Урок 40 (101). Стихотворения Юрия Живаго

Цель урока: определить мест и значение «Стихотворений Юрия Живаго» в композиции и замысле романа.

Методические приемы: лекция с элементами беседы, анализ стихотворений.

 

Ход урока

I. Слово учителя

Роман о жизни на земле Юрия Андреевича Живаго начинается со смерти матери, а завершается его смертью. Лариса же попросту исчезает с лица земли («однажды… ушла из дому и больше не возвращалась»), «пропала неизвестно где, забытая под каким-нибудь безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера». О страшной судьбе их дочери, получившей «варварскую, безобразную кличку» Танька Безочередева, мы узнаем из разговора Гордона и Дудорова в эпилоге романа. Строчка Блока, которую вспоминают друзья («Мы дети страшных лет России»), приобретает новое символическое значение: «Когда Блок говорил это, это надо было понимать в переносном смысле, фигурально. И дети были не дети, сыны, детища, интеллигенция, и страхи были не страшны, а провиденциальны, апокалиптичны, а это разные вещи. А теперь все переносное стало буквальным, и дети — дети, и страхи страшны, вот в чем разница».

Роман заканчивается ощущением свободы, красной нитью пронизывающим произведение. Постаревшие Гордон и Дудоров перелистывают тетрадь писаний Живаго, ставших вечным его воплощением, его воскрешением: «Смерть можно будет побороть // Усильем Воскресенья» — это последние строки стихотворения «На Страстной». Стихи Юрия Живаго — это бессмертие героя, его инобытие, вечная жизнь его души и души самого автора, который понимал свое творение как исполненную миссию: «Я окончил роман, — писал Пастернак Варламу Шаламову, — исполнил долг, завещанный от Бога».

 

II. Анализ стихотворений

Задание. Прочитаем стихотворение, открывающее цикл, с шекспировским названием «Гамлет» и попробуем разобраться в его образной структуре.

Тема Гамлета созвучна теме романа. Трагедия Гамлета, по Пастернаку, — это не драма долга и самоотречения, и это сближает этот образ с образом Христа. «Если только можно, Анна Отче, // Чашу эту мимо пронеси» это слова Христа. Стихотворение «Гамлет» — и о шекспировском герое, и о Христе, и о герое романа Юрии Живаго, и о самом авторе романа, трагически ощущающем свое существование, и вообще о человеке в положении Гамлета. Долг человека заплатить муками за чудо жизни. Евангельские образы, высокий библейский слог соединены с народной пословицей, содержащей простую, но очень глубокую мысль: «Жизнь прожить — не поле перейти». Жизнь символична, потому что она значительна во всех своих проявлениях. И предметом поэзии является сама жизнь. Недаром следующим стихотворением цикла является «Март», месяц пробуждения жизни природы.

— Какими средствами утверждается жизнь в стихотворении «Март»?

(Стихотворение «Март» как и Гамлет написано пятистопным хореем и содержит четыре строфы. Но трагическое звучание «Гамлета» в последней строке («Жизнь прожить — не поле перейти») сменяется оптимистическим настроением «Марта». Каждое явление природы одухотворено, олицетворено, наполнено высшим смыслом: «Солнце греет до седьмого пота, // И бушует, одурев, овраг»; «дымится жизнь в хлеву коровьем»; «здоровьем пышут зубья вил». Назывные предложения третьей строфы, отмеченные радостной, восклицательной интонацией, передают удивление и восторг перед очередным чудом жизни:

 

Эти ночи, эти дни и ночи!

Дробь капелей к середине дня,

Кровельных сосулек худосочье,

Ручейков бессонных болтовня!)

 

Только у Пастернака мы находим сравнение весны с «дюжей скотницей», у которой «дело... кипит в руках». Прекрасное есть жизнь. Поэтому «пахнет свежим воздухом навоз», он «всего живитель и виновник». Нет низкого, и нет высокого, есть работа, есть вечная жажда жизни и ее бесконечное обновление.

— Как связаны стихотворения «Гамлет», «Март» и «На Страстной»?

(Стихотворение «Март» скрепляет первое и третье стихотворения цикла своей мнимой простотой, обыденностью, утверждением простых жизненных ценностей. «...март разбрасывает снег / На паперти толпе калек». Сама природа участвует в событиях Страстной недели: «Вода буравит берега // И вьет водовороты»; «Деревья смотрят нагишом // В церковные решетки... // Сады выходят из оград, // Колеблется земли уклад: // Они хоронят Бога». Обновление жизни, весна природы вызывает Воскресение Христа:

 

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,

Заслышав слух весенний,

Что только-только распогодь,

Смерть можно будет побороть

Усильем Воскресенья.)

 

— Какие еще связи вы видите в стихотворениях цикла?

(Цикл «Стихотворения Юрия Живаго» заключает в себе и годичный природный цикл: весна, лето, осень, зима. «Март», «Белая ночь» и «Весенняя распутица» связаны с пробуждением природы, пробуждением человеческой жизни, в которой перемешаны «доли // Безумства, боли, счастья, муку». Лето — «Объяснение» — возвращение жизни, ее новый виток:

 

Жизнь вернулась так же беспричинно,

Как когда-то странно прервалась.

Я на той же улице старинной,

Как тогда, в тот летний день и час.)

 

— Какова роль слов «так же», «те же», «вновь», повторяющихся образов?

(Эти слова и повторяющиеся образы и фразы усиливают впечатление гармоничности, цикличности, постоянного возобновления.)

«Лето в городе», «Ветер», «Хмель», «Бабье лето» — пора зрелой любви, буйства жизни — завершаются «Свадьбой»:

 

Жизнь ведь тоже только миг,

Только растворенье

Нас самих во всех других

Как бы им в даренье.

 

В стихотворении «Осень» в общую гамму добавляется вкус «горечи вчерашней» и «сегодняшней тоски». И в «Сказке» — вновь обращение к вечным образам, уже мифологическим. В итоге поединка всадника со змеем — «труп дракона» и вечный сон: «душа во власти сна и забытья». Чеканный, застывший символ: всадник, пронзивший змея копьем, и сказочная невозможность сбросить оковы сна. Назывные предложения обозначают вечность:

 

Сомкнутые веки.

Выси. Облака.

Воды. Броды. Реки.

Годы и века.

Единство текучести и неподвижности.

 

В следующем за «Сказкой» «Августе» — трагические ноты смерти и расставания, связаны с Преображением Господним:

 

Прощай, размах крыла расправленный,

Полета вольное упорство,

И образ мира, в слове явленный,

И творчество, и чудотворство.

 

Обратим внимание на этимологическую и семантическую (смысловую) близость слов «творчество» и «чудотворство» и на сближение «творцов» художника и Бога.

«Зимняя ночь» построена как воспоминание о любви: все глаголы в прошедшем времени. Симметрично расположенный рефрен «Свеча горела на столе, // Свеча горела» завораживает, усиливает впечатление кружения метели, возвращения воспоминаний. Боль этих воспоминаний в следующих стихотворениях — «Разлука» и «Свидание»:

 

Но кто мы и откуда,

Когда от всех тех лет

Остались пересуды,

А нас на свете нет?

 

И опять евангельский символ — «Рождественская звезда», после которого — «Рассвет», новое обращение к Богу:

 

И через много-много лет

Твой голос вновь меня встревожил,

Всю ночь читал я твой завет

И как от обморока ожил.

 

Отметим, что «Ты», «Твой» написаны с большой буквы, потому что эти слова начинают стихотворные строки; «твой», «о тебе» тоже должны бы начинаться с заглавных букв, ведь речь идет о Христе. Дело в цензурных соображениях, которыми руководствовался автор, чтобы стихотворение было напечатано (оно вышло в альманахе «День поэзии. 1956»).

И — снова весна (стихотворение «Земля»):

 

И та же смесь огня и жути

На воле и в жилом уюте,

И всюду воздух сам не свой.

И тех же верб сквозные прутья,

И тех же белых почек вздутья

И на окне, и на распутье,

На улице и в мастерской.

 

В картину весеннего «приволья» и «нахрапа» вклинивается смесь «огня и жути», «человеческое горе», и опять звучит мотив «призвания», «долга»:

 

Зачем же плачет даль в тумане,

И горько пахнет перегной?

На то ведь и мое призванье,

Чтоб не скучали расстоянья,

Чтобы за городскою гранью

Земле не тосковать одной.

 

Последние четыре стихотворения: «Дурные дни», «Магдалина» (I и II «Гефсиманский сад» уже полностью говорят о вечном бытие лирического героя. Страданиями, сомнениями Гамлета» («Если только можно, Авва Отче, // Чашу эту мимо пронеси») открывается цикл, и в «Гефсиманском саду», то есть на том же месте, в тот же час, заканчивается, завершая, таким образом, один из бесконечных жизненных циклов. Все уже написано в «книге жизни»:

 

«Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь».

 

И все-таки каждый раз на муки во имя жизни идут добровольно:

 

«Ты видишь, ход веков подобен притче

И может загореться на ходу.

Во имя страшного ее величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И, как сплавляют по реке плоты,

Ко мне на суд, как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты».

 

— Как вы считаете, какую роль выполняют стихи Юрия Живаго, включенные Пастернаком в текст романа?

— Как вы считаете, уровень мастерства, сказывающийся в стихах Юрия Живаго, характерная для них образная система дают основания утверждать, что их пап и большой и глубокий поэт Борис Пастернак?

 

III. Слово учителя

Жизнь человека в романе Пастернака дается не в рамках его социально-исторического конкретного существования, а в системе ценностей человечества, и это позволяет увидеть характер во всей его сложности и глубине, в ретроспективе и перспективе вечности. Это и создает уверенность в бесконечности обновления жизни, в возможности жизни вечной.

 

Домашнее задание

Подготовка к сочинению по творчеству Б. Л. Пастернака.