла, на которых стоял я, его представления о жизни казались устаревшими и консерва­тивными. Сейчас я работаю в столице штата помощником по административным вопросам, и вдруг я заметил в себе склонность к более умеренной, консервативной части со­брания. Я помню, когда начали меняться наши отношения. Я получил в колледже свой первый компьютер, и в первый раз в жизни у нас появился общий интерес. Он пришел ко мне в комнату, чтобы помочь установить компьютер. Мы часами, балдея, сидели возле него, и с тех пор мы уже раз­говариваем не переставая. Я всегда принимал раньше сто­рону матери в спорах с ним, но теперь я лучше понимаю этого человека, который был для меня такой загадкой.

Берт, молодой человек 27 лет

Несмотря на то что жизненные интересы сына очень часто отличаются от содержания жизни отца, формы по­ведения обычно параллельны отцовским. Тот факт, что сын последовал по стопам отца (или выбрал направле­ние, которое только с виду кажется противоположным), обычно становится понятен мужчине только лет после тридцати. Он смотрит в зеркало (или, вероятно, реально слышит от жены) и обнаруживает, что, как ни старался он отличаться от отца, он все равно становится похожим на него в том или другом. И в этом урок для всех отцов: заключив мир со своими собственными отцами и приняв всю правду о себе самом, вы сможете должным образом подготовиться к тому, чтобы помочь своему сыну «перей­ти мост», пробраться на другую сторону баррикады. Бали сын почувствует это принятие, ему будет легче воспри­нять свою мужскую линию, и вы, в свою очередь, по­радуетесь его настойчивым попыткам стать на вас по­хожим.

Мальчиков необходимо втягивать в мир взрослых мужчин с сочувствием, твердостью и отцовской любо­вью. Очень страшно уходить от матери. Мир отцовских взглядов и занятий одновременно и привлекает мальчи­ка, и пугает его, кажется ему и заманчивым, и опасным. По эту сторону баррикады существует странный пара­докс: тело мальчика является мужским, похожим на тело отца, но пришел он из материнского тела, совсем на него непохожего. От отца сын узнает не только о своем мужс­ком теле, но и о мужском складе своего ума, души и духа. Он узнает, как добиться успеха и изменить мир. Даже молчаливое общение с отцом наполняет ждущее сердце.

Я сломал ногу, и, как только она срослась, я решил пойти в поход с рюкзаком, чтобы доказать самому себе, что я могу это сделать. Подумав, я взял с собой своего 12-летнего сына. Не помню, чтобы мы перекинулись с ним хотя бы словом. Для меня это путешествие не было выдающимся ни в каком смысле. Но моему сыну уже 27, а он до сих пор вспоминает об этом походе как о самых лучших минутах своей жизни.

Эдмунд, врач 50 лет

Одинокие матери находятся в связке со своими сыно­вьями в этот переходный период. Мать может рассказать сыну о том, как он отличается от нее, какова его роль в жизни, какие силы растут в нем. Но она не мужчина, и по­этому она не может сообщить ему врожденное сознание того, что значит быть мужчиной. Ее тело стремится к сы­ну совсем не так, как это делало бы тело отца. Если отца по каким-либо причинам у ребенка нет, мать должна най­ти для своего сына возможность общаться со взрослыми мужчинами, которые смогут уделить ему внимание и по­кажут, как использовать мощные силы, толкающие его в мужскую жизнь.

Дорога в люди

Само собой разумеется, что мальчик должен сохранить и мир отца тоже. В нашей культуре этот процесс начина­ется в 16-17 лет и продолжается до 28 и даже дольше. В это время сын взращивает те семена самооценки и са­мопонимания, которые посеял отец. Но одного человека недостаточно, чтобы удовлетворить побуждения мальчи­шеской души, поэтому с помощью отца мальчик должен выйти в широкий мир. Там он встретит старших муж­чин, которые помогут ему глубже понять свое мужское предназначение.

Д: С этим человеком я провел всего лишь один день. Его звали Карли Марнеу, было ему 70 лет, и он все еще был мастером высшего класса в профессии, которую я мечтал приобрести. Я спросил его: «Как вам удалось достичь всего этого, оставаясь честным и прямолинейным?» Он посмотрел на меня, пыхнул сво­ей трубкой и проворчал: «Никогда не попадайте в поло­жение, когда вас смогут к чему-нибудь принудить». И я ни­когда этого не забываю.

Меня спас мой дядя Бруно. У нас с отцом были нормаль­ные отношения; я работал у него в магазине, но деловым человеком по своей сути не был. Мне нравилось поговорить о том, что нельзя увидеть, например, что чувствуют разные вещи или как моему мозгу удается вообразить нечто нере­альное. Дядя Бруно слушал меня часами. Иногда он отве­чал как-нибудь на мои размышления; но чаще всего просто слушал, время от времени кивая. Моему отцу было непо­нятно все, что нельзя положить на полки. Благодаря дяде Бруно мне было не так тяжело работать в магазине. Я всег­да знал, что мы можем погулять с ним и поговорить, как только у меня в этом возникнет потребность. Именно благодаря этому я и стал психологом.

Томас, клинический психолог, 45 лет

Крепость союза мальчика со своими учителями оказывает огромное влияние на процесс его возмужания. Для того чтобы мальчик стал зрелым мужчиной, жизнен­но важно присутствие других взрослых мужчин. Те рас­сказы, которые он слышит, та жизнь, которую он наблю­дает, сливаются воедино, образуют в подсознании модель того, каким он должен стать. Многие мальчики встре­чаются со взрослыми мужчинами только вследствие неприятностей — это инспектора комиссий по делам не­совершеннолетних, адвокаты, судьи. При проблемных взаимоотношениях между отцом и сыном мужчина-пси­хотерапевт может сыграть роль «сверхмужчины». Дру­гой заменой могут быть неформальные отношения с начальником, старшими мужчинами, живущими по со­седству, учителями-мужчинами в школе, тренерами, дя­дями и дедушками. Когда такие отношения возникают, мать и отец отходят на второй план и главным становит­ся мир, если только мальчик находит в нем свою цель и дорогу к ней.

Сила души

Иди своей дорогой, или тебя по ней потащат.

Из Карла Юнга

Мы нередко удивляемся, когда мальчик, испытавший все самое худшее в жизни — бедность, насилие, трудности, — вырастает и отдает свою жизнь за других. Нам непонят­но, почему мальчик, получавший все самое лучшее, мо­жет отвернуться от другого в трудный момент или за­брать его жизнь. В чем причины? В физиологии, психологии, воспитании или обучении? Обычно мы выбираем золотую середину: свою роль сыграла каждая из этих; причин. Но есть и еще одна сила, участвующая в жизни мальчика и оказывающая на нее мощное влияние. В кон­це концов, физиология и психология, культурные влия­ния — все это перекрывается глубинной и божественной силой мужской души.

Многое в том, как мы сегодня воспитываем мальчи­ков, ориентировано на формирование поведения. Конеч­но, мы обязательно должны превратить своих сыновей в цивилизованных существ. Памятуя о мощных физио­логических и психологических силах, оказывающих воз­действие на наших сыновей, мы можем понять, почему они нуждаются в установлении строгих границ и в люб­ви, которая помогла бы им развить весь свой потенциал источника и защитника жизни в современном мире. Но существенная часть мальчика была потеряна в современ­ной возне — это его душа. Если силу души признают, ле­леют, почитают, то она играет роль направляющей руки для всех остальных сил. Без этого руководства мужчина подобен «свободной пушке» в руках голодной армии без генерала во главе.

Большинство осознает, что в каждом из нас есть нечто не поддающееся влиянию среды и воспитания. Все рели­гии и философии мира обращаются к этому нашему ядру, самости, центру. Язык души лучше всего понимают по­коления философов и поэтов, писавших об этой неуло­вимой человеческой сущности. Поэт XV века Кабир ска­зал: «Если вы не сможете отыскать, где спрятана ваша ду­ша, мир для вас никогда не станет реальностью».

Душа проявляет себя в наших снах, наших надеждах, нашем отчаянии. Она побуждает нас следовать собствен­ной дорогой в жизни, но никогда не принимает за нас Решений. По некоторым причинам выбор нам всегда при­ходится делать самим. Мы можем порой игнорировать зов души, но будем ощущать ее присутствие в своих снах и грезах. Мы часто чувствуем, как она очень сильно «взывает» к нам, когда мы стоим на распутье. В спокойные минуты мы обращаемся с молитвой к Богу, богам или Богоматери, и тогда мы следуем своим «животным чувствам». Спустя годы мы оглядываемся назад и видим, что во всем был свой смысл. Подобно радару, направленно­му на нужный объект, сила души всегда с нами и, не под­талкивая, все же направляет нас к решениям, которые мы должны обязательно принять.

Пока сыновья маленькие, мы, родители, являемся пастырями их душ. Мы можем по капле воспитать в них веру во внутренний голос, который некоторые называют душой, в эту тайную систему управления чувствами и интуицией, чтобы наставить их на путь, дающий жизнь, а не забирающий ее, путь утверждения жизни, а не отрицания. Чтобы помочь сыновьям быть честными с самими собой, мы должны научить их использовать чувства и ощущения в качестве руководящей силы при принятии решений, а это нелегкая задача. Но ведь мы же не хотим видеть, как они отрицают или игнорируют свои чувства. Родители хорошо знают, как трудно быть честным с соб­ственной душой. Призывы души не всегда ясны, а поло­водье чувств захлестывает наших детей, и сигналы эти становится еще труднее интерпретировать. Словно играя с нами в прятки, душа всегда посылает свои сообщения в самый неподходящий момент.

Я хотел поймать этого сопляка, который заставил меня по­чувствовать себя дураком перед девушкой. И у меня однаж­ды был шанс: я увидел, как он списывает на последнем эк­замене. Я уже собирался донести на него и изничтожить прямо на месте. Но когда я представил, как сейчас возьму его в оборот, у меня вдруг заболел живот. И я раздумал. Я не хочу быть таким же ничтожеством, каким считаю его.

Фил, шестнадцатилетний подросток; вырабатывающий свои этические нормы.

В годы отрочества начинаются поиски души, подрос­тки пытаются выяснить, кто они — как отдельные суще­ства — в этом мире, стараются постичь уникальность свое­го предназначения. И если по достижении двадцатилетия у них не появляется ясного представления о направле­нии духовного развития, то к сорока годам они могут по­грузиться в трясину депрессии. Середина жизни дает еще одну возможность прислушаться к зову души и последо­вать ее советам.

Как родители, мы можем увидеть особый жизненный путь своего сына. Чем лучше мы научим его принимать себя самого, тем вероятнее, что он решится рискнуть и построить свою собственную жизнь так, чтобы в мире оставить о себе добрую память.