Кто? — глухо спросил он.
Кесси непонимающе посмотрела на него и раздраженно произнесла:
Что такое?
Как ты меня назвала?
О чем ты вообще?
Ты произнесла имя другого мужчины.
Не выдумывай! — фыркнула Кесси. — Какого еще мужчины?
Вот и я хотел бы это знать! — Дэвид перекатился на другой край кровати и сел, завернувшись в простыню. — Кто такой Хен Чжун?
Глаза Кесси стали круглыми, как блюдца.
Х-Хен Чжун? — заикаясь, переспросила она.
Да-да! Это ведь его имя ты произнесла!
Кесси закрыла лицо руками. Она не знала, плакать ей или смеяться. Какой ужас! Стыд какой! Да как же так случилось, что она назвала Дэвида чужим именем? Кесси ведь даже не вспоминала о Хен Чжуне!
Наконец Кесси решилась взглянуть на Дэвида. Сказать, что он был зол, значит, не сказать ничего. Казалось, еще секунда — и он вскипит, а из ушей его пойдет пар.
Милый, это глупая случайность… Хен Чжун — это… это… вроде как мой старый знакомый.
Вроде как? — насмешливо передразнил ее Дэвид.
Я сейчас лечу его невесту и потому часто вижусь с ним. Понятия не имею, почему его имя слетело с моего языка.
Возможно, ты представляла, что занимаешься сексом с ним, а не со мной?
Ох, конечно нет! — воскликнула Кесси. — Дэвид, клянусь, это вышло случайно.
Ты с ним спала?
Почему у меня постоянно об этом спрашивают? — рассердилась Кесси. Сначала Симона, потом мама, теперь Дэвид… Они словно уговаривают меня переспать с Хен Чжуном!
Нет, я с ним не спала, — устало ответила Кесси. — И не собираюсь. Я уже все тебе объяснила. Зачем мне что-то от тебя скрывать?
Дэвид долго молчал: обдумывал ее слова. Наконец он согласно кивнул.
Верно, незачем, но, согласись, Кесси, то, что ты назвала меня во время занятия сексом другим именем, по меньшей мере, странно.
Мне очень стыдно, — призналась она. — Если бы я оказалась на твоем месте, то моя реакция была бы точно такой же.
Вот именно.
Она протянула ему руки.
Иди ко мне. Отметим примирение. Кстати, это была наша первая ссора.
Прости, но я не в настроении заниматься любовью, — Дэвид поднялся с кровати и начал одеваться. — Пропало, понимаешь ли, желание. Ты не против, если я посмотрю телевизор? По спортивному каналу сегодня транслируют футбол.
Да, милый, разумеется, — согласилась Кесси. А что ей еще оставалось?
Она сходила в ванную, надела халат, затем вернулась в гостиную и задула все свечи. Лепестки Кесси решила собрать после, утром, когда Дэвид уйдет. Она не хотела лишний раз напоминать ни себе, ни ему, что романтический вечер, который Дэвид так старательно подготавливал, окончился полным провалом.
Я все испортила, подумала Кесси, усаживаясь на диван перед телевизором рядом с Дэвидом и делая вид, что заинтересованно смотрит футбольный матч. Я уже успела немного узнать Дэвида и могу с уверенностью заявить: он не романтик. Ему бы поваляться на диване, поесть пиццы, поболтать ни о чем и, закончив эту нехитрую прелюдию, отправиться в постель. Выходит, он пересилил себя, практически пошел против собственных убеждений ради меня. И он бы не стал делать этого, если бы я была ему безразлична. Наверное, он настроен серьезно. У него есть на меня планы. Мне бы, дурехе, жить и радоваться, а я мало того что не оценила его романтический порыв, так еще и оскорбила, назвав Дэвида другим именем!
Она подсела к нему ближе и положила голову ему на плечо. Дэвид искоса взглянул на Кесси и, помедлив, обнял ее и поцеловал в макушку.
Может быть, еще не все потеряно? — обрадовалась Кесси. Возможно, через пару лет мы будем вспоминать об этом вечере со смехом. Лично я очень на это надеюсь.
Глава 9
Каждое утро, входя в клинику, Кесси невольно вздрагивала, когда кто-нибудь окликал ее. Она боялась услышать плохие новости, касающиеся Патрика Фишера. С каждым днем ему становилось хуже. Онкологи были уверены, что долго он не протянет, однако Кесси упрямо отказывалась в это верить.
Патрик? — Она вошла в его палату, как обычно широко улыбаясь.
Прикидываться оптимистичной становилось все сложнее: Патрик таял на глазах, чахнул, превращался в мумию. Кесси с удивлением вспоминала красивого мужчину, который еще неделю назад лежал на месте высохшего скелета, обтянутого желтоватой кожей. Трудно было поверить в то, что это был один и тот же человек.
