Наконец, я обрел силы, чтобы говорить. "Как он умер?"
"О, я думаю, очень хорошо", - улыбался Сократ, - "Понимаешь, у него была лейкемия. Джозеф болел на протяжении многих лет. Он сражался очень долго. Замечательный воин". Он говорил с любовью, однако почти несерьезно, без тени сожаления.
"Сократ, разве тебе ни чуточки не грустно?" Он отложил ключ.
"Это напомнило мне одну давнюю историю об одной матери, которую одолевала тоска по её рано умершему молодому сыну.
"Я больше не могу выносить эту боль и горе", - сказала она своей сестре.
"Сестра моя, скорбела ли ты о своём сыне до его рождения?"
"Нет, конечно же, нет", - говорила отчаявшаяся женщина.
"Ну и хорошо. Тебе не нужно больше оплакивать его. Он всего лишь вернулся в то же самое место, свой изначальный дом, где он находился до рождения".
"Эта история утешает тебя, Сократ?"
"Что ж, я считаю, что это хорошая история. Возможно, со временем, ты тоже её оценишь", - ответил он, сияя от счастья.
"Я думал, что хорошо тебя знаю, Сократ, однако, никогда не знал, что ты можешь быть таким бессердечным".
"Причин, чтобы быть несчастным, не существует".
"Но Сократ, он умер!"
Сок тихо засмеялся: "Возможно, он умер, возможно нет. А может быть, его здесь и вовсе не было!" От его смеха задрожали стены гаража.
"Я хотел бы тебя понять, но не могу. Как ты можешь быть так беззаботен по отношению к смерти? Ты будешь себя так же чувствовать, если и я умру?"
"Конечно!" - хохотал он, - "Дэн, есть вещи, которых ты еще не понимаешь. В данное время, я могу лишь сказать, что смерть является трансформацией, и наверняка, более радикальной, чем половая зрелость", - он продолжал улыбаться, - "но ничего такого, из-за чего нужно особенно расстраиваться. Это просто одна из перемен тела. Когда это происходит, это происходит. Воин не ищет смерти, но и не бежит от неё".
Он помрачнел, когда заговорил снова. "Грустна не смерть; грустно то, что большинство людей вообще никогда не живут по-настоящему". Его глаза наполнились слезами. Мы молча сидели в тишине, два друга. Позже, я пошел домой. Стоило мне свернуть на боковую улицу, как меня вновь посетило Чувство. "Трагедия - это очень разные вещи для воина и для дурака". Сократ не грустил просто потому, что он не считал смерть Джозефа трагедией. Я не мог понять этого ещё много месяцев, до тех пор пока не очутился в одной пещере, в глубине в гор.
В то время, я не мог отделаться от веры, что я, а значит и Сократ, должны печалиться, когда приходит смерть. С такой неразберихой в мыслях, я наконец заснул.
Утром ко мне пришёл ответ. Сократ просто не стал отвечать моим ожиданиям. Вместо этого, он продемонстрировал превосходство счастья. Меня наполнила новая решимость; я уже понимал тщетность жизни по мерилу ожиданий других людей или моего собственного ума. Я стану, как воин, выбирать когда, где и как я буду думать и действовать. Приняв это твердое решение, я почувствовал, что начинаю понимать жизнь воина.
В тот вечер я зашел в конторку заправки и сказал Сократу: "Я готов. Теперь меня ничто не остановит".
Его пронзительный взгляд развеял всю мою уверенность, копившуюся долгие месяцы. Я дрогнул. Он заговорил шепотом, но от этого его голос звучал ещё пронзительнее. "Не будь таким беспечным! Возможно ты готов, а возможно нет. Определённо лишь одно: у тебя осталось мало времени! Каждый день приближает тебя к смерти. Мы здесь не в игры играем, ты это понимаешь?"
Мне показалось, что ветер снаружи стал завывать. Без предупреждения, я почувствовал его тёплое прикосновение у себя на виске.
Я затаился в низком кустарнике. В нескольких футах, лицом к моему убежищу, стоял гигант с мечом, более двух метров ростом. От его массивного, мускулистого тела шёл пар из серы. Его голова и даже лоб были покрыты безобразными свалявшимися в комки волосами; мохнатые брови резко чертили его перекошенное ненавистью лицо.
Он злобно смотрел на молодого воина с мечом, стоявшего лицом к нему. Вдруг материализовались пять одинаковых образов великана; они окружили молодого воина. Разом, все шестеро засмеялись - утробным, глухим хохотом. Меня стало тошнить.
Молодой воин стал резко крутить головой из стороны в сторону, неистово размахивая мечом, крутясь, приседая, стал рассекать воздух. У него не было ни единого шанса.
С рёвом, все призраки бросились на него. Меч великана нанес удар сзади, отсекая руку воина. Тот закричал от боли: из раны потоком хлынула кровь. Юноша принялся тщетно и бешено защищаться. Огромный меч резанул ещё раз, и голова молодого воина соскочила с плеч на землю, на его лице застыл шок.
"Ооххх!" - непроизвольно застонал я, меня охватил приступ тошноты. Запах серы разил наповал. Крепкая, до боли, хватка выдернула меня из кустов и швырнула о землю. Когда я открыл глаза, голова молодого воина и взгляд его мертвых глаз были в паре дюймов от моего лица, молча предупреждая о моей собственной недалёкой участи. Я услышал гортанный голос великана.
"Прощайся с жизнью, дурашка-молокосос!" - зарычал маг. Его насмешка привела меня в ярость. Я нырнул в сторону за мечом молодого воина и вскочил на ноги лицом к нему.
"Меня называл "дураком" человек куда получше тебя, вонючий ты евнух!" С криком я бросился в атаку, размахивая мечом.
Сила его парирующего удара сбила меня с ног. Их опять стало шестеро. Поднимаясь на ноги, я пытался удержать взгляд на настоящем, но не мог уследить наверняка.
Они начали монотонно напевать, подкрадываясь ко мне, издавая глухой, ужасный смертоносный рокот.
В этот момент, ко мне пришло Чувство и я узнал, что нужно делать. "Великан представляет источник всех твоих бедствий - это твой ум. Он - демон, которого тебе нужно пронзить. Не поддавайся на обман, как павший воин: сохраняй сосредоточенность!" Мелькнула нелепая мысль: "Ну и местечко для уроков нашлось!" Затем, ко мне вернулось моё мгновенное, ледяное спокойствие.
Я лёг на спину и закрыл глаза, будто покоряясь неизбежности, держа меч в руках, прижав лезвие к груди и щеке. Иллюзии могли одурачить мои глаза, но не мой слух. Только настоящий воин будет издавать звук во время ходьбы. Я услышал, что он подходит ко мне сзади. У него было два выбора - уйти или убить. Он выбрал убить. Я напряжённо вслушивался. В тот момент, когда я почувствовал, что его меч сейчас опустится, я со всей силы поднял свой меч и почувствовал как он пронзает насквозь одежду, плоть и мышцы. Ужасающий вопль и глухой стук, его поверженного тела. Демон лежал лицом вниз, насквозь пронзённый моим мечом.
"Ты едва не вернулся обратно в этот раз", - сказал Сократ, хмуря брови.
Я бросился в туалет, где меня буквально вывернуло наизнанку. Когда я вышел, он подал мне чай из ромашки с лакрицей: "от нервов и желудка".
Я начал рассказывать Сократу о своем путешествии. "Я прятался в кустах позади тебя и видел весь спектакль", - прервал он меня. "Один раз я чуть было не чихнул, но смог сдержаться. Мне вовсе не хотелось драться с этим типом. В какой-то момент, я хотел было вмешаться, однако ты и сам неплохо справился, Дэн".
"Ну, спасибо, Сок", - я радостно засиял, - "Я просто…"
"С другой стороны, ты чуть было не упустил главную штуку, которая могла стоить тебе жизни".
Теперь настала моя очередь перебивать его. "Остриё меча этого великана - вот главная штука, которая меня волновала", - пошутил я, - "и её я не пропустил".
"Неужели?"
"Сок, я сражался с иллюзиями всю свою жизнь, напрочь погрязая в каждой мелочной личной проблемке. Я посвятил свою жизнь самосовершенствованию, упуская из виду главное, что было причиной всех моих исканий. Пытаясь заставить мир работать на себя, я всегда становился жертвой своего собственного ума, всегда поглощенного собой, собой, и ещё раз собой. Великан и есть моя главная проблема в жизни - это мой ум. И скажу тебе Сократ", - я говорил с возрастающим волнением, только начиная осознавать то, что я сделал, - "я пронзил его насквозь!"
"В этом нет никаких сомнений", - сказал он.
"Что бы произошло, если бы выиграл великан? Что тогда?"
"Не стоит говорить об этом", - мрачно произнёс он.
"Я хочу знать. Я бы тогда, в самом деле, умер?"
"Весьма вероятно", - сказал он, - "При самом удачном исходе, ты бы сошёл с ума".
Закипевший чайник засвистел.
Горная Тропа
Сократ разливал дымящийся горячий чай по нашим кружкам-близнецам и говорил мне первые ободряющие слова за многие прошедшие месяцы. "Твое выживание в этой дуэли есть первое реальное свидетельство того, что ты способен прогрессировать дальше по направлению к Единственной Цели".
"А что это означает?"
"Когда тебе откроется тайна, ты уже разгадаешь её. В ближайшее время, акцент твоего обучения сместится в другую область".
Перемена! Признак прогресса. Я был взволнован. Наконец-то, мы продолжим движение к чему-то новому, думал я. "Сократ", - спросил я, - "что это за новая область, о которой ты упоминал?"
"Одно могу сказать точно, я больше не собираюсь работать устройством-автоответчиком. Тебе предстоит извлекать свои ответы из себя самого". "И начинается всё сейчас. Выйди наружу, обойди вокруг заправки, за мусорный бак. Там, около самого дальнего угла, ты найдешь большой плоский камень. Посиди на этом камне до тех пор, пока тебе не придет в голову что-нибудь ценное, о чём ты сможешь сказать мне".
Я ждал. "Это всё?"
"Вот именно. Сядь и открой свой ум внутренней мудрости".
Я вышел на улицу, нашёл камень и в темноте уселся на него. Сначала, в моей голове мелькали случайные мысли. Затем, я подумал о всех важных понятиях, о которых я узнал за все время обучения в школе и университете. Миновал час, потом два, потом три. Через несколько часов должно было взойти солнце, мне становилось холодно. Я стал замедлять дыхание и живо представлять, что мой живот теплеет. Вскоре, я снова чувствовал себя комфортно.
Рассвело. Единственное, о чём мне хотелось ему сообщить, так это об озарении, посетившем меня на лекции по психологии. Я поднялся на свои затекшие и непослушные ноги и поковылял в офис. Сократ, расслаблялся в кресле за письменным столом, увидев меня, воскликнул: "О, так скоро? Ну, о чём ты хочешь сказать мне?"
Я почти стеснялся говорить, но надеялся, что он будет удовлетворён. "Ладно, Сок. Под всеми нашими видимыми различиями, мы все обладаем одними и теми же человеческими потребностями и страхами; мы все находимся на одном пути, указывая этот путь друг другу. И это понимание может дать нам сострадание".
"Не плохо. Отправляйся обратно на камень"
"Но уже светает. Ты скоро уходишь".
"Без проблем", - широко улыбнулся он, - "Я уверен, что до вечера ты придумаешь что-нибудь".
"Вечером, я….". Он указал мне на дверь.
Сидя на камне, до онемения в суставах, я мысленно возвращался в своё детство. Я размышлял над своим прошлым в поисках озарения. Я пытался сжать весь опыт, за месяцы проведенные с Сократом, в какой-нибудь остроумный афоризм.
Я думал о пропущенных занятиях и о вечерней тренировке, которую пропущу, об уважительных причинах для тренера; может быть, я расскажу ему как я сидел позади заправки на камне. Эта история достаточно нелепа, чтобы посмешить его.
Солнце ползло по небосклону, словно в медленной агонии, а я всё продолжал сидеть до темноты - голодный, злой и, вконец, отчаявшийся. Мне нечего было сказать Сократу. Затем, как раз перед тем, как он должен был заступить на смену, до меня дошло. Он хотел услышать что-либо глубокое, более космическое! Я с новой силой сосредоточился. Я видел как он входил на заправку, помахав мне рукой. Я удвоил свои усилия. И около полуночи у меня получилось. Я не мог даже ползти, поэтому мне пришлось ещё несколько минут разминаться, прежде чем кое-как доковылять до офиса.
"Я увидел под социальными масками людей их общие страхи и мятущиеся умы, и это сделало меня циником, потому что я был ещё не в состоянии проникнуть дальше, чтобы увидать Свет внутри них". Я думал, что это настоящее откровение.
"Отлично", - объявил Сок. Но стоило мне с облегчением вздохнуть, он добавил, - "но не совсем то, что я хотел бы услышать. Ты можешь поведать мне о чём-нибудь, по-настоящему, волнующем и живом?". Я зарычал, в никому не адресованном, гневе и вернулся на свой философский камень.
"О чём-нибудь волнующем и живом", - говорил он. Был ли это намек? Как-то само собой получилось, что я начал думать о своих тренировках в спортивном зале. Мои товарищи по команде заботились обо мне как мамы-квочки. Недавно я выполнял круговые вращения на перекладине. При смене рук, я соскользнул и мне пришлось спрыгивать почти с верхней точки пируэта. Я знал, что сейчас мне предстоит довольно жёстко приземлиться на ноги, однако Сид и Херб поймали меня в воздухе и мягко опустили вниз. "Поосторожней, Дэн", - пожурил меня Сид, - "Ты хочешь повредить ногу, прежде чем она заживёт?" Оба утверждения были далеки от истины.
Я позволил сознанию расслабиться, надеясь, что, может быть, Чувство поможет мне. Пусто. Тело мое стало деревенеть и болеть, я не мог больше концентрироваться. Я подумал о том, что не будет ничего плохого в том, если я встану на камень и попрактикуюсь в медленных движениях тай-ши, китайской разновидности гимнастики, которой обучил меня Сок.
Подогнув колени, я стал выполнять грациозные движения руками, медленно раскачиваться вперед-назад, поворачиваться вокруг своей оси и позволил дыханию контролировать перенос центра тяжести моего тела. Мой ум опустел, а затем наполнился сценой.
Несколько дней назад, я сделал неторопливую и осторожную пробежку по парку. Для того, чтобы лучше расслабиться, я начал, покачиваясь, выполнять комплекс упражнений тай-ши. Я сосредоточился на мягкости и равновесии движения, ощущая себя словно морская водоросль в океане.
Несколько старшеклассников, парней и девушек, остановились, чтобы понаблюдать за мной, однако, я не обращал на них никакого внимания, позволив своему вниманию течь вместе с движениями. Я закончил и пошел обратно надевать спортивные штаны поверх своих беговых шортов, и тут моё повседневное сознание заявило о себе: "Интересно, хорошо ли я смотрелся?". Внимание моё привлекли две симпатичные девчонки-тинейджеры, которые следили за мной и хихикали. "Наверно, они под впечатлением увиденного", - думал я, засовывая обе ноги в одну штанину, само собой, я потерял равновесие и шлепнулся на задницу.
Девчонки и все окружающие стали громко смеяться. Я на секунду смутился, а потом откинулся на спину и захохотал от души вместе с ними.
Я раздумывал, по-прежнему стоя на камне, чем этот эпизод мог быть так важен. И тут меня осенило; я хочу сообщить Сократу о чём-то стоящем.
"Я вошёл в комнату, остановился прямо перед письменным столом Сока и сказал: "Обычных мгновений не бывает!"
Он улыбнулся. "Добро пожаловать!" Я свалился без сил на диван, а он стал заваривать чай.
После этого, я стал относиться к каждому мгновению в спортзале - на полу и в воздухе - как к особенным, достойным моего полного внимания. Дальнейшие занятия потребуются, как неоднократно объяснял мне Сократ, для того, чтобы расширить это острое, как бритва, восприятие мира на каждое мгновение повседневной жизни, что потребует гораздо больше практики.
В первой половине следующего дня, перед тренировкой, я воспользовался тёплым и солнечным деньком, чтобы посидеть и помедитировать в роще красных деревьев. Я едва просидел десять минут, когда кто-то схватил меня сзади и стал раскачивать туда обратно. Со сбившимся дыханием, я откатился в сторону и стал на четвереньки. Тут я увидел, кто это баловался.
"Сократ, порой, тебе совершенно не хватает хороших манер".
"Соня!" - сказал он, - "Хватит спать на работе, тебе предстоит работёнка".
"Сейчас не моя смена, - передразнивал его я, - "Обеденный перерыв, обратитесь к другому клерку".
"Пора пошевелить задницей, Шериф-Каменный-Зад. Сходи одень кроссовки, встречаемся здесь через десять минут.
Я вернулся домой, обул свои старые Адидасы и поспешил обратно в рощу красных деревьев. Сократа там не оказалось. В тот момент я увидел её.
"Джой!" На ней были голубые шёлковые беговые шорты, жёлтые кроссовки Тайгер. Футболка была завязана узлом вокруг талии. Я подбежал и обнял её. Я смеялся, пытаясь повалить её на землю, чтобы побороться с ней, однако она крепко стояла на ногах. Я хотел поговорить с ней, выразить ей свои чувства, рассказать ей о своих планах, но она ладошкой прикрыла мне рот и сказала: "Дэнни, у нас будет время поговорить сегодня вечером. А сейчас повторяй за мной".
Она показала мне замысловатую разминку, состоящую из упражнений тай-ши, визуализации, ритмической гимнастики и движений на скоординированность, чтобы, по её выражению, "разогреть ум и тело". Через несколько минут я ощутил прилив лёгкой свободной энергии.
Неожиданно, я услышал слова Джой: "По команде, на старт, внимание, марш!" Она побежала вверх через кампус к холмам Клубничнго Каньона. Пыхтя как паровоз, я следовал за ней, отставая всё больше и больше, поскольку был ещё далеко не в лучшей для бега форме. Рассердившись, я изо всех старался угнаться за ней, мои лёгкие начали гореть. Далеко впереди, Джой остановилась на верху возвышения перед футбольным полем. Я едва мог дышать, когда добежал до неё.
"Почему так долго, дорогой?" - сказала она, уперевшись руками в бока. И затем, снова упорхнула, направляясь к началу горной тропинки. Я упорно преследовал её, превозмогая боль, которою я уже давно не превозмогал, полный решимости не сдаваться.
Мы стали приближаться к тропинке и она снизила темп своего бега до человеческого. Затем, к моему разочарованию, она достигла начала тропы и, вместо того, чтобы развернуться обратно, она повела меня дальше в холмы, к следующему уровню.
Я вознёс молчаливую молитву благодарности, когда она развернулась в конце нижней тропинки, а не повела меня дальше по смертельно крутому подъему длиной в четверть мили, соединяющему нижнюю и верхнюю тропы. Когда мы бежали в лёгком темпе вниз, Джой заговорила: "Дэнни, Сократ попросил меня начать с тобой новый уровень подготовки. Медитация - очень полезное упражнение. Но пришло время открыть глаза и оглянуться. Жизнь воина", - продолжала она, - "это не просто сидячая практика. Это - волнующий, полный движения опыт! Как Сократ уже говорил тебе", - говорила она, когда мы начали более крутой спуск, - "этот путь - это путь действия, а действия ты получишь предостаточно!"
Тем временем, я бежал и слушал, опустив задумчиво голову: "Да, я понимаю тебя, Джой. Вот почему я тренируюсь в спортзале…". Когда я поднял глаза, её маленькая фигурка уже почти исчезла на горизонте.
К дневной тренировке я был полностью обессилен. Я лёг на мат и растягивался, растягивался и растягивался до тех пор, пока тренер не подошел ко мне со словами: "Ты будешь лежать тут весь день или попробуешь один из замечательных видов гимнастических упражнений, которые мы тут приготовили для тебя".
"О'кей, Хол", - я улыбнулся. Потом осторожно попробовал несколько простых акробатических упражнений, проверяя свою ногу. Бег бегом, а акробатика - это акробатика. При сложных акробатических пируэтах нагрузка на ноги может достигать свыше полутора тонн. Впервые, после травмы, я попробовал упражнения на батуте, ритмично подпрыгивая и крутя сальто: "Уу-ух, ты-ы!!!"
Пэт и Дэнис, находившиеся рядом с батутом, закричали в один голос: "Милмен! Осторожнее! Ты же знаешь, что твоя нога ещё не зажила как следует!" Я подумал о том, что бы они сказали на то, что сегодня я пробежал несколько миль по холмам.
Я так устал в тот день, что вечером едва волочил ноги на заправку. Я шагнул с холодного октябрьского воздуха в контору, ожидая чая и какой-нибудь мирной беседы. Знал бы я раньше.
"Становись сюда. Лицом ко мне. Вот в такую позу", - Сократ продемонстрировал: колени подогнуты, бедра вперед, спина ровная, плечи расправлены. Руки он вытянул перед собой, будто удерживая невидимый мяч. "Удерживай эту позу, не шевелясь, и дыши медленно, а я, тем временем, дам тебе некоторые пояснения относительно правильного обучения".
Он сел за свой письменный стол и стал наблюдать за мной. Почти сразу мои ноги начали дрожать и болеть. "Сколько времени мне нужно так простоять?" - простонал я.
Проигнорировав мой вопрос, он сказал: "По сравнению со средним человеком, ты двигаешься хорошо, Дэн, тем не менее, в твоём теле ещё хватает узлов. В твоих мышцах накопилось много напряжения, а чтобы двигать напряжённые мышцы требуется больше энергии. Таким образом, прежде всего, тебе необходимо научиться избавляться от скопившегося напряжения".
Мои ноги стали крупно трястись, сильно болеть, я терял над ними контроль. "Больно!"
"Больно только потому, что твои мышцы как камни".
"Отлично. Ты открыл мне глаза!"
Сократ только улыбнулся и неожиданно вышел прочь из комнаты, оставив меня стоять, с полусогнутыми коленями, трясущегося и потеющего. Он вернулся с крепкотелым серым котом, который, по всей вероятности, поучаствовал во многих уличных схватках.
"Тебе нужно развить себе такие же мышцы как у этого кота, чтобы ты мог двигаться как мы ", - сказал он, почёсывая мурлыкающего кота за ушком.
На моём лбу выступили крупные капли пота. Боль в плечах и ногах становилась почти невыносимой. В конце концов, Сократ сказал "вольно". Я немедленно выпрямил ноги, вытирая взмокший лоб и расслабляя мышцы. "Подойди сюда, я вас познакомлю". Кот громко мурлыкал от удовольствия, когда Сократ почесывал у него за ушами. "Мы оба послужим тебе наглядным пособием, правда, котик?" Кот громко мяукнул и я погладил его. "Теперь, сжимай мышцу его задней лапы, пока не почувствуешь кость".
"Я могу причинить ему боль".
"Сжимай!"
"Я стал с растущим усилием нажимать на мышцу кота до тех пор, пока не почувствовал кость. Кот с любопытством наблюдал за мной и продолжал мурлыкать.
"Теперь сожми мою икорную мышцу", - сказал Сок.
"Не могу, Сок. Мы недостаточно хорошо знаем друг друга".
"Давай же, умник". Я сжал и с удивлением обнаружил, что, на ощупь, его мышцы были в точь-точь как у кота, поддаваясь словно упругий студень.
"Теперь моя очередь", - сказал он, наклоняясь и сжимая мою икорную мышцу.
"Ой-ей!", - заверещал я. "Мне всегда казалось, что твердые мышцы - это нормально", - сказал я, потирая свои икры.
"Это нормально, Дэн, однако, ты должен выйти за пределы нормального, за пределы обычного, за пределы ординарного и объяснимого, чтобы добраться к владениям воина. Ты всегда пытался быть лучшим в обычной реальности. Теперь, тебе предстоит стать рядовым в высшей реальности".
Сократ погладил кота ещё раз и выпустил его за дверь. Тот недолго постоял, а затем отправился восвояси. Сократ начал знакомить меня с тонкими элементами физической подготовки.. "К настоящему моменту, ты уже отдаёшь себе отчёт в том, какое напряжение ум может накладывать на тело. Ты накапливал озабоченность и беспокойства и другой умственный мусор на протяжении лет. Теперь пришло время, освободить тебя от застарелого напряжения, засевшего в твоих мышцах".
Сократ подал мне пару беговых шорт и сказал переодеться в них. Когда я вернулся, он тоже был в шортах, поверх ковра была разостлана белая простыня. "Что ты будешь делать, если приедет клиент?". Он указал на свой плащ-пончо, висящий около выхода.
"Теперь, делай в точности как я". Он начал с втирания благовонного масла в левую стопу. Я копировал каждое его движение, то, как он надавливал, сжимал, тщательно прорабатывая низ ступни, стороны и верх, а также каждый палец и между ними, растягивая, нажимая и подергивая.
"Массируй кости, не только плоть и мышцы - глубже ", - сказал он. Полчаса спустя, мы закончили с левой ступнёй. Мы повторили весь процесс с правой ступнёй. Весь процесс продолжался несколько часов, затрагивая каждую пядь тела. Я узнал о своих мышцах такие вещи, о которых и понятия не имел раньше. Я мог чувствовать место, куда прикрепляется каждая мышца; я мог прочувствовать форму своих костей. Меня поразило то, что, я атлет, настолько не знал собственного тела.
Сократ несколько раз, накидывал свой плащ, когда звонил колокольчик, но, в принципе, нас никто не побеспокоил. Когда пять часов спустя я снова надел одежду, мне показалось, что, вместе с ней, я одел новое тело. Возвратившийся от клиента Сократ сказал: "Ты вычистил много страхов из своего тела. Уделяй время этой процедуре как минимум раз в неделю на протяжении последующих шести месяцев. Особое внимание уделяй своим ногам; прорабатывай место травмы дважды каждый день следующие две недели".
"Еще больше домашней работы" - подумал я. Небо становилось серым. Я зевнул. Пора идти домой. В момент, когда я уже выходил за двери, Сократ приказал мне явиться к началу горной тропинки в час дня ровно.
Я прибыл заранее. Я лениво растягивался и разминался; мое тело было очень податливым и легким после "массажа костей", однако, проспав всего несколько часов, я не отдохнул как следует. Начался мелкий дождик; как бы там ни было, мне не хотелось никуда ни с кем бежать. Тут я услышал хруст веток в кустах неподалёку. Я замер, ожидая, что из кустов появится олень. Однако, из густой зелени шагнула Джой, словно эльфийская принцесса. На ней были тёмно-зеленые шорты и светло-зеленая футболка с надписью: "Счастье - это полный бак". Вне сомнения - подарок Сока.
"Джой, прежде чем мы начнем пробежку, давай присядем поговорить: я так много хочу сказать тебе. Она улыбнулась и помчалась прочь.
Преследуя её по первому участку тропы, и почти скользя по мокрой глине, я ощущал натруженность своих ног после вчерашних нагрузок. Вскоре, я выдохся, моя правая нога не давала покоя, но я не жаловался. Я был рад тому, что она выдерживала более щадящий, чем вчера, темп.
Мы приблизились к концу нижней тропы молча. Я с трудом дышал, у меня не оставалось сил. Я уже повернул назад, когда она сказала: "За мной, бегун", - и стала взбираться по крутому склону. "Нет!" - закричал мой ум. "Однозначно, нет!" - вторили ему изнурённые мышцы. Затем я взглянул вверх и увидел как Джой с лёгкостью взбиралась на холм, как будто это была равнина.
Издав зверский крик, я бросился на приступ холма. Я смотрелся как пьяная горилла, согнутая пополам, рычащая, сопящая, слепо карабкающаяся вверх, делающая два шага вперед, соскальзывая на один вниз.
Наверху, склон выполаживался. Джой стояла там, вдыхая аромат мокрой хвои. Она выглядела такой же умиротворённой и счастливой как Бэмби. Мои лёгкие умоляли о большем количестве воздуха. "У меня есть идея", - выдохнул я. "Давай пройдем остаток пути… нет, давай проползём его… это даст нам больше времени для разговора. Как тебе такое предложение? Ты согласна?"
"Побежали", - весело сказала она.
Моя досада превратилась в ярость. Я загоню её за край земли! Я вступил в лужу, поскользнулся и налетел на небольшую ветку, чуть было не сорвавшись вниз по склону. "Ах ты, Господа-Бога-Душу-Мать!" Это были не слова, а хрип. Сил говорить не осталось.
Я сражался за небольшой холм, по-моему, это был Колорадо Рокиз, и тут увидел, как Джой играла и скакала наперегонки с парой диких зайцев. Я ринулся к ней, при моём приближении зайцы прыгнули в кусты. Джой взглянула на меня, улыбнулась и сказала: "А, вот ты где!" Сделав героическое усилие, я наклонился вперед и сделал несколько шагов минуя её, однако, она просто припустилась вперед и снова исчезла.
Наш подъем по высоте составил около трех с половиной тысяч метров. Сейчас, мы находились высоко над бухтой и я мог различать городок Университета далеко внизу. Однако, в тот момент, мне было не до Университета и красот мира. Я был очень близок к тому, чтобы умереть. У меня было видение собственной могилы на холме, в этой мокрой земле, с эпитафией: "Здесь лежит, Дэн. Славный парень. Хорошая попытка".
Дождь усилился, и, всё-таки, я бежал, будто в трансе, спотыкаясь и переставляя ноги, одну за другой. Мои кроссовки отяжелели как свинцовые ботинки. Обогнув выступ, я увидел последний отрезок подъёма, который выглядел практически вертикальным. И снова мои ум и тело отказывались повиноваться, однако, там, на вершине холма, подбоченившись, стояла Джой, словно бросая мне вызов. Не помню как мне удалось сдвинуться с места дальше. Я тащился, буквально волочил себя, напрягался и стонал, совершая эти бесконечные шаги до тех пор, пока я не столкнулся прямо с Джой.
