Г—14. Что представляют собой языки?

Теперь мы в состоянии определить, что представляют собой отдельные языки. Любой язык есть орудие общения, посредст­вом которого человеческий опыт, подвергается делению, специфи­ческому для данной общности, на единицы, наделенные смысло­вым содержанием и звуковым выражением, называемые моне-

мами; это звуковое выражение членится в свою очередь на последовательные различительные единицы — фонемы, опреде­ленным числом которых характеризуется каждый язык и природа и взаимоотношения которых варьируются ' от языка к языку. Отсюда следует, во-первых, что мы используем понятие «язык» для обозначения орудия общения, обладающего двойным членением и звуковым выражением, во-вторых, что, кроме этой общей основы, не существует собственно зву­ковых явлений, которые не изменялись бы от языка к языку; именно в этом смысле следует понимать утверждение, что явления языка «произвольны» или «условны».

1 —15. За пределами двойного членения

Всякий язык представляет собой тип организации, соответ­ствующий только что приведенному определению. Это отнюдь не значит, что языкам чужды явления, выходящие за пределы двойного членения. Так, во французском часты случаи, когда вопросительный характер высказывания отмечается лишь мело­дическим повышением голоса на последнем слове. Существует четкое различие между утверждением il pleut «идет дождь» и вопросом il pleut? «идет дождь?». Эквивалентом этого послед­него служит est-ce qu'il pleut?, что свидетельствует о том, что повышение голоса в il pleut и знак /esk/ (в графике est-ce que) выступают в одной и той же роли. Можно сказать, таким обра­зом, что это мелодическое повышение представляет собой такой же знак, что и est ce que, которому соответствует означаемое «вопрос» и означающее, воспринимаемое как повышение голоса. Но если означающее знака est-ce que, представленное тремя последовательными фонемами /е s k/, занимая определенное место в последовательности монем, сообразуется с принципами второго членения, то об обозначающем, представляющем собой мелодическое повышение, этого сказать нельзя. Действительно, это означающее не имеет особой позиции в речевой цепи, а рас­полагается, так сказать, над единицами обоих членений, и его нельзя рассматривать в последовательности фонем. Языковые явления, которые нельзя расчленить на последовательные фо­немы, называются иногда «супрасегментными» и относятся к области просодии, отличной от ф о н е м а т и к и, в рамках которой трактуются единицы второго членения.

1 —16. Недискретный характер интонации

Существует глубокая разница между мелодическими характе­ристиками, отличающими утверждение il pleut от вопроса il pleut?, и различительными признаками двух фонем: свойствен­ная данному высказыванию артикуляция предполагает, как

правило, повышение голоса в начале высказывания, что соот­ветствует возрастающему напряжению органов речи, и пониже­ние голоса в конце его, что соответствует их постепенному ослаблению. Если бы это понижение не имело места, слушатель пришел бы к выводу о незаконченности высказывания, возможно требующего завершения в форме ответа на вопрос. Выше гово­рилось о соотношении форм il pleut? и est-ce qu'il pleut?. Все это, однако, не означает, что повышение голоса в конце выска­зывания обладает четко определенной значимостью и противо­поставляется обладающему столь же четкой значимостью по­нижению голоса: дело в том, что точное значение высказывания обусловливается степенью высоты и глубины артикуляции, так что низкий тон соответствует утверждению, сделанному в резкой форме; чем более пологой является нисходящая мелодическая кривая, тем менее категоричным оказывается утверждение; в случае же повышения тона высказывание будет воспринято как утверждение, содержащее оттенок сомнения, и чем значительнее будет это повышение, тем отчетливее будет слышаться сомнение, теперь уже в высказывании, имеющем значение вопроса. Речь здесь идет не о скачкообразных повышениях, при которых выбор определенного уровня имеет своим результатом принципиально иное высказывание, а о такой ситуации, при которой любая мо­дификация мелодической кривой предполагает параллельное и пропорциональное изменение смысла высказывания.

1 —17. Дискретные единицы

Если речь идет не о двух различных положениях интона­ционной кривой, а о двух фонемах, ситуация оказывается со­вершенно иной. Различие между словами pierre /pier/ «камень» и bieге /bier/ «пиво» обусловлено лишь тем, что в одном случае употреблена фонема /р/, а в другом — /b/. Возможен бессозна­тельный переход от артикуляции, характерной для /b/, к арти­куляции /р/, вызванный постепенным затуханием колебаний голосовых связок. С физиологической точки зрения это последо­вательное непрерывное изменение сопоставимо с непрерывным изменением высоты тона, о котором говорилось выше. Но если любое изменение высоты с необходимостью влечет за собой пусть минимальную, но тем не менее реальную модификацию сообще­ния, то ничего подобного не происходит, когда речь идет о виб­рации голосовых связок, присущих /b/ в отличие от /р/. До тех пор пока эта вибрация доступна восприятию, произносимое слово имеет для слушателя значение «bieге» «пиво». Если же эта вибра­ция больше не воспринимается, на что определенное влияние оказывают контекст и ситуация, данное слово интерпретируется слушателем как «pierre» «камень», другими словами, начальный согласный воспринимается уже не как /b/, но как /р/. Таким образом, имеет место скачкообразное изменение смысла сообще-

ния. Если у говорящего имеются дефекты в произношении или если пониманию препятствует шум, а ситуация не облегчает понимания, то я как слушатель могу попасть в затруднительное положение, поскольку не буду в состоянии решить, как мне интерпретировать услышанное — как c'est une bonne biere «это хорошее пиво» или как c'est une bonne pierre «это хороший ка­мень». Тем не менее мне придется выбирать между обеими интер-претациями, ибо говорить о компромиссном решении не имеет никакого смысла. Насколько бессмысленно утверждение, что существует нечто меньшее, чем «biere», или нечто большее, чем «pierre», настолько же невозможно говорить о языковой реаль­ности, что она «не совсем /b/» или «почти /р/»; любой сегмент высказывания, допустимого нормами французского языка, с необходимостью должен быть идентифицирован либо как /b/, либо как /р/, л ибо как одна из остальных 32 фонем этого языка. Из сказанного следует общий вывод, что фонемы представ­ляют собой дискретные единицы. Тезис о дискретном характере фонем имплицитно содержится в положении, приведен­ном выше, согласно которому в любом языке имеется строго опре­деленное число фонем. Наша алфавитная графика, по происхож­дению являющаяся калькой фонематической артикуляции, со- храняет этот свой дискретный характер: так, при разборе руко­писного текста не всегда бывает ясно, что представляет собой данная буква — и или n; однако несомненно, что речь идет именно об одной из этих двух букв. При чтении производится иденти­фикация каждой буквы как одной из определенного числа еди­ниц, имеющих соответствующие клетки в типографском наборе, а не субъективная интерпретация формальных особенностей каждой отдельной буквы. Четко напечатанный текст отличается тем, что различия между отдельными а настолько незначительны, что они нисколько не затрудняют индентификации всех этих а как одной и той же графической единицы. Данное положение. действительно также и для высказываний, и для отдельных фонем: наиболее отчетливым оказывается то высказывание, в котором для идентификации последовательных реализаций одной и той же фонемы в качестве рпределенной звуковой единицы требуются наименьшие усилия. Здесь мы возвращаемся к тому, что уже было сказано относительно взаимозависимости /m/ в слове masse и /m/ в mal. Речь идет здесь действительно об одной и той же единице — на что указывает и идентичность транскрип­ции,— в сохранении тождества которой заинтересованы носи­тели языка, ибо они стремятся облегчить понимание того, что говорят.

Таким образом, характерной особенностью дискретных еди­ниц оказывается их независимость от варьирования деталей, обусловленных контекстом или иными обстоятельствами., Единицы эти являются необходимой предпосылкой существования любого языка. К дискретным единицам относятся фонемы. К ним не

принадлежат явления просодии, в частности те интонационные особенности, о которых было сказано выше. Однако существуют просодические явления, не поддающиеся фонематической сег­ментации, которые столь же дискретны, что и фонемы: речь идет о тонах, число которых в некоторых языках вполне опреде­ленно; их нет во французском, как нет и в большинстве других европейских языков; в шведском насчитывается два тона, в диа­лектах Северного Китая — четыре, во вьетнамском — шесть.