Первозданный человек, по учению Церкви, пребывал в гармонии с самим собой, с природой, с сотворившим его Богом.

«Бог, — пишет преподобный Иоанн Дамаскин, — сотворил человека непорочным, правым, любящим добро, свободным от печали и забот, украшенным всякою добродетелью, изобилующим всеми благами … Он создал его по природе безгрешным и по воле свободным … не потому, что он не был восприимчив ко греху — ибо только Божество не доступно греху, — но потому, что возможность греха заключалась не в его природе, а скорее в его свободной воле. Это значит, что, при содействии божественной благодати, он имел возможность пребывать и преуспевать в добре, а равно и, в силу своей свободы, при попущении Божием, оставить добро и оказаться во зле, ибо то, что делается по принуждению, не есть добродетель» (Точное изложение православной веры. II 12). Итак, безгрешность человека была относительной, неабсолютной. Она лежала в свободной волей человека. Человек мог не грешить, но мог и согрешить, что и случилось.

Ум первого человека был чистым, светлым, безгрешным, способным к глубоким познаниям (именование животных), но в то же время, как ум сотворенного существа, он был и ограниченным; он должен был развиваться, как развиваются и совершенствуются умы ангелов.

Адам был «другом Божиим», пребывал в чистоте, царствовал над своими помыслами и блаженствовал. В Адаме пребывало Слово, и он имел в себе Духа Божия: «Пребывавшее в нем Слово было для него всем — и знанием, и ощущением, и наследием, и научением» (Макарий Египетский. Духовные беседы. 12. 7).

«Всю непостижимость, необъяснимость и неведомость души» человека, говорит преподобный Анастасий Синаит, опираясь на слова святителя Мефодия Олимпийского в «Пире», можно объяснить только тем, что «она подлинно и истинно есть образ непостижимого Бога». Человек — единственное сотворенное Богом существо, который создан по образу Божию, имеет в себе Его образ. Такая близость человека Богу ставит его выше всех сотворенных существ, в том числе выше ангелов. По словам преподобного Анастасия Синаита, «богочтимая душа наша, после освобождения от тела, не посылается на служение, как посылаются ангелы. Последние суть духи служащие и подневольные, а души же святых, которые по образу Божию, суть духи господствующие. Ведь если человек, после своего преслушания, и был немногим «умален перед ангелами» (Пс 8. 6) как ставший смертным, то, благодаря ипостасному единению с ним Бога Слова, он был сразу намного предпочтен ангелам» (Три Слова об устроении человека по образу и по подобию Божиему).

Близость Адама к Богу была очень велика: «Ангелы трепетали, Херувимы и Серафимы не дерзали прямо взглянуть на Бога, тогда как Адам беседовал с Ним, как бы с другом» (Иоанн Златоуст. Беседа 3: В храме апостола Фомы).

Премудрый Иисус, сын Сираха, говорит, что у первых людей было все необходимое для пребывания в добре: «и по образу своему сотвори я: и положи страх его на всяцей плоти, еже властелствовати зверьми (и скоты) и птицами. Помышление и язык и очи, уши и сердце даде им размышляти: художеством разума исполни я и добрая и злая показа им. Положил есть око свое на сердцах их, показати им величество дел своих, да имя святыни его восхвалят и да поведают величества дел его. Приложил им художество и закон живота даде в наследие им. Завет вечный постави с ними и судбы своя показа им. Величество славы видеша очеса их, и славу гласа их слыша ухо их» (Сир. 17, 3-11).

Предназначение человека

Главное назначение и призвание человека — восходить от земного к небесному, от человеческого к Божественному.

«Наше естество, - говорит свт. Григорий Нисский, - было первоначально сотворено Богом как некий сосуд, способный к принятию совершенства» (на похороны Пульхерии).

Сотворенный и устроенный Богом человек, по словам св. Иринея Лионского, «созидал себя по образу и подобию несотворенного Бога: благоволением и повелением Отца, действом и творчеством Сына, пищею и возрастанием Духа он постепенно возрастал и двигался к совершенству, то есть к Богу. Необходимо было, чтобы человек был сначала сотворен, а после сотворения – чтобы возрастал и, возрастая, укреплялся, и, укрепляясь, становился изобильным, и, становясь изобильным, совершенствовался, и, совершенствуясь, прославлялся, и, прославляясь, удостаивался видеть своего Господа Бога» (Против ересей. IV, 38, 3).

Бог, по выражению святителя Григория Богослова, создал человека для того, чтобы он достигал большей славы и, «заменяя в себе земное [на небесное]... как бог, шествовал отсюда к Богу» (Стихотворения догматические. 8: О душе). Согласно восточнохристианской традиции, человек должен достичь такой степени богоуподобления, при которой он станет всецело обоженным. Цель жизни человека — «сделаться богом и духом... стать в чине светозарного ангельского лика, получив за великие труды еще большую награду…» (Стихотворения о самом себе. 45: Плач о страданиях своей души).

Обóжение – это учение Православной Церкви о соединении человека с Богом, приобщении человека Божественной жизни через действие Божественной благодати.

Поскольку обожение является целью человеческой жизни, учение об обожении неразрывно связано с христианским пониманием спасения. В православной традиции спасение всегда воспринималось не только как исправление последствий грехопадения или освобождение от власти диавола, но прежде всего как осуществление цели, к достижению которой человек призван как носитель образа и подобия Божия. В этом смысле учение об обожении есть учение о спасении, выраженное на языке восточнохристианского богословия.

В Новом Завете греческое слово θεωσις, обозначающее «обожение», не встречается.

Однако уже древние отцы и учители Церкви включали его в свои сочинения. Тема обожения уходит корнями в новозаветное учение о призвании людей «сделаться причастниками Божеского естества» (2 Петр 1, 4). Свое раскрытие она получает уже в I веке. Речь не идет о соединении человека с самой Божественной природой: православная традиция это категорически отвергает. Выражение «дабы вы сделались причастниками Божеского естества» нужно понимать в смысле учения апостола Иоанна Богослова и апостола Павла об усыновлении людей Богом: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12); «…все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса» (Гал. 3, 26).

Пониманию обожения человека помогают многочисленные тексты апостола Павла, в которых развивается библейское учение об образе и подобии Божием в человеке (Рим. 8, 29; 1 Кор. 15, 49; 2 Кор. 3, 18; Кол. 3, 10) и его учение о человеке как храме Божием (1 Кор 3, 16). О состоянии обожения говорит и апостол Иоанн Богослов: во Втором Пришествии Христовом верные узрят Его и себя самих в истинной славе: «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, чтó будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3, 2). Апостол Павел говорит о прославленном состоянии человечества после воскресения, когда оно будет преображено и восстановлено Христом (Рим 8. 18–23); когда «будет Бог все во всем» (1 Кор 15. 28); он утверждает, что воскресшие во Христе облекутся в присущие Богу нетление и бессмертие (1 Кор 15. 52–53).

«Бог соделался человеком, дабы человек смог стать Богом» (Это утверждение мы впервые находим у сщмч. Иринея Лионского (Против ересей. V. Предисловие); затем оно многократно повторяется в творениях свт. Афанасия Александрийского, свт. Григория Богослова, свт. Григория Нисского, прп. Максима Исповедника, прп. Симеона Нового Богослова, свт. Григория Паламы). В этом утверждении содержится суть православного понимания обожения, являющегося центральным моментом мистической (тáинственной) жизни Церкви, ее христологии, антропологии и аскетики. Обожение человека становится возможным в результате воплощения Сына Божия. Вхождение Бога в человеческое бытие, тайна Искупления открывают для человека путь к участию в Божественной жизни. Боговоплощение делает человека «чадом Божиим» и «Богом по благодати» в той мере, в какой Сам Бог сделался человеком (Григорий Богослов, свт. Слово 29: О богословии третье, о Боге Сыне первое. 19).

«Слово вочеловечилось, чтобы мы обожились» (Эта классическая формула, выражающая основу обожения человека, принадлежит свт. Афанасию Великому (Слово о воплощении. 54)).