В судебном заседании по уголовному делу 4 страница

 

Повторение позиции. "Повторенье - мать ученья", - говорили нам в школе. В кинофильмах и книгах про разведчиков всегда заставляли несколько раз повторять сообщение, чтобы оно лучше запомнилось. Повторение позиции - это один из приемов дополнительного воздействия на слушателя.

Иногда позицию адвоката (и подсудимого) целесообразно повторять, если рассматриваются несколько эпизодов подсудимого.

 

В мае 2000 г. Костромским областным судом была осуждена группа работников ОМОНа, которая обвинялась в превышении служебных полномочий и применении необоснованных насильственных действий к подозреваемым.

Один из подсудимых Т., бывший старший лейтенант милиции, обвинялся сразу по трем эпизодам, связанным со злоупотреблением служебными полномочиями. Доказательством его вины были: по первому эпизоду - показания потерпевшего, по второму - показания водителя потерпевшего, по третьему эпизоду - показания сожительницы потерпевшего.

Вину свою Т. отрицал и утверждал, что его оговаривает потерпевший, причиной оговора является месть за неоднократный арест потерпевшего в качестве подозреваемого по различным составам преступлений.

В прениях по делу Т. адвокат по первому эпизоду указывал на причины возможного оговора, по второму и третьему эпизодам повторял свою позицию по первому и анализировал зависимость водителя и сожительницы от потерпевшего, безусловно, наряду с другими оправдывающими Т. обстоятельствами по делу.

 

Другим примером может послужить часть судебного процесса, увиденного автором на судебном процессе в США. Представитель обвинения по убийству В. в течение всей своей речи включала несколько раз магнитофонную запись, сделанную в полицейском участке, на которой была запись по телефону взволнованного женского голоса: "Убийца - водитель "Комарано N 241". Это было практически единственное доказательство по делу, но повторенное три раза. Это доказательство как бы утраивало свою весомость.

 

Характеристика свидетелей. Наверное, нет необходимости объяснять, что свидетельские показания в судебных процессах являются основным источником доказательств практически по любому делу.

На хрупкие плечи свидетеля ложится подчас непомерный груз, и от того, какие показания даст тот или иной свидетель, зависит иногда не только виновность или невиновность подсудимого, не только квалификация действий подсудимого, но и назначение самого сурового наказания для подсудимого.

Очень редко свидетели беспристрастно наблюдают картину преступления. Слишком много побочных факторов, мешающих объективно дать оценку происшедшему. Чаще всего адвокату приходится оспаривать в своей речи показания свидетелей, и он прибегает к, пожалуй, исчерпывающему перечню следующих обстоятельств: свидетель находился в нетрезвом состоянии, свидетель является родственником (приятелем, знакомым, другом, зависимым работником) потерпевшего. Свидетель страдает слабоумием, находится в младенческом (престарелом) возрасте; свидетель находился слишком далеко от места совершения преступления, было слишком темно, были неблагоприятные погодные условия (дождь, снег, туман), проезжал мимо на слишком большой скорости, страдает дефектом зрения, слуха; свидетель заинтересован в исходе дела (работник милиции, прокуратуры и т.п.); свидетель не мог находиться в момент совершения преступления в месте совершения, так как в это время находился в другом.

Выше уже приводился пример с охотником К. Адвокат в своей защитительной речи, когда характеризовал показания его десятилетнего племянника, указывал, что свидетель не мог видеть ничего в момент совершения преступления, так как рост племянника 1 метр 20 сантиметров, а высота косогора, за которым располагалось картофельное поле, 1 метр 40 сантиметров. Нельзя увидеть, даже если встать свидетелю на цыпочки.

Объяснение закона. Если не всегда необходимо объяснять закон одному судье, который может морщиться от того, что ему рассказывают прописные истины, то оставить присяжных заседателей без объяснения закона адвокат не вправе. И здесь не только разъяснение квалификации совершенного подсудимым, не только разъяснение последствий вердикта, но и разъяснение возможности применения снисхождения и особого снисхождения.

Конечно, в напутственном слове председательствующий разъяснит присяжным, что обозначают приведенные термины. Но это будет сухой казенный язык, объясняющий все и про всех подсудимых сразу.

Задача адвоката объяснить последствия примененного закона в отношении его подзащитного, оттенить индивидуальные признаки и обстоятельства его подзащитного.

 

Например, С. обвинялся в совершении ряда преступлений, в том числе и по подделке документов и другим составам небольшой тяжести. Адвокат в своей речи обязан был указывать, что преступления совершены восемь лет назад и дела должны быть прекращены по ним в связи с истечением срока давности.

 

Очевидно, уместно говорить о применении и порядке применения амнистий, не говоря уже о нарушении Конституции РФ.

Что нужно делать, если сказать нечего. К сожалению, в практике любого адвоката, занимающегося уголовными делами, бывают такие, что трудно не только объяснить, почему совершено преступление, но даже найти какие-либо смягчающие вину основания.

Чаще подобное случается по громким и известным многим убийствам, связанным с изнасилованиями, расчленением трупа и т.п.

 

Например, по делу К., обвиняемого в том, что он, находясь в состоянии наркотического одурманивания, отрезал головы двум одиннадцатилетним девочкам, адвокату пришлось настаивать на проведении повторной стационарной судебно-психиатрической экспертизы, так как не может любой нормальный человек совершить подобное преступление. Просто подобное не может уложиться в голове нормального человека. Суд удовлетворил ходатайство адвоката, согласившись с его доводами.

 

Но хуже всего, когда приводятся доводы за счет другого подсудимого.

Вот пример неудачной коллизионной защиты.

 

В суде присяжных рассматривалось уголовное дело по обвинению двух лиц в совершении нескольких убийств. Адвокат, у которого была более трудная позиция и у которого подзащитный обвинялся в более тяжком преступлении, неоднократно просил своего коллегу дать ему возможность выступить последним. Но тот наотрез отказался. После выступления первого адвоката с убедительной и блестящей речью вышел второй и построил свою речь практически на обвинении подзащитного первого адвоката.

В реплике, которую взял прокурор, прозвучала фраза, что отвечать на выступление второго адвоката он не будет, так как он, очевидно, согласен с мнением обвинения, а вот на выступление первого адвоката он обязан ответить.

Характерен шутливый диалог в перерыве после процесса между прокурором и председательствующим, который слышали адвокаты:

"Здорово вам помог второй адвокат. Он не получает зарплату в прокуратуре?

- Не знаю, надо будет проверить в бухгалтерии".

Результат прискорбный для обоих адвокатов. Присяжные не поверили никому из них. А второй адвокат потом говорил, что такой результат он получил бы, если бы не заискивал с обвиняемым и сожалел о столь явной коллизии в своей речи.

 

Среди адвокатов бытует выражение: "продержаться на ковре". Это выражение полностью относится именно к делам, по которым на первый взгляд действительно сказать нечего, разве что пожалеть убившего своих отца и мать, так как он остался сиротой. Но это на первый взгляд. У любого адвоката на вооружении десятки приемов, которые успешно применяются на практике. Это и анализ действующего законодательства, и недостатки правового воспитания, и рост преступности, и криминализация жизни и ежедневные, вернее, ежевечерние, сцены насилия, которые щедро выплескиваются на страницы газет, журналов и экраны телевизоров.

Реплика. Реплика для адвоката - возможность нанести точный выверенный удар сопернику и не получить на этот удар сдачи.

Опытные адвокаты очень любят реплику, ждут ее и с удовольствием отвечают. Если прокурор воспользовался правом реплики, то адвокат обязан ответить на нее. Уж как ответит - это зависит от квалификации адвоката. Но если адвокат не ответил на реплику, значит, он согласился с мнением прокурора, согласившись в части, поставил под сомнение все свое выступление в целом. Адвокат оставил за оппонентом последнее слово. Адвокат показал всем, своему подзащитному, родственникам, сидящим в зале, и прежде всего самому себе, что оказался бессильным перед доводами противной стороны.

Некоторые адвокаты вступают в полемику: ну а если прокурор в реплике затронул несущественные проблемы? Что ж? Отвечай, пусть тоже несущественно, но отвечай.

 

В одном из судебных процессов по делу Н. прокурор произнес блестящую речь. Она была неформальна, объяснялось все простым, доходчивым языком. Она была произнесена, а не прочитана. Казалось, что речь произвела впечатление на присяжных заседателей. Адвокату после такой речи не захотелось ударить в грязь лицом.

После выступления адвоката прокурор попросил право на реплику, но одновременно попросил 30 минут на то, чтобы подготовиться к произнесению реплики. Молодой, начинающий прокурор удалился со своими более старшими и, очевидно, мудрыми товарищами из отдела государственных обвинителей областной прокуратуры, которые всем отделом пришли на трудный процесс, чтобы поддержать коллегу. Надо было видеть через 30 минут вставшего на трибуну государственного обвинителя. Он, очевидно, добросовестно воспринял критику и все предложения коллег. И вместо яркой, отточенной реплики было прочитано по бумаге (похоже, даже чужим почерком, так как читалось с трудом) нечто среднее между докладом и отчетом о проделанной работе по изобличению преступника. Вся речь, повторяю, блестящая речь, была смазана. Обвинителя было искренне жаль.

В ответ на реплику адвокат подошел к присяжным и стал водить ребром ладони по барьеру. "Вы слышите шорох?" - спросил он присяжных. Некоторые кивнули ему в ответ. "Вот и мне, - сказал адвокат, - послышался шорох после выступления в реплике прокурора. Этот шорох напомнил мне звук сметаемых со стола крошек. Тех крошек, из которых составлено обвинение. И которые так бережно смел в небольшой кулек прокурор и протянул на ваше обозрение. А теперь сравните эти крошки, сметенные в кулек и предложенные вам прокурором, с тем огромным ворохом доказательств невиновности подсудимого и бросьте их на чашу ваших судейских весов. Даже на самый беспристрастный взгляд, я уж не говорю о сомнениях, чаша весов невиновности под своей тяжестью подбросит вверх прокурорский кулек с его крохами доказательств".

 

4. Форма выступления защитника в прениях <*>

 

--------------------------------

<*> См.: Профессиональные навыки юриста: Опыт практического обучения. М., 2001. С. 278 - 285.

 

Если выше говорилось о содержании защитительной речи и обсуждалось, о чем должен говорить адвокат в суде, то сейчас речь пойдет о форме речи, т.е. о том, как нужно говорить.

Собственный стиль адвоката. Профессия адвоката, как, очевидно, и любая профессия, накладывает свой отпечаток. Помимо этого у каждого адвоката вырабатывается свой собственный стиль. Этот стиль нельзя назвать неповторимым. Как правило, он заимствован учеником от учителя или можно заметить влияние других коллег. Плохой он или хороший, но свой стиль есть у каждого.

 

Один адвокат, которому в одночасье не понравился собственный стиль защитительной речи, прослушанной в записи, решил изменить этот стиль, взяв за образец стиль своего коллеги. На адвоката было жалко смотреть. Куда-то ушла вся раскованность, великолепный и образный язык. Жесты были чужды и негармоничны. Когда он вновь посмотрел на себя в видеозаписи то, вздохнув, вернулся к своему привычному стилю.

 

До сих пор бытует много мнений по поводу того, писать или не писать заранее защитительную речь. Еще в прошлом веке адвокаты спорили по этого поводу.

А.Ф. Кони писал: "...Я, никогда не писавший своих речей предварительно, позволю себе в качестве старого судебного деятеля сказать молодым деятелям... не пишите речей заранее, не тратьте времени, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинетов строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него - и затем следуйте совету Фауста: "Говори с убеждением, слова и влияние на слушателей придут сами собой" <*>.

--------------------------------

<*> Судебные речи известных русских юристов. С. 106.

 

Вне зависимости от того, заранее написана речь или только тезисы, речь должна быть произнесена, а не прочитана.

 

Однажды пришлось наблюдать выступление одного адвоката перед присяжными заседателями. Закрыв свое лицо листом бумаги с написанным текстом, адвокат И. начал свое выступление со своего традиционного обращения: "Уважаемый высокий суд!" Затем в течение трех минут читал громким голосом свое обращение к суду. Прочитав, смял бумагу и положил в карман. Присяжные сидели, опустив головы. Мне казалось, что если бы можно было в таких случаях привлекать адвоката к ответственности за неуважение к суду, то его следовало бы привлечь, не задумываясь.

 

Собственный стиль этого адвоката был наглядно продемонстрирован. Он у него складывался годами. По-другому он не может выступать. И выступает, и иногда с хорошим результатом, но только не перед присяжными заседателями.

Как добиться внимания. Многие адвокаты считают, что добиться внимания при произнесении защитительной речи гораздо труднее, чем подготовить и произнести саму речь. Конечно, очень важно, если внимание захвачено с самого начала.

 

Приведем пример начала выступления двух известных юристов по одному и тому же делу. Это дело Юханцева, которое было рассмотрено Санкт-Петербургским окружным судом с участием присяжных заседателей 22 - 24 января 1879 г. Адвокатом Юханцева был В.И. Жуковский. С напутственным словом выступал по этому делу перед присяжными заседателями А.Ф. Кони.

"Господа присяжные заседатели! Хотя мы и держимся на суде обычая отрешаться от того, что мы слышали до суда по делу, - о чем предупреждал уже вас председатель, открывая заседание, - но обычай этот не достигает цели в отношении тех процессов, которые вызывают особенный интерес в обществе. Отрешится от того, что вы продумали и прочувствовали по поводу какого-нибудь крупного общественного явления, ввиду мнений, выражаемых в печати, вы были бы не в состоянии, если бы того и пожелали. А поэтому грешно было бы отказать защите хотя бы в попытке примирить общественное мнение с личностью подсудимого...

...Господа присяжные заседатели! Чем сложнее дело, подлежащее нашему разрешению, тем более внимания должны вы употребить на то, чтобы из массы мелких подробностей и частностей выделить те, обыкновенно немногие, но коренные данные, по которым составляется ясное представление о существе самого дела..." <*>.

--------------------------------

<*> Судебные речи известных русских юристов. С. 311.

 

Важно не давать ослабевать вниманию. Важно вовремя закончить свою речь. Важно все. Мелочей не бывает. Даже внешность и поведение адвоката могут настраивать на внимание или отвлекать его.

 

В течение четырех холодных месяцев слушалось дело по делу группы молодых людей, обвиняемых в бандитизме, разбойных нападениях, торговле оружием и убийствах.

У адвоката П. был подзащитным С., который являлся, с точки зрения обвинения, наиболее второстепенной фигурой в группе соучастников. По крайней мере, на фоне всех остальных. Не убивал, не грабил, про него все говорили: стоял на "стреме".

Присяжными заседателями в процессе были безработные ткачихи. Они, экономя на общественном транспорте, пешком добирались до здания областного суда. Сидели в плохо отапливаемом зале, в старенькой одежде и в течение четырех месяцев имели возможность наблюдать за адвокатом П.

Адвокат лихо подкатывала к зданию суда на новенькой иномарке, раздражая визгом тормозов присяжных заседателей. Сидела в зале в канадской шубе из черно-бурой лисицы стоимостью выше стоимости квартиры каждого из присяжных. Так как роль подзащитного была второстепенной, то вопросы не задавались. Адвокат откровенно спала на плече у своего старшего коллеги, особенно по понедельникам. Не скрывала зевоты и безразличия ко всему происходящему в зале судебного заседания.

Когда наступило время ее выступления, лица присяжных напряглись. Речь была хорошо скомпонована, яркой, своеобразной, произнесенной, а не прочитанной. Было видно, что адвокат подготовилась и поэтому довольна, вполне заслуженно, своей речью. Ее речь была по сравнению с другими адвокатами более яркой, более содержательной. И тем обиднее для нее был контраст. Все подсудимые получили от присяжных заседателей кто снисхождение, кто особое снисхождение, кто-то был признан невиновным или его действия были недоказанными. Но вот С. остался единственным, в отношении которого заседатели не только не сочли нужным применить особое снисхождение, но никто из всех двенадцати не поставил в вопросном листе даже простое снисхождение.

Для адвоката П., удивленной и ошарашенной таким результатом, это было хорошим уроком и платой за невнимательность и пренебрежительное отношение к людям, участвовавшим в процессе.

 

Мелочей не бывает. Присяжные заседатели могут разглядывать вычурную одежду участников процесса, прикрывать глаза от нестерпимого блеска многокаратных бриллиантов в перстнях адвокатов, отворачиваться от яркой косметики, зажимать нос от нестерпимого запаха тяжелых вечерних духов. Бывают, конечно, и другие крайности.

 

У вполне способного адвоката Б. была грамотная, образная речь, профессиональная злость. Но небрежность в одежде (грязная, помятая), во внешности (отсутствие ряда зубов) снижает впечатление от произнесенной речи.

 

Доверие. Тот, к кому обращаются с речью, должен верить всему, что говорится. Заметна любая неискренность, любое сомнение в собственной правоте. Незыблемость позиции, интонации, голос - все работает на доверие.

 

Примером может служить случай, когда адвокату пришлось прибегнуть к дополнительному внешнему фактору доверия.

Увидев в материалах дела, что подсудимые, братья-близнецы, обвиняемые в убийстве из-за неполученного кредита, перечисляли значительные суммы на сельский церковный приход, адвокат обратился за помощью к священнику той церкви, прихожанами которой являлись братья-близнецы. Священнику было предложено выступить в роли общественного защитника. Церковный приход дал согласие. Процессуально полномочия были оформлены должным образом. И отец Владимир сел в зал судебного заседания.

Присяжные с любопытством разглядывали рясу и тяжелый позолоченный крест на груди отца Владимира. Он не задавал вопросов. Его речь была очень краткой (потом он говорил, что легче отслужить десять молебнов, чем выступать в прениях), но присутствие его явно вызывало доверие ко всему, что говорили подсудимые, что говорил сам отец, что доводили до внимания присяжных адвокаты.

 

Есть непреложное правило: чтобы вызвать доверие, нужно обязательно смотреть прямо в глаза тому, к кому обращаешься с речью. Трудно поймать взгляд всех присяжных, но нельзя обходить своим вниманием никого. Однажды присяжные сетовали на то, что адвокат не смотрит всем в глаза, а только одному старшине. Если нужно вызвать доверие, то нельзя лениться, необходимо подойти поближе, не кричать, не торопиться, не заискивать.

Доверие к выступающему может быть подорвано, если председательствующий прервет адвоката ссылкой, например, на то, что тот касается неисследованных обстоятельств. Трудно, конечно, начинать вновь прерванную речь, однако есть изречение древних: "Меня вы можете остановить, но мою мысль остановить невозможно".

Сейчас техника стремительно "врывается" в повседневную жизнь. Уже трудно представить современного делового человека без мобильного телефона, пейджера. Очень удобные в повседневной жизни, в процессе, а особенно при произнесении защитительной речи, эти средства должны быть отключены.

 

Однажды прокурором по делу была молодая девушка, недавно окончившая университет. Она ждала какого-то важного для нее звонка, потому что в перерывах постоянно звонила по своему мобильному телефону, который у нее находился в сумочке, лежащей на прокурорском столе. И вот, во время наибольшего накала в своем выступлении, когда она метала громы и молнии на головы подсудимых, из сумочки донеслось характерное попискивание. Прокурор не ожидала, поэтому смутилась и, извинившись, выбежала в коридор суда. Увидев, что присяжные недоуменно качают головами, адвокат достаточно тихо, но так, чтобы слышали присяжные, сказал: "Опять у нее тамагочи запросился в туалет!" Присяжные заулыбались. Когда через минуту вошла в зал прокурор, улыбки присяжных стали еще шире. Доверие было напрочь подорвано. И что бы потом ни говорила прокурор, как бы она ни старалась убедить присяжных искренностью своих слов, все было насмарку.

 

Язык. Наверное, ничто не режет так слух, как язык выступающего. Вряд ли стоит говорить о всем известных словах-паразитах: "значит", "понимаете", "так сказать", "вот", междометии "э-э". Но, увы, кочуют эти слова из зала в зал судебных заседаний и, наверное, ничто не поможет их вытравить из речи с корнем. Каждый год приносит в язык свое новомодное слово.

 

Однажды в деловой игре студент 3-го курса юридического факультета, играя роль адвоката в судебном процессе, попросил снять вопрос такого же студента - прокурора. Вопрос прокурора звучал так: "Назовите конкретно, что вы видели, подсудимый?" Когда играющий роль судьи спросил, почему нужно снять, адвокат ответил: "Он же сказал "конкретно", значит, вопрос наводящий!"

 

Сленг, бытовые выражения неуместны. Язык должен быть простым и доходчивым. И если можно пользоваться юридическими терминами при выступлении в обычном судебном процессе, то изобилие специфических терминов при обращении к суду присяжных недопустимо. Вредны как уменьшительно-ласкательные: "ножичек", "трупик", "ружьишко", "ссорочка", "потерпевшенький", "преступничек", так и увеличительные: "кровища", "патронище", "ранища" и т.п.

 

Однажды адвокат, любящий уменьшительно-ласкательные суффиксы, называл молоток, которым был убит потерпевший, "молоточком". Прокурор в реплике огласил лист дела, на котором был зафиксирован вес этого "молоточка" - 800 граммов. Почти кувалда.

 

Язык жестов. Если речь не подчеркивается жестом, то теряется половина ее выразительности. Однако жест должен быть не только выразительным, но и умеренным. Жест может быть подчас красноречивее слова.

 

Когда профессору из Бангладеш Мизануру Рахману было нужно сказать, что у него нет денег, он выворачивал карман брюк наружу. Белая ткань пустого кармана давала понять, что какие-либо еще комментарии излишни.

 

К жесту можно отнести и движение рук, и поворот головы. К языку жестов относится и мимика лица: поднятая бровь, прикушенная губа. Мимика также помогает подчеркнуть или оттенить сказанное.

Многие адвокаты любят расхаживать по залу судебного заседания. Если эти движения не позволяют отворачиваться от присяжных, то они еще допустимы. Но, когда адвокат в течение часового выступления двадцать раз повернется спиной к присяжным, когда стук его каблуков отдается эхом в зале, когда он, как ветряная мельница, размахивает руками, впечатление от выступления остается удручающим.

Безусловно, недопустимы почесывание, зевота, шмыганье носом, кряхтение, притопывание ногой, перебирание в карманах каких-либо предметов.

Наглядные пособия. Есть выражение: "Одна картинка стоит тысячу слов". К наглядным пособиям относят: схемы, графики, фотографии и т.п.

В российских судах с трудом прививаются перечисленные наглядные пособия для речи. Если прокуроры стараются перечертить в большем масштабе схему места происшествия или показать в увеличенном размере схематичное расположение телесных повреждений на потерпевшем, то адвокат чаще по старинке пытается только "глаголом жечь сердца" слушателей.

 

Однажды в зал судебного заседания потерпевшие принесли фотографии расчлененного трупа. Они были очень большого формата, цветные, сделанные профессиональным фотографом. Попросили показать эти фотографии присяжным заседателям. Адвокаты, естественно, возражали. Председательствующий запретил демонстрацию. Но во время выступления потерпевший бросил эти фотографии на барьер к присяжным. Было замечание председательствующего. Было предложение не принимать во внимание эти фотографии, не являющиеся доказательством. Но коллегия присяжных по этому поводу не распускалась, и, безусловно, фотографии были ярче и образнее всех сказанных потерпевшим слов.

В одном из судебных процессов надо было подчеркнуть, что оружие, выбранное подзащитным, было соразмерным и он не превысил пределы необходимой обороны. Адвокат представил миниатюрный нож из маникюрного набора на фоне куска оглобли, который при этом смотрелся еще более хрупким и безопасным.

 

Истории, аналогии. Истории и аналогии, безусловно, украшают любую речь. Только пользоваться ими нужно умело. Любая история, рассказанная адвокатом, должна быть "привязана" к месту. Она должна органично вытекать из сказанного или подчеркивать, оттенять сказанное. Рассказанные истории должны быть свежи и оригинальны, не должны повторяться из процесса в процесс.

 

Однажды у секретаря судебного заседания слезились от смеха глаза, когда она, очевидно, в десятый раз записывала душераздирающую историю, которую в каждом процессе повторял адвокат в своем выступлении. Из всех участников судебного заседания секретарь меняется реже всех, и она хорошо помнила предыдущие выступления этого адвоката.

 

Не уместен в речи адвоката анекдот, хотя аналогия с ним, особенно если этот анекдот очень известен, вполне уместна.

Любые истории, рассказанные адвокатом во время произнесения защитительной речи, должны привлекать внимание присяжных заседателей, если это внимание ослабло. Но история не должна уводить от общей темы повествования адвоката. Позиция адвоката должна усиливаться с помощью этой истории. Иначе не стоит и рассказывать историю.

Примеры, наверное, наиболее эффективный прием, к которым прибегают судебные ораторы. С их помощью удается как бы приблизить рассматриваемый предмет. Увидеть его более четко и ясно. Примеры должны быть взяты из жизни, всем известны, еще лучше, если они будут на слуху.

 

В одном из маленьких районных центров, где каждый знает любого жителя поселка, слушалось уголовное дело по обвинению С. в покушении на кражу. Четыре эпизода и все неудачные. Перед судьей и заседателями предстал его одноклассник В. Судья назначил по совокупности за все четыре эпизода подсудимому 16 лет лишения свободы. Когда С. выслушал приговор, то он обратился к своему однокласснику с традиционно простонародным вопросом: "Ты, что ох...?" Было возбуждено против С. еще новое уголовное дело за неуважение к суду. Пока длилось предварительное расследование, кассационная инстанция областного суда изменила приговор районного и снизила назначенный срок наказания до четырех лет. Во время выступления адвокат, защищающий С. по статье за неуважение к суду, показал присяжным заседателям определение областного суда и спросил, что разве в принципе не был прав С.? Ответом присяжных был оправдательный вердикт.

 

Сильный финал. Как бы хорошо ни говорил адвокат во время своего выступления, без достойного финала вся речь окажется смазанной.

Концовка речи должна быть наиболее эффективной частью выступления адвоката. В заключительной части можно кратко и четко подвести итог всему сказанному. Ни в коем случае не применяя альтернативу. Повторяю, позиция для присяжных должна быть одна. Выстраданная и выверенная в ходе судебного заседания. Концовка речи должна быть такой, чтобы у слушателей появилось желание захлопать в ладоши. Чтобы повисла после речи та, необходимая для осмысления всего сказанного, тишина в зале, когда каждый слушающий мог бы сказать про себя: да, сильно сказано.

Вот примеры окончания речей известных русских юристов:

 

"Подсудимому, стоящему на видной ступени в обществе, умевшему быть полезным деятелем и слугою общественных интересов, много было дано. Но кому много дано, с того много и спросится, и я думаю, что ваш приговор докажет, что с него спрашивается много" (А.Ф. Кони. Обвинительная речь по делу об убийстве Чихачева) <*>.

--------------------------------

<*> Кони А.Ф. Избранные произведения. М., 1956. С. 429.

 

"Когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения должны решаться в пользу жизни. Таково веление закона и такова моя просьба" (Ф.Н. Плевако. Дело Максименко) <*>.

--------------------------------

<*> Речи известных русских юристов. С. 574.

 

Есть известное выражение: запоминается первая и последняя минуты выступления. Если первая минута помогает захватить внимание слушателей, то последняя еще долго должна звучать аккордом в сознании слушателя.