Князья и дружина. Вечевые порядки. Отсутствие границ, путей сообщения и органов управления делало затруднительным контроль над далекими от Киева землями

Неразрывная связь языческой культуры с традиционной повседневной жизнью славянских племенных общин помешала язычеству стать общегосударственной религией. Начавшийся в VIII-IX вв. социальный переворот привел к усложнению общественной структуры, появлению первых институтов государства (кроме славян, в него входили народы угро-финского происхождения — карелы, коми, весь, меря, чудь, а также тюрки-кочевники) и к усилению контактов с соседями. Изменения в обществе неизбежно должны были затронуть и духовную сферу, в которой древняя родовая религия, несмотря на неоднократные попытки реформ, не смогла утвердиться. Языческие культы оказались не в состоянии отразить новую структуру общественных отношений и рано или поздно должны были уступить место более гибкой идеологической системе.

Изменения в укладе жизни, социальной структуре и организации власти закрепило принятие христианства в его восточном (православном) варианте. Точно установленные факты распространения христианства на Руси относятся к IX-X вв., когда крещение стали принимать представители киевской знати и часть дружинников; в столице в середине Х в. уже существовала церковь св. Ильи. Распространению новой религии способствовало расширение международных связей Руси. В IX в. христианство приняли Болгария и Чехия, в Х в. — Польша, Дания и Венгрия, в XI в. — Норвегия и Швеция, что завершило процесс формирования европейской цивилизации. Окончательный же выбор Русью православия был обусловлен как давними связями с Константинополем, так и традициями восточной церкви: тесной зависимостью от светской власти и допущением богослужения на родном языке.

Император Византии Василий II в 987 г. вынужден был обратиться к Владимиру за помощью в борьбе против мятежного полководца Варды Фоки. Князь обязался послать на помощь войска и принять христианст во в обмен на согласие Василия II выдать за него замуж свою сестру Анну. После разгрома мятежника Фоки (с помощью шеститысячного русского войска) Василий II, однако, не спешил с выполнением взятого на себя обязательства. Владимир с войском вторгся в византийские владения в Крыму и захватил Херсонес, что заставило императора поспешить с бракосочетанием и восстановить мирные отношения. Использование внутреннего кризиса в Византии позволило молодой русской дипломатии избежать при принятии христианства вассальной зависимости от империи.

От Византии Русь унаследовала тесную связь государственной власти и церкви. Законодательство императора Юстиниана и его преемников провозглашало, что государство подобно устройству человеческого организма: как человек состоит из двух неразрывных частей – тела и души, так и для функционирования государственного организма необходимы две власти — светская и духовная, т.е. император и патриарх. Отношение между духовной и светской властью должно быть аналогичным тому, в каком находятся душа и тело человека: благополучие подданных возможно только тогда, когда священство и императорство находятся в согласии («симфонии») между собой. Вселенские соборы запрещали императору издавать законы, противоречащие церковным канонам. Патриарх короновал императора, но в то же время император являлся верховным надзирателем и блюстителем всего духовного сословия и церковных порядков. Император утверждал избранного церковным собором кандидата в пaтpиapxи; он был единственным из мирян, кто имел право входить в алтарь и участвовать в богослужении. На практике императоры постоянно вмешивались в церковные дела, догматические споры и даже смещали неугодных патриархов.

О точной дате и обстоятельствах принятия Русью христианства ученые спорят до сих пор, что обусловлено трудностью анализа разноязычных источников с различной системой летоисчисления. Но когда бы ни произошло крещение Владимира (в промежутке между 988 и 990 гг.), этот шаг означал прежде всего проведение крупной государственной реформы: на Руси появился новый общественный институт — церковь.

С тех времен и до наших дней православная церковь сохранила единую систему управления. Возглавлял ее митрополит, с 1589 г. — патриарх. Назначение митрополита в Киев проходило в Константинополе: во главе русской церкви становились митрополиты-греки, отстаивавшие прежде всего интересы патриархии. Уже в XI-XII вв. князья пытались нарушить эту традицию. Так, в 1051 г. Ярослав Мудрый устроил поставление собором епископов в митрополиты русского священника Илариона, а в 1147 г. князь Изяслав Мстиславич выдвинул в митрополиты «книжника и философа» Климента Смолятича, но в обоих случаях после смерти князей-покровителей старый порядок поставления митрополитов был восстановлен.

Территория страны делилась на епархии во главе с архиереями (архиепископами и епископами), на территории епархии находились приходы (приходские храмы со штатом священнослужителей) и монастыри — общины отрекшихся от мира иноков-монахов, которые приняли обеты нестяжания, безбрачия и послушания. Православное духовенство разделялось на черное (монашество) и белое (священники и церковнослужители) и имело три степени иерархии — диаконов, священников и епископов. По современным оценкам, в XIII в. на Руси было 16 епархий, соответствовавших крупным русским княжествам; существовало также около 60 монастырей и несколько тысяч приходов, из которых более тысячи находилось в городах.

Церковь помогала становлению государственности в патриархальном обществе. В ее руках находился суд по семейно-брачным и наследственным делам, и наряду с «Русской Правдой» действовал кодекс церковного права — Номоканон, или Кормчая книга. Вплоть до 1917 г. церковь осуществляла в России функции нынешних органов ЗАГСа. В ведении церкви находились лекари, клирошане, паломники. В эпоху средневековья в церквах оглашались царские указы и манифесты, хранились документы, эталоны мер и весов. Духовенство как самое грамотное (до XVIII в.) сословие выступало в качестве школьных учителей. В свою очередь, княжеская власть обеспечивала церковь материально: в X-XI вв. — за счет десятины (отчислений от княжеских доходов — штрафов, пошлин и т.д.), а позднее стала передавать епископам и монастырям целые села с крестьянами.

Не менее важной функцией церкви являлась защита наиболее обездоленных слоев общества. В этой сфере церковные власти поощряли милостыню, устраивали богадельни; в «церковном доме» могла найти убежище незамужняя женщина с ребенком; под покровительством церкви находились паломники, «хромцы и слепцы». Наконец, приходские храмы служили своего рода центрами общения людей: там на воскресной службе можно было увидеть дальних соседей, там же обменивались новостями, заверяли сделки и завещания.

Наступая на общинные права и обычаи, церковь из столетия в столетие усиливала контроль за поведением людей в наиболее труднодоступной для государственного вмешательства сфере семейного быта. Священники уговаривали господ «миловать свою челядь» и приучали к новому образу жизни соотечественников, которые имели по нескольку жен и наложниц, не признавали постов, устраивали языческие «игрища» и «творили насилье» прямо в храме.

Постепенно на Руси утверждались нормы христианского общежития с непременными обрядами крещения и церковного брака. Мужчина обладал в браке преимуществом: побои жены и детей не считались преступлением; измена супруги влекла за собой развод и почти всегда ее уход в монастырь, тогда как муж в подобном случае отделывался штрафом и после развода мог завести новую семью.

Однако это не означало полной правовой приниженности женщины. Она имела право владеть собственностью: боярыня — селами, крестьянка — своим приданым. Берестяные грамоты XIII-XV вв. показывают, что новгородские женщины активно участвовали в общественной жизни: давали деньги в рост, делили земельные участки, получали в наследство движимое и недвижимое имущество, заключали брачные контракты. Помимо традиционных причин (безвестное отсутствие, уход в монастырь, физическая неспособность к браку), жена могла получить развод, если муж «начнет красть одежду жены или пропивать», или в случае насильственного принуждения к вступлению в интимные отношения. Однако за убийство своего ребенка — обычное явление в средневековье — или незаконный брак (не разведясь) женщина попадала в «дом церковный» на исправление и покаяние. Супругам запрещалось покидать друг друга в болезни. Развод в то время был редкостью: в аристократическом кругу браки заключались по политическим мотивам, а крестьянские семьи могли нормально существовать только при сочетании мужского и женского труда.

Церковь участвовала в процессе распространения христианства: с расширением границ княжеских владений строились новые храмы, а в городах основывались епископские кафедры. Князья стремились обеспечить себе поддержку со стороны церковных корпораций и боролись за право покровительства отечественным святыням — например, мощам первых русских святых князей Бориса и Глеба. Они выдвигали кандидатов в епископы из числа близких к ним духовных лиц; княжеские семьи становились покровителями основанных ими монастырей. Епископы же вмешивались в политическую борьбу на стороне «своих» князей. Так, владимирское духовенство помогло Андрею Боголюбскому в утверждении культа Богородицы с перенесением из Киева на север почитаемой византийской иконы Богоматери, с тех пор называющейся Владимирской.

При помощи разработанного вероучения и стройной организации (ничем этим язычество не обладало) церковь стремилась освятить и укрепить новый общественный строй. Однако утверждение новой религии означало также переворот в сознании людей, которым христианство предложило иную по сравнению с язычеством систему ценностей.

Князя и его дружину устраивал утверждаемый новой верой принцип богоустановленности власти и всего существующего на земле порядка. Но, кроме того, новая религия принесла с собой неизвестную язычеству идею равенства людей: во-первых, исключила племенные и этнические различия; во-вторых, каждому предстояло отвечать за свои земные дела на Страшном суде.

Воина-язычника хоронили с оружием для будущих битв; при жизни он клялся, что при неисполнении договора «да будет раб во весь век будущий», и предпочитал смерть плену, который предопределял на свете ином его неизбежное рабство. В новой системе ценностей происхождение и социальный статус человека не имели значения: на Страшном суде «смерд» мог оказаться более достойным, чем боярин или князь. При этом новая вера не посягала на земные порядки, хотя и осуждала разрыв между евангельскими нормами и реальностью грешного мира. Однако признание равенства — хотя бы только перед Богом — и уверенность в грядущем разрешении всех земных противоречий до определенной степени смягчали остроту социальных конфликтов.

Христианство возвышало личность человека, созданного «по образу и подобию Божьему» (т.е. человека-творца, создателя, выбирающего разумом свой путь и отвечающего за свои поступки); оно противостояло родовому языческому быту, требовавшему подчинения отдельного человека роду, традициям и судьбе-року. Но христианство не только уравнивало людей перед Богом; личная ответственность невозможна без свободы выбора и духовной самостоятельности каждого человека, который отныне по мере своих сил мог приобщиться к божественной благодати. Антропоцентризм, установка на свободу личности стали характерной чертой европейской культуры и принципиально отличали ее от фаталистического мира ислама и восточных культур, для которых человек — лишь частное проявление универсального потока жизни.

Принятие христианства в качестве государственной религии не означало быстрого и повсеместного его утверждения в обществе; это был длительный, сложный процесс. Наиболее заметно он проявлялся в городах, где население было меньше связано патриархальными традициями и где шло храмовое строительство. Однако погребения по языческому обряду начали исчезать только в XIII в., а на севере этот обряд сохранялся вплоть до XVI в., когда новгородские архиепископы еще боролись со «скверными молбищами идолскими».

И в городе, и в деревне христианизация привела к двоеверию — религиозно-магическому сочетанию языческих и христианских верований и обрядов. Сакральному пространству храма и «красному углу» крестьянской избы с иконами и лампадами противостояли «нечистые» места: перекрестки дорог, овин и баня, где обитали «домашние» темные силы и где полагалось, снимая крест, совершать гадания. Вместе с молитвами употреблялись заговоры: «Как разгорелось сердце мое и душа моя до тебя, и до виду до твоего и до тела до твоего, так пусть разгорится и душа твоя до меня, и до виду моего, и до тела моего». В повседневной жизни помощи ждали не только от священника, но и от местных колдунов-волхвов — к ним обращались за «зельем» для «приворожения», а также за лекарственными травами.

Духовенство вводило языческие ритуалы в рамки церковного календаря: святки стали частью Рождества, а ночь на Ивана Купалу «совместила» языческие русалии и Рождество Иоанна Предтечи. Христианские святые, подобно языческим божествам, принимали на себя «заведование» повседневными житейскими проблемами: Флор и Лавр охраняли лошадей, Терентий — кур; Николай-угодник был покровителем всех путешествующих и странствующих; Антипе надлежало молиться об избавлении от зубной боли, а Моисею Мурину — от «винного запойства».

Для «верхов» древнерусского общества принятие христианства также не всегда означало отказ от традиции. Первый русский митрополит Иларион, прославляя князя Владимира, ставил в один ряд с ним язычников — «старого Игоря, сына же славного Святослава», поскольку они прославились своей храбростью во многих землях и «не в худе бо и не в неведоме земли владычествоваща, но в Русьской, яже ведоша и слышима есть всеми коньци земля».

Князья в XI-XIII вв., так же как их подданные, носили двойные — языческие и «крестильные» имена, совершали древние воинские обряды («постриги»); устраивали пиршества, с «играми» и ритуальными танцами (они запечатлены на женских браслетах XII в.). Языческие сюжеты присутствуют в росписях Софийского собора в Киеве, декоре белокаменных соборов XI-XII вв. По воле автора «Слова о полку Игореве» герои обращались за помощью к природным стихиям (ветру, солнцу, Днепру), эти образы были вполне понятны современникам даже спустя двести лет после крещения Руси.

1.2.2 Категории населения. «Русская Правда»

В 1072 г. при сыновьях и внуках Ярослава «Русская Правда» приняла окончательный вид, закрепив социальное неравенство и отменив обычай кровной мести.

Распространенной формой землевладения стала вотчина, т. е. отцовское владение, передававшееся от отца к сыну по наследству. Владельцем вотчины был князь или боярин. Все свободное население Киевской Руси носило название «люди ». Основная масса сельского населения называлась смердами (свободное население). «Русская Правда» отразила начавшийся процесс закрепощения крестьян. В своде законов говорится о «закупах» и «рядовичах». Обедневшие крестьяне брали у господина в долг «купу» – зерно, скот, деньги. Закуп должен был отработать долг своему кредитору, но часто был не в состоянии этого сделать и попадал в зависимость навсегда. В других случаях крестьяне (рядовичи) заключали договор – «ряд», – по которому князь или боярин обязались защищать их и помогать в случае необходимости, а крестьяне – работать. Также существовали холопы – категория зависимого населения, близкая по своему положению к рабам.