Сознание и бессознательное: Маркс и Фрейд

Скрытые детерминанты сознания. Социальное (коллективное) бессознательное. Открыв факт детерминированности сознания внешними, объективными по отношению к нему факторами, Маркс сделал еще одно открытие: он показал, что процесс детерминации скрыт от сознания, не представлен в его опыте. Реальная жизнь формирует содержание сознания индивидов вне сознательного контроля с их стороны. Люди часто не осознают, что их сознание обусловлено способом их жизни. Проблема бессознательного - это проблема наличия скрытых детерминант сознания, т. е. не представленных в сознании. Ему кажется, что оно свободно в своем содержании, тогда как на самом деле его свобода иллюзорна. Человек и его сознание оказываются заложниками тайных, невидимых причин.

Когда мы говорим, что Маркс открыл бессознательную мотивацию сознания, то имеем в виду лишь тот факт, что он впервые стал искать ее в сфере предметно-практической, материально-экономической жизни людей. Проблемой бессознательного до Маркса занимались Спиноза, Гегель. Главная мысль Маркса заключалась в том, что сознание не есть «нечто данное, заранее противопоставляемое бытию, природе»: оно рождается в материальной деятельности и материальном общении людей, оно «вплетено» «в язык реальной жизни», порождается материальными отношениями людей.

Но сама «реальная жизнь», материальные отношения складываются объективным способом, не зависящим от воли и сознания отдельных людей. Каждый индивид что-то планирует для себя, реализует какие-то свои частные цели, и из столкновения этих бесчисленных стремлений и отдельных действий формируются бессознательным для каждого отдельного индивида способом общественные коллективные отношения. В сложных общественных формациях, к примеру таких, как капиталистическая, люди, вступая в общение между собой по поводу производства товаров, «не осознают того, какие общественные отношения при этом складываются, по каким законам они развиваются и т.д. Например, крестьянин, продавая хлеб, вступает в «общение» с мировыми производителями хлеба на всемирном рынке, но он не сознает этого, не сознает и того, какие общественные отношения складываются из обмена» (В. И. Ленин).

Так, люди никогда не могли контролировать процесс разделения труда. Он складывался стихийно, а потому люди никогда не были полными «хозяевами» в «своем собственном доме. Производственный «организм» всегда формировался как бы за спинами товаропроизводителей. В таких условиях люди не могут взять под свой сознательный контроль формы своей жизнедеятельности и формирование мыслительного и чувственного содержания сознания. Стихийное разделение труда — один из главных источников бессознательной мотивации духовного опыта людей, считал Маркс. Творят историю реальные люди, но из всего бесконечного многообразия форм жизнедеятельности отдельных индивидов складывается вне их воли и сознания объективная закономерность, не зависящая от воли и сознания отдельных людей. Человек и его сознание попадают в зависимость от этих объективных факторов, которые складывались и действуют «за его спиной». Такая зависимость человеку не ясна, он не видит и не осознает ее. Непроясненность для сознания его зависимости от внешних детерминант— основа человеческого рабства. В результате, человек и его сознание оказываются марионетками на подмостках истории.

Преодолеть такого рода рабство человек может только одним способом - преодолев иллюзии сознания, осознав, т, е. узнав, как и почему формируется его сознание. А для этого надо идти по пути все большего осознания действительного положения вещей в обществе, осознания человеком своего реального места в нем.

Бессознательное, по Марксу, имеет социальный характер, а потому его преодоление может произойти только в ходе общественных изменений. Человек не может стать свободным от рабства бессознательного в одиночку»: необходимо освобождение всего общества. Маркс искал препятствия в обществе, мешающие человеку свободно реализовать свои способности, и создавал теорию того общества, где данные способности могут развиться беспрепятственно. Обществом, соответствующим человеческому в человеке, он считал коммунизм. Коммунизм, с его точки зрения, это прежде всего контроль людей над своим способом жизнедеятельности и общения. Он надеялся, что при коммунизме люди смогут общественно - планомерно распределить рабочее время, установить прозрачные отношения между различными трудовыми функциями и различными потребностями, сделать «рабочее время» мерой «индивидуального участия производителей в совокупном труде», а тем самым определить точную долю индивидуально «потребляемой, части всего продукта». А когда общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда станут прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении, люди избавятся от рабства социального бессознательного, социальной стихийности. «Прозрачность» этих отношений не оставит места, полагал Маркс, стяжательству, его скрытой форме— зависти и иным человеческим порокам.

Маркс действовал как «социальный психоаналитик» (Э. Фромм). Он стремился освободить сознание людей от диктата бессознательного (стихийного) путем устранения тех социальных и экономических сил, которые формируют невидимым и тайным для людей способом их мысли и переживания. А для этого, считал он, необходимо изменить общество, устранить противоречие между потребностью человека в свободном и полном развитии своих способностей и препятствующей этому данной социальной структурой.

Практика построения социализма в нашей стране показала огромную трудность установления полного контроля со стороны людей за сферой производства, распределения, потребления. К тому же оказалось, что потребность в полной реализации своих способностей не осуществляется автоматически, даже при наличии соответствующих условий в обществе. Например, в СССР существовало право всех на всеобщее полное среднее образование. До Октябрьской революции казалось, что достаточно сделать доступ к учебе свободным для всех, как сама собой разрешится проблема умственно-интеллектуального неравенства. Однако при этом не учли, что право на образование не делает всех образованными: учеба—это тяжелейший и изнурительнейший труд, на который надо добровольно согласиться и на который способны не все. Можно привести и другие примеры, показывающие, что Марксово учение о возможности избавить человеческое сознание от бессознательных мотиваций, истоки которых находятся в социально-экономической жизни, не бесспорно. В нем есть элементы утопизма.

Бессознательное и проблема социальных фильтров. На сегодняшний день можно констатировать, что ни одна общественно-экономическая структура не сумела сделать «прозрачными» и строго контролируемыми сферы производства, потребления, распределения. Они по-прежнему формируют бессознательную мотивацию человеческих мыслей, поступков и переживаний. Впрочем, это не единственная основа рабства человеческого сознания, а следовательно, и самого человека. Существуют и иные скрытые от «глаз» социальные детерминанты содержания индивидуального сознания, которые Маркс не учел. Какие?

Во-первых, чтобы стать фактом сознания, человеческие мысли, переживания должны пройти через фильтр господствующих в данном обществе структур духовного опыта. Например, если для новоевропейского человека в структуре духовного опыта отсутствует тот уровень, который Плотин называл высшим, то всякого рода переживания, связанные с актами откровения, не войдут в сознание, не будут осмыслены.

Во-вторых, каждая культура нарабатывает свой определенный набор слов, с помощью которых осуществляется перевод состояний духовного мира на уровень сознания. Переживания, для которых в языке нет подходящих слов, остаются за пределами сознания, в виде смутных и неясных томлений души и т.п. Так, европейские языки являются номинативными, т. е. приспособленными в основном для передачи информации о свойствах и закономерностях объективного мира. В них мало слов для передачи мотивацинно-эмоционального содержания. В таком языке европейцы отразили свою ориентированность на интеллектуально-рациональное отношение к миру. За исключением поэтов, они редко могут осознанно и полно передать в слове свое переживание красоты, любви и т.д. Поэтому, как считает Фромм, психоанализ дает лучшие результаты, если пациент— не европеец, ибо тот не имеет в своем распоряжении адекватного языка для передачи содержания своих переживаний и многое из этого содержания остается навсегда не проясненным не только для врача, но и для самого пациента.

В-третьих, содержание сознания скрыто детерминировано господствующей в той или иной культуре логикой, направляющей мышление. К примеру, если господствует правило, утверждающее, что «невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении», т. е. правило, запрещающее противоречие в мышлении, то представителям данной культуры очень трудно будет вывести на уровень осознания амбивалентность (двойственность) переживания, выражающуюся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства: симпатию и антипатию, любовь и ненависть и т.п.

В-четвертых, в любом обществе всегда существуют какие-либо социальные табу — запреты на высказывание некоторых идей и обнародование тех или иных чувств. Эти табу пресекают путь к осознанию большой части духовного опыта. При этом, по мнению Фромма, необходимость вытеснения переживаний из области сознания тем больше, чем меньше общество представляет интересы всех своих членов. Так, господствующий класс для своего сохранения использует всякие средства для вытеснения чувства негодования и злобы у представителей других членов общества. Поэтому одной из главных задач партий, защищающих угнетаемые и социально униженные слои населения, является блокирование такого вытеснения. Грандиозные эксперименты по вытеснению целых пластов духовного опыта людей были проведены в период первоначального накопления в Европе XV—XVI вв. (о чем мы писали выше), в период коллективизации в нашей стране. Сейчас мы являемся свидетелями того, как социально табуированными становятся переживания, связанные с патриотизмом, военно-патриотическим долгом, интернационализмом и т.д. Через средства массовой информации людям (особенно молодым) внушаются определенные идеологеммы, которые настолько глубоко овладевают умами, что людям кажется, что мысли в их головах есть результат их собственного мышления. В итоге современная молодежь, которая не имеет еще опыта жизни, плохо знает отечественную историю, с завидной легкостью выдает, как свои собственные, суждения о прошлом нашей страны, считая ее «тюрьмой» народов, отказывается признавать нашу победу в войне с фашизмом великой, воспринимает как свой собственный выбор желание жить не «в этой» стране, а на Западе.

Итак, в каждом обществе существуют своеобразные социальные и культурные фильтры, через которые «просеивается» содержание духовного опыта перед его допуском в сферу сознания. Содержание последнего формируется в рамках тех ограничений, которые существуют в конкретной цивилизации и в конкретном обществе. Об этом же сви-детельствует факт непредставленности в сознании людей вплоть до XX в. проблем секса и безумия. Такая «непредставленность» явилась следствием наличия социальных табу, объявляющих идеи и чувства, связанные с этими сторонами жизни, непристойными, запретными.

Тема социального бессознательного, открытая Марксом, была в последующем существенно расширена и углублена.

Фрейд: открытие бессознательного в душевной жизни человека. Идея бессознательной мотивации сознания стала предметом внимания австрийского врача 3. Фрейда. Как и Маркс, он исходил из признания детерминированности со- знания объективными по отношению к нему факторами, не представленными в опыте самого сознания, а потому бессознательными. Но, в отличие от Маркса, 3. Фрейд относил к этим факторам психологические и биологические потребности, вызывающие неосознаваемые переживания. Именно ему принадлежат слова о том, что «я» не «является хозяином в собственном доме», и что сознание человека вынуждено «довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно».

В сжатой и несколько упрощенной форме суть учения Фрейда сводится к следующим положениям. В человеке спрятана великая сила - «бессознательное», или, как он его называл, «Оно». Этой силой управляет и ее распределяет либидо (лат. libido - влечение, желание, страсть) - гипотетическая психическая энергия сексуальных влечений. Сила и содержание бессознательного проявляется в снах. Кроме «Оно», в структуре человеческого духовного опыта присутствуют общественные нормы и социальные установки, которые ученый назвал «Сверх-Я». «Сверх-Я» образует систему социальных фильтров, о которых мы говорили выше. То, что не пропускается через фильтры «Сверх-Я», загоняется в бессознательное, «вытесняется» из сознания, становясь впоследствии причиной серьезных психических расстройств... Одной из таких причин является «эдипов комплекс» — неосознаваемое желание ребенка—мальчика—юноши убить отца. Бунт против отца и желание быть рядом с матерью или даже обладать ею уходит своими истоками в архаику, когда сыновья сговорились и убили отца — властелина первобытного племени. С тех пор в человеческом духовном опыте наследуется и воспроизводится структура «эдипова комплекса». Этот сексуальный «дефект»—причина многих неврозов. Культура, развитие цивилизации предполагают бесконечную работу по отлучению людей от инстинктов. Но когда культура чрезмерно подавляет инстинкты, они вырываются наружу, как джин из бутылки, и уничтожают культуру.

Как и Маркс, Фрейд считал, что бессознательное— причина и основа человеческого духовного рабства. Однако если Маркс видел в этом рабстве истоки социальной несвободы, то Фрейд-врач сводил его к душевным заболеваниям. Он изучал бессознательное с целью понять причины душевных расстройств людей. По его мнению, врач-психотерапевт обязан помочь больному осознать действующее за его спиной бессознательное и тем расширить сферу свободы человека, избавить его от власти «Оно». В отличие от Маркса, Фрейд жестко не связывал свободу человека с общественными изменениями. Он исходил из того, что в любом обшестве человека можно превратить в самосознающего и свободного, самостоятельно определяющего свою судьбу, если сделать осознанным его индивидуальное бессознательное.

Открыв в структуре духовного опыта человека три уровня - «Сверх-Я» (отеческие догмы, традиции, идеалы, совесть и другие ценностные представления, доминирующие в культуре), «Оно» (бессознательное, инстинкты), «Я» (сознание), Фрейд дал точный диагноз своему времени, вернее, человеку своего времени. Чрезмерное давление «Сверх-Я», не считающегося с миром человеческих бессознательных инстинктов, создает неполноценную личность, уводит людей в мир иллюзий по поводу возможности чисто социальными «уловками» творить природу человека, подправлять и изменять ее. Фрейд напомнил людям о существовании «Оно», которое по мере развития цивилизации вытесняется, но не исчезает. Вытесненные бессознательные инстинкты сравнимы с пороховой бочкой, готовой взорваться внезапно в виде психических срывов, а также всякого рода социальных бунтов. Чрезмерное давление «Сверх-Я» как бы провоцирует усиление мощи «Оно». В результате человек оказывается заложником сил, не подчиняющихся его «Я». Отсюда и пафос учения Фрейда-врача: найти осмысленный баланс «Сверх-Я» и «Оно» и тем самым дать возможность «Я» свободно и разумно конституировать самое себя, быть жизнеспособным. Пока человек живет в обществе, ему не избавиться от влияния «Сверх-Я»; аналогично, пока он жив и живо его тело, ему не удастся полностью освободиться от силы инстинктов. Выход - в осмыслении существования этих сил и их влияний и установления между ними какого-то компромисса. Только в этом случае расширяется пространство человеческой свободы, а, следовательно, пространство сознания.

Заявляя, что «человек не хозяин в своем собственном доме», что «интеллект человека бессилен в сравнении с человеческими влечениями», Фрейд не обрекал человека на безнадежность: он требовал от человека и человечества постоянной работы по превращению «Оно» в «Я». «Там, где было «Оно», должно стать «Я»,—таков лейтмотив его учения. Он утверждал, что в конечном итоге разум и сознательный опыт окажутся сильнее «Оно». Фрейд был уверен, что единственно возможный и нормальный путь для человечества в будущем— жить, постоянно укрепляя в себе самосознательное «Я», освобождаясь от давления стихии бессознательного.

Однако своим учением Фрейд спровоцировал некоторые эффекты в культуре, которых не желал и не ожидал. Когда его учение стало известно деятелям искусства: писателям, художникам, эстетам, философам, — они восторженно приняли магию бессознательного, восхитились его тайной силой, демонизировали «Оно». Так идея бессознательного стала центральной в творчестве экспрессионистов, сюрреалистов, «театра абсурда» и т.д. Фрейдовскую идею о необходимости скоррелировать воздействие «Сверх-Я» на структуры бессознательного вульгаризовали, довели до опошления: «Сверх-Я» сбросили со счетов, с ним перестали считаться вообще, от учета его влияния отказались. Если в Новое время люди «освободились» от Бога, то в новейшее время последователи Фрейда в искусстве предложили людям освободиться от социальных норм и ценностей, и прежде всего от стыда. Он был объявлен ложным и мешающим жить чувством. Мир искусства занялся бесстыдным показом всех скрытых пороков человека, его тайных инстинктов и желаний, забыв о главной теме в учении Фрейда: победить «Оно».

Крестовый поход бессознательного, «Оно», на сознание, «Я», был обусловлен не только вульгаризацией деятелями искусства учения Фрейда. В обществе XX в. произошли реальные изменения, связанные с отказом от традиций, ценностных норм и представлений идеалов и т.п. Репрессивный и воспитательный аспекты влияния общества на индивида реально ослабли. Бессознательное, «Оно», одержало верх над «Сверх-Я». Началась опасная для общества и человечества в целом анархия разнузданного «Оно», инстинктов. «Я» погрузилось в темный хаос «Оно». Идеальные требования «Сверх-Я» оказались бессильны.

Если следовать логике учения Фрейда, то укротить буйство бессознательного, «Оно», можно только одним способом: усилить «Сверх-Я», увеличить репрессивную функцию культуры и тем поставить на пути разрастания непредсказуемого «Оно» сдерживающие преграды. Иными словами, чтобы «Я», сознание укрепили свое положение, нужно создать осмысленный баланс между двумя стихиями, воздействующими на человека и его «Я»: стихией надындивидуальных общественных норм и установок культуры - и стихией бессознательного. В противном случае человечеству грозит опасность опрокинуться в варварство.

Рассмотрев различные историко-философские традиции толкования проблемы сознания, можно сделать несколько выводов. Во-первых, философы не изобретали то или иное понимание сознания: они воспроизводили реальную, для определенной эпохи, структуру человеческой духовности и реальное место сознания в ней. Во-вторых, структура духовного опыта во все времена была тесно связана со спецификой мировоззрения эпохи. Поэтому в зависимости от того, какое мировоззрение было господствующим космоцентристское, теоцентристское, антропоцентристское, социоцентристское - менялось и понимание сознания. В-третьих, деформация внутреннего опыта людей имела устойчивую тенденцию к «снижению» уровня духовности. И если во времена Плотина и Бл. Августина в структуре внутреннего опыта приоритетным был уровень Божественной простоты, то в Новое время говорить о нем считалось неприличным. «Бог умер», а «высший» уровень духовного опыта истощился. Сознание перестало пониматься как отражение и функция Божественного: оно стало претендовать на то, чтобы быть не функцией, а самостоятельной реальностью, причем самой очевидной и достоверной, ни от чего не зависящей. С развитием буржуазных отношений в структуре внутреннего опыта стали доминировать материальные интересы, и сознание стало ничем иным, как осознанием этих интересов. И, наконец, с усилением процессов эгалитаризации (фр. egalite— равенство) и либерализации (лат. liberal is—свободный), а соответственно, с уменьшением контролирующего влияния общества на жизнь человека, в структуре духовного опыта стало доминировать бессознательное, «Оно». Сознание превратилось в его служанку, оправдывая и обосновывая права инстинктов на господство.

Мы рассмотрели своеобразную историю сознания, которая отражает реальную историю бытия людей. Прав оказался Маркс, утверждая, что сознание есть «осознанное бытие». Менялись люди, их бытие, и вместе с ними изменялись механизмы формирования их сознания, его содержание.

Конец XX в. знаменуется тем, что человечество вновь, как и во времена Парменида, осознало «безопорность» своего существования. Экзистенциальный страх, сопровождающий осознание того факта, что все «базовые опоры» — Бог, разум, социальность и т.д.— разрушены, породил попытку искать основания бытия и сознания в общении людей, в их коммуникации. Но к концу XX в. стало ясно, что коммуникативные цепочки разорваны, связь поколений, межпоколенное общение уничтожены; осталось какое-то неопределенное пространство, заполненное информацией, сообщениями, которые бродят по каналам коммуникации, не зная ни точного адресата, ни источника. Сознание «встраивается» в этот информационный поток, ловит информацию, пересказывает ее на языке современников, не понимая и не зная, кто, кому, когда и с какой целью ее передал. Так толкуют сознание философы постмодерна, а литераторы этого направления демонстрируют такое сознание в своих произведениях: в них имена и даты стерты, стили и времена смешаны, текст представляет коллаж из анонимных цитат. Современные постмодернистские философы, писатели, эстеты толкуют сознание как поток речепроизводства и текстопроизводства, назначение которого состоит в том, чтобы случайные сигналы и послания ниоткуда выразить в языке и передать неизвестно куда и кому. Сознание отпускается в свободный полет по информационному пространству, а его содержание начинает напоминать шизофренический бред. Провозглашенная свобода сознания от социальности («Сверх-Я»), бессознательного («Оно»), от высшего авторитета или Абсолюта (Бог, Разум, Дух и т.д.) оборачивается новой, еще более жесткой его несвободой и слепотой, ибо сознание в таком случае принципиально не в состоянии определить свои истоки и детерминанты. В ситуации ожидания случайной информации сознание отвыкает трудиться над созданием личности, перестает быть направленным на восприятие внутренних переживаний человека. Оно больше не «всматривается» в бездну духовного опыта личности, не включается в личную работу разрешения открытых им в этой бездне противоречий. Его главным состоянием становится «праздность души».

Конечно, нужно учитывать, что такое понимание сознания, созданное в XX в. философствующей и эстетствующей элитой, отражает только тенденции в духовной культуре общества. Каждый конкретный индивид приобщается к этой тенденции по-своему, в разной степени. Люди потенциально (т.е. в возможности) являются свободными участниками своего духовного становления и созревания, что предполагает самостоятельную работу ума и души каждого. Но работа эта очень трудная, а потому не все ее выдерживают и на нее соглашаются. Тогда сознание начинает «работать» по облегченному варианту: оно или подчиняется власти слепых бессознательных сил, не пытаясь их прояснить, или направляет свое внимание вовне, не задерживаясь внутри личного духовного опыта с его сомнениями, противоречиями и иными трудностями. И в том и в другом случае формирование и рост личности прекращается, так как остается невостребованной главная способность сознания— иметь мужество вынести тяжесть мировой скорби и боли, быть «крестом» и мерой человеческого в человеке.

 

Контрольные вопросы

1. Каковы причины нарастания интереса к антропологической проблематике?

2. Почему многие философы говорят о человеке как тайне?

3. Какие вы знаете основные черты господствующего понимания человека в эпохи античности, средневековья и в Новое время?

4. Какова роль деятельностной парадигмы в понимании человека?

5. Каково содержание понятия антропосоциогенеза?

6. Какие существуют основные подходы к пониманию сущности антропосоциогенеза?

7. В чем суть проблемы соотношения биологического и социального в человеке? Какие решения этой проблемы вы знаете?

8. В чем трудности решения проблемы сознания?

9. Какой метафорой пользовались древние греки для описания сознания? Почему?

10. Как связано средневековое понимание создания с теоцентристским мировоззрением?

11. Почему в религиозной философии сознание понимается как тяжесть, «крест»?

12. Как можно охарактеризовать понимание сознания в философии Нового времени?

13. Проведите сравнительный анализ античного, средневекового и новоевропейского понимания сознания. Сознание какой эпохи Вам ближе и понятнее?

14. Каково содержание марксовой концепции сознания? Каковы социальные предпосылки этой концепции?

15. Что такое общественное сознание?

16. Какие существуют способы и технологии перестройки общественного сознания?

17. Можно ли называть Маркса «социальным психоаналитиком»?

18. В чем сходство и отличие фрейдовского учения о сознательном от марксова?

19. Чем опасна для общества стихия бессознательного?

20. Какие тенденции в понимании сознания появились в конце XX столетия? Как Вы их оцениваете?