Как совместить Второе послание Петра, 2:1 с учением об ограниченном искуплении?

Жизнь моя шла по заведенному распорядку, и единственным огорчением в ней была история с Тоддом. Служение в Первой баптистской церкви показывало, что милость Господня не оставляет нас. Церковь возрастала в истине, у нас прибавилось несколько человек из числа тех, кто в свое время поддерживал доктора Блума. Но определенная напряженность все же сохранялась, потому что несколько сотен человек, формально числящихся членами церкви, сидели по домам и были в моем представлении похожи на бомбу замедленного действия: никто не мог предугадать, что не понравится им в следующий раз, против чего решат они бороться, пользуясь своим правом голоса. Правда, сейчас у них не было лидера, и это несколько успокаивало меня.

Да, надо было что-то делать. Но что? Мы не можем лишить их права голоса, мы не можем исключить их из церкви... Они опротестуют любое наше решение, а их голосов хватит на то, чтобы провести любое, угодное им решение, будь то приглашение нового пастора или материальное обеспечение церкви. Я горячо молился, чтобы Господь указал мне путь из сложившейся ситуации.

Также я чувствовал необходимость проведения евангелизационных собраний, чтобы в церковь пришли новые возрожденные души. Но в первую очередь необходимо было все же разобрать ся с теми членами церкви, которые, не делая ничего для нее, не участвуя ни в каком служении, претендуют на право решения её проблем, голосуя так, как им в данный момент хочется. Я продолжал молиться за это.

Встретившись с Терри, я предложил только один стих для нашего размышления, первый стих второй главы Второго послания Петра: "Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель".

Это был довольно сложный стих, который требовал детального и вдумчивого изучения. Поэтому я, как всегда, определил ряд вопросов, на которые следовало ответить, отметив при этом традиционное толкование:

1. Слово "Господь" относится к Иисусу Христу.

2. Слово "искупившего" также относится к Иисусу Христу, Его смерти.

3. Данный отрывок учит, что Христос искупил и этих лжеучителей (так рассматривают этот стих сторонники учения о всеобщем искуплении).

4. Лжеучители отрицают Иисуса Христа, Который заплатил и за их грехи, включая и их искупление, которого они никогда не получали, потому что не были никогда спасены.

5. Тем не менее Христос принес искупительную жертву за всех людей, и каждый должен принять или отвергнуть это искупление.

Мы много раз слышали толкование этого стиха только таким образом и никак иначе. Единственное, что допускалось, так это отметить, что есть некоторые люди, которые истолковывают это место как указание на то, что можно потерять спасение. Но эти толкователи и являют собой пример ложных учителей, а баптистская церковь учила и учит, что "спасен однажды - спасен навсегда".

Но я обратил внимание на некоторые неизвестные факты, которые не принимаются во внимание при традиционном толковании:

1. Относится ли слово "Господь" действительно ко Христу, ведь в греческом подлиннике не используется обычное по отношению к Нему слово "kirios", но совершенно другое - "despotes", которое в Новом Завете всегда, за исключением одного места, относится к Богу-Отцу как Господину слуг Своих? Только в Послании Иуды, в четвертом стихе, употребляется это слово применительно к Иисусу Христу, но и здесь речь идет о Нем как о Владыке и Господине. И различие это совершенно ясно, потому что в этом стихе используются два этих слова: "kirios" и "despotes".

2. Можно ли толковать слово "искупившего" как подтверждение того, что Христос умер за всех? Цена уплачена, но искупление не состоится без принятия человеком этой жертвы? Этот вопрос очень важен, если принять во внимание тот факт, что все случаи употребления этого слова в Новом Завете, за исключением пяти мест, говорят об искуплении, которое во власти того, Кто это совершил, но не говорится о каких-либо дополнительных условиях. В пяти исключениях (1Кор.6:20, 7:23, Откр.5:9, 14:3-4) это слово употребляется без такого указания, но констатирует уже свершившийся факт, а не возможность при определенных условиях его совершения.

Тщательно изучив значения этих двух спорных слов, мы пришли к выводу, что данный стих не учит тому, что все искуплены, что Христос заплатил за грехи всех людей. В этом стихе говорится не о Христе, но о Боге-Отце как хозяине и владельце душ, за которые было заплачено, а не о потенциальном приобретении этих самых душ при наличии дополнительных условий, как об этом говорят сторонники учения о всеобщем искуплении.

Но если традиционное толкование этого стиха неверно, то как правильно понимать его? Мы решили, что эти два ключевых слова ("Господь" и "искупивший") могут помочь нам в правильном понимании данного места. "Господь" говорится не о Христе, а о Боге-Отце, полновластном Владыке, Имеющем власть над всеми. Слово "искупивший" говорит нам о приобретении, которое устанавливает право собственности, владения. А весь стих - о вседержавности и полновластии Бога над всеми, включая и лжеучителей.

Проблема заключается не в том, что лжеучителя отрицают искупительную жертву Христа, а в том, что они не признают власти Бога над Его творениями. Основная же опасность заключается в том, что такие учителя рассматриваются как однажды спасенные. Но как соотнести такую точку зрения со всеми местами в Библии, где говорится о невозможности потерять спасение?

Ясно, что эти люди являются собственностью Бога, но не в результате искупления их, а просто по своей природе все люди - Божьи творения. Трагедия в том, что, будучи в полной власти своего Создателя, они отрицают Его, называясь при этом христианами.

ГЛАВА 35

Вы настоящий кальвинист?

Я не ожидал никого встретить, вернувшись в пятницу поздно вечером домой. Но удивлен я был не столько тем, что кто-то ожидает меня в темноте на крыльце, сколько личностью самого ожидавшего. Это был Джим Митчел. "Мы должны поговорить!" - заявил он мне вместо приветствия. Я усомнился в необходимости разговора в такое время, но он раздраженно сказал, что дело не терпит отлагательства.

Я пригласил его войти, включил свет, предложил сесть. Признаюсь, что я несколько тянул время, пытаясь сообразить, что же ему от меня надо в такое время. Я решил, что Тодд рассказал ему о нашем разговоре, поэтому он явился, чтобы поставить меня на место.

Сев, Джим Митчел сразу начал разговор, не дав мне возможности подумать. Он заявил, что я не имел права разговаривать с Тоддом таким образом. Я уточнил: "Вы имеете в виду манеру разговора или его содержание?" Он буркнул в ответ: "И то, и другое!" Не желая затягивать разговор в столь поздний час, я миролюбиво заметил, что у нас разные точки зрения на определенные вопросы. Но Митчел не хотел спокойного разговора, вызывающим тоном он заявил, что я не имею права критиковать его, порочить в глазах Тодда, а тем более вмешиваться в жизнь брошенной мною церкви в Лайм Крик.

Я понял, что надо настроиться на долгий и неприятный разговор. Как можно более спокойно я сказал: "Джим, Вы принесли этой церкви большой вред, будучи ее пастором, пропагандируя, - заметьте, я не говорю "проповедуя"! - радикальные идеи кальвинизма. Но сейчас Вы можете нанести еще больший урон и церкви, и моему хорошему другу, который и так не раз был на краю пропасти. Что Вы сделали для Тодда, когда он нуждался в помощи? А теперь, когда Господь спас его, Вы хотите смутить его, обратить в такого же неуравновешенного фанатика, каким Вы являетесь?"

Я сделал паузу, ожидая его возражений, но он молчал. Тогда я продолжил: "Джим, мне всегда хотелось услышать честный ответ от такого радикального кальвиниста, каковым Вы являетесь. Скажите, почему Вы столько прикладываете усилий, чтобы сделать людей кальвинистами, а не привести их ко Христу? Почему все свое время Вы посвящаете тому, чтобы заставить людей быть похожими на Вас, но не испытываете никакой жалости к заблудшим душам? Почему Вы одержимы идеей о ненужности евангелизации и миссионерской работы? Почему Вы не считаете нужным звать людей ко Христу, а упиваетесь своей избранностью и лжеправедностью? Я считаю, что люди, подобные Вам, наносят огромный ущерб проповеди Евангелия и всей церкви. Поэтому я буду бороться с Вами за моего друга, что бы Вы мне не говорили!"

Я хотел бы сказать ему еще кое-что, но и этого было достаточно. Я ждал его ответа. И знаете, что он мне ответил? "Айра, - сказал Джим Митчел, - я никогда не верил, что Вы настоящий кальвинист! И сейчас я убедился в этом".

"Ну, если быть кальвинистом означает отрицать само христианство и его приоритеты, такие, как милосердие, ответственность за свое служение, проповедь Слова Божьего, не заботиться о больных и нуждающихся в утешении, то я действительно никакой не кальвинист. И не желаю быть таким кальвинистом! Если я не должен призывать погибающих прийти к Господу и покаяться, если я не могу проповедовать всем, если я должен сидеть, сложа руки, и ждать неизвестно чего, то я не хочу быть таким кальвинистом! Я не хочу смотреть на не кальвинистов как на не спасенных и иметь общение только с кальвинистами. Я не имею права говорить с кафедры только о пяти пунктах кальвинизма вместо проповеди Слова Божьего! И если я должен изгонять из церкви всех, не согласных со мной, вместо того, чтобы привлекать новые души к Господу, то не надо мне такого кальвинизма! Я не хочу в ответ на просьбы страдающих людей отвечать им в духе средневекового пуританина. Я верю в силу и власть единого милосердного и справедливого Бога, моего Спасителя, хочу исполнять Его волю, как она записана в Священном Писании, а если кальвинизм требует от меня другого, то я действительно никакой не кальвинист!"

На лице Джима Митчела было написано безграничное удивление, но я еще не закончил: "Мне кажется, что в таком моем отношении к Богу и Его Слову именно я - настоящий кальвинист, а Вас могу назвать только фанатичным лжеучеником".

Впервые я так резко разговаривал в Джимом Митчелом. Он часто говорил неправильно, отчего мне иногда было даже смешно, но я старался не обращать на это внимания, чтобы не распалять его на ведение бесполезных споров. Наверное, поэтому он рассматривал меня как союзника в его интерпретации Библии и всего учения. А в данном случае мои слова буквально лишили его дара речи. Наверное, он думал, что ему достаточно прийти, сказать несколько слов, чтобы поставить меня на место, он совершенно не ожидал встретить такой отпор.

Но я отдал должное его способности выходить из неловкого положения. Джим Митчел сказал, что наш разговор дал ему некоторую надежду, что еще не все потеряно, но все же он просил бы меня не вмешиваться в дела церкви в Лайм Крик.

Я заверил его, что не собираюсь приезжать туда ни на собрание, ни тайком на встречу с кем-либо. Но если он думает запретить мне разговаривать с Тоддом, то у него ничего из этого не выйдет. Как и о чем мне разговаривать с моими друзьями, это моё личное дело. А поскольку я дал слово не говорить о делах церкви в Лайм Крик с ее членами, то это распространяется и на него, Джима Митчела как члена этой церкви, поэтому я не вижу необходимости в его пребывании в моем доме.

Да, я знаю, что это было невежливо с моей стороны, но что мне оставалось делать? И эту нужду надо было принести к Господу, но присутствие Джима Митчела при этом не было необходимым.

ГЛАВА 36