Страх в посёлке рассеялся вслед за исчезновением участка тумана в море, которое обрело привычный и надёжный вид. Люди вернулись к своим трудам и проблемам. Никто не вспоминал о происшедшем. Требовалось наверстать потерянное время, и рыбаки сутками проводили на море, возвращаясь только для выгрузки улова.
Потому событие, переменившее годами устоявшийся порядок в семье Ирвина Кронина, прошло для других незаметно. Да и разве эта новость из разряда загадочных? Просто к Ирвину и Марии вернулся сын. А к Леде, - брат.
Соседи вспомнили, что Мария родила двойняшек. Девочка, Леда, родилась здоровенькой, а её братику не повезло, получился он хилым и слабым. Мать с детьми поместили в больницу Сент-Себастьяна. Вернулась она с дочерью, вдвоём. Теперь все узнали, что врачи тогда отказались от забот о маленьком сыне Крониных, посчитав его безнадёжным.
А Ирвин отвёз его к своим родственникам-индейцам, куда-то к Великим озёрам. Индейцы смогли выходить мальчика, и вот он вернулся в семью. Взрослый и здоровый, только с памятью непорядок...
Леран, сын Ирвина.
Трое суток Мария и Леда провели у постели золотоглазого и золотоволосого юноши, принесённого в их дом морем. Вечерами после возвращения Ирвина обсуждали основной теперь семейный вопрос: как быть дальше? Наконец, когда на третье утро юноша обрёл подвижность и смог встать на ноги, общее решение было принято. И неизвестный получил имя, - Леран, - данное по предложению Леды. Крониных в Нью-Прайсе и в мире стало на одного больше.
Но состояние здоровья и особенно психики Лерана по-прежнему их беспокоило. И следующий день начался с посещения поселковой больницы, в которой за счёт общественных средств работал один-единственный врач.
Ирвин и Леда молча ожидали результатов осмотра в небольшом коридорчике перед дверью смотрового кабинета. Прошёл долгий томительный час, дверь открылась, вышел толстый доктор в белых халате и шапочке, с удивлёнными глазами.
- Сколько лет вашему сыну, Ирвин?
Кронин поднялся со стула, расправил складки клетчатой рубашки под туго затянутым широким кожаным ремнём, чуть помолчал и, хмуро взглянув на врача, ответил:
- Четырнадцать, как и Леде. Я думаю, вы знаете его историю.
- Слышал. От третьих лиц, как говорится, - доктор вопрошающе переводил взгляд с Ирвина на Леду и обратно.
Ирвин пригладил рукой чёрный прямой волос на голове и сказал:
- Он родился очень слабым. Доктора Сент-Себастьяна не оставили никаких надежд. Я отправил его к родственникам. У Великих озёр. Несколько дней назад он вернулся. И новая неприятность. Моя лодка перевернулась. Леран неудачно упал. И потерял сознание.
- И ещё, знаете, он всё-всё забыл, - добавила Леда, подойдя к отцу и взяв его за руку.
- Как быстро ты выросла, Леда, - доктор коснулся рукой её чёрных локонов, - Настоящая красавица! И брат тебе под стать. Думаю, это гены. Не так ли, Ирвин? - Кронин промолчал и он продолжил, - Не волнуйтесь. Вашему Лерану ничто не угрожает, он абсолютно здоров. Завтра можете его забрать.
- Он здоров!? - радостно воскликнула Леда и нетерпеливо спросила, - Тогда почему завтра?
- Леда права, - Ирвин обнял её рукой за плечи, - Что ему у вас делать, если он здоров?
- Как пожелаете, конечно. Я хотел как лучше, - широкое лицо доктора осветила улыбка, - Мне хотелось бы внимательнее осмотреть его. Видно, твои соплеменники, Ирвин, знают великие секреты жизни. Не менее великие, чем озёра, у которых они живут.
Кронин напрягся, левая рука его сжала пряжку ремня.
- Ваш Леран удивительнейший юноша. Чрезвычайно редкое здоровье по нынешним временам. Вначале я даже подумал, что мой томограф вышел из строя. Просто поразительно: организм чист, как у новорождённого. Никаких шлаков, ничего такого. Признаюсь: за двадцать лет практики подобного я не видел. Поразительно! Исключительный случай, поверьте мне. Вам повезло с сыном, Ирвин. Скоро он придёт в себя полностью. Небольшое потрясение, возможно, небольшой удар. И шок...
- Так мы можем забрать Лерана? - нетерпеливо прервала экзальтированную речь доктора Леда.
Ирвин осуждающе посмотрел на неё, но ничего не сказал.
- Видите-ли, он спит. Ему надо отдохнуть. А завтра, - обещаю, - он будет в полной форме. Может, придёте за ним позже? Или будете ждать?
Ирвин Кронин оглядел коридорчик для посетителей, постаравшись не встретиться глазами с чересчур проницательным врачом и неторопливо сказал:
- Леда, отправляйся домой. Успокой мать. Приготовьте всё что надо. Я вернусь с Лераном. Поскольку доктор не возражает...
- Да-да, конечно, Ирвин. Я вам дам халат, посидите в смотровом кабинете...
Любознательный доктор поторопился с уверениями в скором полном выздоровлении Лерана Кронина.
Память Лерана не восстанавливалась. Глаза его смотрели осмысленно, он разумно реагировал на окружающее, но говорить не мог. Его осмотрел психиатр из Сент-Себастьяна, приглашённый поселковым врачом, но не обнаружил никаких признаков патологии нервной системы.
Соседи сочувствовали Крониным. Вскоре к появлению Лерана привыкли и уже не обращали внимания на его необычную внешность. Да и в семье Крониных новый уклад семейной жизни быстро стал привычным.
Мария перешила Лерану рубашки и брюки Ирвина, Леда взялась за обучение брата чтению и речи. То ли она оказалась талантливым учителем, то ли ученик быстро восстановил забытые навыки, но через месяц Леран уже мог вести разговор на простые темы. А ещё через месяц он с увлечением читал её детские книжки, извлечённые из сундука матери. Затем перешёл к газетам. С каждым днём он задавал всё больше вопросов как Леде, так и Марии с Ирвином.
Более всего Лерана интересовало его забытое прошлое. Он воспринял легенду о Великих озёрах как истину и часто расспрашивал Ирвина об индейцах, пытаясь припомнить подробности своего детства.
Ирвин поначалу смущённо отмалчивался, но затем принялся рассказывать о жизни и обычаях племени навахо. Особенно Леран любил сидеть на песке у дома и смотреть в море. С особым оживлением и радостью он помогал отцу снаряжать лодку, вместе с Ледой встречал его вечерами и помогал перевозить в дом рыбу. И наконец попросил Ирвина взять его с собой на промысел.
Кронин, по своему обыкновению, долго молчал, затем просветлённо улыбнулся и сказал:
- Хорошо. Профессия рыбака не самая худшая. Но сначала тебе придётся кое-чему научиться...
За неделю юноша овладел необходимыми навыками, в чём ему способствовало участие Барта Эриксона, ставшего за несколько недель частым и желанным гостем в семье Крониных. В старом домике на побережье установилась новая атмосфера, преобразившая как всех Крониных, так и тележурналиста из Сент-Себастьяна.
Настал день, когда Ирвин впервые взял с собой в море сына.
После полудня в посёлок приехал Барт Эриксон, остановил машину на привычном месте у дома, рядом с крылечком. Его встретила Леда и пригласила в дом на обед. Мария занималась подготовкой вчерашнего улова к копчению, и Барт попросил Леду не беспокоить её.
Пока он с откровенным удовольствием насыщался остро приправленным жареным тунцом, Леда с гордостью рассказывала о своих педагогических достижениях. Эриксон не знал о тайне появления Лерана, - она стала семейным нерушимым табу, и Ирвин не решился посвятить в неё близкого, но постороннего человека. В остальных вопросах Леда считала Барта поверенным в семейных делах и почти ничего от него не скрывала. Он слушал её очень внимательно, часто переспрашивал, давал советы.
- Я так рада, что ко мне вернулся брат. Ведь его теперь от нас никто не заберёт? Ведь так нельзя! - Леда сжала пунцовые, чуть полноватые губы, замерла, глаза её стали неподвижными.
Барт поражался её эмоциональной переменчивости. Такая чувствительность грозила в будущем большими переживаниями. Чего ему не хотелось для девушки, ставшей ему ближе, чем родные сёстры. Впрочем, все Кронины стали ему новой семьёй.
- Думаю, нет. Никто не заберёт его у вас, Леда. Он всегда будет с вами. Не надо так волноваться.
- Он такой удивительный. Задаёт столько вопросов, что никто не может ответить.
- Понятно. А писать он так и не научился?
- Нет, Барт. Но я думаю, это потому, что он не хочет. Ему не нравится писанина. Как и мне...
Эриксон поблагодарил Леду за обед, и они вышли из дома. Море сверкало ослепительной голубизной. От песка поднимался жар, проникал под одежду и выгонял из тела последние капли жидкости. Барт пожалел, что не захватил из города пиво. Леда же чувствовала себя одинаково уютно и в тени, и под солнцем.
- Пора ему читать серьёзные книги. Как ты считаешь, Леда? Я привёз видеомагнитофон. И несколько кассет. Тебе тоже, надеюсь, понравится.
Обжигаясь о раскалённую дверцу «Бьюика», он достал коробку и передал Леде. Она подхватила её, прошептала благодарность и тут же исчезла за дверью. Видеомагнитофон был её давней мечтой. Он проводил её взглядом и подумал, как разительно отличается она от своих городских сверстниц. Леде не нужны ни украшения, ни малейший макияж, она и без них как чистый бриллиант. Как хотелось бы подобрать ей соответствующую оправу, ведь она почти невеста. Но всё это, - не в его власти.
Эриксон устроился на крылечке дома с сигаретой и смотрел в пустынное море. Он решил дождаться возвращения лодки Крониных. Хотелось посмотреть на Лерана и поговорить с ним. Юноша развивался очень быстро, и за неделю отсутствия Эриксона наверняка в нём проявилось что-то новое. Мальчик растёт, как взрывается, совсем не так, как его городские сверстники. Проскрипела калитка, из двора вышла Леда с тележкой.
- Леда, не слишком рано? - спросил Барт.
- Нет. Сегодня они вернутся раньше. Отец не хочет, чтобы Леран устал, он боится, что брату может не понравиться наша работа.
Через несколько минут Эриксон заметил чёрную точку на горизонте и удивился точности предчувствия Леды. Он помог ей перевезти тележку на берег и вернулся на крыльцо. Через полчаса лодка ткнулась носом в песок, Леран прыжком соскочил на берег. Барт с интересом наблюдал за ним. Со времени возвращения с Великих озёр Леран заметно окреп, вытянулся, мускулатура обрела чёткий рельеф. Словно он ежедневно занимался бодибилдингом. Красноватая, с шелковистым отливом кожа эффектно выделяла мелкие мышцы, переливчато играющие при каждом движении. Если бы не золотой крупно вьющийся волос, спускающийся ниже плеч да редкостные невероятные глаза, его без сомнения можно было считать прямым наследником генов древнего индейского рода Крониных. Но какая-то ещё, непонятная примесь содержалась в крови, - в этом Эриксон не сомневался. Леран очень скоро обещал превратиться в неотразимого красавца-мужчину. Пожалуй, по его внешнему виду ровесником Леды его посчитать трудно, он выглядит лет на пять старше. Хотя и Леда за то время, которое прошло с ночи золотого дождя, когда Барт впервые услышал об Ирвине Кронине, из подростка стала очаровательной девушкой. С Лераном её роднил только цвет кожи. В остальном они контрастировали. И, тем не менее, в результате получалась удивительная гармония чёрно-синего и золотого, как от соединения моря и солнца.
Леран легко подкатил заполненную доверху тележку. От воды к дому по песку протянулась глубокая колея. Он подошёл к Эриксону, непринуждённо протянул руку.
- Я так рад тебя видеть, Барт! - воскликнул юноша, светясь детски-радостной улыбкой.
Глаза: чёрный кружок в обрамлении золотого кольца, - придавали выражению лица космический, неземной колорит. Сколько ни смотрел на него Барт, никак не мог привыкнуть и всякий раз внутренне сжимался, словно при встрече со знаменитым и могучим колдуном. Или земным гостем иного мира.
- Здравствуй, Леран. Я также рад.
Пожатие руки Лерана было горячим и мужски крепким; энергия, молодая и чистая, ощутимо переливалась в Барта. После встреч с Лераном он несколько дней не ходил, а почти летал, на студии всё решалось легко и просто, исчезали дурные мысли и желания. Да и Мария с Ирвином заметно помолодели. Впрочем, последнее можно объяснить и действием отцовско-материнской любви, с появлением Лерана увеличившейся.
- Ты ведь не торопишься, Барт? - спросил Леран, - Я помогу отцу разгрузить лодку, и мы поговорим. Хорошо?
- Конечно. Помочь?
- Если хочешь. Мы и сами легко справимся. Но я всегда рад, когда ты рядом, Барт.
Эриксон бросил взгляд на стоящего в лодке Ирвина и отказался от желания включиться в их работу. Старший Кронин скрывал свои чувства, но искушённый взор журналиста давно отметил: для Ирвина труд делается праздником, когда он делит его с Лераном. Зачем же мешать?
Леран перевёз ещё две тележки, после чего подошёл и глава семьи. Они молча пожали друг другу руки. Запах рыбы и моря, почти не слышный от Лерана, окутал Эриксона плотным невидимым облаком.
- У вас сегодня прекрасный улов, Ирвин, - сказал Барт, глядя в светящиеся спокойной радостью, синие как у Леды, глаза, - Удача поворачивается лицом?
- Отцу со мной везёт, - улыбнулся подошедший Леран, охватывая руками предплечье Ирвина, - Ведь так, отец? Я пойду приведу в порядок сети и вернусь.
«В этом доме, - маленький рай, - подумал Барт, - Потому меня так тянет сюда. Они любят друг друга как ангелы, чисто и красиво. Отсюда и настроение, и энергия доброй силы, и удача в работе. Ирвина просто не узнать. В первую встречу он был хоть и мудрым, но мрачным, загнанным в угол жизни пожилым рыбаком. Теперь же, - сорокалетний крепкий индеец, знающий секрет семейного счастья. И если бы не какая-то тайна, которую он скрывает от меня и мира, то взгляд его был бы совершенно прозрачен, как у неискушённого ребёнка. Хотел бы я, чтобы у меня была такая семья».
- Барт, можно, я посижу в машине? - спросил Леран, вернувшийся от лодки, - Пока мама с Ледой готовят ужин, у нас есть немного свободного времени.
- Действуй, - разрешил Эриксон, и повернулся к Ирвину, - Он говорит об ужине так, будто и не проголодался за целый день.
- Да.., - опустив глаза, в задумчивости протянул Кронин; он повернулся к морю, сделал приглашающий жест и медленно пошёл в сторону лодки, - Вы, Барт, могу сказать, стали членом нашей семьи. Мария и Леда доверяют вам, Леран, - тот просто в вас влюблён... И нет у нас никого более близкого из большого мира. Так что можем говорить обо всём.
Они прошли почти к воде, расположились у лодки со стороны тени. Почти так, как в первую встречу. Только не было канистры и сети в руках Ирвина. Вместо них, - раскладные стульчики и маленький столик, оставленные на песке Лераном. Да взамен встречного напряжения, - полное взаимодоверие и ощущение предельной близости.
И море у Нью-Прайса сейчас другое: не загадочно-тяжёлое, отдалённое страхом и тайной, а ласково-тёплое и родственное.
- Вы догадываетесь, Барт, - Ирвин мял в пальцах сигарету, крупинки табака сыпались на песок и терялись в светлой желтизне, - Я не привык заходить издалека... Леран, - не мой сын. Я не знаю, кто он и откуда...
Барт слушал молча, понимая, как трудно Ирвину говорить. Труднее, чем скрывать. Странно, но семейная тайна не поразила его, - он был внутренне готов к чему-то такому. Но всё равно не без волнения слушал рассказ о том, как Леда нашла Лерана на берегу, как неизвестный юноша оказался в семье Крониных, о долгих ночах в обсуждении новой реальности, о непростом решении, принятом на семейном совете.
-...Самое интересное, - продолжал Ирвин, - Леда поверила моей выдумке, что Леран, - её брат. Желаемое для неё стало действительностью. Мне кажется иногда, что Леда внутренним складом больше походит на Лерана, чем на меня или Марию. Вы понимаете, любой тайне положен предел. Леран взрослеет, и я больше ничего не смогу для него сделать.
Последняя фраза, понял Барт, далась Ирвину с особым трудом. Привыкший во всём и всегда полагаться на свои силы и ум, Кронин понимал, что в решении будущей судьбы Лерана их будет недостаточно. И обращался теперь за советом и с просьбой о помощи к нему, Эриксону, «человеку из Большого мира».
- Мне приятно, что у вас от меня нет тайн. И вы знаете, я сохраню её. И ещё... Ваша семья как-то незаметно стала мне своей. Нет, не просто близкой, а по-настоящему своей, родной. И вы можете на меня рассчитывать во всём.
- Барт, я прошу вас об услуге, - Кронин замолчал, подбирая слова, которые он раньше не произносил, а только слышал.
- Я всё понял, - сказал Эриксон, не ожидая разъяснений, - У Лерана никаких документов. Требуется его легализовать, сделать полноправным гражданином.
- Да. От прошлой жизни у него не осталось никаких свидетельств. Море поглотило всё. Уверен, все его родные погибли. Теперь не узнать, откуда и кто они. Похоже, и память не вернётся...
- Попробуем. Мне следовало догадаться самому. У меня в Сент-Себастьяне есть хороший друг, комиссар полиции. Он поможет.
Обсуждая больной для Ирвина вопрос, снявший между ними все недоговорённости, Барт вдруг подумал, что всё равно остаётся несказанное, стоящее за словами, относящееся к тому же Лерану. И, - самое загадочное, - он видел, что Ирвин Кронин тоже ощущает наличие этой неясности, которой не желает касаться. «Пусть так и будет, - успокоил себя Эриксон, - люди не компьютеры, из которых можно извлечь всё содержимое».
Они поднялись, Ирвин перебросил стулья и столик на лодку. Поговорив ещё об особенностях установки сетей на мелководье и глубине, решили возвращаться.
- Мария ждёт нас, - с облегчением сказал Ирвин, - Ваше присутствие за столом, Барт, оживляет наш дом. Леран и есть начинает как настоящий мужчина. А не как девица. Мы становимся, как вы сказали, семьёй по-настоящему полной.
Лодка Крониных чуть покачивалась на мелкой зыби. Ирвин проверил натяжение сетей, и в который раз с беспокойством посмотрел на Лерана. Тот в неподвижности замер на корме, устремив задумчиво-отрешённый взгляд в морскую даль.
- Отец! Скажи, многие люди живут так как мы? Или большинство так, как Барт? - задавая вопрос, он продолжал смотреть за горизонт.
- Земля большая, сынок, - Ирвин помял сигарету и вернул её в пачку; не хотелось портить аромат морского воздуха, сегодня особенно насыщенного, круто настоянного, - Люди живут по-разному. Очень многим живётся трудно. Как нам, как всем в Нью-Прайсе. В городах не легче. Некоторым и вовсе тяжело...
- А у Барта лёгкая жизнь?
- Не думаю... Разница между нами не так уж велика. Всё дело в образовании, в профессии. Ведь у Барта нет отца, старенькая мама, сёстры...
- А что такое лёгкая жизнь, отец?
Ирвин задумался. И о себе, и о вопросах Лерана. Тех самых вопросах, которые Ирвин Кронин отгонял от себя всю жизнь. Почему они интересуют Лерана, откуда они в нём? Если бы знать, кем он был в детстве... Да и что можно ему сказать?
- Не знаю, сын. Никогда не жил легко. Думаю, это когда можешь позволить себе всё, что захочешь...
- Всё, что захочешь, - мечтательно протянул Леран три слова и повернул голову к Ирвину; золотые глаза его сияли дневными звёздами, - Я бы занялся тайнами. Отец, в мире столько странно интересного! В истории столько загадок! Такое впечатление, будто целые поколения и народы изо всех сил старались скрыться незамеченными для других... И для тех, кто придёт после…
Кронин вздохнул, поняв, что без сигареты не обойтись.
- Может, так оно и есть, - сказал он, прикуривая, - Ведь и в нашем маленьком посёлке люди мало знают о соседях. И я не всё знаю о своём племени. Не помню имени прадеда, не знаю, чем он занимался.
Скрывшись за дымным облаком, он смотрел на Лерана, удивляясь его словам, новым и непривычным для рыбака. Никогда он не спрашивал себя так, как спрашивает Леран.
- Вот, например, почему ещё тысячи три лет назад храмы в Скандинавии, посвящённые их богам, имели драконьи головы? Ведь драконов никто не видел. Что это должно было значить?
Ирвин вдруг понял, как они с Лераном далеки друг от друга, несмотря на крепко установившееся родство, искреннюю близость и любовь.
Разное у них предназначение в жизни. И мечта о том, что они всегда будут вместе, что Леран заменит его с годами на рыбном промысле, никогда не сбудется.
Они с Марией вдруг обрели сына, о котором столько лет просили Бога. Но Леран пришёл не за тем, чтобы повторить жизнь Ирвина Кронина. Понимание этого, ставшее сегодня очевидным, было грустным. Но грусть соседствовала с радостью, - что бы ни было, Леран есть, он рядом. Его присутствие преобразило в доме всё. Мария стала крепче, и даже её хронические болезни утихли, отошли куда-то. Леда стала неузнаваемой: расцвела, повзрослела не только внешне, но и умом.
Он, измученный неудачами рыбак Ирвин Кронин, сделался вдруг обладателем непостоянного рыбацкого счастья. Семья живёт теперь без надрыва и напряжения. Смогли даже приобрести новую одежду с обувью и Леде, и Лерану.
Рано или поздно Леран найдёт себе дело по душе. Ирвин поможет ему в том. Сегодня-завтра приедет Барт Эриксон, ставший им с Марией вторым сыном, а Леде и Лерану, - заботливым старшим братом. Приедет, и будет сделан первый шаг Лерана в новую жизнь...
Влияние Барта на Лерана очень велико. Что не так уж плохо: Эриксон человек чистый и неиспорченный, несмотря на ту грязь, в которой ему приходится жить и работать. О чём беседуют Барт и Леран, когда остаются вдвоём? Барт, - журналист, телевизионщик, человек образованный, понимающий. А чему может научить Лерана он, простой рыбак? Почти всё, что мог, он ему уже дал. Леран удивительно силён, ловок, сообразителен, легко справляется с хитростями рыбацкого ремесла, освоил секреты Марии по копчению и солению...
А ведь дело бы у них пошло: Леран и удача всегда рядом. Когда он в лодке, улов всегда максимальный, и рыба как на подбор, лучших сортов и возраста. Словно морской царь специально для Лерана загоняет её в сеть. А может, так оно и есть на самом деле.
Спрос на их продукцию последние месяцы сильно возрос. Люди Нью-Прайса удивляются: с возвращением сына к Ирвину вернулась и былая удачливость молодых лет. Но, видимо, у Лерана, да и у Леды, жизнь сложится по-другому...
- Я понимаю тебя, Леран. Провести всю жизнь в Нью-Прайсе, изо дня в день заниматься тяжёлой неинтересной работой... В редкие дни у меня оставались свободные минуты. О книгах и речи не было. Если бы не наша поселковая школа, Леда могла остаться неграмотной.
- Леда.., - протянул Леран, всё так же мечтательно глядя в даль моря, - Леда добрая и умная. А разве мы не можем делать другую работу? Ведь Барт смог?
- Видишь ли, - чуть вздохнул Ирвин, - Как и мой отец, с детства я не знал ничего другого. В нашем посёлке нет другого заработка. Научиться новому делу... Переменить место жизни... На это требуется много денег. Так много, сколько я не заработал бы и за сто лет. Такова уж судьба.
- Судьба... Как странно, что у людей разная судьба. И нельзя перейти из одной судьбы в другую?
- Так заведено, сын. И не нам это менять. Тут я бессилен. Лодка и снасти не дают много. Но мы с Марией никогда не жаловались. Правда, в последнее время нам стало полегче...
- Разве рыбная ловля не может быть доходной? Ведь море... Море такое огромное. И такое богатое, что на всех хватит.
- Ты прав, Леран. Люди сами виноваты. Море, как и земля, поделено между крупными фирмами. Конкуренция. Все лучшие районы заняты ими. У берега море с каждым годом скудеет. А деньги нам привозят очень богатые люди. Ты видел, какие у них машины, в них можно жить как дома. Богатые люди предпочитают оригинальные деликатесы. Наши краснокожие предки жили на берегах Великих озёр. Оттуда и пришло умение готовить рыбу по-своему. Главный доход нам приносит коптильня. Мы используем опилки редких деревьев, выдержанные в специальном растворе. Получается дым, придающий рыбе оригинальный аромат и специфический вкус. Ни один завод не может повторить нашу технологию. А для солений Мария использует разные травы, листья, ягоды... Наши рецепты мы храним в секрете, в них наша жизнь. Теперь понимаешь, как всё не просто? Чтобы развернуть производство, нужен большой холодильник. А ещё плата за электроэнергию...
- А почему бы не объединиться посёлком и закупить оборудование? Чтобы все им пользовались? - заинтересованно спросил Леран.
- Хорошая мысль, сынок. Несколько лет назад я пытался объединить несколько семей. Но... Каждый привык трудиться в одиночку. Психология. Расчёт только на себя. Больница, школа, - они содержатся на общие деньги. Есть и чёрная касса. Но как трудно это всё организовывалось... Ведь в посёлке почти нет молодых. Молодёжь стремится в Сент-Себастьян. Им и там не лучше. Занимаются чем придётся, живут где попало. Но в городе больше развлечений. А старики, такие как я, - они не любят перемен.
- Как мне хочется что-то сделать, чтобы маме было легче... И чтобы Леда смогла стать образованной, как Барт, - мечтательно произнёс Леран.
Глаза его горели, он видел за морем что-то своё, не связанное с жизнью Нью-Прайса.
- Да, сынок... Все болезни Марии от такой жизни. А ведь в молодости она была стройна и красива, как Леда. На Марии всё наше хозяйство. И огородик, и птица. Солением занимается, за коптильней присматривает. И шьёт, и готовит... Весь дом на ней. Если бы не помощь Леды, ей одной и не справиться...
Ирвин взялся рукой за канат, уходящий в море. И понял: сеть заполнена до отказа, стропа вибрировала от натяжения. Возбуждение, ставшее привычным, охватило его. Снова удача! А солнце только подходит к зениту. Опять они вернутся рано, до наступления сумерек.
Вдвоём они с трудом вытянули сеть наверх и принялись выбирать улов в лодку. Предположение Ирвина оправдалось: красный морской окунь и жёлтый тунец, - все полуметрового, стандартного размера заполнили лодку доверху. Назавтра придётся остаться на берегу, Марии с Ледой не справиться одним.
- Поздравляю, Леран! Я никак не ожидал в этом месте такого изобилия! Сам Господь нам помогает.
Леран лишь улыбнулся в ответ на радость отца. Ирвин видел, что он не разделяет его восторга; мысли Лерана витали далеко от морской стихии, дарующей удачу либо лишающей её.
«А ведь это то самое место, где прошёл золотой дождь, - вспомнил Ирвин и чуть дрогнул от неясного ощущения: то ли страх, то ли беспокойство коснулись его, - Рыбаки Нью-Прайса утверждают, что с той поры здесь нет никакой рыбы. Как же я забыл об этом и выбрал тот самый участок? Выходит, они ошибаются»...
И он постарался отбросить тяжёлые мысли. Мир слишком сложен, чтобы простой рыбак мог в нём разобраться. Тайны мира, - дело Лерана. Лерана и Барта Эриксона. А ему лучше не ломать голову. И воспринимать жизнь такой, какой она есть сегодня. Завтрашний день всегда непредсказуем.
Он завёл мотор и лодка медленно двинулась по гладкому и прозрачному зеркалу. Море сегодня как зачарованное.
Леран заметил красное пятнышко: «Бьюик» Эриксона стоял у дома Крониных, издали сливающегося по цвету с песчаным побережьем. Вскоре Ирвин тоже увидел и машину, и яркое цветное пятнышко рядом, - Леду в новом платье. Настроение поднялось. Жизнь идёт как надо. Не хуже, чем у людей. Конечно, они с Марией успели постареть. Но дочь как выросла! Настоящая красавица, куда городским! И сын рядом. Сын?..
Эриксон, восхищённый уловом, помог разгрузить лодку. Радости Лерана, когда он узнал, что Барт остаётся на ночь, не было предела. По случаю удачного дня Ирвин объявил выходной. Рыбу быстренько выпотрошили и загрузили в погреб. Мария нарядилась в своё любимое, перешитое из девичьего, дозамужнего, платье, повязала пёстрый платочек Леды на белые поредевшие кудри. И помолодела на десяток лет.
Всем, кроме Лерана, Барт вручил по небольшому подарку: Марии, - лёгкий шарфик на шею, Леде, - роскошный костяной гребень, Ирвину, - бутылку виски и блок сигарет. Потом обнял Лерана за плечи и сказал:
- А тебе подарок, брат мой, начнётся завтра. Утром я тебя забираю с собой. Согласен?
Ирвин ожидал всплеска эмоций, но Леран среагировал совсем иначе. Он внимательно посмотрел в глаза Барту, затем обвёл взглядом Марию, Леду и Ирвина. И сказал спокойно:
- Если семья не против, я рад этому.
Мария поднесла прозрачно-голубой шарфик к глазам и скрылась на кухне, пробормотав на ходу:
- Совсем забыла, может и подгореть на плите...
Леда со стуком уронила гребень на доски пола и с детской обидой в голосе спросила:
- А как же я? Леран разве может ехать без меня?
Барт рассмеялся, наклонился, поцеловал её в лоб, поправил сбившийся на лицо вороной локон.
- Я обязательно возьму тебя с собой. Только в другой раз. Видишь-ли, завтра у нас чисто мужские дела...
- Ну ладно. Мужские так мужские, - быстро успокоилась Леда, - Я только беспокоюсь за Лерана. Ведь он ещё и дня не оставался без меня. Без нас, - поправила она себя и рассмеялась, повиснув на руке Лерана, - Я так завидую тебе. Вернёшься и всё расскажешь мне, до самой последней секундочки!
- Леда, мы с тобой сейчас займёмся газетами, - Леран приподнял Леду на руке, другой обнял её, - Барт, ведь ты привёз хоть одну?
- Конечно. И не одну. И все свежие. Я оставил их в машине.
Леран тут же выскочил из комнаты, рванулся на улицу и секунд через десять секунд с охапкой газет скрылся в своей комнатке. Тяга к печатным новостям пока побеждала в нём все другие интересы. Леда с гордостью посмотрела ему вслед и сказала:
- Он читает лучше меня. И быстрее всех. За одну минутку, - целую газету. Я знаю, никто так не умеет.
В комнату вернулась Мария, пригласила к столу.
- Мы с Лераном сейчас будем, - сказал Барт, поняв взгляд Ирвина, брошенный в сторону комнаты Лерана, - Иначе он вместо ужина съест газеты.
Ирвин и Леда направились в кухню, перестроенную Крониным так, что она служила и столовой, а Барт приоткрыл дверь комнаты Лерана. Здесь тоже перемены: сколоченный из досок небольшой стол с книгами и видеокассетами. На нём же главная игрушка Леды, - телевизор с видеомагнитофоном. Леран расположился на кровати, углубившись в «Палитру побережья», которую считал лучшей из всех газет. Глаза его скользили по столбцам сверху вниз, нигде не задерживаясь.
