Не зная броду, не суйся в воду

 

В субботу Гарри поднялся в восемь, чтобы убедиться, что все готово и забрать свою корзину с кухни. После чего направился к слизеринским комнатам, прошептав пароль и стараясь не шуметь, пока не достиг двери Драко.

Он постучал, но ответом ему была полная тишина, поэтому Гарри открыл дверь и вошел внутрь.

Подойдя к кровати с плотно задернутыми занавесками, он неожиданно растерялся.

Что если Драко… был не один?

Нет. Не может быть. Он сказал бы Гарри.

С большей энергичностью, чем требовалось, Гарри раздвинул занавески.

Драко был один.

Ну разумеется.

Он спокойно спал, прижавшись бледной щекой к подушке, но он не выглядел таким невинным младенцем, какое впечатление обычно с тонким расчетом создавалось, когда это было ему выгодно. Он казался слегка обеспокоенным, словно ему было необходимо сосредоточиться на сне и правильно его понять, а еще он выглядел… уязвимым. На фоне кожи его ресницы казались яркими, серебристыми и острыми.

Потом его веки дрогнули от света.

– Гарри? – произнес он, не открывая глаз.

Гарри очнулся.

– Как ты догадался, что это я?

Между ресниц показался проблеск серого.

– Потому что я не знаю больше никого, кому так недорога жизнь и кто так туп, чтобы будить меня в этот час в субботу, – произнес Драко раздраженным тоном. Затем он лениво, по-кошачьи, потянулся, от чего настроение у него, похоже, улучшилось.

Одеяло соскользнуло с его груди.

– Ладно, зачем ты пришел? – спросил Драко наконец.

Гарри обалдело покачал головой.

– Давай поднимайся, – сказал он. – Помнишь, у меня для тебя сюрприз.

Драко приподнялся на локте, качая головой с забавным неверием.

– О чем ты болтаешь, Поттер?

– Я сказал – сюрприз, – произнес Гарри твердо. – Живей, Драко. Поднимайся. Выспишься завтра.

Он нарочно назвал Драко по имени. По каким-то причинам, после того как тот назвал его Поттером, он захотел удостовериться, что всё ещё имеет на это право.

– Я хочу выспаться сейчас, – простонал Драко. – Преподнеси мне сюрприз после обеда.

– Ты должен пойти смотреть сюрприз, – строго сказал Гарри, – прямо сейчас.

– О, теперь мы важная шишка, когда стали чемпионом Тремудрого Турнира, да?

Он улыбался. То, что на Драко можно повлиять, казалось невероятным – просто потому, что он был Драко.

– Ну ладно, – продолжил он, делая характерный для лорда освобождающий жест рукой. – Проваливай. Я скоро выйду.

Гарри недоверчиво уставился на него.

– Это что – попытка от меня избавиться и снова завалиться спать?

Было также поразительно, как Драко умудрялся смотреть на людей свысока из положения лежа.

– Нет, Гарри, кретин ты этакий, – крайне снисходительно пояснил он. – Просто на мне нет одежды.

Гарри почувствовал, что краснеет. Бледная грудь Драко казалась открытой гораздо больше, чем минуту назад.

– Ой... Я… Извини.

Драко рассмеялся.

– Все нормально. Ни к чему так волноваться.

Я не взволнован!

Ну хорошо, он был чуть-чуть взволнован.

Гарри выскочил из комнаты, а затем мысленно обозвал себя идиотом. Он же все время видел, как одеваются его товарищи по квидиччной команде и соседи по спальне, и ради бога… В этом не было ничего особенного. Он вел себя по-дурацки.

Драко, похоже, уже забыл об этом, когда появился, потирая глаза. Гарри не ожидал увидеть его с уложенными волосами и одетым в мантию поверх одежды. Он явно не проснулся полностью, и Гарри, который с легкостью вставал рано, счел это странно привлекательным.

– Ох, хорошо бы сюрприз того стоил.

– Уже девятый час, жалкий лентяй.

Драко содрогнулся.

– Я знал, что еще безбожно рано.

– Пойдем, ты заставляешь свой сюрприз ждать.

Драко до сих пор не сказал ни единого словечка благодарности и, видимо, не собирался делать это сейчас.

– Хорошо бы он того стоил, – снова пробормотал он.

Гарри притворился, что хочет стукнуть его.

– Нытик, – произнес он не без умиления. – Идем.

 

* * *

 

Драко всё же спотыкался, пока они спускались по школьным ступенькам.

– Почему нам нужно идти в Хогсмид таким длинным путем? – вопрошал он немного погодя, встряхивая головой и пытаясь сосредоточиться.

– Потому что в субботу Сладкое Королевство открывается в десять, а взлом и проникновение – это противозаконно, – объяснил Гарри. – Я уже говорил тебе, Драко.

– Неправда! «Противозаконно» – это неверное определение.

– Общее определение – «неподобающе».

– С таким же успехом это может означать разрешение. Мы же имеем право делать то, что разрешено?

– Ну, попробую сказать – «бестактно». Хозяева спят над магазином. Мы можем их разбудить.

– Ну и что? – с воодушевлением осведомился Драко. – Если я проснулся – все должны проснуться. Когда я недоволен, то предпочитаю, чтобы все вокруг были в курсе. Ты никогда не просыпался с желанием дать пинка людям просто так, без причины?

– Да, временами у меня есть такое желание, – сказал Гарри, отводя глаза.

Драко скорчил гримасу.

– Брр. Ты подхалим, Поттер.

Гарри приподнял брови.

– «Ты подхалим, Поттер?» Ты явно не в форме, Драко.

– Брр, – повторил Драко язвительно. – Что у тебя в корзинке, Гарри? Это часть подарка? – он просиял. – О-о-о, что это? Можно посмотреть? Хоть одним глазком?

Гарри стукнул Драко корзиной.

– Это часть подарка, и ты пока не можешь посмотреть.

– Это было мое колено, – мрачно сообщил ему Драко. – Я мог умереть.

– Как ты мог умереть из-за того, что я ударил тебя корзиной по колену? Это та же особая разновидность логики, в соответствии с которой ты умрешь, если гиппогриф поранит твою руку?

– Я мог умереть! Я мог подхватить инфекцию, понятно? – произнес Драко. – По-моему, эта корзина выглядела очень грязной. И у нее могла быть заноза, из-за которой у меня началось бы заражение крови, что привело бы к моей скоропостижной и трагической кончине. А это значит, что тысячи поклонниц проливали бы слезы на гроб с моим прекрасным, бледным трупом, а потом забросали бы тебя камнями.

Гарри пристально уставился на Драко. Тот скрестил руки на груди и выглядел решительно.

– Это могло случиться.

– Думаю, я бы рискнул, – сухо проговорил Гарри и схватил Драко за руку, заставляя идти за собой.

Он был слишком взволнован, чтобы получать удовольствие от беседы, пока не зная, какой будет реакция Драко. Так что они продолжали идти в слабой утренней дымке, которую уже начало согревать и рассеивать солнце, до тех пор, пока не достигли крошечной гавани, где обычно причаливал паром; и тут Драко увидел подарок.

Он уставился на него с ужасом и произнес:

– Ты, должно быть, шутишь.

Небольшая гребная шлюпка слегка покачивалась в озере, покрывая рябью спокойную поверхность воды. Гарри наклонился и положил в нее корзину.

– Нет, – ответил он, – я не шучу, Драко.

– Я не собираюсь лезть в эту штуку.

– Что – хочешь бояться и избегать этого вечно?

– Звучит как хороший план для меня, да! Я не гриффиндорец. Боязнь чего-то не беспокоит меня.

– Разве? – спросил Гарри.

Драко сердито посмотрел на него, потом снова перевел взгляд на лодку и побледнел. Гарри увидел, как он сглотнул.

– Гарри, – тихо произнес он. – Я не могу.

– Драко, ты не обязан. Но она зачарована так, что ни одно заклинание на нее не действует. Она совершенно безопасна.

Драко снова уставился на лодку, потом оглянулся на Гарри. Он опять сглотнул – слабым, болезненным движением.

– Наверно, это отняло кучу времени.

– Я попросил Гермиону подсказать мне книги, которые могли бы помочь, – Гарри слабо улыбнулся и с радостью увидел, что Драко улыбнулся в ответ. – Я не сказал, зачем это нужно.

– Само собой, – Драко бросил сомнительный взгляд на лодку. – Совсем ни одно заклинание?

– Клянусь. Но… ты не должен лезть туда, если не хочешь.

Драко вновь посмотрел на лодку, затем – на Гарри. Он слегка покусывал губу, но глаза его были ясны и широко открыты.

– Я знаю, – ответил он и осторожно залез в лодку.

Гарри, стараясь не раскачивать судно, последовал его примеру. Взгляд Драко тем временем сделался подозрительным.

– Если заклинания на нее не действуют, – произнес он, – то каким образом мы заставим лодку двигаться?

– А как ты думаешь? – Гарри поднял весла. – Маггловским способом, идиот.

Драко ужаснулся.

– Физический труд? Ты больной.

– Бери весло, Драко.

– Я?! – изумился Драко и тотчас напустил на себя недоуменный вид. – Как ты собираешься махать ими? Какие слова ты произносишь?

Гарри недоверчиво уставился на него.

Наконец, он обронил: «Будешь грести обратно», – поднял оба весла и начал ровно грести прочь от берега.

Он видел, как пальцы Драко судорожно сжали борта лодки, но придержал язык. Вместо этого он спросил:

– Как продвигается проект по творческой магии?

– Ужасно! – немедля отозвался Драко с отчаянием. – Не могу выбрать. А кто бы смог? Ведь есть и музыка, и живопись, и скульптура, и актерское мастерство, и по некоторым причинам меня очень привлекает поэзия.

– Никогда бы не подумал, что ты поэтическая натура.

– О, так оно и есть. Но если я буду декламировать стихи, то смогу носить такие же рубашки, как у поэтов. Мне нравятся рукава.

– Не думаю, что тебе следует брать в расчет одни рукава.

Драко пожал плечами. Он уже отпустил один борт, но все же нетерпеливо озирался, когда Гарри достиг середины озера.

– Ну как? Сейчас мы можем вернуться?

– Нет, Драко, – ответил Гарри. – Мы останемся здесь на время. Примерно до ужина: вот почему я попросил домашних эльфов собрать корзину.

Драко возмутился:

– Я не сделаю этого, и ты меня не заставишь!

Гарри невинно улыбнулся ему.

– Желаешь заключить небольшое пари? – осведомился он и выбросил оба весла за борт.

Драко издал резкий потерянный крик.

– Не верю, что ты это сделал! Ты сказал, что заклинания не действуют на эту лодку, так как же мы собираемся вернуться? Я сам не поплыву, – добавил он твердо. – И тебя не отпущу. Поэтому нам придется голодать, и ты умрешь первым, и я буду вынужден съесть тебя; но меня это не спасет, потому что – давай взглянем правде в глаза – твое костлявое тело не насытит даже бурундука, а потом я умру в гордом одиночестве.

– Драко. Ты ведь мне доверяешь?

– Наверное, – неохотно признал Драко.

– Мы вернемся. Просто расслабься.

Драко покосился на лодку, затем на воду, и, наконец, на Гарри. Он сделал глубокий вдох.

– Ладно.

– Хорошо, – Гарри откинулся на борт лодки. – И я не костлявый! – добавил он с запоздалым возмущением.

Драко начал осторожно прислоняться к другому борту.

– Ты костлявый, – настаивал он, выглядя веселее. – У тебя узловатые запястья. Что тебе следует сделать, так это набрать много веса и отрастить усы.

Гарри изумленно моргнул.

– Зачем?

Драко вытянулся, сделав вид, будто он роскошно расположился в маленькой лодке – с которой, как отметил Гарри, он боялся соприкосновения.

– Разве я тебе не рассказывал? Это мой коварный план, – ответил он. – Ты ведь ненавидишь быть знаменитым и всё такое. Все, что тебе нужно – создать альтер эго. Обычный волшебник Джо, например. Кто ж заподозрит, что этот усатый жирдяй – знаменитый Гарри Поттер? Ты сможешь носить потные рубашки и называть себя Игнатий Траут.

– Игнатий Траут, – уныло повторил Гарри.

Драко ослепительно улыбнулся.

– Думаю, тебе подходит. К тому же, Гарри Поттер – не очень хорошее имя.

– Мне нравится мое имя!

– О нет, – решительно заявил Драко. – Это ужасное имя. Например, «harry». В буквальном смысле это означает «беспокоить» или «раздражать», а «potter» означает «бесцельно шататься». Подумай, какое сообщение ты посылаешь миру! Звучит так, будто ты слоняешься по округе и достаешь людей.

– Ага, теперь понятно. Очевидно, что это должно быть твоим именем.

– Ты просто завидуешь моему аристократическому имени, – заметил Драко высокомерно. – Прими это, Поттер. У тебя узловатые запястья. И у тебя ужасное имя.

Солнце припекало. Драко распахнул мантию, рассеянно застегнул пуговицы на манжетах своей рубашки, после чего поднял глаза и быстро, лучезарно улыбнулся.

– Но, так или иначе, ты мне нравишься, – добавил он и устроился поудобнее.

 

* * *

 

Как только Драко пришел к выводу, что его все устраивает и можно спокойно бездельничать, он, естественно, начал жаловаться.

– Гаррррррри.

– Да, Драко?

– Гаррррррри.

– В чем дело, Драко?

Гарри сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь солнечными лучами. Когда он открыл их и посмотрел на Драко, тот выглядывал за борт лодки.

– Мне кажется, под нами гигантский кальмар, – объявил он мрачно.

– И почему тебя это огорчает? – снисходительно осведомился Гарри, закатывая глаза и готовясь к сцене.

Похоже, Драко возмутил такой вопрос.

– Ему нравится хватать ни в чем неповинных людей своими щупальцами!

– Он спас Денниса Криви, когда тот тонул. Наверно, он не злой.

– О, это просто для отвода глаз, – сказал Драко. – Я считаю, они были в сговоре. У меня вызывают подозрения эти Криви. Знаешь, тот старший – э… Каллум…

– Колин.

– Неважно. Он прокрался в слизеринскую раздевалку, наснимал фотографий и продал их! Как, по-твоему, это звучит зловеще или нет?

Гарри нахмурился.

– На самом деле, это звучит по-слизерински.

– О, ну хорошо. Это оказалась идеей Блейза, – Драко взмахнул рукой. – Однако же, для себя я сделал вывод. Зло!

– Отчасти это еще и глупо, – размышлял Гарри. – В смысле, без обид, но я не представляю, кто много заплатит за снимок Гойла.

– В любом случае, не больше пары кнатов.[2]

Пару секунд Драко сохранял невозмутимое выражение лица, а потом покатился со смеху.

– Драко, это был чудовищный каламбур, – проговорил Гарри, кусая себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить собственный смех. – Тебе должно быть стыдно.

– Это само просилось на язык, – решительно защищался Драко. – Я не виноват.

– Ох, ну ладно. По крайней мере, ты разгадал тайну тех снимков, где ты в полотенце, которые распространялись в гриффиндорской башне в прошлом году.

У Драко перехватило дыхание. Гарри невинно улыбнулся.

– Тебе точно следовало попасть в Слизерин, – промолвил он с огромным осуждением, но затем внезапно проявил интерес. – А ты, э-э, случайно не слышал, за сколько они продавались?

– Вообще-то нет, – снисходительно отозвался Гарри. – Я не участвовал в торгах.

Драко бросил на него сердитый взгляд. На самом деле Гарри вспомнил, что несколько из них просто валялись на столе рядом с гриффиндорским расписанием, пока близнецы с помощью магии не изменили полотенце на розовое, с сердечками в виде надписи «Малфой и МакГонагалл – навеки!» Он тактично не упомянул об этом, а также то, что они с Роном хохотали как больные.

В конце концов, будет гораздо забавнее, если он сможет найти одну из тех фотографий и потом показать Драко.

Драко все еще дулся и бормотал под нос комментарии о людях, которые думают, что они тааак остроумны, когда лодка покачнулась.

– Боже правый! – воскликнул Драко, становясь бледно-зеленым. – Это кальмар. Я же говорил – это кальмар!

– Драко, я уверяю тебя, он не злой.

– Мне плевать! – завопил Драко. – Он прикасается к людям своими щупальцами! – он снова в смятении глянул за борт. – Я не хочу, чтобы он трогал меня, – добавил он несчастно. – Он весь слизкий. Ударь его веслом.

– Я выбросил их за борт, помнишь?

Драко одарил его злобным взглядом и затем скрестил руки на груди с видом мученика, который смирился со своей слизкой судьбой.

– Блестяще, Игнатий Траут.

На этот раз Гарри не смог удержаться от смеха.

– По утрам ты даже еще безумнее, – заметил он, – и ты чуть изворотливее в лучшие времена.

– Съешь его первым, – громко сообщил Драко кальмару. – Он гораздо хрустящее.

– Нет, съешь его, – посоветовал Гарри. – Он зловреднее. Я слышал, у вредин особо насыщенный вкус.

– На самом деле, я очень мягкий, – поспешно уточнил Драко. – Я зловредный молочный пудинг.

– Ой, заткнись! – произнес Гарри, нагибаясь за борт и брызгая водой в лицо Драко.

Драко на миг лишился дара речи.

– В ней была слизь! – завопил он. – В этой воде была слизь кальмара! Ты заплатишь за это, Поттер!

Внезапно очки Гарри оказались обильно забрызганы водой. Сквозь капельки он видел самодовольную ухмылку Драко. Гарри улыбнулся. Ухмылка Драко дрогнула.

– Теперь мы квиты, – объявил он неожиданно миролюбивым голосом. – Хорошо, Гарри?

– Ты уверен?

– Уверен, – кивнул Драко, тем не менее выглядя испуганным. – Нет, даже не думай об этом. Мои волосы будут пушистыми, если их намочить, а затем не высушить как следует.

Гарри серьезно кивнул.

– Понятно.

– Поэтому ты не будешь забрызгивать меня.

– Как скажешь, – вслед за тем Гарри ухмыльнулся и плеснул небольшую волну прямо на макушку Драко. – Пушистик.

Драко впился в него взглядом из-под мокрой челки. Затем он начал снимать одежду.

– Э… – произнес Гарри вопросительно.

Драко выбрался из своей мантии, вода уже стекала ему за шиворот.

– Я готовлюсь загорать, – объявил он с достоинством. – Мне нужна подушка для того, чтобы приподнять голову, тогда она будет высушена как надо, а заодно и для удобства.

Гарри приподнял брови. Драко задрал подбородок с тем же напыщенным видом.

– Можно я разделю с тобой подушку?

– Хорошо, – согласился Драко хмуро. – После того, как поймешь, что мои волосы – не повод для смеха.

– О, я понимаю, – заверил его Гарри, тихонько посмеиваясь и растягиваясь на дне лодки.

Драко прикрыл глаза рукой, чтобы взглянуть на него.

– За все это время ты уже дважды покушался на мои волосы, – фыркнул он и внезапно пнул Гарри по лодыжке. – Язычник.

– Честное слово, я слышал, что для некоторых людей их тело является храмом, но это же смешно, – пробормотал Гарри.

Драко рывком сел.

– Вот именно, – заявил он и погрузил руку по локоть в воду. Затем он вытащил её и решительно взъерошил гаррины волосы.

Гарри не сопротивлялся – только приподнялся на локте и усмехнулся ему, решив, что растрепанные волосы – самый незначительный ущерб, который мог нанести Драко.

Драко брезгливо вытер руку о джинсы.

– Я коснулся кальмара, – сообщил он радостно. – У тебя слизь в волосах. Вот так-то, Поттер. Теперь мы квиты.

– Слизь! Какая гадость! Тебе что, четыре года? – он ударил Драко кулаком по плечу, когда тот начал пятиться назад.

Драко, выглядя донельзя обиженным, ударил в ответ.

– Ты это заслужил, – возразил он, забирая мокрые пряди волос за уши.

Гарри толкнул его, и Драко упал на спину. Он искоса взглянул на Гарри, его глаза были почти закрыты из-за солнца.

– После стольких трудов… – деланно упрекнул его Гарри. – Неблагодарный ты человек.

– Оставь в покое мои волосы, – ответил ему Драко хладнокровно. – И больше никаких потасовок в лодке: она перевернется, и я стану визжать как девчонка, а потом мне придется утопить тебя, чтобы скрыть сей позор.

Частично за улыбкой Драко скрывался настоящий испуг. Гарри лег обратно.

Солнце скрылось и можно было поспать, но Драко толкнул его плечом.

– Гарри. Эй, Гарри?

– А?

Драко внимательно разглядывал небо.

– Как ты думаешь, на что похоже это облако? – спросил он таким тоном, будто проводил научный опрос. – По-моему, оно напоминает черепаху в парике.

 

* * *

 

Они пролежали так несколько часов, купаясь в солнечных лучах и время от времени засыпая. Пробуждаясь, Драко каждый раз задавал новый вопрос, вроде: «Если бы тебе пришлось стать неодушевленным предметом, то что бы это было?» или «Как ты думаешь, домашние эльфы выбирают себе пару по размеру глазных яблок?»

Драко считал, что так оно и есть; а еще он решил, что Гарри должен стать метлой Джинни Уизли, за что Гарри пригрозил ему телесными повреждениями.

Затем Драко спросил: «А чего ты боишься больше всего?»

Гарри поднял голову, краем глаза рассматривая изгиб щеки Драко, но почти все его мысли сосредоточились на собственных кошмарных снах.

– Что не хватит сил убить Вольдеморта, – отозвался он тихо.

Драко, чей взгляд скользил по спокойной поверхности озера, вздрогнул, услышав это имя.

– Я надеялся, ты скажешь что-нибудь забавное, типа Ханны Эббот в одном нижнем белье, – пожаловался он, стараясь говорить беззаботным голосом.

– Твоя очередь, Драко.

Драко вздохнул и сел, подтянув ноги к груди и обхватив руками колени.

– Я… ну ладно, – произнес он. – Потерять их. Потерять слизеринцев. Тех, кто на нашей стороне.

Гарри приподнялся на локтях, беспокойно вглядываясь в лицо Драко.

– В смысле… что они погибнут или исчезнут?

– Нет, – Драко закусил губу. – Ну, это тоже. Просто… я не говорю, что заставил их всех присоединиться к Молодежной лиге, но у многих из нас есть родители, которые являются… родители, которые возлагают на нас определенные надежды, или обязанности, которых мы боимся, или… Любому в Слизерине было трудно решиться на такое. И после того как мой отец… погиб, я вернулся, и у меня была…вроде как миссия; и я знал, что некоторые из них равнялись на меня и воспользовался этим, и я не жалею и не сдаюсь. И вот я получил что хотел, как обычно; но я хотел только отомстить, а мне также пришлось взять на себя ответственность. А сейчас… Я боюсь за них, и обязан защищать их, и…

Гарри смотрел на Драко, сейчас по-настоящему серьезного: на его бледное и сосредоточенное лицо, на его напряженный профиль на фоне спокойной воды.

Драко покосился на него, после чего опустил глаза. Он сделал глубокий вдох, слабо улыбнулся, так как они понимали друг друга, и попытался продолжить:

– Просто… требуется так много работы, – сказал он. – Не то, чтобы многие из нас дрожали от нетерпения заполучить клеймо на предплечье, но казалось, что выбора практически нет, и что нам не за что было сражаться: не мы – его цели, и нам наплевать на магглолюбцев или магглорожденых. Я не могу руководствоваться только слепой преданностью Дамблдору или верой в высокие идеалы. Мы не такие, – он замолчал, уставившись на свои руки, сомкнутые на коленях. – Я слишком много работал ради них, чтобы отпустить сейчас.

– Ты полагаешь, действительно есть шанс, что они могут?..

– Я же говорю, что не знаю! – выпалил Драко. – Мы не такие, как вы все. Некоторые из нас ради этого оставили свои семьи. Многим из нас нравится Люпин, но нам тяжело доверять кому-то не из нашего круга. Мне не нравится Дамблдор, и я не позволю ему указывать мне, что делать. И Снейпа сейчас нет, и всех возмущают эти обвинения, и это тяжело, и я понятия не имею, что делать!

Гарри даже не знал, что сказать. Он только изумленно таращился на Драко.

Сейчас он вспомнил, как Люпин говорил о том, что профессор Снейп уехал, чтобы попытаться добыть информацию, которая поможет пролить свет на недавнее нападение.

Снейп покинул Хогвартс в конце марта. А сейчас был май. А Гарри был настолько невнимателен, настолько поглощен мыслями – о Турнире, войне, своих переживаниях, Драко – что… даже не заметил.

А он ещё гадал, отчего Драко так часто выглядит усталым!

Он почти с мольбой взглянул на склоненную голову Драко.

– Драко. Ты замучаешься нести все это в одиночку.

Тот не поднял глаз.

– Слизеринцы не нуждаются в чьей-то помощи.

– Упрямый идиот! – Гарри запнулся и затем понизил голос. – Ты… Ты боишься за него?

На этот раз Драко поднял глаза: широко распахнутые, словно он получил удар под дых.

– Да, – отрезал он. – Мы прекрасно знаем, как он рискует. И он здесь единственный взрослый, кому мы можем доверять… и кто верит в нас.

И поскольку он был Драко, то не добавил: «И я привязан к нему».

– Ты можешь доверять Люпину, – произнес Гарри. – Ты можешь доверять Дамблдору.

– Неужели? – огрызнулся Драко. – Ты предлагаешь мне просить людей, воспитанных так, чтобы не верить никому вне определенного социального круга, довериться вервольфу? Я и самому себе не решусь такое сказать. И ты хочешь, чтобы я доверял Дамблдору, который своевольно лишает Слизерин Кубка школы уже несколько лет? Ну уж нет. Он никогда не был моим наставником. Он не мой лидер, и я не верю ему.

– Слушай, Гриффиндор выигрывал Кубок честно…

– Я тебя не обвиняю, – ответил Драко. – Я объясняю нашу точку зрения. Он никогда нам ничего не разъяснял. Мы не верим просто так, без причины, а он даже не пытался завоевать наше доверие. Знаешь, что случилось после того, как Крауч трансфигурировал меня, а потом швырял о каменный пол? Снейп сказал Дамблдору, что он убьет Крауча, если тот еще раз хоть пальцем тронет одного из его учеников. И что Дамблдор взял на работу маньяка. Я знаю, кому мне верить.

Гарри глядел на рассерженное, упрямое лицо Драко и размышлял над его словами. Он вспомнил того мальчика, который однажды сказал Снейпу на уроке зельеварения, что тот лучший учитель в школе.

– Снейп вернется, – произнес он мягко. Драко снова уставился на свои колени. – С такой сфокусированной преданностью, – прибавил Гарри небрежно, – тебе следовало оказаться в Хаффлпаффе.

Глаза Драко вспыхнули, но в них промелькнуло облегчение.

– Возьми свои слова назад, иначе я размозжу тебе голову корзиной.

Он сосредоточился на изучении дна лодки, но снова поднял глаза, когда Гарри коснулся его руки.

– Ты можешь доверять им, – сказал он. – Люпину и Дамблдору. Правда.

– Почему я должен верить тебе, Поттер? – презрительно осведомился Драко. – Ты всем доверяешь. Даже мне. В школе есть хоть кто-нибудь, к кому я могу испытывать уместное, здоровое недоверие?

Плечи Драко были чуть напряжены, и Гарри ободряюще ему улыбнулся.

– Филч, – предложил он. – Филч и его поистине злобная кошка. Ты можешь не доверять им, если хочешь.

– Я люблю кошек, – возразил Драко, расслабляясь. – Они так потрясающе самолюбивы. Я симпатизирую кошкам.

– Ха, – произнес Гарри. – Я люблю собак. Я всегда хотел иметь щенка, когда был маленьким, – он просиял, вспомнив кое-что. – И я собираюсь завести его, когда закончу школу.

Драко откинул голову назад, задев ею борт лодки. Но, похоже, это совсем не беспокоило его – он просто смотрел в небо.

– О да. Следующий год, – сказал он. – Мы ведь никогда об этом не говорили? Что ты собираешься делать?

Что ты собираешься делать?

Он произнес это так, словно будущее Гарри совершенно не будет связано с его будущим, и хотя они никогда не заговаривали на эту тему, что если он – Драко Малфой – уже все спланировал, и Гарри в эти планы не входил?

Светило солнце, но ему стало немного холодно. Он бросил взгляд на Драко, но смог увидеть только его горло, и попытался произнести какую-нибудь малозначимую фразу.

– А у меня по-прежнему будешь ты? – выпалил Гарри вместо этого, и в то мгновение он был готов отказаться от всех квиддичных навыков ради способности выражаться более складно. – Э-э, я имею в виду…

Драко смотрел на него, изогнув бровь.

– Не в качестве домашнего любимца, Поттер, – сообщил он. Я собираюсь оставаться дома. Остаться дома с матерью звучит как тупиковый путь для моего стиля жизни, но у нас тридцать спален, так что, может быть, все обойдется. Кроме того, некоторые слизеринцы нуждаются в жилье. Мой дом примет их.

Он улыбнулся уголком рта.

– Ты тоже можешь приезжать, – просто предложил он. – Время от времени. Отец построил несколько квиддичных полей на землях Имения. Тебе завидно?

Гарри радостно улыбнулся.

– Ага, очень, – он помолчал. – Я собираюсь работать аврором. Я уже купил квартиру в магической части Лондона.

Воспоминания о квартире, которую они с Сириусом присмотрели прошлым летом, до сих пор грели душу. Однажды Сириус предложил ему дом, и раньше он мог только мечтать об этом – о настоящем доме и независимости от Дурслей – но сейчас он вырос, и его заветные детские мечты сбылись. Он был в состоянии купить дом и покинуть Прайвет Драйв навсегда.

Дом… Гарри купил его, а потом, попросив Сириуса выйти ненадолго, просто сидел там. Никаких правил, никаких родственников, стабильность и безопасность – вот каким было мимолетное представление о будущем после войны. Он собирался выбрать мебель, и купить собаку, и…

– Ты тоже можешь иногда гостить у меня, – произнес он.

– Здорово, – довольным тоном отозвался Драко. – Холостяцкое жилье в городе. Весело, – тут он нахмурился. – Но если Уизли тоже собирается там жить, мне следует отказаться от твоего любезного приглашения, на том основании, что он негостеприимно придушит меня во сне.

– Рон останется дома, – заверил его Гарри. – Мне кажется – только не говори никому – он хочет накопить денег и набраться смелости предложить Гермионе пожениться.

Он ожидал едкого замечания о золотой парочке, но вместо этого неожиданно получил золотую улыбку.

– Чудесно! – просиял Драко. – Можно я помогу обставлять спальню для гостей?

– Ты собираешься украсить её так, чтобы она не сочеталась с рыжими волосами, да?

– А что?

– Рону без разницы, ты же знаешь.

Драко выглядел сердито.

– Ты можешь помочь мне выбрать собаку, – предложил Гарри великодушно.

– Не хочу. Я хочу помочь тебе выбрать кошку.

– Драко, если тебе так хочется кошку – сам ее и заводи. У меня будет щенок, потому что я так мечтал о нем, а Дурсли всегда говорили, что он будет…

– Я не могу завести кошку, – надулся Драко. – В моем доме старинная мебель. Отец всегда говорил мне, что от кошки будет…

– Слишком много беспорядка, – закончил за него Гарри и вновь улыбнулся.

Драко погрузился в размышления, свернувшись на дне лодки, напоминая задумчивого ребёнка. Ветер чуть-чуть усилился, и его волосы слегка приподнимались у шеи.

– Каково это было – жить с Дурслями? – спросил он. – То есть, до меня доходили слухи, и я знаю, что ты никогда не уезжал домой на Рождество. Но… насколько это было плохо?

Гарри посмотрел на него. Драко встретил его взгляд – со смешанным чувством беспокойства и любопытства.

Ей-богу, жизнь полна сюрпризов. Кто бы мог подумать, что однажды он будет рассказывать историю своего несчастного детства Драко Малфою.

Он глубоко вздохнул и начал рассказывать. О чулане. О комнате с решетками на окнах и днях с жалким количеством еды.

Пока он говорил, Драко вытянул руку и до боли сжал его запястье. Запинаясь, Гарри рассказал совсем немного о жизни с Дурслями. Сейчас уже все было позади. Больше не имело значения.

Когда он закончил, то поднял глаза на Драко. У Драко был такой же опасный и непреклонный вид, какой он напускал на себя перед играми в квиддич.

– Славно, Гарри, – произнес он угрожающе ровным голосом. – Вот что мы сделаем. Мы покинем школу с нашими замечательными новенькими разрешениями на колдовство и превратим этих людей в тараканов. Просто, чтобы дать им новый жизненный опыт. А затем – по трагическому стечению обстоятельств – мы нечаянно много раз раздавим их скалкой.

– Драко, я не хочу давить моих родственников скалкой, – возразил Гарри. Хотя, надо признать, идея была заманчивой. – Ну, во всяком случае, не собираюсь.

В глазах Драко до сих пор был тревожный фанатичный блеск.

– Ни один суд в мире не признает нас виновными, – возражал он. – Ты знаменит, а я богат. Мы молоды и безрассудны. Мы должны совершать злодеяния и уходить от ответственности. Это – наш общественный долг.

Даже мысль о том, что Драко может находиться в одной комнате с Дурслями, была очень странной. Они были такими серыми и ограниченными, а он бы выглядел настолько неуместно на Прайвет драйв: с его причудливой мантией, ярко-светлыми волосами и сочащейся из каждой клеточки тела магической аристократичностью.

Образ Драко совсем не сочетался с прошлой жизнью. Он был слишком яркий, слишком живой, а всю подавляющую серость будней Гарри оставил позади. Он забрал все свои вещи из комнаты, поскольку знал, что покидает ее навсегда, и Дурсли тоже знали это; и с обеих сторон не было никаких чувств, кроме облегчения и той привычной, постоянно подавляемой ненависти.

Это и вправду больше не имело значения.

Впрочем, он бы не отказался хоть разочек посмотреть на выражение лица Драко, если бы тетя Петуния велела ему приготовить бекон для Дадли.

Гарри хотелось бы унести ноги до того, как произойдет взрыв.

– Хорошо, значит убивать их ты не хочешь, – с горячностью произнес Драко. – Тогда вот что мы сделаем. Мы создадим у них ложные воспоминания и внушим им, что они – танцовщики «на разогреве»…

– Драко, – Гарри расхохотался. – Прекрати. Правда.

Драко замолчал, внимательно изучая лицо Гарри.

– Из них не выйдут хорошие танцовщики, – рассудительно произнес Гарри.

Драко кивнул и отпустил запястье Гарри.

– Прости, Гарри, – он перехватил его удивленный взгляд и продолжил. – Твои запястья вовсе не так плохи. Право, тебе не стоит переживать.

– Благодарю, Драко. Это причиняло мне страдания.

Драко гордо задрал подбородок.

– Я так и знал. Не у всех нас есть гарантия, что красивое телосложение достанется нам от рождения благодаря происхождению.

– Извини, – произнес Гарри, – ты сказал от рождения или вырождения? Потому что я слышал несколько историй о старинных чистокровных семействах…

– Заткнись.

– Твои родители состояли в родстве, Драко? – успокаивающе спросил Гарри. – Если это так и есть, ты можешь мне довериться. Ты не виноват – на самом деле это многое бы объяснило…

– Заткнись, заткнись, заткнись!

Лицо Драко вспыхнуло от негодования, озерный ветер трепал его волосы вопреки всем тщетным усилиям слизеринца поддерживать их в порядке, пряди скользили меж его пальцев, когда он отводил их назад. Гарри вспомнил их первую прогулку у озера и подумал: «Как непохоже, как странно, и разве я мог такое представить», – и улыбка озарила его лицо.

Мягким и заботливым голосом он спросил:

– Они были родственниками, Драко?

Драко дал ему подзатыльник.

– Они были связаны только священными узами брака, так и знай, – произнес он сурово. – И у них не было ничего общего, кроме светлых волос и сногсшибательности. Я вообще мало чем похож на свою мать.

– Только светлыми волосами и сногсшибательностью, ты хочешь сказать, – вставил Гарри, который узнавал этого Малфоя.

Драко послал ему ослепительную улыбку.

– Ну разумеется, – он гордо откинул волосы назад, а затем его взгляд стал почти печальным. – Говорят… – осторожно произнес он каким-то странным голосом.

– Да? – спросил Гарри.

Драко сделал еще более длинную паузу.

– Что я выгляжу в точности как отец, – внезапно закончил он в конце концов, а затем поднял глаза и спросил с тщательно скрываемым нетерпением. – Ты же видел моего отца? Один раз в книжном магазине и один раз – на Мировом Кубке. Как ты думаешь, я похож на него?

Он выглядит в точности как его отец.

Когда Гарри впервые увидел Люциуса Малфоя, то уже точно знал, что этот человек никто иной, как отец Драко.

Те же малфоевские глаза, те же волосы, то же лицо – продолжатель рода Малфоев был создан по образу и подобию Люциуса Малфоя и намеревался идти его путем.

Но Люциус Малфой умер, и теперь эти волосы, глаза, лицо и судьба принадлежали только Драко, и Гарри никогда не был так мстительно благодарен за чью-то смерть.

Гарри хотел ответить: «Нет». Он хотел сказать: «Нисколько не похож», – и заставить Драко поверить в это; поверить, что в этом нет ничего плохого.

Но во взгляде Драко застыла такая с трудом сдерживаемая жажда, такая жгучая потребность в любви, которой у тебя нет и никогда не было… Гарри понимал это, поскольку испытал то же самое, глядя в зеркало Еиналеж; и хотя Драко врал себе и всем остальным, что он избалованный ребенок, Гарри не мог не заметить отчаяние, с которым был знаком не понаслышке, и которое было сильнее его собственной лжи о том, что сейчас это не имело никакого значения.

Он протянул руку и приподнял голову Драко за подбородок. Драко не сопротивлялся, очевидно полагая, что это необходимо для лучшего сравнения его черт лица с отцовскими.

Они не были такими же. Они были…

Эти волосы, и эти глаза, и это лицо.

– Думаю, ты выглядишь лучше, – ответил Гарри.

Драко приподнял бровь и отстранился, на мгновение оставив руку Гарри висеть в воздухе.

– Это может быть полезно для агитационной кампании, верно? – заметил он.

– В смысле?

Драко снова наклонился вперед, положив локти на колени.

– Отец всегда хотел, чтобы я стал политиком, – проговорил он, – но, не знаю... Сомневаюсь, что меня это интересует, но, опять же, я не знаю, что мне интересно на самом деле. Может, что-то из области творческой магии, а может – невыразимые заклинания.

– Ты сам решишь, – ответил Гарри.

– У меня будет уйма свободного времени, – бесстрастно согласился Драко. – Не то, чтобы я могу делать все, что угодно, пока идет война. Я занят делом, организовываю людей, и кто знает, что может случиться.

Это означало, что Вольдеморт может победить или Драко может умереть, но с Драко, в котором было так много детской дерзости, возможны оба варианта.

Гарри не позволит случиться ни тому, ни другому.

– Ты сам решишь, – повторил он более твердо.

Драко ухмыльнулся.

– Твоя вера трогает меня, – вот и все, что он сказал. – Может быть, я стану праздным господином, валяющимся на шелковых подушках в окружении множества танцовщиц и шоколада.

– Звучит заманчиво, – ответил Гарри. – Ты говорил, что приглашаешь меня. Я предпочитаю белый шоколад.

Драко провел рукой по лбу, неожиданно сделав вид, будто находится на грани обморока.

– Как типично для твоей бессердечной натуры разглагольствовать о еде, когда я умираю от голода, – произнес он укоризненно. – Не то, чтобы я виню тебя, Гарри, за то, что ты притащил меня сюда голодать до смерти. Не позволяй моей преждевременной кончине терзать твою душу, мне ненавистна мысль, что мой трагический уход расстроит тебя.

– Еще только половина второго. Не думаю, что ты умрешь прямо сейчас.

– Даже если моя смерть будет целиком на твоей совести, не позволяй жгучей вине поглотить тебя. Я прощаю тебя, Гарри, действительно прощаю, несмотря на мучительный голод, разъедающий мои жизненно важные органы.

Драко выглядел страдальчески. Гарри вздохнул, признавая свое поражение.

– Можешь заглянуть в корзину, если хочешь.

– Есть! – воскликнул Драко, хватая корзину и начиная рыться в ее содержимом. – Хмм, хммм, хмм, сэндвичи, сыр и ветчина – у тебя нет фантазии – хмм, хмм, хмм, что в этой фляжке?

– Тыквенный сок, – ответил Гарри.

– А в этой?

– Ну, кофе.

Драко просиял.

– Кофе! – отметил он с огромным блаженством. – О, и водоросли. Водоросли, Поттер. Я не ем водоросли, мне наплевать, что они улучшают цвет лица.

– Это Жаброводоросли, – объяснил Гарри. – На случай, если лодка опрокинется.

– «На случай, если лодка опрокинется?!» – шокировано переспросил Драко. – Насколько опасно это судно? Почему ты не поделился своими сомнениями в его плавучести раньше? Мы собираемся дать течь?

– Если только в твоих мозгах, – предположил Гарри и опустил глаза. – Будто бы я стал рисковать тобой. Идиот.

– О… – голос слизеринца прозвучал слегка спокойнее.

Затем Драко опять начал рыться в корзине.

– Хмм, бисквиты, хмм, ой! – он пораженно уставился на Гарри. – Леденцы со вкусом крови! Ты вспомнил!

Гарри пожал плечами и смущенно кивнул – а потом оглянулся посмотреть, был ли Драко доволен.

– Конфетное ассорти, хмм, хмм, ммм, и ложка, хорошо, и банка джема, и пакет сахарной глазури. Драко опять вскинул голову, на сей раз позволив волосам растрепаться, и его взгляд был почти растерянным:

– О, Гарри…

– Ну, я хотел, чтобы это был самый фантастический пикник на свете, – объяснил Гарри.

– Лучший. День. Из всех, – убежденно сказал Драко. – Гарри, в следующий мы должны устроить нечто подобное для тебя. Может, я найму стриптизерш. Чего тебе хочется?

Гарри начал вынимать заурядные вещи вроде тарелок, на которые Драко не обратил внимания, и раскладывать их.

– Мне хочется быть с тобой, – просто ответил он. – Налей мне тыквенного сока.

– Рассмотришь танцующих девушек, – предложил Драко, беря фляжку. – Уверен, ты обнаружишь, что эта идея преследует твой разум. Или, по крайней мере, вертится вокруг шеста в весьма хищном одеянии.

– Посмотрим, – согласился Гарри невозмутимо.

Он бросил взгляд на Драко, занятого чашкой Гарри: лицо сосредоточенное, поскольку лодка слегка покачивалась, на нижней губе застыла крошечная капелька.

– Нам нужно заказать стриптизерш, когда ты переедешь в свою квартиру, – решительно произнес Драко, выпрямляясь. – Честно говоря, я ни разу не заказывал стриптизерш. Это будет самое лучшее новоселье.

Гарри вздрогнул:

– На мое новоселье придет крестный и профессор Люпин. Не подкидывай мне такие идеи.

– Знаешь, вообще-то они достаточно взрослые, – заметил Драко. – Уверен, они знают о…

– Нет, Драко. Даже не намекай, даже не говори ни слова насчет моих образцов для подражания. Прекрати, как бы тебе понравилось, если б я сделал то же самое?

– Нуууу, думаю, я могу высказать здравые сомнения насчет профессора Снейпа, – отметил Драко, задумчиво сдвинув брови. – Я хочу сказать, он такой угрюмый и у него ужасные волосы. С другой стороны, он слизеринец…

– Это что – последствия какого-то слизеринского ритуала?

Драко замолчал и кивнул головой; в его волосах играли солнечные блики, что придавало ему до невозможности невинный вид.

– Да, Гарри, совершенно верно. Это ритуал. Когда каждому слизеринцу исполняется двенадцать, его насильно лишает девственности на алтаре, окропленном кровью ягнят, пожилой родственник. Не говори ни слова. Разве я презираю традиции твоего факультета?

Гарри закатил глаза.

– Благодарю за красочное описание, Драко. Такого я и не предполагал.

Драко фыркнул.

– Знай – мы относимся к непорочности с большим почтением. Ни один из нас ни словечка не скажет Крэббу насчет его личного целомудрия.

Гарри отвернулся и спокойно обдумывал эту информацию, прежде чем ужасная мысленная картина предстала перед его глазами. Озеро показалось еще темнее под слегка пасмурным небом, сливаясь с туманными темно-зелеными и серыми землями вдали.

– Ты хочешь сказать, что… – он остановился и сглотнул. – Так, типа, у Гойла было?

– О да, – Драко невозмутимо кивнул. – С Миллисент Балстроуд.

– Брр, погоди. Ты уверен?

– Абсолютно уверен. Он пробудил меня от глубокого сна, когда уже находился в полной боевой готовности для кое-какого жизненно важного акта.

– О, господи помилуй! И что же ты сказал?

Улыбка Драко стала озорной.

– Насколько я помню: «Давай, возьми ее, тигр!» – он ухмыльнулся, заметив взгляд Гарри, полный безмолвного ужаса. – Я хороший друг, – оправдывался он решительно. – Поддержать друга в приобретении жизненного опыта – моя обязанность.

– Гадость, – коротко отозвался Гарри. – Я понятия не имел, что они замечают друг друга.

Драко покосился на него с таким видом, будто пытался разобрать иероглифы.

– Сомневаюсь, что замечали, – протянул он – Они просто экспериментировали. С чувствами это имеет мало общего.

– Фу, какая мерзость, – произнес Гарри.

– Большое тебе спасибо, – рассеяно отозвался Драко, открывая сахарную глазурь.

– Драко, я не имел в виду… На самом деле, ты никогда не говорил мне, как, э… много…

Драко вопросительно поднял бровь. Гарри сдался и ткнул его в плечо.

– Колись.

Тот уступил.

– Ну, так и быть. Пять. Два романа, две коротких интрижки и один друг, с которым было несколько раз.

– Всего пять?

Видимо, Драко был оскорблен в лучших чувствах.

– Я склонен считать, что это довольно неплохо для восемнадцати лет, Поттер, – заявил он. – Вы, люди, бог знает что думаете о том, что происходит в слизеринских подземельях. Там нет никаких кнутов и кожи. Бывает, вечерами мы разгадываем кроссворды.

– Ладно, извини, – произнес Гарри. – И не смотри на меня так. Я не эксперт в этой области.

– Ага, я в курсе, – Драко, похоже, пребывал в раздумьях. – Гарри, ты не мог бы… ты не будешь против, если я…

– Чего?

– Это будет совершенно отвратительно, если я положу сахарную глазурь и джем в сэндвич?

– Да, – ответил Гарри очень твердо. – Будет. Не смей делать этого, пока я ем.

– Ох, ну и прекрасно, – надувшись, произнес Драко, слизывая джем с пальца. Вероятно из-за того, что он был бледен, его рот казался таким темно-красным.

Гарри понял, что ему только что задали вопрос.

– Извини, что?

– Похоже, тебя это огорчает, ведь ты ждешь большого возвышенного чувства?

Гарри было довольно неловко обсуждать эту тему, поэтому он не хотел встречаться глазами с Драко. Вместо этого он уставился на шов футболки Драко.

– Не знаю, – ответил он. – На самом деле, я толком об этом не задумывался.

И это было правдой. Постоянно случалось столько других вещей, а это никогда не казалось делом первостепенной важности. Перспектива встречаться с кем-то виделась как туманное обещание поддержки и удовольствия, но, в основном, причиняла беспокойство.

– Посторонись, я хочу прилечь, – повелительно сказал Драко.

Гарри любезно отодвинулся в сторону. Драко осторожно поднялся, все еще сжимая пакет с сахарной глазурью, и перешагнул через тарелки. Затем он с удобством устроился рядом с Гарри и продолжил:

– Думаю, я тебя раскусил, – проговорил он. – Я изучил тебя, со всеми твоими нелепыми идеалами. Ты знаешь, что мир не делится на черное и белое, но хочешь, чтобы это было так.

– А почему это столь нелепо? – спросил Гарри, уязвленный.

Драко откинулся назад, опираясь на локти.

– Ничто не абсолютно, – лениво произнес он, потягиваясь. – Это невозможно. Нет таких вещей как абсолютная красота, или абсолютное совершенство, или абсолютное чувство. Я не могу чувствовать абсолютное доверие к кому-либо, и Уизли не может быть абсолютно влюблен в Грейнджер, и мой отец не мог чувствовать абсолютную любовь ко мне.

Этот Драко оценивал чувства во всем мире с опытом хладнокровного убийцы.

– Ты противоречишь сам себе, – мягким голосом возразил ему Гарри. – Однажды ты рассказал мне о том, как живешь, помнишь? О жизни с яростью. Если так ты выживаешь, если ты вынужден жить со страстью – то что же это, как не абсолют?

Драко приподнялся на локте; от легкого ветерка, до сих пор волнующего поверхность озера, его волосы стали мягкими.

– Убийственный парадокс, наверное? – предположил он.

Казалось, он почти наслаждался тем, что изобретал неправдоподобный мир вокруг себя. Гарри не понимал, почему он выглядит таким самодовольным от того, что со стороны смотрелось как болезненная неуверенность во всем.

Гарри мог это сделать – поверить в существование еще нескольких абсолютных обещаний. Он так сильно хотел получить на все ответ.

Он протянул руку и дотронулся до плеча Драко.

– Я абсолютно точно хочу быть твоим другом, – произнес он.

Дать себе абсолютное обещание – лучшее, что он мог сделать.

– А сейчас очень прошу – давай поговорим о чем-нибудь другом? – попросил он уныло. – Я за милю вижу этот блеск «Хочу–Устроить–Твою–Личную–Жизнь» в твоих глазах.

– Я просто оценивал достоинства Лаванды Браун, – с надеждой ответил Драко. – Знаешь, кажется мы упустили ее из виду. Очаровательная девушка.

– Драко, я тебя предупреждаю…

Губы Драко изогнулись в усмешке:

– О-о-о, Гарри, я страшусь твоего гнева. Что же со мной будет?

Гарри треснул его салфеткой по голове.

– Заткнись.

– Не бей меня, – пропищал Драко. – Всем известна мощь великого и беспощадного Гарри Поттера. Я весь дрожу от твоей колоссальной силы. Боюсь, я был бы обречен, не обладай я секретным оружием…

Драко резко дернулся и поднес руку к лицу Гарри.

Его пальцы разжались, и он попытался прижать кусающую-за-нос чашку к носу Гарри. Гарри в последний момент сумел перехватить запястье Драко, а потом завопил и оттолкнул его. Драко приземлился на спину, его рука с зажатой в ней чашкой была прижата к груди, а на губах до сих пор играла дьявольская усмешка.

– Таскаешь в своих карманах уловки, – проговорил Гарри. – Ты и вправду ведешь себя как четырехлетка.

– Почти тебя достал, – отозвался Драко самодовольно.

– Дело не в этом.

– Ага! Ты это признаешь!

Гарри покачал головой и опять пробормотал: «Четырехлетка». На руку упала дождевая капля, и он увидел, что взгляд Драко с ужасом сфокусировался на ней.

– О, нет! – провозгласил он. – Начинается дождь.

Гарри пожал плечами.

– Тогда мы немного промокнем.

Лицо Драко стало унылым.

– Моя прическа, – проговорил он слабым, жалобным голосом. – Она испортится. Испортится, говорю тебе!

Гарри взглянул на небо. Облака выглядели темно-серыми и даже несколько зловещими. Дождевые капли падали со все большей регулярностью.

– Мы можем вернуться, – с неохотой предложил он.

Драко бросился за чем-то на другой конец лодки.

– Ха! – произнес он. –У меня есть план. Прячемся под мантию!

С этими словами он накинул свою сброшенную мантию на их головы.

– Превосходный план, Драко, – отметил Гарри приглушенным голосом, пытаясь устроиться под мантией. – Я ни черта не вижу. Дааа, слизеринцы – по-настоящему хитроумные ребята.

– Тихо ты! – скомандовал Драко, придвигаясь поближе, чтобы его волосы наверняка были прикрыты.

Гарри почувствовал, как запястье Драко задело его колено.

– Драко?

– Да? – совершенно невинным голосом отозвался тот.

– Ты подумываешь уронить кусающую-за-нос чашку на мое колено. Так?

Повисло молчание.

– …Может быть, – признал Драко с досадой.

Гарри рассмеялся и схватил его за запястье.

– Даже не думай об этом.

Очевидно, гнев Гарри Поттера огорчал Драко меньше, чем дождь. Они оба почувствовали, что капли барабанят по мантии все сильнее и сильнее.

– Упс, – произнес Драко, придвигаясь еще ближе, а затем расхохотался. Его волосы щекотали Гарри ухо, и когда он заговорил, Гарри ощутил легкое прикосновение носа к своей щеке и более теплое, уже слегка иное, прикосновение дыхания. – Это было бы забавно, – уверял его Драко. – Было классно, когда я бросил такую на колени Лонгботтому. Он так заорал!

Гарри потребовалась несколько секунд, чтобы осмыслить это.

– Когда ты что?..

– Это было давным-давно, – поспешно сказал Драко. – И сейчас я начинаю припоминать, что это был не я. Это был Крэбб или Гойл или кто-то еще, и, наверняка, я даже не давал такого распоряжения. И, может быть, это был вовсе не Лонгботтом – это мог быть кто угодно, и, возможно, меня там даже не было. Но, так или иначе, это было ужасно смешно.

Гарри заморгал в темноте под мантией; тоненькая прядь волос Драко щекотала ему шею.

– Ты не просто четырехлетка, ты – отвратительный четырехлетка, – сказал он, слегка отодвигаясь, чтобы спастись от непослушного локона.

Он почувствовал теплую вспышку дыхания на своей коже, когда Драко засмеялся.

– Ну ладно, это было на прошлой неделе.

– Я глаз с тебя не спущу, Драко. Имей это в виду. И больше не делай ничего такого.

– Откуда взялся этот дождь? – спросил Драко раздраженно.

– Хм, наверное, с неба. Обещай мне.

– Хорошо, я обещаю никогда больше не натравливать чашки на Лонгботтома. Ты зануда, Поттер.

– Иногда ты злобный маленький хорек, Малфой.

Драко поднял такой страшный крик, какой может быть только если чей-то рот настолько близко, что когда он принимается орать, губы оставляют отпечаток под твоим ухом.

– Ты сказал слово на букву «х»! Все мои друзья дают обещание никогда не произносить слово на букву «х»!

Гарри глубоко вздохнул, так как под мантией стало душно, и затем зашептал в ухо Драко: «Хорек, хорек, хорек».

Потребовалась минута, чтобы понять, что этот крошечный булькающий звук возле его щеки издавал Драко, пытавшийся сдержать смех.

– Мы так не договаривались, – сообщил Драко уныло, умудрившийся хихикнуть всего раз. – Дождь все льется, и будет продолжаться бесконечно, и мои волосы уже намокли.

– Ну, а мне и так хорошо, – сказал Гарри. – К тому же, после дождя может быть радуга.

Драко задумался.

– Ладно. Фляжка с кофе у тебя?

 

* * *

 

Радуга была бледной и нечеткой, словно Дин нарисовал картину, и сейчас краски растекались и растворялись в глубине непросохшего синего цвета. Бледные спокойные цвета почти сразу рассеивались в ярких лучах солнца.

Драко и Гарри лежали на дне лодки, впитывая последние лучи этого солнечного света.

– Никогда не видел человека, который ест столько шоколада, – с ленцой заметил Гарри, когда Драко потянулся за очередной шоколадной лягушкой.

Драко повернулся к нему лицом, явно задетый.

– Мне нужно набираться сил, – сурово пояснил он.

Гарри улыбнулся и закрыл глаза.

– Ну конечно.

– Гарри, ты можешь быть одним из моих лучших друзей и так далее, но если ты намекаешь, что я толстый, я побью тебя этой корзиной для пикника. К тому же, у тебя не будет никакой возможности выбрать оружие.

– А кто на что-то намекает? – лениво протянул Гарри, тыкая Драко в живот.

Драко пнул его и отполз подальше, приподнимаясь на локтях, чтобы видеть Гарри, а затем бросил многозначительный взгляд на кусающую-за-нос чашку, которую он непрочно и с определенной долей мужества закрепил на пряжке пояса.

Гарри опасливо покосился на чашку. Потом он сел, потянулся к шоколадным лягушкам, схватил первую попавшуюся и швырнул в озеро.

– Эй! – Драко рывком сел и уставился на него. – Ты мусоришь. Я нажалуюсь профессору МакГонагалл.

Гарри лег на спину и закрыл глаза.

– Ну и ладно.

– О-о-о, Гарри Поттер, ты такой бунтарь, – произнес Драко звонким, певучим голосом, жутко напоминая Колина Криви. – Ты испорчен до мозга костей. Отвлекаешь невинных людей от их честного дневного распорядка…

– А что именно ты собирался сделать?

Гарри открыл глаза и увидел, что Драко задрал подбородок

– У меня было очень важное дело. Я собирался подстричь волосы.

– Страшно сожалею, что разрушил твои жизненно важные планы, – произнес Гарри торжественно. – Сможешь ли ты простить меня?

– Полагаю, да. Потому что это на самом деле того стоило, – Драко с наслаждением откусил еще кусочек и широко улыбнулся, помахивая оберткой от шоколадной лягушки. – Шоколад, – пояснил он.

Гарри кивнул, ощущая дремоту и удовлетворение. Солнце неспешно садилось за горизонт – во всей своей золотой красе и совсем близко – и Драко был здесь, среди воды, и не боялся. Все вокруг было окрашено настоящими, яркими красками, и в эти минуты можно было ни о чем не беспокоиться.

У Драко был такой вид, словно он пытался спать и есть шоколад одновременно: глаза прикрыты, одежда в легком беспорядке – так, что футболка задралась, обнажая на дюйм полоску кожи. Перехватив взгляд Гарри, он неторопливо улыбнулся.

– Это того стоило, – повторил он, а затем осведомился. – Чего?

В уголке рта Драко было пятно от шоколада.

– Мм, ничего, – отозвался Гарри, протягивая руку и вытирая его ребром ладони. – У тебя просто было небольшое… немного…

– Точно, спасибо, – Драко лег назад, выглядя полностью расслабленным; одна рука согнута за головой. – Хмм. Солнце скоро сядет.

– Да, нам пора… возвращаться.

– Хммм. Еще несколько минут.

Минуты шли, солнце постепенно угасало, и становилось все прохладнее. Дыхание Драко было легким и ровным, и когда он вновь заговорил, его голос был чистым – счастливым и совершенно непринужденным.

– Гарри, как мы собираемся вернуться без весел?

Гарри сел, пошарил в кармане своей куртки и вытащил палочку.

– Ассио весла, – сказал он и усмехнулся, когда они вылетели из воды. – Ну в самом деле, Драко. Постарайся вспомнить, что ты волшебник.

Драко молча смотрел на мокрые весла несколько мгновений, а затем скорчил Гарри жуткую гримасу. Гарри расхохотался и бросил ему одно из весел, и Драко сосредоточился на создании еще более жуткой гримасы.

– Будто я какой-то раб, – пробормотал он страдальческим голосом. – У меня могут появиться мозоли.

– Они выглядят мужественно, – сказал ему Гарри и улыбнулся, поскольку Драко скорчил третью жуткую и возмущенную гримасу – прямо перед тем, как натянуть мантию.

– Я склонен считать, что уже очень мужествен, знаешь ли, – произнес он приглушённым голосом.

Звук весел в воде был тихим и ровным, Драко бросал на Гарри взгляды, наблюдая как надо грести; их весла опускались почти синхронно. Гарри почувствовал небольшое сожаление, когда лодка достигла берега, слегка врезавшись в него, и Драко поднял корзину и швырнул ее на берег.

– Думаю, ты наверняка разбил тарелки.

– Жизнь опасна, – беспечно сообщил Драко, вставая на ноги и выпрыгивая из лодки.

В результате лодка чуть не опрокинулась, когда Гарри только начал подниматься.

Гарри одарил его таким взглядом, что Драко лишь беспомощно рассмеялся, а затем протянул ему руку.

– Прошу прощения, вылезай, – сказал он, и Гарри принял его руку, хотя лодка еще тряслась, и Драко вытащил его слишком быстро – так, что он задохнулся и чуть не упал; а Драко снова рассмеялся со сдерживаемым весь этот день ликованием и резко отпустил руку Гарри, пока тот еще нетвердо стоял на ногах. Лучи заходящего солнца переливались золотом в его развевающихся волосах, и Гарри был… был счастлив, и тоже смеялся, по-прежнему едва не падая и пытаясь продлить это мгновение.

Он подался вперед и схватился за мантию Драко, почти сохранив равновесие, и как только они оба перестали смеяться, он поцеловал его.

Гарри закрыл глаза, солнечный ореол вокруг волос Драко мерцал в темноте под опущенными веками. В этот миг все мысли вылетели из головы, и губы Драко были такими мягкими…

Потом его глаза открылись, он отпрянул назад и взглянул на Драко.

Лицо Драко было холодным и жестоким, а солнце зашло.

– Так вот зачем все это делалось, – произнес он взбешенно, а затем развернулся и зашагал прочь.

Гарри остался стоять у озера, в ужасе глядя ему вслед.

 

 

Глава 13

Такими мы были

 

Той ночью Гарри лежал в кровати, находясь на грани между сном и явью.

Он никак не мог отделаться от воспоминаний о том, что произошло. Он уже несколько часов не мог думать ни о чем другом, и даже усыпляющая темнота и тихое дыхание Рона на соседней кровати не помогали – его глаза были плотно закрыты, словно так он мог заставить себя забыться.

Зачем я это сделал?

Почему ему вообще захотелось… что на него нашло… Он и сам не знал.

Ему же… ему нравились девушки. Так в какие игры он играл, черт возьми? Разве у него когда-нибудь возникали такие мысли?..

Мысли о том, что могло бы случиться сегодня, если бы мягкие губы Драко раскрылись навстречу его губам. Если бы ему позволили прикасаться к этому телу, провести ладонями по груди Драко вверх к шее, пропустить его такие мягкие волосы сквозь пальцы, и если бы Драко тоже прикасался к нему…

Тело Драко перед ним. Его вкус… и мысль об этих губах свирепо отбрасывается, голова Драко запрокидывается, когда Гарри покрывает его поцелуями; кожа шелковая, сладкая под прикосновениями рук и губ… Голос Драко делается все более низким и хриплым – как и всякий раз, когда эмоции зашкаливают…

– Гарри! Гарри!

Гарри очнулся, хватая ртом воздух, и увидел обеспокоенное лицо Рона.

– Ты стонал, – объяснил Рон. – Что, сон Сам-Знаешь-О-Ком?

Гарри сглотнул.

– Э-э, нет. Это был… Ничего страшного.

Рон сочувственно кивнул и вернулся в постель.

Гарри лежал в темноте, пытаясь восстановить дыхание.

Ну вот, теперь весь потный и перевозбужденный. Никуда не годится.

Итак… бесполезно пытаться придумать разумные объяснения. Горячие бисеринки пота стекали по лицу, заставляя пижаму прилипать к влажной коже. От безысходности все казалось предельно простым.

Я хочу его.

Он безумно его хотел. Почему он не понимал раньше?.. Если бы он чувствовал...

Гарри закрыл глаза и попытался выкинуть все мысли из головы, но образы продолжали захлестывать его, словно яркие крошечные лучики света, пронзающие тьму. В горле пересохло.

Ощущение от сидящего на нем Драко в Дуэльном клубе. Изгиб улыбки на губах. Яркий блеск в серых глазах, точно вспышка солнца над штормящим морем. Почти зловредный и почти ребяческий смех. Мягкие волосы Драко под его ладонью.

Гарри осознал, что его зубы стиснуты, а тело выгнулось от судорожного желания. Он запоздало постарался успокоиться.

Я невероятно бестолковый.

Он должен был понять… и никогда не должен был этого делать.

Теперь воспоминание о лице Драко обрушилось на Гарри как удар под дых. Этот болезненный, обращенный внутрь себя взгляд, поджатые губы, обострившиеся черты из-за усилия сохранить невозмутимость. Гарри так хорошо это понимал, и у него даже в мыслях не было… о, как же он мог довести Драко до такого состояния?

Горький изгиб губ и тот последний взгляд, ясно говоривший – предатель!

«Я же никогда не хотел причинить ему страдание! – с внезапной тоской подумал Гарри. – Никогда, даже не помышлял об этом. Только не Драко. Он и так достаточно натерпелся. Я знаю это, знаю как никто другой».

И скорее с болью, нежели с безудержным счастьем ранее или внезапным приступом вожделения, Гарри отчетливо осознал, как много этот одинокий, язвительный человек стал для него значить.

Драко.

Как он собирается все улаживать? Как он сможет подступиться к Драко? Как он вообще сможет смотреть ему в глаза после такого?

Ему была невыносима мысль потерять Драко. Драко… был нужен ему!

Он уткнулся лицом в подушку.

Все было бы проще, не случись Тремудрого турнира. Раньше все было понятно.

Он не вынесет, если все станет по-прежнему.

«Так вот зачем все это делалось», – сказал Драко. Драко решил, что вся их дружба была просто проявлением гормонов. Драко думал…

Должно быть, у Драко это вызвало отвращение и шок, и он думал…

Драко думал, что Гарри было на него наплевать.

И как же он собирается объяснить? Он не сможет соврать, что не хочет Драко, и тогда Драко по-прежнему будет думать…

Гарри плохо спалось в эту ночь.

Он шептал имя Драко множество раз – наверное, столько, сколько и имя Вольдеморта, когда был младше – отчаянно желая, чтобы объект мыслей