В ходе освоения дисциплины «Уголовно-процессуальное право (Уголовный процесс)» обучающиеся многократно сталкиваются с термином «следственные действия» задолго до изучения специальной темы Особенной части уголовного процесса, посвященной следственным действиям. Так, регламентируя собирание доказательств как важнейший элемент процесса доказывания, законодатель в качестве основных способов собирания доказательств выделяет производство следственных действий (ч. 1 ст. 86 УПК РФ). В числе средств рассмотрения заявлений и сообщений о преступлениях закон называет осмотры места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование живых лиц, получение образцов для сравнительного исследования и судебную экспертизу (ч. 1 ст. 144 УПК РФ). Авторами научных и учебно-методических работ данные проверочные действия именуются следственными. В литературе поднимается проблема допущения следственных действий в стадию возбуждения уголовного дела для целей установления в деянии признаков преступления. О праве следователя и дознавателя производить следственные действия, а руководителя следственного органа давать указания о производстве таких действий говорится соответственно в ст. ст. 38, 41 и 39 УПК РФ. Перечень случаев, когда изучение предшествующих тем приводило к использованию термина «следственные действия», можно продолжить.
Вместе с тем точный смысл понятия «следственные действия» нуждается в специальном анализе. Требует интерпретации перечень установленных законом следственных действий, образующих их систему. Например, закон говорит о праве следователя дать органу дознания указание о производстве следственных действий (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ). В соответствии с точным смыслом закона это право может быть реализовано при условии, что перечень следственных действий известен. Иначе следователь может поручить предъявить обвинение, избрать меру пресечения или провести ознакомление обвиняемого с материалами дела. Законно ли это? Согласно ч. 3 ст. 209 УПК РФ после приостановления предварительного следствия производство следственных действий не допускается. Но каких именно? Без установления действий, относящихся к числу следственных, ответы на поставленные вопросы проблематичны. Возникла ситуация, когда законодатель, не сформулировав дефиниции следственных действий, не приведя их нормативную систему, широко использует понятие «следственное действие» (при определении полномочий ряда участников уголовного процесса, в институтах возбуждения уголовного дела, приостановления предварительного расследования и др.) как достаточно ясное.
Формулирование понятия следственных действий и установление их системы представляют некоторую сложность. Связано это, повторим, с тем, что законодатель не дает определения следственных действий и не называет исчерпывающим образом их виды. Такой подход не меняется на протяжении многих лет: он был присущ предшествующему УПК РСФСР, в значительной мере свойственен и действующему уголовно-процессуальному законодательству.
Профессор С. А. Шейфер в своей классической работе «Следственные действия. Система и процессуальная форма» в целях конструирования системы следственных действий применил оригинальный методический прием, который в связи с тем, что нормативная ситуация принципиально не изменилась, используется до настоящего времени. Автор назвал группу следственных действий из девяти пунктов, на практике и в теории, на его взгляд, бесспорно, признававшиеся таковыми: «1) допрос (обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего и свидетеля); 2) очная ставка; 3) назначение экспертизы; 4) осмотр (места происшествия, трупа, местности, помещений, предметов и документов); 5) освидетельствование; 6) обыск (личный, в помещении, на местности); 7) выемка (обычная, документов, содержащих государственную тайну, почтово-телеграфной корреспонденции); 8) следственный эксперимент; 9) предъявление для опознания»[1]. Затем, анализируя так называемые спорные следственные действия, увеличил систему следственных действий на три пункта, подчеркнув, что «наряду с девятью перечисленными ранее следственными действиями в систему должны быть включены также задержание подозреваемого, получение образцов для сравнительного исследования и проверка показаний на месте»[2]. Одновременно ученый высказался против отнесения эксгумации трупа и наложения ареста на имущество к следственным действиям. Таким образом, по С. А. Шейферу, система следственных действий того периода состояла из двенадцати позиций.
Если обратиться к советской учебной литературе, то легко обнаруживаются расхождения по количеству и по видам следственных действий, включаемых авторами в их систему[3]. В современном законодательстве ситуация принципиально не изменилась: по-прежнему в ст. 5 УПК РФ, содержащей основные понятия, используемые законодателем, трактовки следственных действий нет, отсутствует также норма, включающая их полный перечень.
Однако следует отметить, что закон создает предпосылки для формирования базового перечня следственных действий, который может быть основан на положениях, вынесенных в названия глав 24–27 УПК РФ: 1) осмотр, 2) освидетельствование, 3) следственный эксперимент, 4) обыск, 5) выемка, 6) наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, 7) контроль и запись переговоров, 8) получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, 9) допрос, 10) очная ставка, 11) предъявление для опознания, 12) проверка показаний на месте, 13) судебная экспертиза.
Может быть задан не лишенный смысла вопрос: на чем базируется вывод, что термины, включенные в названия упомянутых глав, относятся к наименованиям именно следственных, а не каких-то иных процессуальных действий, ведь в структуре УПК РФ не выделен раздел «Следственные действия», объединяющий эти главы?
Пытливого исследователя, видимо, не устроит ссылка на устойчивость и незыблемость представлений, например, о том, что выемка, обыск, осмотр — это следственные действия. О сущности данных действий на протяжении многих десятков лет никто не спорит, они традиционно включены в качестве таковых во все учебные программы и методические разработки по уголовному процессу. Но отражает ли закон свое отношение к сущности этих и других действий, имеются ли позитивные нормы, в которых это сказано прямо или из содержания которых это косвенно вытекает?
Не создав общего раздела (главы, нормы) о следственных действиях, законодатель все же называет ряд процессуальных действий следственными. Применительно к отдельным действиям в законе можно найти однозначное именование их следственными действиями. В большинстве случаев отнесение процессуального действия к числу следственных возможно только в результате сопоставления нескольких норм. Мы сталкиваемся со своего рода «осколочной» характеристикой следственных действий, тщательно собрав фрагменты которой воедино, можно говорить о некоей совокупности процессуальных действий, нормативно получивших статус следственных, т. е. о нормативной системе следственных действий.
Так, в ч. 3 ст. 186 УПК РФ говорится, что в ходатайстве следователя о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров указываются «основания, по которым производится данное следственное действие». Аналогичная по содержанию норма размещена в ч. 2 ст. 1861УПК РФ применительно к получению информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. В части 7 ст. 1861УПК РФ сказано: «Если необходимость в производстве данного следственного действия отпадает, то его производство прекращается…». Можно ли такое проявление правовой сущности процессуального действия отнести к прямому признанию его следственным действием? И да, и нет. Контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами включены в список основных понятий, используемых в УПК РФ (соответственно п. 141и п. 241ст. 5). Казалось бы, здесь самое лучшее место для выражения правовой сущности данных действий. Что помешало прямо записать, например, что «контроль и запись переговоров — следственное действие, состоящее в прослушивании…» и далее по тексту? Однако законодатель уклонился от этого. Не покидает ощущение, что использование термина «следственные действия» в ст. ст. 186, 1861УПК РФ связано всего лишь с редакционными соображениями.
В части 1 ст. 165 УПК РФ определяется, что «в случаях, предусмотренных пунктами 4–9, 101, 11 и 12 части 2 статьи 29 настоящего Кодекса, следователь… возбуждает перед судом ходатайство о производстве следственного действия…». Обратимся к отсылочной норме. В указанных пунктах речь идет об осмотре, обыске, выемке, личном обыске, наложении ареста на корреспонденцию (почтово-телеграфные отправления), наложении ареста на имущество, реализации или уничтожении вещественных доказательств, контроле и записи переговоров и получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Правила формальной логики подсказывают, что все упомянутые девять процессуальных действий являются следственными действиями. Но нельзя не принять во внимание, что наложение ареста на имущество (ст. 115 УПК РФ) отнесено законом к мерам процессуального принуждения (глава 14 УПК РФ). Следственные действия и меры процессуального принуждения — разные по правовой сущности явления. Что касается реализации и уничтожения вещественных доказательств, то назвать это действие следственным (еще один случай такого наименования содержится в ч. 31ст. 165 УПК РФ) можно, только полностью абстрагировавшись от внутренней сущности следственного действия как основного способа собирания (а не уничтожения) доказательств. Значит, законодатель допускает расширительное употребление термина «следственные действия», что, конечно же, надо иметь в виду, выстраивая систему следственных действий.
Продолжим анализ закона. В части 1 ст. 164 УПК РФ закреплено, что «следственные действия, предусмотренные статьями 178 частью третьей, 179, 182 и 183 настоящего Кодекса, производятся на основании постановления следователя». Обращение по отсылке показывает, что имеются в виду: извлечение трупа из места захоронения (эксгумация), освидетельствование, обыск и выемка. К семи ранее выявленным пунктам добавим два новых: эксгумацию и освидетельствование.
В части 1 ст. 170 УПК РФ говорится: «В случаях, предусмотренных статьей 182, частью третьей1статьи 183, статьями 184 и 193 настоящего Кодекса, следственные действия производятся с участием не менее двух понятых…». В контексте нашего анализа в данном перечне новым будет предъявление для опознания (ст. 193 УПК РФ). Исследуя аналогичным образом ч. 11ст. 170 УПК РФ, можем заключить, что термин «следственное действие» употреблен по отношению (берем только новые пункты) к следственному эксперименту и проверке показаний на месте. Продолжив счет, видим, что речь идет о двенадцати позициях.
В части 5 ст. 191 УПК РФ содержится норма об обязательности применения видеозаписи «в ходе следственных действий, предусмотренных настоящей главой», производимых с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля. Данная статья размещена в главе 26 «Допрос, очная ставка, опознание, проверка показаний». Соответственно, можно дополнительно включить в формируемую нами нормативную систему следственных действий допрос и очную ставку.
Примененный нами анализ не позволяет увидеть случаи прямого формального нормативного отнесения к следственным действиям назначения и производства экспертизы. В пункте 49 ст. 5 УПК РФ понятие «судебная экспертиза» трактуется как экспертиза, производимая в порядке, установленном законом. Законодатель не сказал, что это следственное действие, хотя с учетом места расположения и названия главы 27 «Производство судебной экспертизы» такой вывод не является слишком сложным. Косвенным подтверждением статуса судебной экспертизы как следственного действия может служить также норма ч. 2 ст. 159 УПК РФ, где сказано, что заинтересованным участникам процесса «…не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий…». Нет в законе прямого формального отнесения к числу следственных действий и получения образцов для сравнительного исследования.
Формальное отнесение того или иного процессуального действия к числу следственных действий весьма важно. Однако в силу нестрогого использования законодателем термина «следственные действия» строить систему последних только по формальному признаку представляется неправильным. Это обусловливает потребность в выявлении сущностных признаков следственного действия, непрекращающиеся научные дискуссии о круге следственных действий, их свойствах[4].
В юридической литературе в зависимости от ее предназначения (учебно-методическая, практическая и научная) встречаются два уровня исследования системы следственных действий. Первый является отражением нормативного описания следственных действий. В связи со спецификой примененного законодателем подхода (отсутствие стремления дать исчерпывающий перечень следственных действий) нормативная система следственных действий (как базовая) выстраивается по названиям глав 24–27 УПК РФ. Сканируя эти названия, получаем, как было показано выше, систему следственных действий из тринадцати пунктов. В ряде учебных работ она представлена именно в таком виде. Разновидностью «нормативно-учебной» системы следственных действий является ее чуть более расширенный вариант, включающий дополнительно в качестве самостоятельных позиций (14) личный обыск, (15) эксгумацию (законодатель фрагментарно называет их следственными действиями), а также (16) получение образцов для сравнительного исследования (в отдельных случаях).
На научном уровне авторами предъявляются более жесткие требования к понятию следственного действия и их системе, дается критическая оценка избранному законодателем подходу к описанию системы следственных действий (точнее, отсутствию такового) и ее пополнению за счет включения новых элементов. В работах одного и того же автора в зависимости от их предназначения встречаются различные интерпретации системы следственных действий. Так, профессор С. А. Шейфер одним из первых высказал резкое неприятие контроля и записи переговоров в качестве следственного действия, полагая, что это классическое оперативно-розыскное мероприятие, которое недопустимо рядить в тогу следственного действия[5]. В. В. Бычков, С. Б. Россинский не относят к следственным действиям судебную экспертизу[6]. Одним из авторов настоящего пособия получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами называется не следственным действием, а квалифицированным (проводимым по решению суда) истребованием необходимых материалов[7].
К проблемам формирования системы следственных действий, возникающим из-за различий авторских интерпретаций, на современном этапе добавляются значительные по своей глубине и сложности вопросы перспектив развития уголовного судопроизводства, а значит, и системы следственных действий. Следственные действия — это основные способы собирания доказательств в досудебном производстве. Субъектом получения доказательств выступает следователь. В настоящее время все активнее ведется полемика о преобразовании досудебного производства в направлении деформализации. Теоретической основой здесь выступают состязательное начало и ведущая роль судебного исследования предварительно полученных сведений и формирования на их базе доказательств. Доказательства, как утверждается, могут быть только судебными фактами, рожденными в ходе состязательного судоговорения. Это ведет к существенному умалению доказательственной деятельности следователя и, соответственно, роли и значения следственных действий. В таких неклассических и нетрадиционных для российского уголовного судопроизводства условиях появляется возможность вести речь (по примеру ряда стран) о введении так называемых негласных следственных действий, а также более широком использовании менее формализованных иных процессуальных действий по собиранию относящихся к делу сведений.
Понятно, что в рамках учебного курса невозможно представить весь объем проблем в сфере формирования системы следственных действий. Поэтому остановимся на классическом подходе к выявлению сущности следственного действия, основанном на вычленении присущих следственным действиям признаков (критериев).
Схематично деятельность следователя можно подразделить на процессуальную и непроцессуальную. Последняя представляет собой не урегулированные законом организационные действия следователя обеспечительного характера. Основное содержание расследования составляет процессуальная (т. е. предусмотренная законом) деятельность следователя. Ее мы можем разделить на процессуальные решения и процессуальные действия. Закон насчитывает более ста различных уголовно-процессуальных решений. Они как бы «скрепляют» деятельность, произведенную до их принятия, базируются на ее результатах. Решения предшествуют дальнейшей уголовно-процессуальной деятельности, создают правовую основу для ее осуществления. Процессуальные действия подразделяются на следственные действия и иные процессуальные действия. Таким образом, следственные действия составляют часть уголовно-процессуальной деятельности следователя. Наряду с ними, следователь осуществляет иные процессуальные действия и принимает уголовно-процессуальные решения.
Профессором П. А. Лупинской предложено следующее понятие решений в уголовном судопроизводстве: это правовые акты, выраженные в установленной процессуальной форме, в которых государственный орган или должностное лицо в пределах своих полномочий дает ответы на возникающие по делу правовые вопросы, основанные на установленных фактических обстоятельствах дела и предписаниях закона, и содержащие властное волеизъявление о действиях, направленных на достижение назначения уголовного судопроизводства[8]. Процессуальные решения могут быть промежуточными, т. е. касающимися отдельных фрагментов уголовно-процессуального производства (решение о проведении следственных действий), и итоговыми, окончательными (решение о прекращении уголовного дела, оправдательный или обвинительный приговор). Как правило, уголовно-процессуальное решение следователя в соответствии с законом облекается в форму постановления. В ряде случаев следователь, принявший решение, не несет обязанности вынести об этом постановление.
Вынесение постановления требуется при принятии решений о возбуждении уголовного дела, избрании меры пресечения, привлечении в качестве обвиняемого, приостановлении расследования, прекращении дела и др. Производство многих следственных действий (например, обыска, выемки) требует принятия решения, облеченного в форму постановления, в некоторых случаях такие решения письменно не оформляются. Сложилась практика (когда это целесообразно) выносить постановление при принятии и тех решений, в отношении которых это прямо не предусмотрено. Противоречия с законом здесь нет. В тех случаях, когда правоприменитель считает нужным сформулировать решение в виде отдельного постановления, он вправе это сделать.
Понятие «процессуальные действия» выражает совокупность протяженных во времени последовательно сменяющих друг друга процедурных операций. Процессуальными могут быть названы любые предусмотренные законом действия следователя: разъяснение участникам процесса прав и обязанностей; производство следственных действий; протоколирование факта представления доказательства; предъявление обвинения; составление протокола принятия залога; ознакомление участников процесса с материалами дела и т. д. Например, в соответствии со ст. ст. 141, 142 УПК РФ следователь составляет протокол устного заявления или явки с повинной. Названная деятельность, безусловно, является процессуальной. На основании ст. 202 УПК РФ следователь вправе получить у подозреваемого или обвиняемого образцы почерка или другие образцы, необходимые для сравнительного исследования, об изъятии образцов составляется протокол. Протоколируются объявление обвиняемому и его защитнику об окончании предварительного следствия (ст. 215), ход и результаты их ознакомления с материалами дела (ст. 217).
В контексте вопроса о понятии и системе следственных действий понятие «процессуальные действия» нас интересует в той мере, в какой оно является общим по отношению к понятию «следственные действия». Следственные действия — это часть действий процессуальных. Но какая часть? Ответ на данный вопрос станет итогом наших рассуждений о сущностных качествах следственных действий, поиске их критериев. Для этих целей в первую очередь будем отталкиваться от имеющегося нормативного регулирования, судебной практики и научных представлений.
Критерии следственных действий
1. Познавательная направленность. Согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ «собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий…». Информативность данной нормы очень высока. Она позволяет говорить о существовании узкого понимания следственного действия как процессуального действия, направленного на формирование доказательств. В ней прямо обозначено, что доказательства собираются посредством производства следственных действий, или, если изменить акцент, следственные действия являются основным способом собирания доказательств, предназначены в основном для достижения этой цели.
Анализ специальных норм, регулирующих порядок, например, осмотра (ст. 176), освидетельствования (ст. 178), обыска (ст. 182), допроса (ст. ст. 187–190) и других закрепленных в главах 24–27 процессуальных действий, не оставляет сомнений в том, что они направлены именно на собирание доказательственных сведений. Так, осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов производится в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 176 УПК РФ). Целью производства обыска является обнаружение и изъятие в каком-либо месте или у какого-либо лица орудий преступления, предметов, документов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 182 УПК РФ). О доказательственном значении результатов данных и подобных действий косвенно свидетельствуют п. 5 ч. 2 ст. 74 и ст. 83 УПК РФ, устанавливающие, что протоколы следственных действий являются доказательствами.
Итак, по замыслу законодателя, следственные действия направлены на получение сведений, которые в дальнейшем будут использоваться как доказательства. Основное предназначение следственных действий — собирание доказательств. Если то или иное процессуальное действие потенциально способно привнести в уголовное дело необходимые сведения, ему присущ главный признак следственного действия — познавательная направленность.
Обратимся за подтверждением данного тезиса к литературе. «Под следственными действиями, — пишут Н. С. Алексеев, В. Г. Даев, Л. Д. Кокорев, — обычно понимаются регламентированные процессуальным законом действия, непосредственно направленные на обнаружение, закрепление, проверку доказательств»[9]. С. А. Шейфер указывает, что следственные действия определяются как «комплекс регламентированных уголовно-процессуальным законом и осуществляемых следователем (судом) поисковых, познавательных и удостоверительных операций, соответствующих особенностям следов определенного вида и приспособленных к эффективному отысканию, восприятию и закреплению содержащейся в них доказательственной информации»[10]. Отсюда вытекает, что следственное действие — это познавательное процессуальное действие. Познавательная направленность всегда рассматривалась ученым в качестве основного признака, позволяющего отнести то или иное процессуальное действие к числу следственных. В одной из последних работ С. А. Шейфер также подчеркивает, что «в процессуальной науке общепризнано, что следственное действие является основным способом собирания доказательств», «с познавательной точки зрения следственное действие выступает как способ собирания доказательств — извлечения информации из следов события: отыскания (обнаружения) доказательственной информации, отражающейся в следах, ее восприятия, преобразования и закрепления в материалах дела, т. е. по существу — формирования доказательств»[11].
Таким образом, анализ законодательства и научных публикаций показывает, что следственные действия — это процессуальные действия, посредством которых обнаруживаются, проверяются и закрепляются доказательства.
2. Обеспеченность государственным принуждением. Признавая, что направленность на собирание доказательств выступает главным признаком следственного действия, мы все же не должны его абсолютизировать. В противном случае рискуем ошибиться и принять за следственное процессуальное действие, которое им не является, поскольку на получение доказательств направлены не только следственные, но и некоторые иные процессуальные действия.
Сравним для примера допрос и получение объяснения. Допрос — это следственное действие. Такая констатация с учетом всего объема нормативного регулирования и теоретических исследований сомнений не вызывает. Является ли следственным действием получение объяснения? Наверное, нет, потому что в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК РФ его можно производить до возбуждения уголовного дела, а по сохраняющему силу общему правилу следственные действия на этом этапе уголовного процесса производятся в порядке специального дозволения. Закон не разрешает производить до возбуждения уголовного дела допросы, аналогом которых выступает получение от участников проверочной деятельности объяснений.
Но получение объяснения полностью отвечает такому критерию, как познавательная направленность: если мы получили достаточно подробные объяснения об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, то имеем доказательство по уголовному делу в ранге иного документа. Получение объяснения в настоящее время предусмотрено в качестве проверочного действия в стадии возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 144 УПК РФ). В соответствии с ч. 12ст. 144 УПК РФ сведения, полученные в ходе проверки сообщения о преступлении, могут быть использованы в качестве доказательств. Доказательственное значение объяснений в ранге иного документа отстаивается в юридической литературе[12]. Поэтому объяснение — полноценное доказательство, но его получение не является следственным действием.
Некоторые следственные действия могут проводиться не в целях получения доказательств. Например, обыск жилища служит для обнаружения скрывшегося преступника.
Продолжив сравнение допроса и получения объяснения, убеждаемся, что они различаются наличием (отсутствием) государственного принуждения. Лицо, в надлежащем порядке вызванное на допрос и не явившееся без уважительной причины, может быть подвергнуто приводу. Свидетель и потерпевший предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Производство каждого следственного действия обеспечивается государственным принуждением, которое можно разделить на уголовно-процессуальное и уголовно-правовое. Уголовно-процессуальное принуждение при проведении следственных действий может выражаться, например, в принудительном приводе участников процесса, вскрытии в ходе обыска и выемки хранилищ и иных запертых объектов и даже в отдельных случаях в соразмерном применении сотрудниками полиции по поручению следователя физической силы. Уголовно-правовое принуждение состоит в угрозе привлечения к уголовной ответственности: свидетелей и потерпевших — за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний в ходе допроса, на очной ставке, при предъявлении для опознания и проверке показаний на месте; эксперта — за дачу заведомо ложного заключения; потерпевшего — за уклонение от прохождения освидетельствования, от производства в отношении него судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или от предоставления образцов почерка или иных образцов для сравнительного исследования (ст. ст. 307, 308 УК РФ).
Таким образом, обеспеченность государственным принуждением — это второй необходимый критерий следственного действия. С учетом данного критерия четко разграничиваются допрос и получение объяснения. Допрос в полной мере обеспечивается уголовно-процессуальным и уголовно-правовым принуждением. При получении объяснений лицо не предупреждается об уголовной ответственности, и она (ответственность) фактически не наступает, если лицо отказывается от дачи объяснений или дает ложные объяснения. Привод как средство принуждения к явке для дачи объяснений исключается. Кроме того, в стадии возбуждения уголовного дела, вопреки сложившемуся обыкновению (не совсем соответствующему уголовно-процессуальному закону), государственные органы не вправе вызывать лицо для дачи объяснений повесткой.
3. Существенное ограничение законных прав граждан. Данный критерий тесно связан со вторым (обеспеченность государственным принуждением), однако при этом не подменяет его и не теряет самостоятельного содержания. Во многих учебных и научных изданиях к числу следственных действий не относятся такие действия, как эксгумация трупа, получение образцов для сравнительного исследования. Подобная позиция авторов имеет определенную логику. Следует согласиться, что непосредственно в ходе этих действий доказательства не получают. Не будет преувеличением сказать, что в судебной практике нет случаев ссылок в приговорах на фактические данные, содержащиеся в протоколах названных действий. Доказательственное значение будет иметь протокол не эксгумации трупа (извлечения его из места официального захоронения), а осмотра трупа или места и обстановки захоронения как самостоятельного следственного действия. Ничего не доказывают занесенные в протокол сведения о получении образцов для сравнительного исследования у подозреваемого, обвиняемого. Доказательством будет составленное по результатам исследования этих образцов заключение эксперта.
Тем не менее, поскольку названные процессуальные действия существенно ограничивают права граждан, есть смысл именовать их следственными. Это позволит поднять статус данных действий, с большей тщательностью прописать процедуру их производства в законе, с особым вниманием отнестись к реальному применению.
Существенное ограничение законных прав граждан присуще любым, а не только указанным следственным действиям. Будучи изолированным, этот критерий не работает (личные и имущественные права граждан существенно ограничиваются и применением мер пресечения), но в совокупности с другими признаками позволяет выявить сущностные черты следственных действий.
Основываясь на анализируемом критерии, авторы настоящего пособия выделяют из обыска такую его разновидность, как личный обыск, и рассматривают его в качестве самостоятельного следственного действия. Полагаем, что именно ввиду существенности ограничения конституционных прав граждан в ходе эволюционного развития системы следственных действий из осмотра выделилось освидетельствование (ст. 179 УПК РФ), а от выемки (на основе такого ее подвида, как выемка корреспонденции) отпочковалось наложение ареста на почтово-телеграфные отправления (ст. 185 УПК РФ). Конституционное право на личную неприкосновенность выступает весомым аргументом для придания личному обыску (не исключено, что в определенной перспективе и личной выемке) статуса самостоятельного следственного действия.
4. Наличие детально разработанного порядка производства. Данный критерий, по нашим оценкам, впервые сформулирован в научной литературе профессором А. А. Чувилевым. В тех случаях, когда законодатель предполагает, что проведение того или иного процессуального действия сопряжено с существенным ограничением прав граждан, он предусматривает детальную процедуру (форму) его проведения. Изучение норм, регламентирующих следственные действия (за малым исключением), в этом убеждает. Чем полнее определен в законе порядок производства следственного действия, тем меньше простора для произвольного ограничения прав участников процесса и выше степень достоверности полученных сведений. По этому критерию следственные действия отличаются от розыскных действий следователя. Розыскные действия следователя — это гласные, упомянутые в общем виде в законе, но детально не регламентируемые им действия по установлению лиц, совершивших преступление, скрывшихся обвиняемых, а также иных обстоятельств, имеющих значение для дела (направление запроса, прочесывание местности, засады и др.). Не имеют достаточного регулирования также такие иные процессуальные действия, направленные на собирание доказательств, как истребование и представление предметов и документов, производство ревизий и документальных проверок.
5. Реализация в ходе производства следственных действий двух- и многосторонних правоотношений. С развитием оперативно-розыскного права, в частности с закреплением в ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»[13] (далее — Закон об ОРД) перечня оперативно-розыскных мероприятий и детализацией их производства, возникла ситуация, когда различающиеся по правовой природе оперативно-розыскные мероприятия и следственные действия имеют совпадающие цели и сходные наименования. Во всяком случае, можно говорить об их определенном подобии. Так, опросу соответствует допрос; сбору образцов для сравнительного исследования — получение таких образцов; исследованию предметов и документов — назначение и производство экспертизы; отождествлению личности — предъявление для опознания; обследованию помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств — осмотр таких объектов; контролю почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений — наложение ареста на почтово-телеграфные отправления; прослушиванию телефонных переговоров — контроль и запись переговоров. В таком совпадении нет ничего противоестественного, поскольку пути и формы человеческого познания и в оперативно-розыскной деятельности, и в уголовном процессе по своей гносеологической сущности одни и те же. Различие — в характере правоотношений, складывающихся между государственными органами и гражданами. В оперативно-розыскной деятельности в силу ее специфики они не достигают степени развития, присущей уголовному судопроизводству.
Сравним для иллюстрации этого тезиса обследование и осмотр. В обоих случаях представители государственных органов именно осматривают различные объекты. Не случайно в комментариях к Закону об ОРД обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств определяется как оперативный (непроцессуальный) осмотр этих объектов[14]. Таким образом, обследование — тот же осмотр, только проведенный (в отличие от следственного осмотра) либо в тайне от владельцев осматриваемых объектов и заинтересованных лиц, либо с сокрытием от них его истинных целей. Даже в случае проведения обследования гласно в соответствии со специально разработанной Инструкцией[15] участвующие в нем лица юридически наделяются меньшим комплексом прав, позволяющих активно отстаивать свои интересы, чем участники следственного осмотра. Содержащиеся в комментариях рекомендации, что гласное обследование и составляемый в ходе него акт должны в максимально допустимых пределах соответствовать требованиям, предъявляемым к следственному осмотру, разумны, обоснованны, но не способны стереть грань между этими разными по своей природе действиями. Подобие не есть тождество. Различие, как мы увидели, кроется в степени развитости правоотношений, возникающих между государственными органами и гражданами в процессе обследования и осмотра.
Приведенная система признаков следственного действия не является абсолютной, т. е. максимально полной и завершенной.
В печати обнародованы трактовки признаков следственных действий, несколько отличающиеся от обозначенных. Так, С. Б. Россинский, отталкиваясь от посылок, что «сущность следственных действий не может быть определена и из самого смысла закона» и «сопоставление различных положений УПК РФ как бы исключает возможность единообразного понимания следственных действий в системе уголовно-процессуального регулирования»[16], исходит из того, что понимание следственных действий в узком смысле нуждается в формировании их критериев. При этом, подчеркивает автор, «говоря о признаках следственных действий, ученые вкладывают в них совершенно различное содержание, обусловливающее отнесение к системе следственных действий весьма разных по своей природе уголовно-процессуальных приемов и процедур»[17]. В понимании данного автора признаками следственного действия выступают: процессуальный характер действия, его обязательная регламентация в УПК РФ; нахождение действия в непосредственном ведении следователя (дознавателя), непосредственное осуществление действия следователем (дознавателем); познавательный характер, выраженный в направленности на установление обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела; возможность применения государственного принуждения в процессе осуществления многих следственных действий[18].
В. М. Быков и Е. С. Жмурова различают основные (обязательные) признаки, характерные для всех следственных действий и в своей совокупности отражающие их специфические особенности. Это, в частности, возможность получения доказательств в результате их производства; наличие в уголовно-процессуальном законе определенных оснований и особого, строгого порядка их производства; осуществление их только уполномоченными законом участниками уголовного судопроизводства. Другие, выделяемые в литературе признаки следственных действий (обеспеченность государственным принуждением, непосредственность исследования объекта познания, активная роль следователя, производящего их, как правило, самостоятельно, и др.) данные авторы считают присущими не всем следственным действиям и рассматривают их в качестве факультативных[19].
В. Ю. Стельмах в качестве признаков следственного действия выделяет: внешнюю объективированность; закрепление в уголовно-процессуальном законе; познавательный характер; детальную процессуальную регламентацию; обеспеченность государственным принуждением[20].
Итак, какова же в нашем понимании система следственных действий по российскому уголовно-процессуальному законодательству? С учетом формальных предписаний закона и выработанных нами критериев к числу следственных действий относятся: 1) осмотр; 2) освидетельствование; 3) эксгумация; 4) следственный эксперимент; 5) обыск; 6) личный обыск; 7) выемка; 8) наложение ареста на почтово-телеграфные отправления; 9) контроль и запись переговоров; 10) получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами; 11) допрос; 12) очная ставка; 13) предъявление для опознания; 14) проверка показаний на месте; 15) получение образцов для сравнительного исследования; 16) назначение и производство экспертизы.
Таким образом, имеются разумные основания утверждать, что по действующему российскому уголовно-процессуальному законодательству в систему следственных действий могут входить шестнадцать названных действий. Данный вывод не претендует на бесспорность, он сделан, скорее на учебно-прикладном, чем научном уровне решения проблемы. Вооружившись широко применяемым в литературе и использованным нами аналитическим методом, каждый юрист сможет выработать собственный взгляд по вопросу о понятии и системе следственных действий.
Выше в контексте анализа признаков следственных действий были приведены отдельные авторские (С. А. Шейфер, Н. С. Алексеев, В. Г. Даев, Л. Д. Кокорев) дефиниции следственного действия. С учетом рассмотренных признаков следственных действий можем осознанно воспринять определения следственного действия, сформулированные в разное время другими авторами. Так, А. А. Чувилев определял следственные действия как группу уголовно-процессуальных действий, являющихся основными средствами установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела и характеризующихся детальной процедурой производства[21]. В. А. Семенцов полагает, что следственные действия — регламентированные уголовно-процессуальным законом процессуальные действия по собиранию и проверке доказательств, проводимые уполномоченными на то лицами в целях установления и доказывания имеющих значение для уголовного дела фактических обстоятельств, характеризующиеся детальной процедурой производства и оформления, обеспеченные уголовно-процессуальным принуждением[22]. По мнению С. Б. Россинского, следственные действия — производимые следователем или дознавателем (органом дознания) уголовно-процессуальные действия познавательного характера, направленные на установление обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела[23].
В учебной и научной литературе для наилучшего усвоения различных сторон понятия «следственные действия» их (следственные действия) принято классифицировать по различным основаниям. Любая классификация тех или иных правовых понятий, институтов, явлений условна. Классифицирование, как правило, не имеет непосредственного практического значения, его цель — именно всестороннее познание изучаемых объектов.
В научной литературе одна из классификаций следственных действий предложена А. А. Чувилевым. Он выделяет две основные группы: 1) производящиеся исключительно в целях собирания и проверки доказательств; 2) производящиеся как в целях собирания, проверки доказательств, так и в иных целях. Первая группа подразделяется на подгруппы: следственные действия, позволяющие непосредственно получать данные, имеющие доказательственное значение, и следственные действия, способствующие получению и проверке доказательств. К первой подгруппе автор относил допрос, очную ставку, выемку, предъявление для опознания, назначение и производство экспертизы, следственный эксперимент, освидетельствование, проверку показаний на месте, воспроизведение обстановки и обстоятельств события, ко второй — эксгумацию трупа, получение образцов для сравнительного исследования. Вторую группу по классификации данного автора составляли такие следственные действия, как осмотр, обыск, задержание подозреваемого, наложение ареста на имущество[24].
В современный период подобную классификацию используют другие авторы. Например, В. В. Бычков подразделяет следственные действия на два вида: следственные действия, направленные на сбор информации (осмотр, эксгумация, освидетельствование, обыск, выемка, личный обыск, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, допрос, предъявление для опознания; получение образцов для сравнительного исследования), и следственные действия, направленные на проверку информации (следственный эксперимент, очная ставка, проверка показаний на месте)[25].
Различные классификационные основания предлагает С. А. Шейфер. В частности, по методам отображения фактических данных все следственные действия подразделяются им на три большие группы: а) следственные действия, в основе которых лежит метод расспроса (допрос, очная ставка); б) следственные действия, основанные на непосредственном наблюдении, сочетаемом с приемами активного воздействия на отображаемый объект — измерением, экспериментом, моделированием (осмотр, освидетельствование, обыск, выемка, следственный эксперимент, получение образцов для сравнительного исследования, задержание подозреваемого); в) следственные действия, основанные на сочетании методов расспроса и наблюдения (предъявление для опознания и проверка показаний на месте). Другая авторская классификация основана на различии непосредственного и опосредованного процесса получения доказательственной информации. Большинство следственных действий, считает С. А. Шейфер, представляет собой непосредственное отображение следов преступления. Следователь лично или с помощью специалиста воспринимает объект, несущий информацию, и извлекает фактические данные. Исключением выступает экспертиза, в ходе которой познание происходит по более сложной схеме: непосредственное исследование объектов производит по заданию следователя эксперт, после чего систематизированный результат исследования передается следователю[26].
Следственные действия можно подразделить и по другим классификационным основаниям. Например, имеются следственные действия, которые производятся с обязательным (по общему правилу) участием понятых (обыск, выемка электронных носителей информации, личный обыск, предъявление для опознания), с участием понятых либо при условии использования технических средств для дополнительной фиксации хода и результатов следственного действия (осмотр, эксгумация, следственный эксперимент, выемка иных, кроме электронных носителей информации, объектов, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, проверка показаний на месте) и без участия понятых (допрос, очная ставка, освидетельствование, получение образцов для сравнительного исследования, назначение и производство экспертизы). Одни следственные действия требуют вынесения специального постановления, содержащего основания и мотивы их производства (получение образцов для сравнительного исследования, обыск, освидетельствование), другие — нет (допрос, очная ставка, предъявление для опознания). Для производства отдельных следственных действий предусмотрено получение судебного разрешения (обыск, выемка почтово-телеграфной корреспонденции, контроль и запись телефонных переговоров и др.), для остальных такая процедура не установлена.
