Христианская культура сформировала потребность человека во внутреннем сосредоточении, что было вызвано необходимостью общения с Богом. Возникла практика такого общения — молитва. В ней человек должен погрузиться внутрь себя, отключиться от потока жизни, от чувственных восприятий, освободиться от диктата тела. Молится душа. Появляется и отличное от античности понимание ее. Молитву всегда сопровождают душевные переживания. Вот они-то и становятся предметом внимания средневековых философов, которые начали искать формы и способы их выражения. Наряду с молитвой возникла практика исповеди, стимулировавшей умение совершать самоанализ, нравственный самоотчет. В процедуре исповеди способность к самооценке закреплялась институционально. IV Латеранский собор (1215 г.) предписал каждому христианину ежегодную исповедь, но далеко не сразу прихожане научились исповедоваться: не хватало навыков самоанализа и самоуглубления.
В средние века была открыта новая грань проблемы сознания: сознание теперь понималось не только как знание о внешнем мире, но прежде всего как способность знать свой внутренний духовный мир. Проблема сознания стала рассматриваться одновременно и как проблема самосознания. Именно так начинают понимать сознание основатель неоплатонизма — Плотин (III в. н. э.) и Августин Блаженный (V в. н. э.).
Какой смысл имели понятия «сознание» и «самосознание»? В духовном опыте высшим считался тот уровень, где, человек молитвенно приобщался к Божественной простоте, испытывал блаженство слияния с ней. Чтобы выйти на этот уровень, надо, пробудиться от своего тела, прийти к самому себе, стать недосягаемым для внешнего мира, прожить лучшие моменты своей жизни. Но долго находиться в этом состоянии человек не может в силу своей греховности, он с необходимостью опускается на второй уровень своего духовного опыта— рефлексии и рассуждения. Это уровень, на котором человека одолевает многообразие чувств, мыслей, помыслов, связанных с жизнью «по стихиям мира сего», здесь он только вспоминает о состоянии отдохновения в Божественном. Это воспоминание, выполняющее функции самосознания и есть сознание. Оно не самостоятельная реальность, а отражение того, что случилось на высшем уровне существования духа. Сознание не только вспоминает, но и пытается зафиксировать содержание воспоминания в языке. Но языковые средства и метод рефлексии не в состоянии полностью и адекватно передать состояние отдохновения в Божественном. Отсюда рождается осознание человеком своей беспомощности. Сформировалось понимание сознания как явления чисто духовного и вторичного в структуре духовного опыта. Третий уровень духовного мира человека— низший. Здесь господствуют инстинкты и страсти нашего тела.
Будучи воспоминанием, отражением, сознание выступало как нечто второстепенное, не самое подлинное, не самое высокое и лучшее из того, что есть в человеческом духовном опыте. Более того считалось, что именно сознание ввергает человека в муки и страдания. Потому что оно напоминает ему о его греховности и в силу этого отпадения человека от Божественного света, от вечности.
Сознание - это какой-то центр между двумя теневыми зонами: безмолвной, не осознающей себя жизнью нашего «я» в Боге, и молчаливой, бессознательной жизнью нашего тела.
Человек имеет божественно-духовную сущность, и для того, чтобы стать тем, что он есть, он должен ощутить, пережить жизнь своего «я» в Боге, т. е. «побывать» на высшем уровне своего духовного опыта, прикоснуться к святости. Пробудить в себе духовное существо очень трудно, ибо занятые заботами о земных делах, о телесном, мы слабо ощущаем в себе жизнь Духа, не всегда умеем отгородиться от всякого постороннего шума, от телесных желаний, для того, чтобы душа наша могла остаться наедине с Богом. Сознание дано нам для того, чтобы мы помнили: в своей обычной жизни мы удалены от Бога, однако можем совершить переход на уровень Божественного отдохновения с целью очищения. Сознание есть своеобразная память о нашей земной ничтожности и нашей возможности достигать Божественное, становиться образом Божиим.
Античный грек не понял бы плотиновскую трактовку сознания; как замечено выше, то, что называется сознанием в одной эпохе, может не восприниматься таковым в другой.
Итак в христианской средневековой философии сформировалось понимание сознания как явления чисто духовного.
Сознание выступает как наказание человека за грех Почему? Во-первых, благодаря сознанию, человек понимает, как он наказан тем, что не может долго пребывать в состоянии Божественной простоты. Сознание постоянно напоминает ему об этом состоянии, заставляя страдать и мучиться. В сознании «я» живет раздвоенной жизнью: ему приходится постоянно соотносить жизнь «по стихиям мира сего» и жизнь в Боге.
Во-вторых, сознание есть отпадение человека от вечности в силу той же греховности. Акт сознания уже знает время, ибо знает, что что-то было «до» сознания. Строгое противопоставление настоящего, прошлого и будущего - это сущность сознания. Только для него существует необратимость времени. Время есть форма сознания. Сознание смертно: оно существует небольшой и конечный отрезок времени. Вечность — высшая ценность, время — это бренность, тлен, смерть. Бытие во времени, а значит в сознании, менее подлинно, чем бытие в вечности. И если бы люди не были греховны, они могли бы обойтись без сознания. Состояние сознания - следствие греха человека.
В-третьих, сознание напоминает человеку, что он есть не только природное, физическое и физиологическое существо, но и нечто иное - духовное. Сравнивая в сознании состояния Божественного экстаза с состоянием телесных потребностей и отправлений, человек начинает стыдиться своих природно-телесных свойств и влечений. Притча об Адаме свидетельствует: пока Адам жил в Духе, он не знал стыда. Только сорвав запретный плод с древа познания добра и зла, он узнал, что он наг, и устыдился. Стыд — оповещение об отпадении человека от вечности и от Бога, оповещение о сознании. Сознание — это обреченность человека на выбор: духовность или телесность? Данный выбор каждое новое поколение и каждый рожденный человек делают заново, вновь и вновь. В таком выборе — тяжесть одного из противоречий человеческой жизни, и сосредоточена эта тяжесть в сознании.
Связь сознания и страдания признавали в дальнейшем многие философы. Так, Н. А. Бердяев считал, что сознание дано людям, чтобы они испытали муки души, потерявшей единение с Богом. Э. В. Ильенков писал, что «вся боль мира существует, особенно, только в сознании».
