Различные ступени духовного развития 2 страница

Многие желали бы обрести мистические знания и стать целителями, чтобы лечить себя и близких, не оплачивая больничных счетов, и выздоравливать без помощи врачей. Эти способности могут появиться у суфия в его движении к более высокой цели. Он может приобрести все эти чудесные свойства по пути, но остановиться и сосредоточиться лишь на них означало бы для него поступить так же опрометчиво, как для человека, который отправился на вокзал встретить друга, но по дороге заболтался со случайными знакомыми и опоздал.

Ищет ли суфий присутствия Бога? Зависит ли он от медитации, предписанной каким-либо пророком или учителем? Тоже нет. Он не ищет присутствия Бога, потому что там, где речь заходит о присутствии и отсутствии, появляется двойственность, а его цель – единство. В единстве может быть и не-присутствие. Он совершенно не стремится связать себя навсегда с каким-либо мастером. Он не желает идти на небеса, так как он видит небеса повсюду.

Едва только воображение поможет человеку представить Бога перед собой, как Бог пробуждается в его собственном сердце. Теперь, прежде чем он произнесет хотя бы слово, оно уже оказывается услышано Богом; когда он молится у себя в комнате, он не один, – он вместе с Богом. Для него Бог находится не где-то там на недостижимых небесах, а рядом с ним, перед ним, в нем; небеса оказываются на земле, а земля становится небесами. Теперь нет для него никого более живого, чем Бог, более понятного, чем Бог, и все имена и формы, проходящие перед его сознанием, все укрыты Им. Каждое слово в молитве такого человека – живое слово. Оно приносит благословение не только ему, но и всем окружающим. Такой способ молитвы – единственно истинный, и лишь так молитва достигает совершенного осуществления.

В чем же цель суфия? Он стремится постичь такое переживание, в котором нет ничего от "переживания" в обычном смысле этого слова. Существует две тенденции: устремление к проявлению, приведшее нас в этот мир разнообразия, и устремление к неактивности, которое возвращает нас к тому состоянию, из которого мы вышли. Совершенство же состоит не в отдельно взятой не-проявленности и не в отдельной проявленности, а в союзе обеих.

На пути к проявлению душа собрала вокруг себя всевозможные вибрации разных уровней, с которыми вступала во взаимодействие, – от тончайших до самых грубых физических. Но и в этом также совершенство Творца. Мы не могли бы радоваться высшему, если бы не было низшего; не могли бы радоваться сладкому, если бы не горькое. Если бы все было хорошо, мы не смогли бы наслаждаться хорошим. Если бы существовал лишь один цвет, мы бы вовсе не могли получать удовольствие от цвета. Я вспоминаю слова поэта: "Господь, позволь мне не жить в том мире, где камфара, хлопок и кость равно считаются белыми!". Чем больше цветов, чем более многочисленны оттенки, тем сильнее наша радость. Тысячи, сотни тысяч несовершенств существуют лишь для того, чтобы стало возможным одно великое совершенство. На ум приходит сравнение с художником, пишущим картину. У него есть краски и кисти; он создает изображение; и первым ли штрихом или десятым, сотым или тысячным, он сделает его правильным.

Задача суфия – снять покровы. Душа человека так плотно сокрыта всевозможными вибрациями, что сама себя не может под ними разглядеть. Посредством медитаций и особых практик суфий сперва убирает физическое тело и обозревает то, что он может увидеть без него. Затем он отстраняет себя от астрального плана, на котором человек живет в своих мыслях и чувствах, и он видит, что он осознает без этого плана. Сознание подобно занавесу, перед которым стоит некто с маленьким фонариком. Свет фонаря падает на занавес и выделяет или очерчивает ту его часть, которая получает впечатления.

Суфий стремится к самоосуществлению и достигает его с помощью своего божественного идеала, своего Бога. Посредством этого он прикасается к истине, которая есть конечная цель и предмет страстных устремлений каждой души. Это не только осуществление; это счастье, которое невозможно выразить словами. Это покой – тот покой, о котором тоскует каждая душа.

Как суфий достигает этого? Практикуя присутствие Бога; осознавая единство всего сущего; работая каждое мгновение, сознательно или подсознательно, удерживая перед своим видением истину, чтобы не давать волнам иллюзий, бесконечно набегающим одна на другую, отвлекать его взгляд от абсолютной истины. И суть не в том, как называются какие-либо секты, культы или вероучения, а в том, что до тех пор, пока души рвутся к этой цели, для суфия все они будут суфиями. Отношение суфия ко всем иным религиям только одно – уважение. Его же религия есть служение человечеству, а его единственная цель – осуществление истины.

РАЗЛИЧНЫЕ СТУПЕНИ ДУХОВНОГО РАЗВИТИЯ

В санскрите есть три особых понятия: Атма – Всеобщая душа, а также конкретная душа, индивидуальность, личность; Махатма – великая душа, просветленное существо, духовная личность; и Параматма – божественный человек, человек, себя осознавший, Богоосознающая душа. Как сказано в "Гайян": "Если вы только изучите человека, вы так много в нем найдете", – вот почему человек (и я имею в виду каждого человека) имеет широкую возможность развиваться в духовных сферах. Обычный ум не в состоянии даже вообразить себе широту доступных для человека духовных сфер.

Под выражением "божественный человек" с давних пор подразумевают главным образом человека, и лишь очень немногие сознают, что в действительности оно означает Богочеловека. Причина этого в том, что все верующие отделяют человека от Бога и ощущают между Богом и человеком столь глубокую пропасть, что возникает необходимость заполнить ее тем, что они называют религией. Вера стоит разделительной стеной между Богом и человеком, она приписывает все грехи человеку, а всю святость – Богу. Эта идея неплоха, но далека от истины.

При рассмотрении первого понятия – Атма – человечество можно разделить на три основные группы. В первую группу входят люди-животные, во вторую – люди-демоны, а в третью – человеческие существа. Индийский поэт говорит об этом: "В жизни так много трудностей, ведь даже человеку трудно быть человеком".

Человек-животное думает лишь о еде и питье, его поступки ничем не отличаются от действий животного, ограниченного удовлетворением естественных потребностей. Человек, наделенный демоническими качествами, тот, в ком "я", эго, стало настолько сильным и мощным – и поэтому столь слепым, что практически полностью вытеснило всякое чувство благородства, доброты, справедливости. Такое существо черпает удовольствие в страданиях другого, отвечает злом на добро, испытывает наслаждение от дурных поступков. Число принадлежащих к этой группе велико.

Затем есть разумный человек, это тот, в ком развиты чувства. Возможно, врачи имеют другое представление о том, кого считать нормальным человеком, но с точки зрения мистика лишь человек, в котором есть равновесие между разумом и чувством, лишь человек, пробужденный к чувствам других, и тот кто сознателен во всех своих поступках и учитывает возможные их последствия для окружающих, он становится разумным. Иначе говоря, даже человеку не так-то просто стать человеком. Иногда на это требуется вся жизнь.

Махатма есть просветленная душа. Он смотрит на жизнь с другой точки зрения. О других он думает больше, чем о себе; его жизнь посвящена благодеяниям; он не ждет признательности или награды за все, что делает для других, не ожидает благодарности или воздаяния за все то, что он делает для других, он не ищет хвалы и не боится хулы. Соединенный одной стороной своего существа с Богом, а другой – с миром, он живет так гармонично, как это возможно. Почему он избирает для себя путь благочестия и праведности? Почему проводит жизнь, уча человечество и проповедуя ему? Он так поступает потому, что это для него естественно; всякое любящее и просветленное сердце жаждет видеть других в лицезрении торжества.

Существуют три категории Махатм. Один сражается с самим собой и условиями вблизи и вокруг него. Почему он вынужден сражаться? Ответ таков: всегда есть противоборство между человеком, стремящимся ввысь, и встречным ветром, относящим его назад. Постоянное сопротивление этого ветра ощущается каждым, кто делает шаг на пути прогресса. Ветер – это конфликт с самим собой, конфликт с другими, конфликт с окружающими обстоятельствами; конфликт, возникающий из всего вокруг до тех пор, пока каждая часть Махатмы проверяется и пробуется, пока его терпение не будет почти полностью истощено, а его эго разрушено. Это твердая скала, превращающаяся в мягкую пасту. Солдат на войне может получить много ранений и еще больше тяжелых впечатлений, остающихся в сердце подобно ранам. Таково и положение воина, вступившего на путь духовности, потому что все против него: друзья, хотя они и не знают об этом, враги, обстоятельства, окружение, собственное "я". Но раны, которые он получит в битве, и впечатления, которые из нее вынесет, сделают его духовной личностью, личностью, которой трудно противостоять, которая непобедима.

Другой тип Махатмы учит урок пассивности, смирения, жертвенности, любви, поклонения и благосклонности. Бывает любовь, похожая на пламя свечи: дунь – и она исчезнет. Все, на что она способна, – светить, пока ее не задули; она не может противостоять дуновению. Другая любовь напоминает солнце, что встает и достигает зенита, а потом опускается за горизонт и исчезает; она длится дольше. Но есть любовь, подобная божественному Разуму, который был, есть и будет всегда. Открывание или закрывание глаз не отбирает разума; солнце может вставать и садиться, но его движение по небу не повлияет на разум. Когда рождается такая любовь, что способна выдержать ветер и бурю и стать только прочнее от подъемов и падений, тогда человеческий язык становится другим, – мир не может понять его. Как только любовь достигает Властителя любви, она уподобляется водам океана, поднимающимся в виде пара, собирающимся в облака над землей и проливающимся вниз дождем. Постоянное изменение такого сердца непредставимо; не только люди, но и птицы, и звери не могут не чувствовать его воздействия. Это любовь, которую нельзя выразить словами и которая доказывает теплоту той атмосферы, что она создает. Смиренная душа Махатмы может показаться слабой тому, кто не способен его понять, потому что Махатма равно принимает и награду, и проклятие, и все, что ему дается: одобрение и неодобрение, радость и боль. Все, приходящее к нему, он принимает смиренно. Для третьей категории этих высокоразвитых душ есть борьба – с одной стороны, и смирение – с другой. И это наиболее сложный путь к развитию: один шаг вперед, другой – назад и так далее. В таком развитии нет подвижности, потому что всякий шаг уравновешивается своей противоположностью. С одной стороны, душа руководствуется силой, с другой – любовью; с одной стороны – царственностью, с другой – рабской покорностью. В одной персидской поэме император Газнави говорит: "Как царь я имею тысячи рабов, готовых откликнуться на мой зов. Но с тех пор, как любовь зажгла мое сердце, я стал рабом моих рабов". С одной стороны активное начало, с другой – пассивное.

Первый тип Махатмы может быть назван мастером, второй – святым, третий – пророком.

Параматма – это наивысшая ступень пробуждения сознания. Обычный человек придает большее значение миру и меньшее Богу; просветленный – большее значение Богу и меньшее миру; Параматма же одновременно и придает и не придает значения Богу или миру. Он есть то, что он есть. Если некто скажет ему: "Это все правда", – он ответит: "Да, все это правда". Если некто скажет: "Это неправда", – он ответит: "Да, это неправда". Если некто скажет: "Все есть одновременно и правда и неправда", – он ответит: "Да, все есть одновременно правда и неправда". Его речь становится невнятной и головоломной. Ведь легче общаться с тем, кто говорит на нашем языке, а едва только смысл слов меняется, язык тоже претерпевает изменение; он становится чужим, иностранным языком в сравнении с обыкновенной речью. Слова ничего не значат для Параматмы, но значит только их внутренний смысл. Нельзя даже сказать, что он понимает смысл: он сам есть смысл; он становится тем, к чему другие стремятся.

ПРОРОЧЕСКАЯ ТЕНДЕНЦИЯ

Пророческая тенденция существует во всем проявлении. Она есть у джиннов и небесных существ, а также в каждой части природы, в минеральном и растительном царстве, среди животных так же, как и среди людей.

Если бы в алмазах не было блеска, в мире не было бы алмазных копей. Один отблеск в алмазе может стать причиной для любого другого атома земли, который вступил с ним в контакт, стать алмазом, то же самое с рубином. Алмаз стремится превратить все остальное в алмаз, рубин стремится сделать всякий иной атом рубином.

Что касается растений, надо лишь войти в джунгли, – но не там, где человек растит и сеет, а в настоящие нетронутые джунгли, – чтобы заметить, что рядом с одним манговым деревом непременно будут расти другие манговые деревья. Там, где есть хотя бы один душистый цветок, появится тысяча душистых цветов; где есть сладкий плод, будут сотни сладких плодов.

Среди животных тоже много примеров этого феномена. Так, в Индии часто бывает, что обезьяны выходят из леса и разрушают все крыши домов.

Среди этих обезьян всегда есть вожак. Когда он прыгает, все другие обезьяны прыгают за ним. Когда он хочет вернуться в лес, все они уходят в лес.

В северных районах возле Найнитала и Непала, у подножия Гималаев, в джунглях живут слоны. Местные жители придумали много способов ловли слонов, и одним из таких способов является выкапывание ямы и укрытие ее сверху сетью или ветками. Затем они развешивают свои гамаки на деревьях, где живут в течение нескольких дней, высматривая слонов. Им хорошо на деревьях, потому что климат благоприятен. Если стаду слонов случается идти этой дорогой, один из них наверняка наступит на сеть и упадет в яму, откуда не сможет выбраться. Когда он кричит, другие слоны будут смотреть издалека, но побоятся подойти близко. К тому же, у людей есть хлопушки, которыми они отгонят слонов, если те все же осмелятся подойти.

В наши дни в группе слонов всегда есть один, идущий впереди. Он держит в хоботе крепкую ветку и ударяет ею по земле, прежде чем сделать следующий шаг, чтобы увидеть, нет ли здесь ямы. Если впереди нет ловушки, он шагает первым, а все остальные – за ним. Такой слон знает о тысяче других опасностей, и стадо испытывает к нему такое доверие, что, куда бы он ни шел, стадо следует за ним. Это показывает, что среди слонов существуют лидерские качества, а также склонность к самопожертвованию. Слон-лидер идет первым, осознавая, что, если впереди яма, он может упасть в нее, но другие слоны будут при этом в безопасности. Однако он осторожен, редко идет в опасное место, а если кто-нибудь из стада и попадает в ловушку, это, как правило, молодой слон, еще не понимающий необходимости следовать за вожаком.

В Непале был магараджа, владевший таким слоном-вожаком. Слон жил во дворце магараджи, магараджа приказывал, чтобы никто кроме него самого не смел ездить на этом слоне, поскольку он уважал слона, зная о его качествах. Я сам видел этого слона. Когда магараджа Бир Шамшер отправлялся в джунгли охотиться на слонов, он брал с собой этого слона. Магараджа звал его Биджили, что значит "сияющий". Слон был очень маленький, но, если охота не удавалась, он по приказу хозяина шел в джунгли и всегда приводил другого слона – таков был его магнетизм. Он не любил ловить слонов, потому что был одержим милосердием, и никогда бы не делал этого, если бы его не заставляли погонщики, а когда он видел других слонов, то сначала отворачивал голову. Это показывает, что даже среди животных существует пророческая тенденция.

Иногда мы видим эту пророческую тенденцию в родителях. Какой бы дорогой ни шли они сами, своих детей они стремятся направить на другой, лучший и более высокий путь. Иногда мы видим ее в друге: какой бы нежелательный опыт он ни испытал сам, он желает уберечь от этого своего друга. Но лишь избранные, благословенные души имеют эту наклонность; ее найдешь не в каждом родителе и не в каждом друге. Иметь таких родителей и такого друга – величайшее благословение.

Что является целью пророческого служения? Эволюция человека протекала таким образом, что в древние времена он был гораздо ближе к животным, чем сейчас. Некогда он заботился лишь о пище и питье и его главной целью было отнять желаемое у других людей, не заботясь о результатах своих действий. Так было до тех пор, пока человек не был пробужден от животного существования.

Пророки были посланы для того, чтобы разбудить человека, подобно тому, как сейчас людей, неспособных утром проснуться самостоятельно, поднимает будильник. Пророки были таким сигналом. Время от времени, чтобы пробудить народ, требовалась власть, и тогда являлся пророк-царь, подобный Соломону. По временам людей призывала красота, и тогда приходил Иосиф, чей облик, чье лицо были так прекрасны, что все сердца плавились под влиянием его магнетизма.

Божественная Сила всегда так поступала – посылая такого пророка, который был в то время необходим. Если требовалась почтение, являлся Иаков, в котором почтение приобретало такую значимость, что все склонялись перед ним. В то время, когда воспринималась глубоко и вызывала восхищение музыка, приходил Давид; наделенный прекрасным голосом и даром игры на арфе, он давал свое послание в песнях. Таким образом, каждый пророк являлся в таком обличье, которое люди в то время могли бы понять. Однако, поскольку сперва разум человека был для этого недостаточно развит и "Я" полностью заслоняло глаза каждого, пророки прежде всего должны были обновить собственное "Я", и именно поэтому они были пророками. Когда "Я" заслоняет глаза души, душа слепнет.

Есть высказывание, что слова пророка подобны печатям на тайнах Бога. Это значит, что как печать защищает содержимое письма и, когда печать сломана, суть, которую мы хотим прочесть, открыта, так и со словами пророка. Печать не есть письмо; это просто печать; таковы и слова пророка. И опять-таки приходит момент в жизни человека, когда он способен сломать печать. Письмо может быть открыто через месяц, пять месяцев, через пять лет или больше, но такое время непременно наступит; а когда печати сняты, тогда все открыто так же, как в открытом письме.

Однажды я положил на музыку строфу одного вдохновенного персидского поэта и пел ее с большой радостью, потому что слова имели прекрасное значение; и в то же время я чувствовал, что эта строфа имела смысл, лежащий за пределами моего понимания. Я совершенно ясно чувствовал, что здесь нечто было запечатано и скрыто. И через пятнадцать лет, когда мой ум искал разгадку некоторого откровения, пришел голос, принеся разгадку в мой ум. Не было конца моей радости в раскрытии печати, которая была закрыта на пятнадцать лет! Всему есть назначенное время; и когда это время приходит, все открывается. Поэтому, хотя с одной стороны мы можем изо всех сил стремиться к откровению, с другой стороны нам должно хватить терпения ждать момента его прихода.

И хотя Глас Божий непрерывно говорит через все для того, чтобы говорить в глухие уши многих из нас, Ему приходится говорить устами человека. Он делает это на протяжении всей истории человечества, и всякий великий учитель прошлого является этим ведущим нас духом, живущим жизнью Бога в человеческом облике. Иными словами, их человеческое обличье было различными одеяниями на одном и том же существе, которое лишь выглядело всякий раз иначе. Шива, Будда, Рама, Кришна, с одной стороны; Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммад – с другой и многие другие, известные или неизвестные истории пророки – все они, в действительности, являлись одним существом.

Те, кто узнают посланника, когда видят его, узнают его в любой форме или обличье; те же, кто способен видеть лишь покров, заблудятся. Вот почему для суфия существует только один учитель, какое бы имя он ни носил в разные периоды истории; он приходит снова и снова пробуждать человечество от сна этой иллюзорной жизни и вести его вперед под божественным покровительством. Когда суфий совершенствуется в этом взгляде на жизнь, он узнает своего Повелителя не только в святых, но и в мудрецах и глупцах, в благочестивых и грешниках, и никогда не позволит Повелителю, который есть единственный Повелитель и который один был и всегда будет, исчезнуть из его поля зрения.

Разве источник всех истин не скрыт в сердце каждого человека, будь он христианином, мусульманином, буддистом или иудеем? Разве все мы не являемся частью той жизни, которую зовем духовной или божественной? Быть только тем или этим означает не идти никуда дальше того или этого. Благословение, обретаемое в уединении, сокрыто в каждом человеке; он наследовал его от небесного Отца. В мистической терминологии это называется Всепроникающий Свет. Свет есть источник и основа всякой человеческой души и всякого разума.

Суфий смотрит на все жизни как на одну жизнь, на все религии как на свою религию: назовите его христианином, и он найдет что это так, назовите мусульманином, и он окажется им, назовите индуистом, и он ответит, что чувствует себя им; назовите его кем угодно, и он не станет спорить. Кто назвал его суфием? Только не он сам. Но если он не зовет себя кем-либо, кто-нибудь еще определенно найдет ему имя.

Человек – это цель творения, и он является высшим существом, потому что он человек. Он один знает цель, для которой он был проявлен, причину, почему он здесь. Кошки и собаки не знают этого. Всякое другое существо в проявленном мире хотело бы стать человеком. Джинны хотят стать людьми, так же, как и скалы, растения и животные.

Но не такого человека, каким он обычно является, стремилась создать божественная Сила; человек, которого хотел бы видеть Бог, не должен только есть, пить и спать как животное. Если человеку хочется знать, каким он должен быть, пусть сравнит себя с животными. Он ест, и они едят; он пьет, и они пьют; он спит, но и они тоже спят. Они знают страсти, ненависть и гнев, как и он. Если он не более чем все это, он не человек. Лишь в человеке обнаруживаем мы доброту, милосердие, дисциплину, способность к самопожертвованию, кротость и подобные качества; когда мы замечаем какие-то из них в животных, в собаках и кошках, лошадях и коровах – например преданность у собаки, храбрость и послушание у лошади – это только отражение человека в них, благодаря взаимодействию с ним. Если мы пойдем на берег реки собирать гальку, мы найдем множество камешков, имеющих сходство с человеческим лицом. Иногда не хватает носа, иногда губ, но почти всегда есть признаки, схожие с человеческим обликом. Какое чудесное наблюдение! Как чудесно! Это показывает нам, что все стремится уподобиться человеческому лицу, фактически стать человеком.

Известно также, что лишь человек обладает чувством ответственности. У животных его нет. Рассматривая это, Коран гласит: "Мы предложили свою ношу небесам, и земле, и горам, но они отказались нести ее и были напуганы ею; тогда мы предложили свою ношу человеку, и он принял ее". Это означает, что только человек принимает на себя ответственность за свои поступки. Дальше сура говорит: "Истинно, человек жесток и глуп".

Глуп, потому что считает своим то, что принадлежит Богу. Например, многие не хотят жениться, поскольку считают, что жена и дети – это ответственность. Они не понимают, что жена и дети – от Бога и что Он позаботится о Своем. Человек жесток, потому что использует во вред другим власть и силу, которые в действительности тоже принадлежат Богу. Наша воля, наша сила – все это принадлежит Богу, а мы все говорим "мое" и "моя"; мы приписываем их себе.

Сторож стоит на своем посту с вечера до утра. Днем не нужен будильник, потому что и так день. Пророков посылали во время ночи. Они приходили с одним и тем же посланием, но под разными именами; одна и та же божественная мудрость говорила в каждом из них. Но если спросить еврея: "Признаешь ли ты Кришну и Раму?", – он непременно ответит: "Я никогда не слышал о Кришне или Раме; я признаю Моисея, потому что так написано в моей книге". Если спросить индуса: "Ты признаешь Моисея или Христа?", – он скажет: "Нет, я признаю Раму, и Кришну, и Вишну, и Веды. Вы можете держаться Христа и Моисея, а я стану держаться Рамы, и Кришны, и Вишну". Есть такие, кто предпочитают Каббалу Библии и признают одну только Каббалу. Обратясь к католику, вы услышите: "Нет иной церкви, кроме моей". Все они признают имена, личности, но не признают истины. Они хотят запереть Кришну в храме, Христа в церкви, а Моисея затворить в синагоге. Вот почему сегодня так много тех, кто ищет истину.

В каждую эпоху послание открывалось все более и более ясно, в соответствии со способностью мира нести его; и так продолжалось до самого последнего и яснейшего откровения – послания Мухаммада, печати пророков. После этого пророков больше не требовалось; мир пробудился к восприятию истинной реальности. Сейчас не то время, когда надо ждать прихода нового пророка, сейчас время самим пробудить истину в себе. Если у вас есть друг, уже идущий по этому пути, настало время попросить у него совета.

Работа суфия состоит не в том, чтобы вмешиваться в чью-то религию или навязывать другому свою веру. Суфий никому не говорит, во что и как надо верить. Муршид – это друг и проводник. Он лишь советует, ни к чему не принуждая. Я родился не в христианской семье, но не было христианина, который был более меня тронут словами Христа. Если они правильно поняты, их уже достаточно, чтобы сделать из человека святого. Написано, что в конце концов он был распят, но с момента рождения и далее каждый миг его жизни был распятием. Мир слишком груб для душ пророков; их сердца слишком нежны для него.

Ни один брамин не изучал Веды с большим увлечением, чем я. Если человек знает Брахму, он знает Бога и он фактически – брамин, признают ли это брамины, это другой вопрос. Суфий говорит: "Ты хочешь познать откровение? Ты хочешь узнать об откровении? Ты хочешь узнать о вдохновении? Вот путь для тебя: верь настолько, насколько твой разум позволит тебе верить, настолько, насколько ты можешь постичь; не верь в то, во что твой разум не позволяет тебе верить".

Суфий узнает одну божественную мудрость во всех пророческих посланиях. Он видит то же самое бесконечное Существо во всем, в различных формах во все времена. Это подобно тому, как если бы кто-то сделал фотографии одного возлюбленного в различные времена: в двенадцать лет, в двадцать, в тридцать, в сорок. Фотографии разные, но на всех них – он, тот же самый возлюбленный.

ВИДЕНИЕ

Можно смотреть, можно видеть и можно наблюдать. Все три слова означают одно и то же действие, и все же каждое слово говорит о чем-то различном. Наблюдая, мы понимаем то, что рассматриваем; видением получаем полное описание этого; но, глядя, мы лишь бросаем взгляд, без должного понимания или принятия этого в расчет. И таким образом здесь есть три состояния: смотрение на поверхность вещи, смотрение на вещь впрямую и смотрение на вещь с истинным обозреванием и пониманием ее в одно и то же время.

Каждый воспринимает вещи и явления одним из этих трех способов. То, что особенно интересует человека, изучается им наиболее внимательно; то, что просто привлекает его ум, он замечает и разглядывает; наконец, он смотрит на то, на что его взгляду случится упасть. Из-за этого все, что окружает человека и может быть им воспринято, действует на него тремя разными способами: то, что человек обозревает полностью, оказывает на него глубочайшее воздействие; то, что человек просто видел, оказывает на него ясное воздействие; наконец, то, что лишь захватило его взгляд, оказывает на него проходящее воздействие. Вот почему есть на свете провидцы, мыслители и те кто лишь имеет пару глаз.

Этот вопрос имеет еще один аспект: человек, идущий пешком, получает определенный род впечатлений от своего пути, едущий на машине имеет другой опыт, и опыт того, кто летит на аэроплане, отличается от предыдущих. Возможно, пешеход достигнет цели не так быстро, как едущий на автомобиле или летящий на аэроплане, но наблюдения, которые ему удастся сделать в это время, виды, которые он сможет рассмотреть, и опыт, извлеченный из всего воспринятого по пути, будут далеко превосходить наблюдения двух других. Наш ум действует точно так же. У одного человека ум работает со скоростью аэроплана, у другого ум работает подобно автомобилю, а у третьего ум работает со скоростью идущего человека. Тот человек, чей ум работает со скоростью пешехода, возможно, реагирует не так быстро, как другие, но все, о чем он размышляет, продумывается им тщательно, а все увиденное рассматривается основательно. Именно такой человек обладает способностью проникать в суть вещей, именно он замечает глубинные законы, скрытые под внешним обликом вещей, ибо его ум обладает нормальной активностью. Мышление не всегда зависит от одной только быстроты ума; нередко качество ума более важно.

Умный человек думает также быстро, но дело не только в этом. Между двумя камнями может быть громадная разница. Возьмем, к примеру, алмаз и гальку – и тот и другая камни, но первый драгоценен, а вторая – тусклая. Так же есть два различных качества ума: один быстр и разумен, другой тоже быстр, но очень часто ошибается. Он ошибается потому, что мыслит быстро, тогда как, с другой стороны, именно качество ума даже при быстром мышлении делает человека правильно мыслящим. Несмотря ни на что, ритм мышления играет большую роль в жизни. Когда те трое, что путешествовали пешком, на машине и на аэроплане, встретятся и обменяются впечатлениями, мы обнаружим большую разницу в том, что они говорят; это объясняет, почему люди, прожившие похожую жизнь, обитавшие под одним и тем же солнцем и рожденные на одной и той же земле, так разнятся своей ментальностью. Дело в том, что их умы путешествовали с разной скоростью. Их жизненные наблюдения отличны друг от друга, хотя они путешествовали по одному и тому же пути.