Молодежная лига Ордена Феникса 7 страница

Он шел и шел, а потом … встретил Драко, выходящего из подземелий.

Он просто стоял, чувствуя, как на него накатывает волна неожиданного облегчения. А Драко, увидев его, широко распахнул глаза - такие удивленные, серебристые, что Гарри не смог сдержать улыбки.

- Привет.

Драко, казалось, хотел сказать в ответ что-нибудь остроумное, но Гарри, очевидно, застал его врасплох. В конце концов, он просто закатил глаза и засунул руки в карманы.

- Привет.

- Так ты сегодня не со слизеринцами? - спросил он.

- Как видишь. Вперед, беги, соблазняй Панси. Боюсь, не смогу составить тебе компанию – в данный момент я там в некотором роде персона нон грата.

Гарри счел за лучшее остаться, где был.

- Я м-м-м поругался с Роном, - сказал он, - не думаю, что там кто-то ждет моего возвращения.

- В таком случае иди и сдохни где-нибудь в уголке. А я пойду пообщаюсь со старыми добрыми Уизли и Грейнджер, так как, полагаю, среди них я все еще сохранил свой статус принца.

- Если только Принца Тьмы.

Драко усмехнулся.

- Королевской особы года, по моему мнению.

Гарри начал спускаться по лестнице, Драко шел с ним в ногу.

- Так значит, теперь они все тебя ненавидят? Собираются сжечь на костре? Собираются силой перевести в Хаффлпафф, так как сожжение слишком мягкое наказание для тебя?

- Да, Драко, собираются, - сказал Гарри, - а утром все опять будет нормально.

Не станет он пересказывать Драко весь этот бред. И, кроме того, сейчас, рядом с ним Гарри и правда казалось, что утром все снова будет в порядке. Он простит Рона, потому что тот не знает Драко, не может знать, иначе никогда не наговорил бы таких глупостей.

- Утром? Если ты тешишь себя надеждой, что я стану до утра бродить с тобой по этим промозглым коридорам, то ты будешь жестоко разочарован.

- Ладно, как насчет кабинета зелий?

Драко только улыбнулся.

- Слухи не подтвердились, - сказал он.

Гарри моргнул.

- Что?

- Все истории, что про тебя рассказывают, Поттер. Маленький несчастный сирота, болезненный и смиренный, который ходит и плачет, что никто его не любит. Ты рассчитываешь, что я буду сидеть в отвратительной классной комнате в подземельях, только для того, чтобы составить тебе компанию? Ты хоть понимаешь, что я вырос в роскоши? Какое самомнение.

- Драко. Ты живешь в подземелье, и у тебя нет никакого права говорить о чужом самомнении. Я уверен, что тебе не повредит узнать о чем-нибудь… ну, кроме роскоши.

Его имя все еще отдавало во рту незнакомым привкусом.

- Мне нравится роскошь, - запротестовал Драко. - Мы с ней состоим в весьма близких отношениях.

Тем не менее, он последовал за Гарри, и когда тот не смог открыть дверь, Драко наклонился к замку и что-то прошептал.

- Пароль, - объяснил он, когда дверь распахнулась. - Профессор Снейп дал мне его, когда я проводил дополнительные занятия по зельям с Гойлом.

- Так вот, как он сдал экзамены, - вслух размышлял Гарри, заходя внутрь. Сейчас комната не казалось такой зловещей, как перед началом очередного занятия. - Должно быть, ты отличный репетитор.

Драко прошел в комнату и непринужденно устроился на столе Снейпа, подтянув ноги и положив подборок на колени. Гарри понял, что уже никогда не сможет смотреть, как Снейп готовит зелье на этом столе – вместо этого он будет представлять себе улыбающегося Драко.

- Я вообще талантливый.

- Не сомневаюсь, что ты так думаешь.

Гарри прислонился к стене рядом со столом, глядя на Драко, который вздернул бровь в притворном возмущении.

- Ты был бы поражен, узнав, сколько всего я умею делать, - он помедлил, - Ты поругался с Уизли из-за меня?

Гарри помедлил в свою очередь.

- Возможно, - наконец, ответил он. - Почему ты бродил там, когда я сказал тебе идти в постель?

Драко широко улыбнулся.

- Искал, с кем бы пойти в постель.

Гарри продолжал смотреть на него. Драко вздохнул и сдался.

- Я поругался с Блейзом.

Гарри криво улыбнулся и, спустившись по стенке, сел на пол.

- Ты поругался с Забини из-за меня?

Драко снова вздохнул, на этот раз чуть громче, поднялся со стола Снейпа и уселся рядом с ним, обхватив колени руками.

- Возможно.

Гарри бросил взгляд на его колени, на руку, которая казалась поразительно бледной на фоне темных джинсов.

- Драко, - даже будучи подавленным и расстроенным, Гарри находил определенную прелесть в том, что ему позволено называть Малфоя по имени. Он взял Драко за запястье, и притянул его руку к себе.

Драко смотрел без всякого выражения и не сопротивлялся.

Держа руку Драко в своих ладонях, Гарри повернул ее и осмотрел костяшки пальцев.

- Драко. Ты его ударил?

Губы Драко только чуть изогнулись, не сложившись ни в улыбку, ни в усмешку.

- Ага, ударил.

Гарри был слегка потрясен.

- Что он сказал?

- Ничего, что тебе следует слышать, - голос Драко мгновенно стал серьезным. - Ничего, что было бы правдой.

Гарри внимательно посмотрел на руку Драко.

- Он дал тебе сдачи?

Тихое фырканье.

- Едва ли.

- Это… хорошо, - рука Драко вроде бы серьезно не пострадала. - Можешь не говорить, если не хочешь.

Гарри было плевать на идиотские оскорбления Забини. Что имело значение – единственное, что имело значение – так это реакция Драко на эти оскорбления.

- Поттер, - с весельем в голосе произнес Драко. - Могу я получить свою руку обратно?

Пальцы Гарри выглядели темнее на фоне кожи Драко.

- Даже не знаю, - сказал он задумчиво. - Она мне вроде как нравится.

Драко засмеялся. - Может и так, но она мне еще очень пригодится. Думаю, я буду вынужден настаивать на возврате, даже несмотря на то, что крюк смотрелся бы сногсшибательно.

Гарри раскрыл ладонь и Драко убрал руку.

- Думаю, мы можем сделать вывод, что наши друзья говорили о каждом из нас одно и то же, - сказал Гарри.

Драко вскинул брови.

- В таком случае, я шокирован юным Уизли.

Гарри рассмеялся.

- Ты такой гаденыш.

- Я слизеринец, - небрежно заметил Драко. - Мы все гаденыши. А еще мы используем выражения, которые вряд ли можно услышать от Уизли.

- Ты ему не нравишься, - сказал Гарри.

Драко, казалось, был слегка обеспокоен.

- Я…у тебя из-за меня неприятности, верно, Поттер?

- Что ты име…

- Знаешь, ничего страшного, если ты захочешь от всего отказаться. Некоторые вещи не стоят тех проблем, что они вызывают, – беспечно продолжил Драко.

- Нет! Я хочу сказать – мы друзья. А на все остальное мне плевать. И я думаю, что это того стоит – у меня из-за тебя не больше неприятностей, чем у тебя из-за меня.

Гарри почти презирал себя за то, насколько явно он выдавал свое отчаяние. Так…так все кончено? Хочешь отказаться?

Драко задумчиво посмотрел на него, и Гарри подумал, что тот взвешивает все «за» и «против». Он постарался сделать вид, что ему все равно.

- Не-а, - наконец сказал Драко, - Думаю, ты мне еще пригодишься

Гарри не смог сдержать улыбку. Драко улыбнулся в ответ – едва заметно и насмешливо.

- Я бы ни за что не отказался, - сказал ему Гарри. - И не откажусь. Я… я хочу сказать… да ты ведь и сам знаешь, Драко.

Драко приподнял бровь.

- О, ну конечно – я все знаю. Но уж точно не благодаря тебе, потому что из всех людей, с которыми я имел счастье быть знакомым, ты хуже всех умеешь выражать свои мысли.

Уголок его губ приподнялся.

- Что ж, с этим мы разобрались.

Только когда Драко, наконец, расслабился, Гарри понял, насколько тот был напряжен до этого. Он прислонился головой к стене и закрыл глаза. На секунду Гарри задумался, кому еще позволено видеть Драко Малфоя таким незащищенным, когда он расстроен, спокоен и просто устал. Он надеялся, что больше никому.

- Эй, Поттер, - Драко пихнул его локтем, - о чем думаешь?

Под своим плечом он чувствовал плечо Драко – твердое и теплое. И это прикосновение успокаивало и обнадеживало, потому что у него не было никакой уверенности в том, что Драко, как Рон, всегда будет рядом. С Драко все было неопределенно… по-другому. Но он здесь, так ведь, и это что-то да значит.

Он повернулся к Драко, чей профиль был абсолютно бесстрастным, и с легкой улыбкой поддразнил его.

- Почему бы тебе не сказать, о чем ты думаешь?

Драко посмотрел на него, и его лицо было так близко, что Гарри заметил теплый блеск в его глазах, прежде чем Драко улыбнулся в ответ.

- Я думал о твоей личной жизни.

Гарри уставился на него и Драко коротко рассмеялся над выражением его лица.

- Ээ… что?

- Джинни Уизли тебе совершенно не подходит. Я думаю, мы должны найти тебе кого-нибудь получше, кого-нибудь не из Гриффиндора. Нам следует подыскать тебе слизеринскую девушку, - бодро предложил Драко.

Гарри многозначительно закатил глаза, но Драко решительно не обратил на это внимания.

- Панси – прекрасная кандидатура, но я уверен, что она тебе не нравится, кроме того, она тебя на дух не переносит. Как насчет Мораг?

- Не знаю ее, - ответил Гарри, и знать не хочу – так и слышалось в его словах.

- Ты мог бы с ней познакомиться. Ну же, Поттер, что ты собираешься делать вечером по пятницам?

- Я мог бы проводить их с тобой.

- Тебе придется очень хорошо себя вести, если ты намерен испортить мою светскую жизнь.

Это – как понял Гарри – было не то же самое, что «нет».

- И от знакомства с Мораг я все-таки воздержусь.

Драко зевнул, вяло попытавшись прикрыть рот ладонью.

- Ну и ладно. Хотя ты сам не знаешь, от чего отказываешься. Он отвернулся от Гарри и снова зевнул.

Гарри моргнул.

- Ты совсем вымотался.

Под глазами у Драко были синяки, линия рта слегка напряжена. Это просто смешно. Он должен быть в постели.

- Есть немного.

Драко зевнул в третий раз, и, опираясь на локти, неспеша улегся на каменный пол, вытянувшись во весь рост.

- Смотри, чтобы я не уснул здесь, - приказал он. - Я больше не намерен спать там, где нет нормальных подушек. Это некомфортно, и потом я не думаю, что смогу пережить такой позор.

Гарри растянулся на каменных плитах рядом с ним.

- Не будь идиотом, - сказал он. - Чувствовать усталость – не позорно. Тебе нужно отдохнуть.

Драко чуть нахмурился.

- Не парься, Гарри, - пробормотал он сонно.

Дыхание Драко стало глубоким и размеренным.

Гарри посмотрел на него. Он назвал меня Гарри, ошеломленно подумал он.

И улыбнулся.

 

Глава 9

Со стороны виднее

 

Скрип открывающейся двери разбудил Гарри так внезапно, что тот подскочил, сел, машинально заслоняя собой Драко, и дико огляделся, прежде чем, наконец, увидел на пороге слегка изумленного профессора Люпина, позади которого толпились первокурсники.

Драко проснулся от резкого движения Гарри и чуть приподнял от пола свою растрепанную голову.

Люпин широко раскрыл глаза, встретившись взглядом с Драко поверх колена Гарри.

- Гарри. Драко, - произнес он. - Какой… сюрприз.

Драко посмотрел на первокурсников, которые с огромным интересом глазели на них из-за спины профессора, и тут же зашелся в беззвучном хохоте.

Помог, ничего не скажешь.

- Ээ, мы… м-м-м... повторяли кое-что по зельям и заснули….

Это даже нельзя было назвать враньем – Люпин все равно не поверил ни единому слову.

Гарри сделал неясный жест в сторону Драко, которому посчастливилось увидеть выражение лица профессора в тот момент, когда Гарри давал свои сбивчивые объяснения, и который теперь был парализован приступом смеха.

- Я проводил сюда студентов пораньше, чтобы они успели подготовиться к занятию, - сказал Люпин. Казалось, он не мог решить, как на все это реагировать. - Если поторопитесь, успеете на завтрак.

- А баллы снимут? - прошептал один из первокурсников.

- Нельзя снимать баллы с Гарри Поттера, - в негодовании ответил другой. Гарри чуть не поперхнулся.

Он посмотрел на Драко, который буквально рыдал от смеха.

- Спасибо, профессор. - быстро сказал Гарри, схватив Драко за руку и подняв его с пола.

Гарри вытолкнул его за дверь. Люпин посмотрел им вслед, и Гарри так и не понял, что именно выражало его лицо в этот момент.

Пройдя немного по коридору, Драко прислонился к стенке.

- Его лицо - слабо воскликнул он. - Твое лицо….извини, дай мне минутку.

Гарри сложил руки на груди и дал Драко пять минут, снисходительно глядя на него.

- Да, очень смешно, - терпеливо проговорил он. - Идем. Завтрак.

Драко мгновенно успокоился.

- Сначала причесаться.

- Драко, в твоей одержимости волосами есть что-то нездоровое. Тебе надо больше есть.

- О, замечательно, чтобы я был не только нечесаным, но еще и толстым? – спросил Драко. - Ты садист, Поттер. Я требую зеркало.

Он повернулся, чтобы взглянуть на себя в застекленную дверь. Гарри, стоя прямо за ним, посмотрел поверх его плеча на отражение.

Оно казалось еще бледнее, чем Драко был на самом деле. Он выглядел сонным – рот расслаблен, глаза полуприкрыты, взгляд затуманенный.

- Отвратительно, - сказал Драко, мрачно нахмурившись.

- Мм? - Гарри моргнул. - Не говори глупости. Хотя, это, должен заметить, далеко не редкий случай. Идем. Я не позволю тебе снова пропустить завтрак.

- Не позволишь? - эхом отозвался Драко, и его голос звучал бы гораздо более грозно, если бы он в это время не зевал. - И как же ты собираешься меня остановить?

Гарри тоже зевнул и привалился лбом к плечу Драко. Тот чуть расслабился, Гарри тут же положил ладони ему на спину и пихнул вперед по коридору.

- Вот так, умник. Завтрак. Сейчас же.

Всю дорогу до Большого зала Драко вяло сопротивлялся, а Гарри подталкивал его в стратегические моменты.

По пути они наткнулись на на Рона и Панси Паркинсон.

- ….не больше, чем у тебя, Уизли, ты, рыжий осел! - как раз орала Панси, когда заметила Драко и кинулась к нему. - Драко!

Она протянула руку, чтобы дотронутся до его волос, но Драко мягко перехватил ее за запястье. Тогда она просто показала на них.

- Ты…. они не причесаны.

Панси бросила на Гарри обвиняющий взгляд, и на какой-то момент у него мелькнула дикая мысль, что сейчас она скажет, Что ты сделал с моим ребенком?

Панси деловито потащила Драко в Большой зал, громко интересуясь, что бы он хотел поесть. Гарри еще секунду удерживал его. Она повернулась и кинула на него злобный взгляд, в ответ Гарри холодно посмотрел на Паркинсон и отпустил Драко.

Рон тоже глядел сердито.

- Мне необходимо выпить чашку кофе, - ворчал Драко. – Отцепись, Панси.

Он оглядел слизеринский стол, встретил взгляд прищуренных глаз Блейза Забини и намеренно повернулся к Гарри.

- Увидимся вечером, Гарри?

- Да, - ответил тот. - Конечно. Отлично.

И Драко удалился. Рон выглядел так, будто съел лимон.

- Где ты был? - прошипел он.

- Не твое дело, - холодно ответил Гарри.

Рон шумно выдохнул через нос и сложил руки на груди. - Слушай, я… мы с Гермионой поговорили. Это было… я не должен никого обвинять без доказательств.

Гарри немного расслабился.

- Ты не знаешь его, Рон.

И он понял, что между ними снова все нормально, даже, несмотря на то, что когда они шли к своему столу, Рон скорчил рожу и пробормотал «Сам-то ты знаешь?»

«Мы с Гермионой поговорили», - сказал Рон, но по лицу Гермионы ничего нельзя было сказать, когда она предложила Гарри тост.

Ему стало интересно, что она думает обо всем происходящем.

 

* * *

 

У Гермионы не было никаких идей по поводу того, что делать с этим чудовищным положением вещей.

И это огорчало.

Гермиона привыкла к тому, что у нее полно идей, здравых суждений и дельных мыслей. Она полагала, что роль сбитого с толку больше подходит Рону.

Но сейчас….

Вечер переходил в ночь, а она свернулась калачиком в кресле у камина в гриффиндорской гостиной, думая о Гарри.

Ей редко приходилось задумываться о Гарри. Обычно достаточно было одного взгляда на него, чтобы узнать о нем все, что было нужно.

Гермиона вспомнила его лицо. Одно из самых дорогих на свете, она видела его так часто, что знала и любила каждый изъян в нем.

Во много это все еще было лицо ребенка. Худое и бледное, настолько тонкое в кости, что казалось почти треугольным. Открытое лицо, которое отражало каждую мысль своего обладателя.

Гермиона слабо улыбнулась, припомнив, как Гарри вел себя с Чоу Чэнг на четвертом курсе, как он краснел, искоса посматривая на нее, и не мог связать двух слов в ее присутствии.

Он был совсем не такой как Рон, который в открытую пялился и «дергал за косички». Гарри был застенчив по природе и всегда восхищался издалека.

Ее улыбка угасла, когда она вспомнила, как выглядел Гарри большую часть времени, начиная с четвертого курса.

Гарри. Он думал, что так хорошо скрывает свои чувства, в то время как все без труда читали страдание на его лице. Гермиона знала, что он ненавидит назойливое сочувствие, и все равно тянулась к нему, потому что страшно переживала. Она видела, как глаза Гарри становились остекленевшими и холодными, в точности как те круглые очки, от которых он упорно не желал отказываться. От этого взгляда у нее разрывалось сердце. Ей не хотелось увидеть его снова.

Она была так рада, что он, наконец, счастлив. Но сейчас….

Сейчас она кроме прочего видела то, что не хотела бы видеть.

Она видела, какими взглядами он обменивается с Малфоем в коридорах – сокровенными и очень личными - как прикосновение. Она видела, как они инстинктивно шагали в ногу. Она вспомнила, как дикая ненависть Гарри, от которой потрескивал воздух, выливалась в схватки, заставлявшие других студентов бежать от них прочь. И она видела, чем стала энергия, которая раньше уходила в эту ненависть.

Она видела мелочи: как Гарри и Малфой занимаются по одному учебнику на уроке у Хагрида, как они не спешат отодвинуться, случайно соприкоснувшись руками; как сидят ближе, чем следовало бы. Она видела, как Гарри смотрел на Малфоя, устроившего целый спектакль, когда его укусила книга, которую они забыли погладить.

И она подумала – это ненормально.

В этот момент Гарри вошел в гостиную. Гермиона окинула взглядом его раскрасневшееся лицо и растрепанные ветром волосы. Он улыбнулся ей и ринулся вверх по лестнице.

У его бледной кожи была одна чудная особенность – она тоже выдавала каждое его чувство. Гарри не мог ничего утаить от Гермионы, даже если она очень старалась ничего не заметить.

Глядя на огонь, она осознала, что пытается понять, насколько привлекателен Гарри.

Она любила его как брата, и поэтому никогда об этом не задумывалась. Но сейчас ей придется посмотреть на него другими глазами. В свете последних событий следовало тщательно обдумать данный вопрос.

Гарри, одетый в пижаму, снова спустился в гостиную, и запрыгнул в соседнее кресло.

Гермиона решила, что у него есть обаяние. В своей новой одежде он выглядел лучше, чем обычно, и его глаза восторженно светились… но, нет, он не был привлекателен в привычном понимании слова.

К этому моменту у них сложился своеобразный ритуал.

Гарри возвращался безбожно поздно, усаживался рядом и смотрел на нее горящим взглядом. Через какое-то время, Гермиона сдавалась и спрашивала у него, как прошел день.

Надо было видеть, как озарялось при этом его лицо.

И вот он начинал захватывающее повествование об очередном невероятном приключении, которое он пережил в этот вечер, и весь его рассказ был буквально усеян оборотами вроде «а потом Драко говорит….». При этом он улыбался просто и радостно.

Так продолжалось уже некоторое время. Поначалу Гермиона чувствовала только облегчение оттого, что он, наконец, отбросил свою ужасную депрессию. Потом она начала думать, что такую близкую дружбу нельзя назвать здоровой. И потом….

Это было лучше, чем в те дни, когда Малфой не показывался. Так случалось примерно дважды в неделю, и что бы там Гермиона не думала о Малфое, ей было абсолютно невыносимо видеть, как Гарри весь вечер сидит, повесив голову, у камина. Он только и делал, что тоскливо отклонял предложения сыграть в шахматы или подрывного дурака.

Непросто быть настолько прозрачным. Становишься слишком уязвимым.

- Ну, Гарри, чем занимался сегодня? – с покорной улыбкой спросила Гермиона.

Гарри с довольным видом выпрямился в кресле, и тут же все ей поведал.

Это была длинная и запутанная история. Кажется, Малфой решил, что будет страшно весело, если они попытаются заколдовать ковер для полета. И все закончилось тем, что ковер сбросил их на дерево.

Дикие половички, видимо, были по вкусу Гарри. Судя по всему, он отлично провел время.

Гермиона заметила, что Гарри выглядел меньше ростом, когда сидел, но при этом казался выше, чем был на самом деле, когда вставал. Как ни странно, такое впечатление создавалось из-за его худощавого телосложения.

Оно же было причиной его странной грации. На первый взгляд Гарри выглядел неуклюжим, но потом вы осознавали, что он ловок, как неоперившийся птенец. И вы неизменно были тронуты абсолютным отсутствием расчета в каждом его движении.

К тому же он был по-детски непосредственным.

Она любила его. Она на самом деле любила его, серьезного, безрассудного, крайне ранимого Гарри, друга, который был ей ближе, чем брат.

- Я смотрю, весело было, - сказала она, подыгрывая ему.

Гарри просиял.

- Весело, - подтвердил он, - А потом Драко говорит….

- Эй, Гарри, Гермиона, - Рон стоял у подножия лестницы. - Спать пора.

Гарри с готовностью поднялся, одарив Гермиону этой своей я-оставлю-вас-наедине улыбкой. Его эмоции были наиболее очевидны именно тогда, когда он пытался их скрыть.

Но теперь он уже не выглядел таким покинутым и несчастным, когда оставлял их.

Она не знала. Не могла решить, что лучше.

- Ты задумалась, милая.

Гермиона посмотрела на обеспокоенное лицо Рона. У него были крупные черты лица, усыпанные веснушками – и стороннему наблюдателю он бы не показался привлекательным. Но так уж случилось, что она нежно полюбила это лицо.

Без всякой на то причины, просто не могла не полюбить.

Она встала и обвила руками его шею, позволив себе забыть о своей тревоге за Гарри.

Все в эти дни было так сложно и страшно. И это всего лишь еще одна тревога, еще одна угроза тому, кого она любила.

Гермиона зарылась лицом в плечо Рона и постаралась забыть обо всем хотя бы ненадолго.

 

* * *

 

На следующее утро все тревоги вернулись снова.

Иногда ей казалось, что Рон прав, и она действительно слишком много думает.

Утро было изысканно серым, как полупрозрачный узор на фарфоровой чашке. На горизонте виднелись обрывки облаков, на которых все еще были заметны отсветы зари. Все вокруг казалось более приглушенным, чем обычно.

Утренний воздух был морозным, когда они шли к домику Хагрида на занятие по Уходу за Волшебными существами.

Рон и Гермиона держались за руки, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Гермиона предложила вторую руку Гарри, но в этот момент они увидели группу слизеринцев, шедших чуть впереди.

У Гарри на лице появилась безудержная улыбка, и он отмахнулся от ее руки.

- Не-а, - сказал он.

Не медля ни секунды, он пошел вперед, даже не пытаясь выдумать предлог, чтобы подойти к Драко.

Неуловимо, по-змеиному двигаясь между слизеринцами, Малфой оказался позади своей группы. Так он дал понять, что заметил присутствие Гарри, и только когда тот подошел ближе, Малфой холодно кивнул ему.

Улыбка Гарри была искренней и безыскусной.

Господи, какие же они разные.

Гермиона прищурилась, глядя на них, и снова попыталась проанализировать ситуацию. Это было непросто, так как всякий раз при появлении Малфоя греческий хор в ее голове распевал только одно слово – Мерзавец!

Она могла только смотреть на них, припоминая все детали, что заметила во вчерашнем поведении Гарри, и сопоставлять два образа.

Черно-белая картинка.

Малфой, конечно, был бледным. В этом он походил на Гарри. Но кожа Гарри была как чистый пергамент, на котором четко написаны все его эмоции.

Однако эмоции никогда не отражались на лице Малфоя – если они у него вообще присутствовали. Даже от сильного физического напряжения он становился скорее розовым, чем красным.

В его манере держать себя не было ничего привлекательного. Вне зависимости от ситуации он всегда был расслаблен и грациозен, и от этой его способности мороз пробирал по коже.

Совершенство может быть очень раздражающей чертой, если оно присуще тому, кто вам не нравится.

Он был полной противоположностью Гарри, которого она нежно любила и защищала.

Гермиона пристально посмотрела на светловолосую голову рядом с темной лохматой головой Гарри. Этот контраст казался умышленным.

Мерзавец! - заключил греческий хор. Даже волосы его как будто что-то замышляют.

Потом Гермиона увидела лицо Малфоя, когда он смотрел на Гарри, и у нее возникла новая мысль.

Его лицо тоже совершенно отличалось от лица Гарри. Оно было как будто специально создано для того, чтобы хранить тайны, а не быть откровенным, скрывать мысли, а не выражать чувства. Узкое лицо, аскетические черты, рот, который может только кривиться и глаза, сверкающие как иней.

И – да, Гермиона вынуждена была признать, что он хорош собой.

Но именно сейчас в выражении легкого изумления на его лице не просматривалось расчета. …. И она задумалась.

Знал ли об этом сам Малфой?

Очевидно, некоторые не знали. Слизеринцы точно не знали, потому в последнее время Гарри не окружали кровожадные толпы. Большая часть гриффиндорцев тоже ни о чем не подозревала.

Рон не знал, потому что иначе он бы совершенно обезумел.

И все-таки был шепот за столом Рейвенкло, и неясное бормотание среди хаффлпаффцев, и приподнятые брови нескольких преподавателей. И была сама Гермиона, отчаянно старавшаяся все отрицать, но и ей пришлось признать то, что было вызывающе очевидным.

Достаточно много людей знали, чтобы можно было сказать «все знают….»

Так вот все знали, что Гарри абсолютно без ума от Драко Малфоя.

Бедный невинный Гарри, конечно, понятия об этом не имел. Однако, Малфой….

Гермиона пришла к выводу, что он все прекрасно знает – он смышленный маленький мерзавец – и он играл Гарри с какой-то своей дьвольской целью.

И все-таки этот взгляд – его нельзя было назвать дружеским, но и настороженным он не был. Малфой выглядел почти нормально, а вовсе не как человек, планирующий чью-то погибель.

Хотя конечно, возможно, именно это он и замышляет. Мерзавец!

Либо Малфой все отлично осознавал и готовил падение Гарри, либо пребывал в блаженном неведении относительно этого чудовищного положения вещей. И в любом случае….

- О чем думаешь, Гермиона?, - спросил Рон, обнимая ее.

Тогда она уткнулась лицом в его шею, ища утешения, наслаждаясь простым теплом и близостью. В конце концов, она отозвалась.

- Неприятности, - мрачно сказала она.

 

* * *

 

Неприятности могут быть ближе, чем думаешь.

Гермиона поняла это на следующий день. Была суббота, и утром за завтраком она села напротив Гарри.

От его радостной разве-это-не-чудесный-день-чтобы-повидаться-с-Драко-Малфоем улыбки у нее пропал аппетит.

Как и от пристальных взглядов, которые он бросал на слизеринский стол поверх ее плеча.

- Сегодня матч Рейвенкло-Хаффлпафф, - объявил, наконец, Гарри, аккуратно положив себе в чашку вареное яйцо.

- Я знаю, - ответила Гермиона. – Мы всегда рады, когда ты, для разнообразия, можешь побыть с нами на трибунах.

За исключением последнего матча Слизерин-Рейвенкло, - прибавила она про себя, - когда ты сидел, скрестив пальцы за Слизерин, и был втайне счастлив, когда Малфой – мерзавец! – поймал снитч.

Щеки Гарри залил детский румянец.

- Ну, мм….вообще-то, так как это единственная игра, в которой ни один из нас не участвует, мы планировали посмотреть ее вместе. Мы заключили пари, - сообщил он ей доверительно.

О Гарри, ты, очаровательный идиот, подумала Гермиона, ощутив внезапный укол раздражения, Как можно настолько терять голову?

Как можно быть настолько глупым?

Малфой, одетый - как обычно по выходным - в маггловскую одежду, вошел в Большой зал.

Гарри вышиб яйцо из чашки.

- Извини, - сказал он Рону, который уставился на яйцо в своей тарелке с хлопьями. - Ты же меня знаешь, я такой неуклюжий.

Да, с сарказмом подумала Гермиона Ты ведь наш абсолютно нескоординированный звездный ловец. Глупенькие мы..

Гарри все еще зачарованно смотрел в другой конец зала.

Гермиона не понимала, что его так привлекло. Да, конечно, Малфой выглядел очень стройным в маггловских джинсах, и широкий ворот белой рубашки был расстегнут больше, чем обычно, но все равно он был королем Мерзошира.

Увидев Гарри, он удостоил его очередного холодного кивка.

О, ну разве он не приветлив! подумала Гермиона. Мерзавец!

Гарри радостно улыбался.

Он даже не осознает, думала Гермиона, наблюдая, как Гарри тянется за тостом и рассеянно намазывает его джемом, в то время как Малфой делал то же самое за слизеринским столом.